Последняя неделя, проведённая в обществе улыбчивой, но не разговорчивой девушки, была самым счастливым отрезком жизни Володи. Он редко вставал с постели, ел непонятно что, но что-то очень вкусное и, самое главное, занимался сексом с тем, кто был этому рад. Причём последние дни Володе казалось, что это не он «имеет», а его «имеют». Но, поразмыслив основательно, пришел к выводу, что его имеют с первого дня, что, конечно же, его только порадовало. Володя со своей девушкой, имя которой Герда, разговаривали редко, хотя почти всё время проводили вместе, больше смеялись. Общались они друг с другом по большей части без слов: глазами, мимикой, жестами и кожей.
Так было два месяца, пока в один из дней Герда не сказала, что скоро им придётся прощаться до следующей весны. Сколько Володя не уговаривал и не просил объяснить почему?! Герда твердила лишь одно: «Мир ещё не готов снова принять людей такими же слабыми как они были раньше, а ты не готов, чтобы выжить в нынешнем мире. Когда мир станет более мягким, а ты более крепким – мы будем жить вместе, а пока зимы тебе не пережить!».
Через три дня после того как Герда Володю поставила перед фактом его отъезда, он проснулся возле входа на секретную автономную базу, рядом с ним лежали два спящих «шакала» из операторской, а на входной двери висел высохший труп старшины с воткнутым в зад, по самый рожок, автоматом. Вскоре проснулся очкарик и заявил «Духу»: «Ну что, «Дух», тебя тоже на базу отправили, лето кончилось!». Проснулся второй «шакал»: «Знаете, мужики, а мне кажется, наши бабы нам в уши ссут: то есть комнатные растения у них жить могут, а мы погибнем, как вам несостыковочка?». «Дух» понял, что что-то пропустил, и хотел было спросить, что вообще произошло, но его перебил очкарик: «Слышь, Дух, а как тебя звать? Меня Диман, этого умника Михой нарекли». «Володя я». «Очень приятно, Володя».
На следующий день у базы появились ещё четверо: два «шакала» и два солдата. Миша им отворил дверь и спросил: «Ну и что с вами делать будем?» А кто-то из них, улыбаясь: «Весны ждать будем, с нами, вместе».
Зима была лютой.
«Долгими зимними вечерами мужики, на базе нас осталось лишь семь, я в том числе, часто вспоминали о том, что их просили стать «крепче», в наши-то годы! Что сказать – бабы! Их нам не понять! Да и нужно ли? Скорей бы весна, и хоть бы не обманула, дождалась и не передумала. А может, я уже отец, нет, ещё рано. Да и как ей там?! Герда!»