Погода стояла замечательная: лето медленно приближалось к концу, но солнышко все еще продолжало дарить людям тепло и радовать последними хорошими денечками. Максим сел на скамейку, спрятавшись в тени тополей, и стал ждать сестру. Мимо неторопливо прогуливались люди, по дорожке суетливо прыгали воробьи и почти не было слышно машин. Над головой умиротворяюще шелестела листва, а солнечные лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, падали ему на лицо и заставляли жмуриться. От всего этого спокойствия на душе было так хорошо, что глаза закрывались сами собой, погружая в полусонное состояние.

Поэтому Максим и пропустил тот момент, когда к лавочке подошла Светлана и, сев рядом, стала смотреть на него и улыбаться. Не удержавшись, она подняла руку и погладила его по голове. Он открыл глаза и виновато улыбнулся.

– Привет, – нажала она пальцем ему на кончик носа. – Просыпайся.

– Да я и не спал вовсе, так, задремал чутка, – стал он оправдываться, небрежно махнув рукой. – Не считается, в общем.

– А помнишь, как ты меня тащил на себе в лесную сторожку? – Светлана села рядом и улыбнулась. – Я тоже тогда заснула, а ты посадил меня на спину и всю дорогу нес. Помнишь?

Максим пытался вспомнить, но безрезультатно.

– Нет…

– Ну как же? Вы с ребятами на даче любили вечером у пруда костер жечь, помнишь?

– Конечно.

– Ну вот! Там еще тарзанка была, с которой ребята в пруд прыгали. Так ты в тот раз так сильно на ней раскачался, что зацепился за сук над водой и повис, а потом упал прямо в пруд и весь вымок.

– Да-да, помню! Было дело! Я еще тогда испугался, что мне от дедушки сильно достанется, и стал вещи сушить над костром, а от них такой пар повалил, что чуть не сгорели…

– В общем, пока твои вещи на костре сохли, на улице стемнело, и я тихонечко уснула. Тогда ты меня посадил к себе на спину и километра три тащил до сторожки. Хорошо, что я была сонная, а то страху натерпелась бы! До сих пор не пойму, как ты каждую ночь один через лес возвращался. Ребятам-то хорошо, они потом все вместе в деревню шли, а ты один, да через лес, по тропинке. Я тогда часто думала: какой у меня брат храбрец!

– Да уж, храбрец. На самом деле знаешь как страшно было: казалось, что за каждым деревом кто-нибудь поджидает.

– А что ж ты допоздна там сидел? Возвращался бы засветло.

– Так мне там одна девчонка нравилась. Вот я и сидел вместе со всеми до конца, пока они по домам не расходились.

– Я знаю! Ленка, – вдруг выпалила Светлана.

– Ах ты! Откуда знаешь? У меня с ней и не было-то ничего, даже ни разу не целовались.

– Ну и что? Все равно все видели, что она тебе нравилась. Кстати, не одному тебе. Но из всех парней она выбрала именно тебя.

– Все-то тебе известно, – удивился Максим.

– Еще бы! Ты же на гитаре играл, – вспоминала Светлана старые добрые времена, когда они были совсем юными. – Знаешь, как я тобой гордилась…

***

А спустя два дня, во вторник, рано утром раздался телефонный звонок.

Звонил дядя Паша. Максим моментально почувствовал неладное.

– Максим, ты где сейчас?

– Дома, на работу собираюсь, а что?

– Света умерла.

– Как? – Он ничего не понимал. – Как – умерла? Дядя Паш…

***

Последующие дни прошли будто в тумане. Максим делал все на автомате, и в памяти не осталось практически ничего из происходившего в то время. Как поехал на дачу к отцу с матерью, как сообщил им о смерти сестры и как сразу постарели родители. Как они похоронили ее рядом с Павлом. Все это казалось абсолютно нереальным. Максим отказывался верить в то, что Светланы больше нет, – такого просто не могло произойти. И не должно…

Но случилось. Молодая, красивая, жизнерадостная, их любимая Светланка ушла навсегда вслед за мужем, оставив прелестную крохотную дочурку, всю заботу о которой в это время полностью взяла на себя Марго, понимая, что Максиму сейчас не до этого. Она гуляла с Александрой, кормила и мыла ее, нянчилась по ночам – очень уставала, но его не беспокоила.

После смерти Светланы смотреть на Саньку было невыносимо тяжело. Ей еще ничего нельзя было рассказать и объяснить. Маленькая, беспомощная, она сидела в манежике, играла в игрушки, лопотала что-то на своем тарабарском языке и абсолютно ничего не понимала в происходящем. А ведь сначала у нее не стало отца, а теперь еще и матери. Были бабушки, дедушки, дядя Максим, но мамы и папы больше не было…

Прошла неделя, наступили выходные.

