Он открыл дверь ключом и вошёл в квартиру, бросив купленную книгу на тумбочку. До него донёсся незнакомый мужской голос. Кто это мог быть? Неужели Зоя в его отсутствие развлекается с другими мужчинами? Впрочем, что ещё можно ждать от женщины – друга человека. Жаль, придётся выкинуть её вон. С ней было не так скучно. А вот она и сама появилась на пороге прихожей – нарядная в модном платье, накрашенная.

– У нас гости.

– Я не ждал никого.

– Я тоже.

– Гость из самой Франции.

– Да ну.

Никита прошёл в комнату, где за столиком сидел сутулый мужчина с лысиной в очках. На вид ему было слегка за сорок. Одет он был в консервативный серый костюм с галстуком. На столике дымились две чашки с кофе. Посредине стояло блюдо с конфетами и печеньем.

– Это Жан из Парижа – сотрудник издательства.

Француз встал и протянул руку для пожатия.

– Здравствуйте, Никита. Я очень рад знакомству. Я представляю крупный издательский холдинг в Европе. Мы хотим купить права на издания всех ваших книг в Европе и обоих Америках, а также Австралии и Новой Зеландии.

– Ого, – удивился Никита.

– Это очень важно, чтобы цивилизованный мир открыл для себя такую яркую звезду современной литературы. Мы переведём вас на более чем двадцать языков. Первый контракт мы готовы заключить с вами на сто тысяч долларов.

Доллар тогда стоил около тридцати рублей. Примерно три миллиона рублей были космической суммой для провинции. Зоя едва не подавилась кофе, услышав эту магическую цифру.

Никита сел с невозмутимым видом на табурет около столика.

– Такие вопросы быстро не решаются. Я должен ознакомиться с контрактом и посоветоваться с юристом.

Зоя поднесла ему чашку с кофе, которое Никита громко отхлебнул и посмотрел куда-то в сторону.

– Франция, цивилизованный мир – это, конечно, хорошо, но мои сердце и душа принадлежат России и этому неказистому городу, малой родине моей. Деньги для меня не самое важное в этой жизни. Я смотрел в каком-то фильме, Лев Толстой хотел все заработанные с продаж его книг деньги отдать русскому народу, – витийствовал Никита.

– Это так благородно, так высоко, так по-русски, – подзуживал его француз.

– Да вам бы бизнесменам со всего бы получить лишний барыш. Увы, мне приходится думать не только о себе, но и о близких людях.

Никита многозначительно посмотрел на Зою.

Неделю спустя молодой гений со своей подругой летел в Париж. Издательский холдинг снял им номер-люкс в историческом центре города на две недели. Они бродили целыми днями по городу, дурачились, сидели в кафе и ресторанах. Сходили даже в кинотеатр на популярный американский фильм и были разочарованы, так как не понимали оба ни французского, ни английского языка. В один из вечеров они пили кофе с пирожными в уличном кафе на берегу Сены. По реке проплывали катера и судна с туристами.

– Цивилизация. Красота, – оценил обстановку Никита.

– Почему у нас не так? – спросила Зоя.

– Потому что мы отстаём лет на пятьдесят от них, если не на пятьсот.

– Грустно.

– Зато у нас легче и проще, а тут надо пихаться локтями и вертеть со всей дури булками, чтобы преуспеть.

Никита подумал, что высказанную только что им мысль имело смысл куда-нибудь записать, чтобы вставить в следующую книгу. И это пришло ему в голову без помощи всякой ручки. Может быть, она не имеет никакого отношения к его успеху? И это всё было самовнушение. За спиной Зои возникла молодая девушка в очках в синем пальто. В руках она держала книгу.

– Никита? Осипов? – обратилась она к вальяжно развалившемуся на стуле русскому писателю.

– Да, – неуверенно отвечал Никита.

– Я так рада видеть вас здесь во Франции. Я ваша поклонница. Вы не подпишите мне вашу книгу.

Писатель мягко улыбнулся.

– Подпишу с удовольствием. Давайте сюда книгу и ручку. О, это «Пальцем деланный», а «Рябиновый лес» вы ещё не читали?

– Не успела.

