Повести Марьи Жуковой. Суд сердца. Самопожертвование. Падающая звезда. Мои курские знакомцы

Из четырех новых повестей г-жи Жуковой мы положительно недовольны последнею – «Мои курские знакомцы». В ее рассказе много бальзаковской манеры, то есть рассуждений, а по-нашему – резонерства. Основная мысль ее прекрасна: доказать, что для женщины и вне брака есть высокая жизнь – в жизни для других, для отца, матери, братьев, сестер и пр. Такая мысль требовала бы и выполнения, достойного себя, а повесть г-жи Жуковой слаба и бесцветна. Сверх того, есть противоречие между рассуждениями сочинительницы и самою повестью. В рассуждениях она спорит против мужчин, ограничивающих сферу женщины исключительно семейственною жизнию, а в повести показывает, что и вне брака сфера женщины все-таки в семейственности. Назначение женщины – быть счастливою, делая счастие другого, отказываясь от себя для другого. Так; но есть же ведь разница – отказаться от себя для милого сердцу человека, словом, для мужа, или посвятить себя, всю жизнь свою отцу, матери или другому родственнику?.. Если человек по какому-нибудь несчастному случаю лишился употребления рук и ног, да к этому потерял еще и зрение, – для него все-таки существует и молитва к богу, и мысль, и чувство, и минуты умиления и радости, словом – для него все еще остается жизнь, и он все еще человек; но кто же скажет, что все равно, быть с руками, ногами и глазами или быть без них?.. Так точно нельзя сказать: все равно для женщины, что выйти замуж, что навек остаться девушкою. Равным образом, нельзя слишком нападать и на общество, которое особенными глазами смотрит на девушку-Минерву и с особенною улыбкою говорит: девушка в сорок или пятьдесят лет!^{10} Все, не выполнившее своего назначения, кажется чем-то странным. Физиологи – невежливый и грубый народ! – даже утверждают (но мы первые не верим этому!), что будто у засидевшихся девиц притупляется от лет восприемлемость впечатлений и слабеют другие способности души. Должно быть, что это клевета педантов, во имя науки: достоверно только то, что все, не выполнившее своего назначения, как-то странно и двусмысленно. Впрочем, женщина, которая, отказавшись от надежды на замужество (особенно если потому, что не хотела отдаться по расчету немилому сердца, а милого, почему бы то ни было, не нашла), принялась не за сплетни и злословие, а обратила жар своего любящего сердца на своих родных, или своего родного, и им, или ему, бескорыстно посвятила всю жизнь свою, – есть явление прекрасное, святое, достойное высокого уважения. Только нам кажется, что в «Самопожертвовании», когда мы видим Лизу учительницею маленького женского училища, г-жа Жукова, может быть, сама того не подозревая, удачнее изобразила такую женщину, нежели в повести «Мои курские знакомцы».