– Да, брось! Нам не убудет, а тебе не придется топать пешком, – добавила Данетт.
– Я не думаю, что это хорошая идея.
– Садись уже, пока предлагаем, – как бы невзначай бросила Анабель пренебрежительным тоном, не отрываясь от своего дела – переключение песен на магнитофоне.
Анастейша посмотрела на Бейкер пытливым взглядом и, подумав секунду, села в авто рядом с Нетти и Реем. В машине, в кругу ребят, Стей немного преобразилась, заговорила, блеск в глазах прояснился, но совсем чуть-чуть. Оправиться после смерти Элтона ей не давало по-большому счету одиночество, поэтому разговоры с ребятами действовали на нее, как обезболивающее. Одиночество вообще сложная штука. Человек по своей природе катастрофически нуждается в общении и поддержке.
– Поэтому я ушла из команды чирлидерш. Сломать спину не входило в мои планы, хотя, знаете ли, в связи с последними событиями, как-то перестаешь ценить жизнь… – грустно сказала Стей.
– Эй, не говори так! Смерть друга это ужасно, очень ужасно, но, тем не менее, нужно брать себя в руки, жить дальше, – ответила Данетт, прокручивая в голове все те мучения, которые ей довелось самой пережить после смерти Эла.
– Вы меня извините за мое поведение. Я многого не понимала, привыкла быть «английской королевой». Жизнь слишком помотала меня, я разучилась быть человеком. Простите, – сказала Стей. – Вам, как и всем могло показаться, что моя жизнь лучше не бывает, что я веду себя так, потому что наглая и избалованная, но все куда сложнее. Единственное мое оправдание: я выбрала неверную тактику, когда хотела скрыть от чужих глаз навалившиеся проблемы.
Все посмотрели на Анастейшу с умилением и состраданием. Все, кроме Анабель. Она только закатила глаза и, хмыкнув, сказала:
– Сыгранно на троечку, мне не понравилось. В следующий раз постарайся лучше.
Сначала Ник и Ана развезли Нетти, Стей и Рея по домам, а потом поехали к Бейкер. Родители Анабель с головой ушли в работу, пытаясь разрешить проблемы, которые создали Моррис и Мартины, поэтому, добравшись до дома, нашей парочке пришлось самостоятельно обеспечивать себя обедом. Ана, стоя у кухонной плиты, готовила кукурузную кашу с креветками и рукколой, а Николас накрывал на стол.
– Пахнет вкусно, – беря свою порцию, похвалил девушку Мартин.
– Спасибо, – поблагодарила Анабель, поцеловав Ника. Она села напротив него и принялась за еду.
– Где «сокровище», за которым мы ездили?
– В комнате лежит. Я вообще про него забыла. Сейчас, – ответила Ана. Девушка быстро поднялась на второй этаж и вернулась уже со шкатулкой.
Бейкер, сев за стол, открыла небольшую деревянную коробочку, предварительно вытерев ее от пыли и грязи. Внутри лежали две фигуры в виде человечков, сделанные из соломы и разноцветных ленточек. Ана сразу вспомнила, как Кельвин подарил их ей в знак дружбы. Они считали, что это маленькие Вин и Ана, и пока вместе игрушки, вместе и они. Бейкер прижала человечков к груди. Оказалось не так просто смириться с тем, что ее друга больше нет в живых. Девушка с еще большей болью представила какого Данетт, друг которой не просто погиб много лет назад, а умер на ее глазах.
– Все хорошо, – сказал Мартин утвердительно.
– Да, – ответила Ана, смахнув слезинку со щеки. Закрывая коробку, она машинально заглянула в нее и увидела подозрительно белоснежный лист бумаги. Откуда он мог там взяться, да еще идеальный, без единого желтого пятнышка? Будто шкатулка вовсе не пролежала в земле столько лет.
– Что там? – насторожился Ник, взглянув на выражение лица девушки.
– Тут записка, кажется, – ответила Бейкер, разворачивая листок.
– От кого?
– Откуда я… от сумасшедшего? – пробежав взглядом по бумажке, ответила Анабель, сжавшись внутри в маленький комочек.
– Хочешь, я сам прочту?