– Напрасно, напрасно, непременно почитайте. Очень сильная вещь.

– Хорошо.

В гостиницу возвращались с разным настроением. Никита был доволен, что его узнают уже за рубежами нашей страны, а Зои не понравилось женское внимание к её другу.

– Какого хрена ты расплылся в улыбке этой потаскушке? – отчитывала она писателя.

– А, что мне плакать что ли? Приятно, когда тебя узнают и чтут, как это пафосно не звучит. И потом какого лешего я должен перед тобой отчитываться. Ты мне кто?

– Никто.

Зоя сразу сникла и замолчала, так и шла до гостиницы, у входа в которую Никита смилостивился над ней:

– Ладно, не бери в голову. Всё это суета и томление духа. Я решил сделать для тебя приятный сюрприз.

– Какой?

– Мы не едем домой, а залетим в Италию на неделю.

– Италия, Италия. Ура!

Они посетили Геную и Рим, после чего отправились в Римини, где поселились в гостинице. Купальный сезон давно закончился. Был декабрь. Никита любил бродить по пустому пляжу, любоваться на море и мечтать. Зоя обычно молча сопровождала его. Ужинали они обычно в маленьком ресторане на центральной площади города, сразу полюбившимся Никите. До отлёта домой оставалось два дня. Молодые люди ели пасту, запивая её белым вином.

– Ты чего такой грустный? – заметила Зоя.

– Есть отчего загрустить. Я подумал, что я не заслужил всего этого. Я так молод и уже так богат. Меня терзает чувство, будто я обманул весь мир.

Зоя положила свою ладонь на кисть Никиты.

– Прекрати эти интеллигентские штучки. Надо брать то, что тебе даёт судьба. Не каждому выпадает такой шанс. Может быть, тебя поцеловал сам бог.

Слева от них за столиком сидел круглолицый розовощёкий мужчина, которому на вид было лет сорок. Этот тип пристально смотрел на Никиту и Зою. В какой-то момент он отложил вилку с ножом и подошёл к ним.

– Вы русские?

– Да, – ответил Никита.

– Как я рад увидеть здесь земляков. Надолго вы тут?

– Через два дня возвращаемся, – поведала Зоя.

– Жаль. Давайте завтра отдохнём вместе. У меня есть яхта. Покатаемся?

Никита переглянулся с Зоей и пожал плечами.

– Надо подумать, – сказал он.

– И думать нечего – решено.

Земляк представился Семёном.

На следующий день Семён приехал за Никитой и Зоей на своей машине, на которой они отправились в порт, где были пришвартованы яхты и катера. У Семёна была яхта с мотором и парусом средней величины. Он сам управлял судном. На яхте была уютная каюта, видимо богато отделанная. Никита и Зоя ничего в этом не понимали. Очевидно, Семён пытался произвести на них должное впечатление, хотел, чтобы ему позавидовали. Бросив якорь в открытом море, он пошёл в каюту распить виски с новыми знакомыми. Молодые люди согласились выпить с ним лишь из вежливости. Семён развалился на диване с бокалом виски в руке и начал хвалиться:

– Люблю море с детства. Мечтал жить на берегу моря, плавать на своей яхте, иметь большой дом. Кстати сейчас поедем ко мне в гости. Вы в курсе, что у меня дом девятого века, отделанный правда изнутри по современному, но снаружи всё старое. Тут так полагается – нельзя рушить старину. Италия – это же древняя история: Рим, империя и всё такое. А вы, кстати, часто катаетесь по Европе?

– Первый раз, – признался Никита.

– И как ощущения?

– Туризм есть туризм. А, дабы понять, как живут тут людьми, надо наверно не один год здесь пожить.

– Мудро, но так и есть. Я уже полтора года живу, и мне всё нравится.

После морской прогулки поехали в замок Семёна. Это было, в самом деле, средневековое строение, которое стоило не один миллион евро. В саду у Семёна обитали павлины и ещё какие-то диковинные птицы, в вольере метался злой леопард. В гостиной в доме горел камин. Ужинали за широким столом. Еду приносила и уносила тарелки местная женщина в возрасте. Когда она ушла с подносом полной посуды с объедками, Семён заметил:

– Жена не разрешает брать молодых девчонок в прислугу.