– Максим, пойдем на улицу, – предложила Марго, – погуляем с Сашкой.

Несмотря ни на что, жизнь продолжалась, и им теперь надо было многое обсудить. Они спустились с коляской к Москве-реке, к их любимому месту, где старая огромная ветла, раздваиваясь и нависая над самой водой, образовывала уютное укрытие, где можно было спрятаться ото всех и посидеть, оставаясь почти незамеченными с тропинки, тянувшейся вдоль берега.

– Александра останется жить с нами, – твердо сказал Максим, догадываясь, зачем Марго позвала его с собой.

– Да, конечно же, – согласилась она, – я все понимаю.

Они замолчали: слишком непростым был вопрос, который предстояло обсудить.

– Ты же понимаешь, что я не могу поступить по-другому?

– Понимаю, – опустив голову, снова согласилась Марго.

Она смотрела на Максима, тихо покачивающего коляску с Сашкой, которая беззаботно посапывала на свежем воздухе, и действительно понимала, что у него нет выбора. Разумеется, он никогда не отдаст дочку Светланы в детский дом. Но даже если девочку будут воспитывать дедушка и бабушка, родителей у нее все равно не будет. И Маргарита, и Максим понимали, что Александру придется удочерить. Но готова ли она к этому? Такое решение невозможно принять в одночасье, все следовало хорошенько обдумать. Это был слишком серьезный шаг.

– Максим, мне нужно время, – призналась Марго. – Я не готова сейчас сказать то, что ты хочешь от меня услышать.

– Конечно, – опустил взгляд он. – Это непросто.

– Непросто, – согласилась она. – Пойдем, пройдемся.

Они шли по дорожке. В тени густых деревьев, росших вдоль берега, несла свои воды Москва-река, и от изредка проплывающих мимо прогулочных катеров на берег накатывали волны, которые заканчивали здесь свой равномерный, неторопливый бег. Вода негромко разбивалась о берег, и это был единственный шум, который разносился по пустым дорожкам прибрежного парка. Максим, слегка покачивая, вез перед собой коляску с Сашкой, которая мирно улыбалась чему-то во сне. Марго, двумя руками держа его под руку, шла рядом, и со стороны они казались обычной благополучной семьей. Каждый молчал и думал о своем. Об одном и том же, но о своем, и у каждого были собственные тревоги и переживания.

У подъезда они встретили соседа Андрея. Увидев у них коляску с ребенком, он изумленно остановился, не зная, что и сказать. Стремительность, с которой развивались события у его соседей по этажу, озадачивала: Андрей никогда не видел, чтобы Максим с кем-нибудь встречался, и вдруг у него поселилась очаровательная девушка. Дальше – круче: сегодня он встречает их уже с малышом, что вообще не поддавалось никакому логическому объяснению.

Сказав «здрасьте», он пошел было дальше, но вдруг повернулся и догнал их.

– Максим, я не знал, что у тебя… точнее, у вас, – исправился он, – есть ребенок. Поздравляю!

– Дочка, – торжественно сказал довольный Максим. – Кстати, вы незнакомы. Это Маргарита, – представил он Марго.

– Хорошенькая! – посмотрев на спящую в коляске девочку, отреагировал Андрей и помахал ей. – Пока, Маргаритка! Пока, цветочек!

Он ушел, а они вошли в подъезд и, как только закрылась дверь, не сдерживаясь, рассмеялись над этой забавной путаницей.

***

В понедельник впервые после смерти Светланы Максим вновь вышел на работу. Зайдя в офис, он поздоровался со всеми и прошел на свое место. В кабинете стояла тишина, никто не смеялся и не шутил. По настроению и лицу Максима ребята поняли, что у него что-то случилось, и погрузились в работу. Инга сидела за своим столом, но, увидев вошедшего Максима, встала и пошла к нему навстречу.

– Привет, – сказал он и, сделав над собой усилие, улыбнулся.

– Привет, Максим. – Она взяла его под руку и пошла вместе с ним к его рабочему месту. – Дядя Саша мне все рассказал, прими мои соболезнования. Давай клади портфель, и минут через пятнадцать пойдем кофе попьем. Я быстро кое-что доделаю, а ты пока почту проверь. Хорошо?

– Хорошо, – кивнул он.

Желания работать не было. Настроение давало о себе знать, поэтому предложение Инги было весьма кстати.

– Через пятнадцать минут, – повторила она, постучав ручкой по своим часам.

Он еще раз кивнул и сел за стол. К нему сразу подошел Вадик.