– Нет, все нормально. «Как дела, Ана Бейкер? Наверное, вы по мне соскучились? Так я не дремлю и, конечно, не покидаю вас. В качестве доказательства примите небольшой презент в виде повешенной Селены Смит». Значит, миссис Смит действительно убили, что неудивительно. Так… что-то написано еще, мелким шрифтом… Анастейша Диллон, – прочитала Ана. – Что Анастейша? Не понимаю.
– Может это не имеет отношения к посланию сумасшедшего? – нахмурился Мартин.
– Так или иначе, убийца знает Стей, и она как-то связана с ним, не зависимо от того, хотел этот псих что-то сказать нам или случайно оставил эту строчку.
– Становится все страннее. Как его понять? Зачем он убивает никак не связанных с тобой людей, делает так, чтобы ты находила эти трупы первая, а потом присылает какой-то бред?
– Узнать бы кто он. Это был бы настоящий подарок судьбы.
Вдруг телефон Николаса, лежащий на столе, завибрировал. Оба бросили на него взгляд. Анабель помрачнела, нахмурив брови. Пришло уведомление из общей беседы ребят: «Данетт Коллинз добавила Анастейшу Диллон». Схватив телефон без спроса, Бейкер зашла в беседу и выяснила, что Стей приглашена с ними на прогулку.
– Черт! Я никуда не пойду, даже не уговаривай, – сказала Анабель. – Эта очередная глупая попытка вытащить Диллон из воображаемой депрессии кончится плохо.
***
К особняку Мартинов подъехала машина, «Maybach Exelero». Шикарный, серебристый автомобиль, один из самых дорогих в мире, стоит заметить. Легко догадаться, что ее владелец был человек очень хорошего достатка. Хозяин миллионов вышел из машины и оказался безобразно толстым, краснолицым мужчиной лет семидесяти. На его шарообразное тело было натянуто подобие шелковой туники, которая пестрела всеми цветами, что есть на свете, и в такие же яркие шаровары. Сверху он накинул, выходя из машины, огромную шаль в клетку, очень напоминающую плед. В таком одеянии он был похож на индийского слона. Гладко выбритый подбородок лоснился так же, как и лысина, обрамленная остатками черных волос. Маленькие глаза хозяина не сулили ничего доброго. Злые глазки-буравчики, способные заставить бояться его, даже самого демона. Гость без лишней помощи вошел сначала во двор дома Мартином, затем, открыв входную дверь своим ключом, как к себе домой, в особняк.
– Кристофер, где тебя носят? Я и так зол! И нет бы с порога встретить отца, так ты, бессовестный, где-то задерживаешься! – отчеканил гость, стоя в холле, пытаясь отдышаться после подъема по ступенькам.
– Папа, только не нервничай! – взмолился Крис, бегом спускаясь по широкой лестнице. – Все под контролем, я отстрою ферму заново, – сказал он, подойдя к отцу и суетливо запрыгав около него.
– Отстроят они! – закатил глаза мужчина, скривившись, как от зубной боли. Он отдал сыну шаль и надменной походкой прошествовал в гостиную, сев в удобное кресло. – Где Мелани? – сурово спросил отец. – А, дорогуша… – удовлетворенно кивнул он, увидев миссис Мартин.
– Мистер Мартин, я…мы…– запричитала женщина, перевода взгляд с мужа на свекра и обратно. Супруги боялись новоприбывшего, и ни вульгарный наряд Мелани, ни респектабельный вид Криса не могли скрыть это. – Чаю?
– Коньяку бы… Да постарше. Ну-с, дорогая моя, помнишь, я поручил следить тебя за моими девочками? Холить и лелеять моих красоток? – начал отец, закурив сигару, с насмешкой наблюдая за тем, как миссис Мартин бегает по комнате, готовя ему коньяк.
– Да, да, понимаете… – лепетала Мелани.