– А кто у вас жена? – поинтересовался Никита.

– Судья. Мы из небольшого города на Урале. Я в том городе был мэром пять лет. Два года назад меня прокатили с постом, выгнали, но я не сдаюсь и собираюсь в ближайшем будущем отвоевать свой пост. А вы, чем занимаетесь?

– Я писатель, она – журналист.

– И что на книгах сейчас можно заработать на нормальную жизнь?

– Вполне.

– Надо прозондировать эту тему. Кстати, что вы написали? Давайте, я запишу название ваших книг.

Семён уговаривал гостей остаться у него на ночь, но Никита был непреклонен. Насилу молодые люди вырвались из гостеприимных объятий богатого земляка. Время было уже позднее. В небе зажглись звёзды. Никита и Зоя шли по набережной.

– Интересный тип, – прервала молчание Зоя.

– Что?! – возмутился Никита и даже остановился.

Он сверлил свою подругу гневным взглядом.

– Кто? Он – интересный человек? Это же вор! Бандит! Из-за таких наша страна в глубокой заднице находится! И неизвестно, когда оттуда выкарабкается! Он ещё кичится своим богатством. Его надо в тюрьму отправить. Срочно! Или лучше расстрелять!

– Тебе легко говорить – у тебя есть талант, с помощью которого ты можешь себе обеспечить красивую жизнь, – возражала Зоя.

– Талант тут ни при чём. Красивая жизнь. Сказала. Это главное что ли в жизни? И, что теперь всем идти воровать, дабы купаться в роскоши и удовлетворять без меры свои животные потребности? Нет. Не все люди такие уроды, как этот Семён.

Никита достала из кармана куртки его визитку и разорвал в мелкие кусочки.

На следующий день они должны были улетать в Россию. Зоя лежала в тёмной комнате номера отеля на широкой кровати в бежевом кружевном белье, укрытая тонкой простынёй, свернувшись калачиком. Никита стоял в дверном проёме и наблюдал за ней. Он ходил в туалет. Бедная девчонка. Что у неё в голове? Что и у большинства представительниц так называемого слабого пола – бабки, успех, карьера? Они были такими разными. Ей надо было всё от этой жизни, а ему ничего не надо, но судьба дала ему всё. Никита подумал, что по-честному им стоило бы расстаться, но что-то останавливало его. Да она практична и аморальна, видимо, в какой-то степени, но и он не настоящий гений. Чем он лучше её? Только тем, что не любит несправедливость и зло? Хотя бы так. Но он сильно привык к ней. К её запаху, её теплу, её телу, её постоянному присутствию и поддержке. Может быть, привычка – это и есть самая настоящая любовь, а не глупые идеализирующие фантазии, которыми мы наделяем некоторых представителей противоположного пола?

А в январе пришла приятная новость – «Рябиновый лес» выиграл литературную премию «Главная книга». Никита и Зоя поехали в Москву на вручении премии, которая помимо статуэтки с раскрытой книгой включала ещё сумму в миллион рублей. Никиту мельком показали на телеканалах страны. По регламенту премии он выступил на пресс-конференции пред журналистами, которые потом задавали ему вопросы. Никита сидел на трибуне за белым столом с микрофоном, окружённый с двух сторон учредителями премии. Первый вопрос ему задал худой очкарик в линялом коричневой пиджаке с причёской в виде репейника.

– Герман Востоков «Московский вестник». Никита, скажите, пожалуйста, получение самой главной литературной премии в столь юном возрасте не утихомирит ли теперь ваш творческий пыл? Такие вещи, как «Рябиновый лес» каждый год не создаются. Вы сами себе поставили такую высокую планку и опускать на более низкий уровень, наверняка, уже не захочется.

– Не понял вопроса, – сказал излучающий радость и успех Никита.

– Да, да, простите. Я хотел бы узнать о ваших дальнейших творческих планах. Стоит ли от вас ждать новых шедевров?

– Почему нет. Я полон энергии и идей.

Потом поднялся седой мужчина в возрасте в сером свитере с ручкой и блокнотом.