– Макс, привет. Докладываю: в отделе все нормально, никаких проблем нет. Здесь в твое отсутствие Инга такой пистон ребятам вставила, что ни у кого не возникло желания сачкануть. В результате у Игоря с Костиком на двоих три договора. У Сашки, Светочки и у самой Инги по одному. Итого шесть договоров! Каково?

– Отлично, хорошо сработали!

Максиму было приятно, что в его отсутствие отдел не простаивал и все шло своим чередом.

– У тебя все в порядке? – поинтересовался Вадик.

Максим в ответ скривил улыбку и махнул рукой.

Ему сразу стало ясно, что Инга никому ничего не сказала. «Удивительный человек, – подумал он, – ей ничего не надо объяснять». Как же правильно он поступил, что сумел сохранить с ней дружбу!

Максим поднялся и вышел на середину комнаты.

– Прошу минуточку внимания!

Все сразу оторвали взгляды от мониторов и повернули головы в его сторону.

– На прошлой неделе я отсутствовал по семейным обстоятельствам, но, несмотря на это, отдел показал отличные результаты. Шесть новых договоров за пять рабочих дней – это прекрасно! Костик, Игорь – молодцом, так держать! – Он поднял вверх большой палец. – Света, Саша, Инга – тоже молодцом! Все молодцом! – вспомнил он слова Хенкока из одноименного фильма.

Все захлопали и заулыбались, раздалось улюлюканье. Открылась дверь, и в нее с любопытством заглянули ребята из соседнего отдела.

– Что здесь у вас?

– И вы молодцом! Молодцом! Все молодцом, – полетело в них с разных сторон. Ребята из соседнего отдела непонимающе заулыбались и закрыли дверь.

Максим похлопал в ладоши, призывая всех к вниманию.

– Еще раз всем спасибо, хорошо потрудились. В обед не разбегаемся, с меня торт! Чайку попьем.

Все одобрительно загудели, а он прошел к себе и сел за стол. Инга тоже одобрительно подняла большой палец, потом встала и показала глазами на дверь. Он еле заметно кивнул: «мол, догоню», и она вышла. Максим быстро просмотрел почту и, не привлекая внимания, деловито направился прочь из офиса.

Инга уже сидела в кафе и ждала его за их любимым столиком у окна. Он сел напротив, и она, отставив в сторону кофе, сочувственно спросила:

– Ну как ты?

– Если честно, неважно.

– Я слышала от дяди Саши о твоем несчастье, еще раз прими мои соболезнования.

– Спасибо.

– Сколько ей было? Молодая?

– Да, – тяжело вздохнул он. – На три года младше меня.

– Господи! – Инга прикусила губу, помяла бумажную салфетку и осторожно спросила: – Родители как?

– Плохо… – Максим нервно постучал пальцами по столу. – Я за них очень переживаю. Они, конечно, держатся, но я-то вижу, что им тяжело.

– Она замужем была?

– Была. Только ее муж еще в прошлом году на мотоцикле разбился, даже не узнал, что у него дочка родилась. А вот теперь и Светлана, вслед за ним.

– А дочка? Что с дочкой? – На лице Инги появилась тревога.

– А что с дочкой? Она, слава богу, жива, – ответил Максим и произнес то, что не решался сказать даже Марго: – Ты знаешь, мне кажется, что все это время Светлана скучала по Павлу и не могла его забыть. Не научилась без него жить… А вот теперь дождалась, пока Александра чуть-чуть подрастет, и выдохнула.

Инга слушала его с полными ужаса глазами.

– Любили они друг друга, – пояснил он.

– А дочка сейчас где?

– Как это где? – удивился Максим. – У меня.

– Ты хочешь ее усыновить? – догадалась Инга.

– Удочерить, – поправил ее Максим. – Ты бы поступила иначе?

Она надолго задумалась и смотрела то на него, то на салфетку в руках, то куда-то вдаль. Потом перевела взгляд на Максима и сказала:

– Ты молодец. По-настоящему молодец. Думаю, я бы тоже удочерила. Но одно дело так думать, а другое – взять и сделать!

– Это несложно. Когда все случилось, я не стоял перед выбором: других вариантов для меня просто нет.

– А твоя Марго как к этому отнеслась?

– Мы с ней поговорили… – начал Максим и вдруг замолк. Было видно, что для него это больная тема. – Ей сейчас тяжело. Никто такого не ожидал.

Инга понимающе кивнула.

– Ты только не дави на нее. Перед ней сейчас непростой выбор. – Она нарочно заглянула ему в глаза, чтобы он услышал эти слова и воспринял их серьезно. – И не обижайся на нее.