– А теперь мои девочки мертвые, – перебил ее гость. – И кому, спрашивается, я доверил своих куколок? Где они теперь? Ах да! Сгорели дотла, обратились в пепел. Бедные деточки. Разве они не заслужили лучше участи? Милые принцессы, вившиеся вокруг моих ног, сделавшие фамилию Мартин одну из самых говорящих в Форгсе. А теперь придется просить милостыню у мистера Морриса! Больше ведь делать нечего!– мужчина дьявольски расхохотался. – Хотя, – добавил он, возведя указательный палец в воздух, – часть семейства уже побирается у него. Не так ли? Сынишка хорошо устроился под крылышком Джека. Умный ход. Зачем оставаться с неумехами – родителями, которые плантацию с толком взорвать не могут, если можно перейти на сторону того, кто действует смело и безрассудно? Да, Джек погубил моих ласточек, но он оказался намного храбрее тебя, Крис, моего родного сына. Обидно, однако.
– Джека надо посадить за решетку! Ты ведь приехал, чтобы помочь нам? Скажи, что да! Иначе зачем бы ты проделал весь этот путь через полмира? – хитро улыбнулся Кристофер, плеснув себе коньяку и сев напротив отца за стол. Мелани покорно встала рядом с мужем, скрестив на груди руки.
– Откуда такая уверенность? Может, я приехал все отнять у неуклюжего сына? Послал же Бог, такое счастье! – кисло ухмыльнувшись, мистер Мартин отхлебнул из своего стакана.
– Во-первых, у тебя итак много дел, а мы неплохие партнеры. А, во-вторых, ты же не бросишь своего сына на произвол судьбы? – спросил Крис, посмеявшись, выпив коньяк залпом. Алкоголь помогал ему стать храбрее.
– Да, то-то и оно, – кивнул Бенджамин. – Партнеры вы хорошие, но кое-кто перебежал нам дорогу. Надо наказать убийцу, верно? Пока он на свободе мы не можем продолжать бизнес. Вдруг он решит нанести нам еще больший урон?
– Я об этом и говорю, отец! Надо. Но все пока медлят. Эти простолюдины искренне верили, что работают на ферме и очень огорчились, когда потеряли работу. Они не хотят потерять должности и на плантации.
– А надавить? Пробовал дать взятку Роберту? Говорят, он легко продается.
– Он вообще от рук отбился. Приходится бегать за ним по городу, но все равно поймать не могу. Видите ли, он занят поисками убийцы учительницы и еще кого-то, вообще стал каким-то странным, рыскает по углам без напарников, один, а сгоревшая ферма его не волнует.
– Все в руках могучего Бена, – расплылся в злобной улыбке мужчина. – Не волнуйтесь, сын, Мелани, – посмотрел он на них поочередно. – Сегодня к вечеру уважаемый Джек Моррис окажется в тюрьме.
Послеполуденное солнце тусклым размытым пятном висело в небе. Осень совсем овладела природой и от лета, даже бабьего, не осталось и следа. Вся мелкая живность, начиная с букашек, заканчивая зверьками, обитающими в лесу, готовились к тяжелому для них периоду – зиме. Они забивали сваи «холодильники» пропитанием, утепляли норки и меняли летние шубки на зимние. На улицах становилось прохладнее. Уже нельзя было увидеть смельчака, который выходил из дома без куртки и теплых ботинок. Торжествовали дожди и ветры. Либо вместе, либо по очереди, но, так или иначе, торжествовали.
Данетт и Анабель в кой-то веки остались наедине, как в былые времена. Сидя за чашкой чая в уютной кухни дома Коллинзов, девушки смогли поговорить по душам, обо всем, что волновало. Это было обеим так необходимо, ведь случилось слишком много, чтобы носить это в себе. Да, они обсуждали происшествия вчетвером, но расследование и собственные переживания – это две противоположные вещи.
– Так мило, – протянула Нетти. – Ник отличный парень, вы хорошая пара.
– До того, как у нас это случилось в первый раз, я долго не могла собраться, отказывалась. Но он вел себя так достойно, никогда не уговаривал, и я сама не удержалась. Так или иначе, я долго не могла решиться, во-первых, из-за того, что очень рано, а, во-вторых, я не могла относится к этому, как к чему-то приятному, что происходит между двумя влюбленными людьми.
– Из-за… изнасилования?
– Да. Это убило во мне все положительные чувства в отношении к постельным делам, мне пришлось долго восстанавливаться, чтобы понять, что не все такие, как он, мой насильник.