– Прошин Владимир газета «Российский курьер». Никита, первым делом хочу вас поблагодарить за это величайшее произведение, которое мы ждали весь двадцать первый век. Я уверен, что она станет символом и талисманом нашего столетия. И первым вашим шагом к Нобелевской премии. Я разгадал не сразу, конечно – долго пришлось поломать голову, как и полагается с умной ценной книгой над главным смыслом вашего великого произведения. Когда я всё понял – это было что-то необъяснимое, катарсис, откровение. Такого состояния я ещё никогда не испытывал. Это первая гениальная книга об одиночестве и гении. Но вот один момент я не понял, не разгадал, не могли вы мне открыть тайну одной важной детали вашей книги – почему именно рябина? А не дуб или осина? Я собрал много информации об этом растении. Рябина является предметом культа для разных поклонников тёмных сил, а также символом одиночества у женщин. Одиночества – подчёркиваю. Но женщины? У вас их почти нет в книге.

– И не удивительно, – отвечал Никита. – Этот мир принадлежит мужчинам. А какой символ несёт в себе рябина – на этот вопрос пусть каждый читатель ответит себе сам. Я заложил в это много смыслов и не вижу смысла сейчас их все расшифровывать, так как в этом случае чтение книги потеряет смысл для тех, кто её только собирается читать.

Прошин поджал губы и захлопал тихо в ладоши:

– Гениально!

Следующий был брюнет средних лет в голубой джинсовке.

– Игорь Иванов журнал «Буревестник». Никит, должен признаться, что с великим трудом прочитал вашу книгу, при этом заснув раз восемнадцать, но за три недели кое-как осилил это творение до конца. Я не перестаю удивляться, как вроде бы умные люди любят восхищаться тому, что сами не могут понять и другим растолковать понятным языком. Непонятно и скучно – значит гениально. Эта элементарная формула работает для всех, кто хочет стать модным писателем. Не кажется ли вам, что это всё очень пошло и обман всё равно со временем вскроется?

Никита посерел. Слово взял ведущий конференции писатель Золотов.

– Игорь, вы хотите вопрос задать или нахамить?

– Я задал вопрос всё-таки, – сказал ухмыляющийся Иванов.

Все уставились на Никиту. Он быстро проговорил в микрофон банальный набор фраз:

– Это неудивительно, что кому-то не нравится моя книга. Всем мил никогда не будешь.

Получилось глупо типа сам дурак. Никита был счастлив, когда пресс-конференция закончилась. Как появился человек, на которого не действовала магия его ручки? Откуда он взялся? Неужели волшебство ручки не всесильно? Впрочем, был же ещё и отец, который не признал его гениальность. Никите впервые в жизни захотелось напиться от души.