– Инга, я все понимаю. За Сашей надо ухаживать, стирать, гладить и все такое. Это тяжелый труд, а я постоянно на работе. И не каждой хочется этим заниматься.

– Максим, ты что, вообще ничего не понимаешь? «Ухаживать, стирать»! – передразнила его Инга и в негодовании покачала головой. – Это тебе не кошка, не черепашка и не попугайчик. Ей сейчас своего ребенка хочется родить! Все женщины об этом мечтают! Где уж вам, мужикам, понять.

– Я об этом не думал, – растерялся Максим, – да и она, наверное, еще не думала. Мы же совсем недавно вместе.

– Если она с тобой о таком не говорила, это не значит, что она об этом не думала! – Инга отчитывала его как ребенка, и Максим понимал, что она права. – Понял?

– Послушай, на меня это тоже свалилось как снег на голову. Но раз мы любим друг друга, живем вместе, то и тащить нам все это вместе. Разве я не прав? – Максим подался вперед и стал говорить шепотом, но чувствовалось, что он кипятится. – Если ты живешь только ради себя, то чужие трудности тебе точно не нужны, а если любишь по-настоящему, то всегда готов помочь и разделить их.

Когда он закончил свою пылкую речь, Инга некоторое время напряженно молчала. С одной стороны, она хорошо понимала Максима и в целом соглашалась с его доводами. Но с другой – она легко могла представить, какие сомнения сейчас терзают душу Марго. Одно дело – делить трудности, да еще такие, с тем, с кем живешь вместе не один год, и совсем другое, когда за плечами всего два месяца отношений.

– Максим, – осторожно начала она, – ты все равно не дави на нее. Вы ведь даже не муж и жена. Время само расставит все по местам. Только я думаю, что не всякая девушка захотела бы оказаться на месте твоей Марго.

Он пристально посмотрел на нее и спросил:

– А ты? Как бы поступила ты? Только честно.

– Честно? Я не знаю, – призналась она. – Ты, конечно, очень хороший: и красивый, и умный, и успешный, – но должна сказать, что для очень многих девушек самым очевидным решением было бы сбежать!

Весь оставшийся день Максим размышлял над этой фразой. Ему хотелось верить, что Марго не относится к числу таких девушек. Ведь у них настоящие, искренние отношения, они так сильно любят друг друга! Неужели малышка Александра может стать им помехой? Наоборот, у них теперь почти настоящая семья: мама, папа, дочка. Просто Марго еще не привыкла к этому.

Но захочет ли она привыкать?

***

А тем временем Марго, дождавшись, когда Сашка уснет, вышла в гостиную, включила компьютер, и у нее состоялся обстоятельный разговор с Аллой Глебовной. Марго находилась в ужасной растерянности, и ей было жизненно необходимо с кем-нибудь посоветоваться – а в таком вопросе никто не мог понять ее лучше мамы.

– …Я очень хорошо отношусь к Сашеньке, – рассказывала Марго. – Она хорошая, смышленая девочка, но… – Она замолчала, будто не решаясь перейти к главному и сказать то, что ее так тревожило. – …Но я не знаю, как мне быть.

– Я тебя понимаю, Риточка, – только и успела произнести Алла Глебовна, как на нее лавиной обрушилось все то, что накопилось в душе ее дочери за несколько последних дней и ночей, полных переживаний.

– Мама, понимаешь, для меня это словно наводнение какое-то, словно землетрясение! Я не знаю, что делать. А главное, это произошло помимо моей воли, произошло, и все тут! А теперь мне надо принимать решение: либо покончить с этим и сесть в самолет, либо принять все как есть и стать для Саши матерью. Мне кажется, что я первый раз в такой ситуации, когда не понимаю, как правильно поступить. Разум твердит, что я еще молодая, что это чужой ребенок, что отношения с Максимом не будут прежними, что мне придется стать домохозяйкой и мгновенно повзрослеть. А сердце говорит о другом: я безумно люблю Максима, он тоже сильно любит меня, и такая любовь бывает только раз в жизни! Второй такой уже не будет! Я устала об этом думать, мама, я не знаю, как мне быть!

Марго бессильно просила у матери помощи. И Алла Глебовна первым делом попыталась ее успокоить:

– Рита, ты, главное, не спеши. Тебя же никто не заставляет принимать такое ответственное решение впопыхах. В подобной ситуации нельзя рубить сгоряча. Сейчас тебе кажется, что все плохо и выхода нет, но, поверь, это не самое страшное, что могло с вами случиться.

При этих словах Марго подняла голову и посмотрела на маму, будто спрашивая, что может быть хуже.