– Не будем об этом. Знай, кто бы ни был тот Стив и та подруга, которая предала тебя, ни я, ни Ник не поступим с тобой также, ты можешь не волноваться на этот счет.
– Я знаю, верю вам. Словом о подругах. Анастейша теперь с нами?
– Ана, ты…– начала было Нетти.
– Нет, я не о том. Неужели нам стоит посвящать ее в наше дело? Никто ведь не забыл, что она племянница Роберта?
– Никто ее посвящать в наши дела не собирается. Как минимум это опасно для самой Анастейши, ведь, если она будет замешана в этой истории, ей не укрыться от убийцы. Так что, если Стей вдруг доносит о нас Роберту, узнать ей ничего не удастся. Сейчас главная задача – помочь ей найти выход из положения, в которое она попала. Тем более, будет нелишним понаблюдать за Диллон, после странной пометки в записке от сумасшедшего, – напомнила Нетти.
– Я не могу понять, почему вы ее так быстро простили? Ни одной мне она насолила.
– Я тебя не узнаю, подруга, – нахмурилась Данетт. – Она могла устроить скандал, накричать ни за что, ее поведение было далеко от примерного, но при этом она не сделала ничего ужасного. Конечно, такое поведение тоже непросто забыть, но сейчас не то время, когда можно заводить лишних врагов и вспоминать былые обиды, – на лице девушки читалось явно недоумении.
– Но также сейчас не время для новых знакомств и беззаботных прогулок. Думаешь, у меня есть настроение для этого? Но я понимаю, что ты права, и твои доводы весомы. Особенно, учитываю возможность ее связи с сумасшедшим.
– Девочки, как хорошо, что вы здесь! – воскликнул мистер Коллинз, войдя на кухню с улицы в промокшем под дождем пальто.
– Нетти, Ана, есть дело, – вошла следом Лили. – Эдриан ведь ваш хороший друг?
– Да, – ответила Данетт, переглянувшись с подругой. Обеим вступительная речь родителей совсем не нравилась. – Что-то случилось?
– Случилось, – кивнула мама, глубоко вздохнув.
– В общем, Джека Морриса задержали. Мы сделаем все возможное, чтобы его освободили, как можно скорее, но неизвестно до чего дойдет дело, – выложил Лэрри, сев за стол рядом с девочками.
– Но, если это он сжег ферму… – сказала Нетт, но ее перебили.
– В том-то и дело, что это не он. Когда ферма горела, мистер Моррис мерил шагами комнату и только уговаривал нас сделать это. Джек сам в шоке, ведь его посадили за решетку ни за что, – ответила Лили, всплеснув руками.
– Вам надо выручать друга, – взглянул на девочек Лэрри. – Может через час, может через день за Эдрианом приедут люди из опеки. Поэтому вы должны найти Рея и привести сюда. Это могли бы сделать мы, но Эдриану нелегко, ему нужны друзья. Он сейчас где-то прячется и скорее всего напуган.
– Как только найдете его, сразу идите домой. Впредь, он будет жить у нас.
Лицо Нетти исказилось от удивления и ужаса одновременно. Рей будет жить с ней под одной крышей. Это было дико. Данетт придется с утра до вечера находиться в объятиях бешенства. Но с другой стороны, может благодаря этому Нетт удастся узнать его получше. Может иногда, на мгновение, он будет становиться таким, каким был в гримерке перед концертом. Но в момент, когда слова папы повисли в тишине, девушка была очень шокирована.
– Вот так привалило. Да, Нетти? – спросила Анабель, осторожно взглянув на подругу, ожидая ее реакция. После смерти двух близких людей, каждодневное присутствие Эдриана могло свести Данетт с ума.
13 глава
Эмма Моррис погибла не напрасно
Как бы они не были удивленны, девочки очень волновались за друга. Если Рея заберут в детский дом, неизвестно, сколько ему придется там находиться, как примут его, и как он будет воспринимать других. Словом, никак Ана и Нетт не могли этого допустить. Нужно было помочь Эдриану, во что бы то ни стало, даже если Данетт придется делить с ним дом, ванную комнату, завтрак…
Девушки спешили к особняку Морриса, бегая глазами во все стороны, боясь увидеть подозрительных людей в костюмах или машину с эмблемой «Детский дом – мы дарим детям счастье!» Пока ни того, ни другого на горизонте не было, но легче от этого не становилось.