8

Надя Соболькова любила читать книги по якобы полезной психологии, всякую белибердень: как приручить миллионера, как выйти замуж за олигарха, как стать мегапопулярной и востребованной. Якобы полезные мысли она аккуратным почерком отличницы выписывала в заветную тетрадь. Ни одно из узнанных ей из этой макулатуры правил ни разу не помогло ей осуществить свои мечты, поэтому она пошла самым простым путём: знакомилась и спала с богатыми мужчинами через эскорт. Надя была актрисой. Она еле-еле закончила столичный актёрский вуз, платное его отделение. В эскорте она очутилась на последних курсах института – нужны были деньги на обучение. Она позарез хотела стать актрисой, как куча чудаков во всём мире. Ведь тщеславие свойственно почти всем людям. Её сняли в двух сериалах. Роли были второго плана. Она выкладывалась так, будто играла в «Вишнёвом саде» или в «Гамлете», но великие режиссёры и продюсеры не замечали её. Она была тонкой с красивым белым миловидным личиком и чёрными прямыми волосами. Это был тип явно не секси, а какой-то инфантильной куколки. Почему именно её выбрал Олег? Он не утруждал себя такими вопросами – выбрал и выбрал. Возможно в ней было что-то от Нелли, которая застряла-таки в его сердце, но он не искал с ней встреч, так как боялся зависимости от кого-либо, тем паче от женщины. Он уже сделал решительный шаг – женился, о чём теперь очень сожалел. Брак его оказался тем, что означает другой смысл этого слова. Олег пришёл к мысли, что его жена сумасшедшая. И ведь он и раньше подозревал её в неадекватности. Каково это существовать с ненормальным человеком под одной крышей? У него родился сын Владислав, которому недавно исполнилось полгода. Воспитание сына не утомляло Олега, ведь у него было пять лучших нянек страны с различными дипломами и рекомендациями от самых влиятельных семей. Олег обычно подходил к сыну, брал его из рук нянечки, всматривался в него и видел самого себя, только родившегося, чистого, неиспорченного жизнью и дурным влиянием семьи и общества. Не даром говорят, что все дети до определённого возраста похожи на ангелов. Также Олег всё чаще приходил к мысли, что мы рожаем детей подсознательно, таким способом, продлевая собственные жизни. Такая реинкарнация – мы умираем, но продолжаем жить в наших детях и потомках. Олег целовал своё дитя в щёчку и отдавал няне. На глаза наворачивались слёзы, так что ему с трудом удавалось себя сдерживать. Сам выросший без отца Олег не желал подобной судьбы своему чаду. Это сдерживало его от разрыва и развода с Олесей. А ей хоть бы что – заполучила богатого мужа и больше ничего не надо. После родов Олеся сильно изменилась – стал капризной и нервной. Олег забыл, что такое секс с законной супругой. Сначала ей нужно было отойти, прийти в себя после родов. Он понимал это и полез к ней только через три месяца, а она заявила, что устала и мужики ей стали ещё противней, чем раньше. Олег корил самого себя, за то, что позарился на это чудо природы. Он был совсем молод и естественно хотел близости с женщиной. При этом в его изменах жене с эскортницами было больше мести и желания психологической разгрузки, чем похоти. С Надей он изменил своему железному правилу – никогда не пользоваться большего одного раза женщиной лёгкого поведения. Не то, чтобы он запал на неё. Она ему показалась какой-то странной в первый раз. Надя пыталась во всём ему угодить и много молчала. Ничего не просила, и видно было, что она не ждёт надбавки за старания. Они встречались в коттедже, который Олег снял для встреч с женщинами. Это был большой дом из красного кирпича с бассейном, сауной и зимним садом. После страстного секса Олег и Надя нежились на лежаках в бассейне с прозрачной водой. Окно во всю стену открывало вид на сад с соснами и прудом.

– Мы, наверно, больше не увидимся, – сообщил Олег.

Надя подняла голову и посмотрела на Олега. Он лежал на спине с непроницаемым лицом, обёрнутый широким жёлтым полотенцем. На Наде тоже было одно белое полотенце.

– Жаль, – только и сказала она.

– Конечно. Ты, кстати, с каких краёв будешь?

– Из Краснодарского края.

– А я думал, что это за акцент.

– Мне казалось, что я давно от него избавилась.

– Проскальзывает временами. А я так и не посмотрел сериалы, где ты играла.

– Зачем? Это туфта для пенсионеров и умственно отсталых.

– Вот как. Почему же ты снимаешься во всём этом?

– А что ещё делать – я же училась на актрису. Куда мне деваться?

– Не понимаю, что такого в этом актёрстве – одно кривляние и непомерное тщеславие. Лучше просто деньги.

– Это не для всех.

– Разъясни-ка.

– Надо поварится внутри в этой каше, и тогда ты поймёшь вкус всего этого. Что может сравниться с выходом на сцену, когда на тебя смотрят сотни пар глаз? А аплодисменты, когда тебя не хотят отпускать зрители со сцены. Кто испытал это хоть раз, тому потом уже сложно слезть, соскочить с этого наркотика.

– Ты разве играла в театре?

– Два раза.

– Не знал. Забавно всё это.

Олег подумал минуты две и ему в голову пришёл интересный вопрос:

– Смотри, если бы тебе предложили особняк за двести миллионов рублей и крутую роль в фильме со средним гонораром, ты бы, что выбрала?

– Роль.

– Не верю.

– Роль.

– На фига тебе это?

– Говорю же, не понять тебе никогда этого.

– Давай я тебе устрою напоследок приятный сюрприз: помогу получить главную роль в крутом фильме.

– Шутишь?

– Я похож на шутника?

– Как ты это сделаешь?