– Ты помнишь, что произошло на рыбалке, что случилось тогда с Максимом? Как ты переживала у магазина, а затем в больнице? Помнишь?

– Конечно помню, мам, – кивнула Марго.

– Я не буду тебе ничего советовать. – Чувствовалось, что Алла Глебовна аккуратно подбирает нужные слова. – У нас с папой вначале тоже были серьезные проблемы, и нам тоже приходилось несладко. Так бывает почти у всех молодых семей, потому что муж с женой не сразу начинают воспринимать возникающие трудности как общие. Но это твоя семья, поэтому тебе придется самой принимать решение. Я не хочу, чтобы ты потом обвиняла меня всю свою жизнь.

Марго сидела и думала над словами матери.

– Да, ты права, мне надо самой во всем разобраться. Только как? Я постоянно об этом думаю.

– А ты попробуй представить свое будущее по обоим сценариям. Как сложится твоя жизнь, если ты останешься с Максимом и если вернешься домой. Попробуй! А там, глядишь, сердце и подскажет.

– Мам, я и так сразу скажу: я не представляю свою жизнь без Максима. С ним я счастлива, а без него точно буду несчастна. Но в голове постоянно появляются вопросы: «Зачем тебе это надо? Почему ты должна вешать такое ярмо себе на шею? Ты уверена, что не пожалеешь?»

– На то нам голова и дана, чтобы думать, – вдруг раздался из-за экрана голос отца: все это время он сидел рядом и слушал их разговор. – И каждый сам выбирает свою дорогу. Мы с мамой родились в другой стране. И нам там все было ясно и понятно: это белое, это черное. Кто-то стал трусом и предателем, а кто-то – героем, сумев перебороть свои страхи и наплевать на то, что твердил им разум: «Не надо. Не делай этого. Пусть другие делают это вместо тебя»… Только помимо разума есть еще честь, достоинство, совесть! И я считаю, что об этом нельзя забывать. Холодный рассудок – это хорошо, но не прислушиваться к своему сердцу неправильно. Еще недавно ты сидела здесь, в этой комнате, счастливая и радостная оттого, что у тебя появился Максим, что вы теперь вместе, а как только появились первые трудности, ты готова сесть в самолет и улететь к папе с мамой.

Он умолк, чтобы дать улечься эмоциям. Притихнув, все молчали, и Сергей Андреевич снова продолжил, но уже гораздо спокойнее:

– А сколько еще трудностей ждет впереди!.. Вы же только начинаете строить семью, а жизнь состоит не только из безоблачных моментов. Бывает и такое, что думаешь, будто весь мир рушится и все летит в тартарары. Именно в такие моменты и проверяется, чего ты стоишь на самом деле. Раньше старики говорили: «Жизнь прожить – не поле перейти». У нас с мамой тоже всякое бывало: и хорошее, и плохое, но она всегда оставалась рядом со мной. И я до конца жизни буду это помнить… И всегда буду ее любить.

Он замолчал, и на некоторое время наступила тишина. Каждый обдумывал сказанное, и Марго чувствовала, что в словах отца есть то важное, что она так хотела услышать, что снимает шелуху, обнажая главное.

– Сереж, ну что ты так? Сейчас совсем другое время. Не надо сравнивать нас и наших детей, – попыталась вступиться за дочь Алла Глебовна.

– Да, конечно, не надо сравнивать. Но я хочу, чтобы Маргарита была не хуже нас, а лучше: именно так мы старались ее воспитать. И мы с тобой строили нашу семью. Строили! Это было на первом месте, а все остальное на втором. Потому все и пережили, что были всегда вместе. И в трудные моменты, и в радостные. А сейчас тебе со всех сторон говорят: «Ты достоин лучшего! Ты достоин большего!» Вот и результат. А вообще, поступайте как хотите! Я все сказал!

Он снова разволновался, хотя ему никто не возражал, и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Алла Глебовна сразу повернулась к Марго и, как могла, попыталась сгладить ситуацию.

– Ты не обращай внимания, Риточка, это он сгоряча. Ну прямо настоящий Тарас Бульба: «Я тебя породил, я тебя и убью»!

– Ну что ты, мама. Он правду сказал. Я остаюсь в Москве. Я люблю Максима, а значит, должна быть с ним!

– Ну что ж, дочка, пусть так и будет. Знай: ты всегда можешь на меня рассчитывать, и если понадобится, то я сразу возьму отпуск и приеду к тебе, чтобы помочь. А если вдруг передумаешь – наш дом всегда для тебя открыт. Мы твои родители, помни об этом. И папа тебя, конечно же, очень любит.

– Я знаю, мамочка. Спасибо.