– Ладно с тобой, но со мной Эдриан никогда не согласится жить. Я ему совершенно не нравлюсь, как человек. Он считает меня глупой наивной девочкой, – сказала Данетт прерывистым голосом, запыхавшись от быстрого темпа ходьбы.
– Сейчас Рею, как и любому другому человеку в такой ситуации, страшно, так что он, естественно, выберет жить с якобы глупой и наивной девочкой, чем с надзирателем в детдоме. Да и вообще не делай из него неблагодарную скотину. Он будет говорить спасибо тебе и твоим родителем каждый день, поверь.
– Видимо я слишком нервничаю. Моя паранойя оправдана страхом за Морриса. Чего-чего, но стать сиротой я ему не желаю.
– Рей написал, что он на заднем дворе, – сообщила Анабель, взглянув на загоревшийся экран телефона.
– На заднем дворе? Значит он прячется. Чувствую, нам не миновать неприятной встречи.
Девушки пошли прямиком по газону, не утруждаясь лавировать по тротуару, ведь это заняло бы куда больше времени. Неожиданно за их спинами раздалось негромкое призывное покашливание. Ана и Нетт, обернувшись, увидели тех, кого надеялись избежать. Их внимание привлекали двое. Женщина и мужчина. Люди из опеки. Первая мысль у девочек была бежать. Но они понимали, что этим другу не помогут, поэтому, отбросив план о побеге, Анабель и Данетт поступили куда разумнее. Они спокойно выдохнули и, глядя на прибывших, со всей почтительностью и невинной доброжелательностью поинтересовались, чем они обязаны, так мило улыбнувшись, что отбили бы у любого всякие подозрения на их счет.
– Здравствуйте, – приветливо кивнула женщина.
С виду она могла показаться самой добротой в человеческом облике, улыбаясь во все свои белые тридцать два зуба. Но проницательному человеку не трудно различить маску фальши на ее идеально-белом лице. При всей ее безупречности, она не внушала доверие и не располагала к себе, хотя ее спутник явно так не считал. Он смотрел на женщину с придыханием. Стоит взглянуть на его мечтательное выражение лица, и даже тот факт, что он почти два метра ростом, еще и сплошные скопища мышц, не пугал совершенно. Разве эта влюбленное божье дитя способно кого-то обидеть? Его можно только жалеть, ведь как печальна история неразделенной любви. Эта меркантильная особа нисколько его не любила и только пользовалась тем, что она его, по-видимому, единственное в мире уязвимое место. Правильно говорят, что в чьих-то руках любовь это слабость, а в чьих-то – оружие.
– С кем имею удовольствие говорить? – приторным голосом спросила дама.
– Я племянница мистера Морриса, а это моя подруга Джейн, – сказала Данетт, кивнув на Анабель. – А кто вы?
– Мы люди, которые помогут твоему брату Эдриану. Он тут? Вы пришли к нему?
– Что вы! – глупо хихикнув, махнула рукой Нетт. – Он еще вчера уехал к тете в Бостон.
– Неужели? – резонно приподняла одну бровь женщина. – А вы тут зачем? – девочкам она совершенно не верила, ведь прекрасно знала, что, кроме Джека, у Рея никого нет.
– Мы пришли собрать вещи дяде Джеку.
– Ладно. Мы, пожалуй, с вашего разрешения зайдем внутрь? Пока вы будете собирать вещи.
– Конечно, это ведь ваша работа, – улыбнулась Данетт.
Люди из опеки направились в дом, а девочки, выждав минуту, пошли тем же путем. Ана и Нетт прекрасно понимали, что парочка от них не отстанет и лишь ждет, пока они выведут их прямо к Рею. У подруг не было плана, поэтому действовали они по ходу дела. Как только органы опеки зашли в дом, девочки проскользнули в особняк. Пользуясь тем, что дама и ее гарилообразный ухажер занялись поиском Рея, они под шумок попросили дворецкого любыми способами задержать гостей в доме настолько, насколько это возможно. Тем временем девушки, пользуясь запасным выходом, спрячут Эдриана. Дворецкий кивнул и со словами: «Уважаемые! Разуйтесь, у нас все стерильно!» – помчался за гостями на второй этаж.