– Ты крутишься в этом кинобизнесе – должна знать, как это осуществить.

– Надо это решить через продюсера или режиссёра.

– Отлично. Узнай координаты продюсера или режиссёра, который занимается крутым проектом, сообщи их мне и я решу твой вопрос.

После Нади Олег поехал на работу на своей машине, которую вёл водитель-охранник Сергей. Это был смазливый паренёк из Мурманска. В зеркало заднего вида Олег видел, как тот улыбался. Видимо ему было смешно то, что его шеф встречается с актрисой вдали от глаз законной супруги. К чему эта улыбка? Олега раздражало то, что он жил теперь под присмотром многих глаз своего окружения. Богатство имело кроме множество приятных ещё и негативные стороны. Наконец, приехали в «Царь-банк». Олег прошёл в свой кабинет, у двери которого его уже ожидал Некрасов с какими-то бумагами в руках.

– Заходи, – велел ему Олег, открывая дверь.

Он сел в своё огромное кресло и крутанулся пару раз из стороны в сторону. Некрасов сел за стол, положив бумаги перед собой.

– Что у тебя? – спросил Олег.

– Олеся звонила два раза. Я сказал, что у тебя сложные переговоры с китайцами, как мы и условились.

– Хорошо. Есть ещё что-то?

– Да. Несколько журналистов хотят взять у тебя интервью.

– Пусть идут лесом.

– Мы им это так и объяснили только в более культурной форме. Ещё – налоговая инспекция хочет опять устроить нам проверку.

– Задолбали уже ублюдки вонючие. Что они до нас докопались? Прилипалы, гниды…

– Это не всё. Лихорадову поступила интересная информация – в следственном комитете хотят организовать дело против нас.

– Этим-то упырям, что от нас нужно?

– Схема простая: они берут фирму, которая брала у нас кредит, не может его вернуть, но при этом хочет выставить нас же виноватыми, дескать, мы ввели их в заблуждение при оформлении договоров или даже оказали какое-то давление.

– Это как?

– Тот, кто подписывал с нами кредитный договор, скажет, что на него давили люди с нашего банка.

– Это же чушь. Как они это докажут?

– Может и никак, но пока суть да следствие – крови попьют нам немало. Следаки влезут в нашу организацию, соберут много информации, возможно, кого-то завербуют в качестве агентов.

– Зачем им это? Взяток хотят?

– Может быть, но в первую очередь – это происки конкурентов, других банкиров.

– Это потому что у нас самый низкий процент на кредиты и ипотеки?

– Конечно. Может, стоит повысить процент?

– Ни в коем случае, пусть курят бамбук членососы.

– По краю ходим, по тонкому льду.

– Слушай, Дим, а может нам стоит сразу купить целого министра?

– Это как?

– Обычно – дадим ему большую сумму денег, чтобы он нас прикрывал со стороны правительства. Разве это не реально?

– Реально, но надо ещё отыскать подход к такому высокому лицу.

– Вот и отыщи. Или мне об этом попросить Лихорадова?

– Я займусь этим.

– Займись, я верю в тебя. Да. Подожди, я вот, что придумал, а не вложиться ли нам в кинематограф?

– В смысле?

– В смысле открыть свою кинокомпанию и начать производство фильмов. Наведи справки, как эта тема работает.

– Хорошо.

Вечером Олег приехал домой. Владика он обнаружил на руках нянечки – полной женщины в форме горничной с кружевным кокошником на голове. Малыш поскуливал. Олег почувствовал, что ещё немного и дитя разревётся. Он подошёл к нему поцеловал в лобик и спросил:

– Что с ним?

– Есть хочет, – сказала нянечка.

– Понятно. А мамаша где?

– У себя в комнате.

– Говорили ей?

– Да. Сказала, через пять минут покормит.

– Отлично.

Олег взбежал по мраморной лестнице на второй этаж и направился к комнате Олеси. У его жены была отдельная комната с большим гардеробом, шкафами и стеллажами для всяких ценных предметов и украшений. Комната была отделана в любимых Олесей персиковых и розовых красках. Олеся, развалившись на кровати, смотрела сериал на плазме, висевшей на стене. Олег ворвался в комнату.