Как только Анабель и Нетти оказались во дворе, к ним из-за угла вышел Рей, подозрительно озираясь по сторонам. Моррис был взволнован, хотя старался не подавать виду. Он смотрел на Ану и Данетт вопросительно, ведь не понимал, зачем они велели ему ждать их, если он мог убежать куда-нибудь вместе с качками.
– Все нормально? – спросила Бейкер.
– Да. Но зачем вы здесь?
– Потом все объясним. Сейчас надо идти через лес, пока не дойдем до главной улицы, – ответила Данетт и пошла первая.
***
Хотя от фермы осталась горстка пепла, особняк Мартина стоял прежней непроходимой горой. Каждый его темный коридор, пустующие залы, бесконечные спальни были увешаны многочисленными картинами. Кристофер уделял особое внимание полотну Мане «Железная дорога». Он видел в печальной женщине и девочке, схватившейся за забор, свою прелесть, свои печали. Подолгу он мог смотреть на женщину, словно на живую, ища в ее черных глазах утешение, помощь, которую не мог отыскать в глазах жены или слуг, ставших единственными его друзьями. Может показаться, что и он, и Мелани, и Джек утратили все былое, что делало их теми самыми подростками, не ведающих преград для свободы и счастья, но, поверьте, не прошло и дня, чтобы каждый из них с горечью не вспоминал свою любимую, навсегда ушедшую юность.
– Почему вдруг решили сменить гнев на милость? – недоуменно спросил Николас, взглянув на родителей. Он сидел в гостиной Мартинов уже полчаса и слушал их извинительные реплики, не доверяя ни слову.
– Ты наш сын и должен жить с семьей. Когда ты только приехал, мы были удивлены и наделали глупостей. Но пора исправиться. Тем более Моррис в тюрьме, – объяснил Кристофер.
– Не из-за вас ли он в тюрьме? Опять печетесь о своих шкурах. Увы, вы воспитали во мне любовь к искренности. Если у вас эти навыки утрачены, у меня – нет, – заявил Ник.
– Так или иначе, мы тебя любим. Твоя комната по тебе скучает, – ласково улыбнулась Мелани.
Николас задумался. Он понимал, что ему действительно пора вернуться домой, но гордость и обида на родителей давала о себе знать. Они повели себя жестоко, и верить в их искренность было почти что невозможно. Родители столько раз врали, извивались, лицемерили, что больше им не верил не только собственный сын, но и бывшие друзья, знакомые, соседи, коллеги. Каждый искал в поступках Мартинов корыстный умысел и подвох. Николас верил, что родители могут измениться, что в них осталась прежняя доброта, забота, и они еще способны на чистосердечные поступки без доли зла.
– Пойми, наши разногласия с Джеком не должны касаться семьи, тем более тебя, – сказал Кристофер, взяв руки в замок.
– Но почему-то ваши ссоры одного меня и касаются! Из-за вас посадили мистера Морриса и Рея могут забрать в детдом, – ответил Николас, надеясь хоть что-то вбить в голову маме и папе.
– Да, Эдриан не имеет отношение к нашей ссоре, и мы обещаем, что сделаем все, чтобы его не тронули, но ему лучше не привлекать внимание, – пообещала Мелани.
– Что? Это не единственная проблема. Отец моего друга в тюрьме по вашей вине. И что Рею теперь год сидеть взаперти и носить папе посылочки?
– Сын, причем тут наша вина? Моррис сжег ферму дотла, сжег всех ее работников. Разве он не виновен? Он убийца.
– Почему такая уверенность, что поджег устроил мистер Моррис? Может это маньяк, который бродит по городу?
– Маньяк совершает преступления совершенно другого рода (кстати, это еще одна веская причина, по которой ты должен вернуться домой), а поджег фермы – преступление Морриса.
– Разве не вы вынудили его на это, если действительно мистер Моррис виновен? С чего все началось? Если расскажите правду, возможно, я забуду нашу ссору, – ответил Ник твердым голосом.