– Ты чего развалилась тут, как корова? Ребенок сиську хочет!

Олеся флегматично взглянула на мужа.

– Так дай ему свою.

– Ты чего добиваешься, я не понимаю. Ладно, тебя на меня плевать, но дитя-то тут причём? Невинное маленькое существо, которое только-только появилось на свет. Что ты за мать-то такая?

– У меня послеродовая депрессия.

– У тебя не депрессия – у тебя с головой явно не всё в порядке.

– Что же ты женился на мне?

– Пришлось.

– А я думала, это любовь. Все мужики – козлы.

– Ты будешь кормить ребёнка или мне поискать ему кормилицу?

– Да иду, иду, а эту стукачку я уволю.

– Я тебе уволю. Здесь я увольняю и принимаю на работу персонал.

– Говнюк. Почему ты не отвечал на мои звонки?

– Я тебе перезвонил позже. Знаешь же, что у меня были важные переговоры с китайцами.

– Не надо мне лгать – я тебя насквозь вижу.

– И, что ты видишь?

– Ты завёл себе на стороне бабу.

– Дура. Как с тобой можно жить, я удивляюсь.

– Не живи.

– Ребёнка жалко.

– Правильно бойся, что он может расти в будущем без отца.

– Об этом и не мечтай. Если будет развод – о сыне тебе придётся забыть. Заруби себе это на своём носу.

И Олег вышел, громко хлопнув дверью.

Жена совсем ему испортила настроение на вечер и следующий день. Утром Олег попросил своего водителя припарковать машину в центре Москвы.

– Пойду, прогуляюсь, проветрю голову, – сказал он водителю.

Было начало весны. Даже в будний день в центре Москвы было многолюдно. Москва красивела из года в год. Олег бессмысленно бродил по кривым столичным улочкам, всматриваясь в вывески на домах и витрины магазинов. Так он добрался до улицы, где было мало людей и сел на скамейку, достал мобильный телефон, который был полон неотвеченных звонков и смс-сообщений от жены и с работы. Олеся просила прощения за вчерашнее. Вот сучка, неужели, одумалась? Надолго ли её хватит? Олег ухмыльнулся и не увидел, как к нему подошёл пожилой мужчина с большой бородой в белой одежде с посохом. На шее висел талисман в виде глаза. Бородач сел рядом.

– Позволите присесть рядом с вами?

Только после этих слов Олег заметил странного человека.

– Уже сели.

– Сел, верно.

Бородач широко, открыто улыбался, показывая ровные белые зубы. Олег скептически посмотрел на него, дескать, чего тебе надо от меня дядя, шагай дальше, мне не до тебя. Но странный тип не собирался никуда уходить. Он сказал:

– Думы, мысли, метания, как мне всё это понятно. Стресс, ощущения одиночества, когда ты окружен множеством близких людей и друзей – знакомая картина.

– Это вы сейчас с кем разговариваете? – поинтересовался Олег.

– С вами, с самим собой, с вселенной.

– Вы сектант?

Человек добродушно засмеялся.

– Сектант – это даже не слово, а клеймо какое-то, которым определяют тех, кто не нравится власть имущим; тем, кто хочет в одно рыло контролировать народ, народы, страны.

– Получается, что вы тоже хотите контролировать весь мир, но вам это не дают делать сильные мира сего. И чем вы их лучше в таком раскладе?

– Ошибаетесь, молодой человек. В том-то и дело, что мы никого не хотим контролировать. Мы только открываем глаза людям на то, что они не могут видеть за шорами, которые на них одевают правительства, общества и дурацкие обычаи.

Олег посмотрел на глаз-талисман старика.

– И зачем вам это надо?

– В том-то всё и дело, что не зачем. Зачем – это когда человек ищет какую-то пользу или выгоду от того или иного своего действия, а мы устроены совсем иначе. Мы противники пользы и выгоды.

– Чего же вы хотите?

– Счастья себе и всем остальным.

– Разве это возможно?

– Возможно, если люди будут жить и для себя и другим не вредить.

– Такое вряд ли когда-нибудь получится.

– Получится. Пройдут годы, может быть, века, и так будет.

– Надо только верить?