– Это дело давнее и запутанное. Не думаю, что тебе стоит углубляться, – замялась Мелани, бросив вопросительный взгляд на мужа.
– Обо мне можете не беспокоиться. Я хочу знать, что между вами произошло.
– Слишком долго рассказывать, – отрицательно покачал головой Крис.
– Если вы искренне хотите вернуть меня домой, то расскажите, а если нет, то можете меня больше не ждать.
– Вымогатель, – улыбнулась Мел. В ее улыбке показался проблеск былой доброты. – Откроем нашу тайну? Николас действительно вырос и имеет право знать.
– Что ж, – протянул Мартин, после чего взял секундную паузу, чтобы принять решение. – Стоит заметить, что в нашей история нет ни капли веселья, Ник. Тебе могло показаться, что Джек хороший, а мы сущие дьяволы, но ты глубоко заблуждаешься.
– Поэтому и хочу узнать. И вы, и мистер Моррис ведете себя странно, все время темните, так что я никого не выделяю, но желаю понять, что произошло. Я хочу найти оправдание вашим поступкам. Вы вроде бы были друзьями?
– Верно. С самого детства у нас образовалась компания, в которой были и Джек, и Эмма, – кивнула Мелани, начиная повествование. Она говорила нежным голосом, словно лаская воспоминания, ее руки слегка дрожали, с лица не сходила мягкая улыбка. Сквозь вульгарный макияж просачивались милые черты настоящей женщины. Утонченной, элегантной, но в тоже время простой и настоящей.
Увидев искреннее волнение матери, Николас убедился, что рассказ родителей не будет очередной ложью и они готовы на откровенный разговор. Уже много лет Нику приходилось мириться с эгоизмом мамы и папы, поэтому видеть родителей такими живыми и честными было очень непривычно.
– С утра до вечера, с ночи до утра. Всегда и везде вместе, рядом, – говорила Мел. – Но в один ужасный день все разрушилось в одночасье. И виновен в этом был никто иной, как Джек.
– Что случилось? – нетерпеливо спросил Ник, когда мать призадумалась и замолчала.
– Мелани сложно об этом говорить, – сказал Кристофер, изучая кружку с кофе. – Смерть Эммы была тому причина.
– Мистер Моррис виновен в смерти Эммы? – недоверчиво спросил Николас.
– Именно. Эмм тяжело заболела. Была присмерти. И я, и мама любили ее, как сестру, поэтому не могли дать погибнуть. Но на операцию требовалась большая сумма денег, которую нам было очень сложно собрать. Очень.
– Несмотря на это, – продолжила Мелани, собравшись с силами, – мы влезли в долги, продали свой небольшой бизнес, на которой жили все это время, до того, как у нас появилась ферма, и собрали нужную сумму, отдав все до цента в руки Джеку, ведь верили ему, как себе. Но он забрал деньги, Эдриана и уехал неизвестно куда, оставив Эмму умирать на наших руках, – глаза миссис Мартин неожиданно заблестели. – Когда он вернулся и началась наша война, которую все сочли конкуренцией. Но конкуренцией и не пахло. Все было куда серьезнее и ужаснее.
– Даже не верится, что это действительно правда. Разве мистер Моррис не любил свою жену? Почему он так поступил?
– Если бы мы знали сами, – развел руками Крис. – Но ни один аргумент не сможет оправдать поступок Джека. Думаешь, мы не пытались выяснить, куда он уехал?
– Вы спрашивали это у самого Морриса? Что он сказал в свое оправдание?
– Конечно, мы не спрашивали. После случившегося мы не обменивались с ним ни словом. Джек, которого мы знали умер, а на его место пришел мстительный конкурент.
– Все имеет свое оправдание. Несмотря на боль, на обиды, ничто не делается без причины. Давно стоит спросить у него. Прошло достаточно лет, чтобы взвесить все «за» и «против», поговорить по душам, отложив злобу.
– Ты возвращаешься домой? – спросил отец.
– Возвращаюсь, – кивнул Николас, – при условии, что вы съездите к мистеру Моррису и выясните всю правду о смерти его жены.
***
Утро настало вновь, начиная очередной полный событий день. Небольшая уютная кухня, в которой преобладали зеленые и золотые цвета, была переполнена запахами крепкого кофе и свежих французских круассанов. Данетт, проснувшись и учуяв это обилие приятных ароматов, очень удивилась, ведь знала, что родители уехали по делам рано, отвезя Клариссу в садик. Девушка поправила за уши взлохмаченные волосы и, ничего не подозревая, потопала на кухню узнавать, почему родители вернулись, иначе приготовить завтрак было некому. Раз…два…три шага ступала Нетт. Поворот и она оказалась на кухне, застыв в изумлении, ведь у плиты стояла ни Лили, ни Лэрри, даже ни Клара, а Эдриан! Нетти вообще забыла про него, а, вспомнив, была уверена, что он спит. Но не тут-то было. Рей, забавна пританцовывая под музыку, доносящуюся с улицы, разливал кофе по чашкам. Он выглядел очень по-домашнему. Данетт с улыбкой за ним наблюдая, пыталась получше запахнуть халат.
– Доброе утро, мисс Коллинз. Вы приютили меня в своем доме, поэтому я решил отблагодарить вас, начиная с завтрака, – сказал Эдриан и ответил взглядом на взгляд Данетт.
– Это все? А где колкие фразочки? – недоверчиво скривила брови Нетт, занимая оборонительную позицию. – И… я не знала, что ты умеешь готовить, – девушка, хоть и видела, что Моррис объявил небольшое перемирие и не собирается пока перевоспитывать ее, все равно держалась осторожно. За время знакомства с Эдрианом, она поняла, что с ним всегда надо быть на чеку. Под милой улыбкой Рея может скрываться, что угодно, даже злоба и ненависть.
– Ты многого обо мне не знаешь.
– И все же вы не вызываете у меня доверие, мистер Моррис, – ответила Нетти, немного смягчившись, и села за стол, заворожено глядя на накаченную спину Эдриана, уверенная, что он не чувствует ее взгляда.
– Мисс Коллинз, хочу вас огорчить. Если вы так пялитесь на меня, чтобы просверлить дыру, тем самым убив, у вас ничего не выйдет. Нежели, вам очень хочется, могу одолжить нож для масла.
– Прости, – смутилась Нетт. – Просто я до сих пор удивлена, что ты такой.
– Какой? – спросил Рей, поставив на стол две чашки с кофе. – Весь из себя прекрасный принц? – сел он напротив Данетт.
– Нормальный, был минуту назад, – закатила глаза Нетти, но чашку с кофе взяла.
– Ой, я знаю, что Аполлон воплоти, – самодовольно ухмыльнулся Эдриан. – Да, моя Афродита?
– Я не твоя, – резонно ответила Коллинз.
– Знаешь, в этом случае работает правило двух «Да».
– В смысле?
– Первое «Да» – ты Афродита. Второе «Да»– ты моя Афродита.
Нетти улыбнулась, чувствуя, как по телу пробежали приятные мурашки, а внутри все сжалось в маленький комочек. Эдриан действительно сделал ей комплимент без издевок? Она смотрела на него с… нежностью. Да, именно с нежностью. Данетт глядела на его безупречную улыбку, будто от одного его вида мог перевернуться мир. Такого странного чувства она еще не испытывала никогда, аж голова пошла кругом. Но вдруг выражение ее лица изменилось, брови нахмурились, взор потускнел. Она посмотрела на Рея с пренебрежением, отодвинув кружку с кофе на середину стола. На смену приятной волне эмоций пришло осознание, что все – каждое его слово, каждый жест, каждая улыбка – это игра с ее чувствами и разумом. Нельзя потерять контроль и поверить тому, что Моррис способен на искренность. Нельзя!
– Думаешь, я куплюсь? Я не те наивные дурочки, что вешаются тебе на шею. Я помню про спор, про твое перевоспитание и будь уверен, мне на тебя все равно. Знаешь, что-то не работают твои штучки! Может тебе совет дать? Например, прекрати мучить меня! – сказала Нетт огрубевшим голосом, разозлившись на Эдриана, но еще сильнее – на себя.