– Вера тут ни при чём. Нужно действовать. Нести своё знание людям. Вот ты несчастлив в данный момент.

– Это легко было видно по выражению моего лица.

– Да. Расскажи в чём причина твоей печали, а я, возможно, подскажу тебе, как со всем этим справиться.

– Не люблю, когда мне залезают в душу.

– Не хотите, как хотите.

Бородач сделал вид, что собирается встать и уйти.

– Подождите, – остановил его Олег. – У меня в семье трудности. Жена отказывает мне в близости. У неё депрессия послеродовая. У меня сын родился, полгода сейчас ему. Я только из-за него не развожусь с этой дурой и стервой.

– Это совсем смешная трудность, не трудность вовсе. Жена не хочет секса – имеет права. Ты не должен её принуждать силой к тому, чего она не хочет делать.

– И что же мне делать?

– Ты разве такой глупый. Кругом полно других женщин. Какие-то из них не будут против секса с тобой.

– Я так и делаю – встречаюсь с женщинами с пониженной социальной ответственностью, как любят у нас говорить в некоторых кругах.

– Проституция – это, конечно, не очень хорошо. Лучше найти просто любовницу. С другой стороны, если те, кто занимается продажей себя, делает – это не по принуждению, то и это допустимо.

– Это мы, как мужики понимаем, но, если жена узнает – будет кипиш, скандал, мордобой или ещё что-то страшное.

– В этом и есть вся загвоздка. Ты кто в семье?

– В смысле?

– По отношению к жене. К примеру, партнёр или слуга?

Олег задумался, не нашёл ответа и пожал плечами.

– Это и плохо. Мужчина должен быть учителем по отношению к жене, если та находится на более низком уровне. Ты должен растолковать ей, что у тебя могут быть отношения с другими женщинами, если это сделает тебя счастливым. Если она тебя любит, то не должна делать тебя несчастным.

– Боюсь, она не поймёт этого, хотя мне уже нравится твоё учение.

– Надо хорошо объяснить.

– У меня язык не подвешен так хорошо.

– Этому не сложно научиться – было бы желание.

– Слушай, а, если моя супруга захочет быть счастливой с кем-то ещё?

– Пусть. Ревность – это пережиток первобытно-общинного строя.

– Интересно.

– Пойдём со мной, узнаешь ещё много интересного.

– Куда?

– Пошли, пошли, не всё сразу. Тут не далеко.

Настал самый важный день в жизни Андрея. Так он думал. Была весна, её середина, даже в Москве ощущалось пробуждение природы, жажда жизни и её радостей. В течение дня должен был позвонить Глеб по старому мобильнику с левым номером, который дал накануне Андрею. Старый разбойник должен был сообщить координаты машины, которую нужно будет найти Андрею и на ней подобрать преступников с добычей в условленном месте. Что такое два миллиона рублей для Андрея? На эти деньги можно было купить какое-нибудь жильё в провинции, даже на море какую-нибудь хибарку. Не исключено, что повезёт, и ему подвалит три ляма, а то и больше. Впрочем, не стоило доверять прожжённым уголовникам. На душе было тревожно. Андрей впервые сожалел, что не был так умён, как иные люди, которые что-то читают, где-то учатся. Он осознавал, что его могут грохнуть, чтобы замести следы и не делиться с лишним рылом. Становилось страшно. Воображение рисовало, как его обмякшее тело с перерезанным горлом закапывают в тёмном лесу. Потом фантазия меняла картины и он представлял себя радостным и счастливым бредущим по песку пляжа, вдыхая солёный морской воздух. Плещутся волны, галдят чайки, прекрасные девушки в купальниках дарят ему ослепительные улыбки. Этот день мог перевернуть жизнь кардинально, как в самую лучшую сторону, так и привести к необратимым роковым последствиям. Что же делать? Как быть? Он чувствовал себя жутко несчастным человеком и жаждал, чтобы поскорее чёрная полоса в его жизни прекратилась. Около станции метро Братиславская он подобрал юношу в очках в простенькой серой курточке по виду студента. В пути Андрей наблюдал за молодым человеком. Наверняка, тот был умён, как ему представлялось. И Андрей спросил пассажира: