Мы прошли дальше. И тут я увидел заключенных. Их охраняли роботы-тюремщики, которые браво приветствовали нас. Заключенные работали, точнее, пытались работать. Каждый шаг они делали так, как если бы к их ногам были привязаны тяжелые гири. Они медленно продвигались вперед, совершая такие усилия, которые казались совершенно невероятными: создавалось впечатление, что мозг давал телу иные команды, но они подавляли их и продолжали упорно двигаться вперед, хотя на самом деле практически стояли на месте. Сизиф с его камнем не шел ни в какое сравнение с этими несчастными.
Но не это поразило меня больше всего. Меня поразили их глаза – они смотрели сквозь нас совершенно пустым, отсутствующим взглядом, при этом зрачки казались черными, глубокими, даже бездонными. Из них смотрела пустота. Я вздрогнул и отвернулся, больше я не рискнул встречаться с ними взглядом. Их кожа была серой, безжизненной, они казались деревьями, у которых обрубили корни. Они все время что-то бормотали. Я подошел ближе. Они шептали проклятия. Одно за другим страшные слова срывались с их практически исчезнувших губ.
– Они ненавидят и проклинают кого-то, – сказал я, обернувшись к Дрейфусу.
– Тебе сказать, кого именно? – спросил он язвительно.
Я покачал головой.
– Нет, не стоит, – ответил я. – Уйдем отсюда. Уйдем скорее.
Дрейфус повернулся и пошел к выходу, роботы снова салютовали нам. Я шел, нет, почти бежал, прочь из этого жуткого места, а в ушах все еще шелестели мрачные ругательства, посылаемые нам вслед обитателями первой инопланетной тюрьмы.
В лодке мы плыли молча.
– Почему они не набросились на меня? Почему не попытались убить, если так ненавидят? – спросил я, наконец.
– Разве они способны наброситься? К тому же, любого из посланного ими проклятия достаточно, чтобы убить хоть слона.
– И все-таки, я жив.
– И все-таки, ты жив, – подтвердил он.
Мы снова плыли молча.
– Как я должен жить, зная, что за мной по пятам следуют эти страшные пожелания смерти? – спросил я, наконец.
– Живи, как и жил, – ответил Ли Дрейфус. – А хочешь, измени свою жизнь. Решать только тебе. Но помни – ты идешь моим путем. А он ведет к Саркири. Если хочешь провести свои дни на вечно мертвой планете, то добро пожаловать.
И я снова не нашел, что ему ответить.
Когда я возвращался обратно, я уже знал, что никогда больше не увижу Ли Дрейфуса. Что никогда не пройду тропою, лежащей по краю черных дыр, никогда моя нога не ступит на золотую поверхность мертвой планеты, покрытую мириадами дрейфующих островов. Острова двигались непрестанно. Время стояло на месте. Этот парадокс был неразрешим и страшен, и я хотел лишь одного – скорее бежать, бежать хоть на другой конец Вселенной, лишь бы подальше отсюда.
Между мной и Ли Дрейфусом была разница – Ли совершал поступки, которые осуждал сам. Я совершал те же поступки, но моя душа их принимала. Если ты приносишь жертву и жалеешь о ней, она не будет принята Богом. Если бы я послушался Дрейфуса и скрыл дорогу от Союза, но не разделял его убеждений, мне вряд ли бы зачли этот поступок. Я шел по дороге, которая была определена для меня, шел, выполняя свои задачи.
Прежде я думал, что судьба дала мне силу, отвагу, жажду познания, стремление быть первым, любовь к сверхусилиям, и поэтому я стал Астронавтом № 1. Потом я понял, что это не так. Моей судьбой было стать Астронавтом № 1, и поэтому мне были даны сила, отвага, жажда познания и стремление быть первым. Наши черты вытекают из той задачи, что дается нам при рождении.
Моей был поиск неизведанного в бесконечно холодном небе, и я медленно шел к своей непонятной цели трудными и запутанными дорогами, ступая босыми ногами по лезвию звезд.
Светлая дева,
что дашь в придачу,
коль имя
ты дать мне властна!
О том, что скажешь,
подумай крепко!
Не будешь моей —
на что мне имя!
После возвращения из Дальних Галактик мне были вручены все мыслимые награды, я сам даже запутался в них. Орден «За особый вклад в развитие земной цивилизации» являлся наиболее почетным и несказанно обрадовал меня. Поэтому я согласился принять участие в достаточно продолжительной пресс-конференции, которая состоялась в астрогородке. Обычно я избегаю подобных мероприятий, сидя перед большим количеством лучей, я чувствую себя словно на темном бархате сцены, где единственный луч софита направлен на меня. Я выхвачен этим лучом из пустоты, и всеобщее внимание приковано ко мне. Люди смотрят на меня. Они думают обо мне. Они судят меня. Мне не в чем оправдываться перед ними, мне нечего доказывать. И сказать о себе мне тоже нечего – каждый мой шаг им известен. Зал, похожий на огромную стоглавую гидру, напряженно застыв, слушает, множество глаз пытается пробить меня насквозь, разгадать, расколоть, выпотрошить и разобраться в том, как я устроен. Я улыбаюсь, продолжаю говорить, и чудовище слушается меня, повинуясь звукам моего голоса, словно кобры дудочке заклинателя змей. Это достаточно забавно, но быстро надоедает и мне хочется прекратить напрасную трату времени и вернуться в космос, туда, где я мог спокойно работать, туда, где убегающие прочь секунды чего-то стоили. Так было обычно.
Но в этот раз, как я уже сказал, я был слишком доволен полученной наградой. Поэтому я весьма в благодушном настроении прибыл в пресс-центр, предстал перед собравшимися, сказал достаточно длинную и как мне показалось, удачную, речь, после чего приготовился отвечать на вопросы. Они следовали один за другим. Я отвечал, некоторые были простые, другие сложнее, третьи имели скрытый смысл, нужно было продумывать каждое слово, прежде чем произнести его вслух, иначе я рисковал быть неверно истолкованным.
Я уже потерял счет вопросам, и принялся разглядывать зал. Собравшиеся здесь представляли собой достаточно обычную для подобных мероприятий публику – пестрая толпа журналистов из разных стран, они все равно несли в себе нечто общее – наверное голодный взгляд, казалось, они не смотрели, а слушали глазами, пытаясь услышать сенсацию в каждом сказанном слове.
Я разглядывал их, они разглядывали меня. Мой взгляд привлекла сидевшая в центре девушка. Ее отличала некоторая расслабленность – судя по свободной позе, она не ловила мои слова, а возможно и вовсе не слушала их. Кажется, мысли ее были где-то далеко. Что ж. И среди журналистов попадаются исключения, хотя подобным образом, она вряд ли добьется успехов в своей профессии, тут нужно быть быстрее, жаднее, стремительнее и даже коварнее, иначе шансов сделать карьеру, думаю, нет. Я продолжал смотреть на нее.
Девушка почувствовала это, подняла голову, и я встретил тяжелый взгляд ее холодных, как синяя сталь глаз. Я вздрогнул. Она была иначе одета, у нее была другая прическа, но вне всяких сомнений, это была она, та девушка из лабиринта! Я впервые увидел ее больше ста лет назад, но я помнил те глаза, я бы узнал их из сотен тысяч! Я отвернулся, но ее лицо словно магнитом притягивало меня, я снова посмотрел на нее, и она опять заметила это. Она занервничала, поправила волосы, я улыбнулся, она не ответила и вновь опустила глаза. Потом она задавала вопросы, я отвечал, продолжая улыбаться. А потом пресс-конференция закончилась, и девушка куда-то исчезла. Какое-то время я думал, поискать ее. Но как это сделать? К тому же, сама девушка, явно не стремилась к общению со мной. Она ни разу не улыбнулась, ее взгляд ни на секунду не стал теплее. Скорее всего, она была миражом, видением из прошлого, которое встретилось мне лишь на одно незначительное мгновение.
Вечером я получил приглашение на банкет и как обычно, не читая, выбросил его корзину для мусора. Астронавты часто посещали подобные мероприятия, я же оставался в гостинице, предпочитая одиночество. Наверное, не требуется объяснять мотивы, которыми я руководствовался.
Я стоял у окна и смотрел вниз, на улицу: куда-то спешили люди. Я чувствовал беспокойство, но никак не мог уловить, откуда оно появилось. Вдруг я осознал, что хотел бы находиться не здесь, не в комнате. Я завидовал этим людям. Но ведь я не знал, куда именно они идут! А вдруг они идут… туда! Туда, где их ждет встреча …с чем-то! И я понял, что это заговорило, заворочалось где-то на самом дне души, мое древнее Я, то самое, которое я похоронил бесконечно давно. То самое, которое лишь мешало в космосе, не позволяло стать лучшим и от которого я поспешно избавился в начале своей карьеры. Оно оказалось неистребимым… С чем я ждал встречи? С той девушкой? Она, наверняка, будет на банкете. И что с того? Допустим, я приду и увижу ее. Что дальше? Я никогда не подойду к ней, ведь это бессмысленно. Наша встреча не приведет ни к чему… И все же…
Чтобы отвлечься, я заглянул в электронную библиотеку и открыл первую попавшуюся книгу. Это оказался справочник по астрономии. И я прочел: «вокруг Солнца вращаются планеты, их спутники, астероиды и космическая пыль…» Я вглядывался в эти строки. Наша жизнь, все происходящее с нами, то, что нас окружает – не более, чем космическая пыль. Мы дышим ею, мы живем в ней. Но мы все время чего-то ждем. В глубине души мы ждем, когда взойдет Солнце.
Я слишком долго глотал космическую пыль. Я не знаю, что произойдет через минуту. Но возможно, именно сейчас встает Солнце, и я могу опоздать к восходу.
Все это, возможно, пронеслось в моем подсознании – сам я же я не анализировал своих поступков. Я не думал и не рассуждал, а просто, по непонятным для себя причинам, решил посетить банкет.
Мусор давно умчался по длинной трубе, и, скорее всего, уже был переработан. Преодолевая неловкость, я позвонил одному из астронавтов и спросил, где состоится празднование. Отдавая должное его деликатности, замечу, что он не отпустил ни единой шутки в ответ. Я переоделся и спустился к шаттлу. После недолгих колебаний, я отправился в зал для торжеств, в астрогородке их было не так уж и много.
Мероприятие оказалось на редкость скучным. Я никогда не понимал, что делают люди на таких вечерах, они лишь теряют силы, данные природой для чего-то иного. Но это их дело. Девушки нигде не было… Странно, я не сомневался, что она придет!
Это был обычный вечер: с музыкой, вином и танцами. Но почему-то я представлял мою девушку, стоящей в длинном платье у костра, отсветы которого падали на ее лицо. Она улыбалась мне.
Но девушки не было.
В начале времен
не было в мире
ни песка, ни моря,
ни волн холодных.
Земли еще не было
и небосвода,
бездна зияла,
трава не росла…
Этот полет я запомню навсегда. Думаю, именно он стал причиной всего, что произошло дальше. Я мог бы назвать его началом конца. Но, возможно, это было начало начал…
Все было как обычно. Мне предложили провести испытание нового звездолета, его отличали удивительные скоростные качества, кроме того, создатели обещали, что переход на сверхсветовую на этом корабле происходит весьма комфортно и любой, совершенно неподготовленный турист может отправиться в путешествие к далеким звездам. Я согласился отчасти потому, что моим напарником был Эвальд Бергман, я хотел поближе познакомиться с этим парнем.
Перед полетом мы вдвоем участвовали в пресс-конференции. Мы сидели на освещенной солнцем террасе, окруженные стайкой репортеров. Эвальд смеялся, шутил и несколько фамильярно обнимал меня. Я улыбался в ответ, чуть снисходительно, как улыбаются взрослые хвастливым речам ребенка, но даже себе я не смог бы признаться в том, что в глубине сердца чувствовал, нет, не страх, но какое-то странное напряжение, словно сжимал рукоятку кинжала, ожидая нападения… Возможно, я ощущая его силу, понимал, что моя улыбка несколько фальшива – он не заслуживал снисхождения. Нет, он был достоин восхищения, а может быть, опасений… ведь он был тот, кто мог меня обойти… Словно старый вожак волчьей стаи, я смотрел на молодого и сильного волка, ожидая, что придет день – и он займет мое место. И поэтому я выше поднимал голову, поэтому мой оскал был страшен как никогда, шерсть дыбом вставала на холке, а голос звучал громко и уверенно – я говорил племени: у стаи один вожак – и это я… но мои чуткие уши уже слышали легкие шаги того, кто готовится занять мое место.
Лишь я знал об этом, другие ничего не замечали, а Эвальд был слишком молод и беспечен, чтобы задумываться и анализировать.
Мы вылетели. Через два часа полета мы должны были перейти на сверхсветовую скорость и вернуться буквально сразу же, на Земле прошел бы лишь месяц. За эти два часа я убедился, что мой напарник действительно был превосходным пилотом, я не помнил никого, кто отличался бы столь молниеносной реакцией, таким острым зрением и удивительной физической выносливостью. Он делал все без малейшего напряжения.
Перед переходом, мы отправились в столовую.
– Я страшно голоден, – сообщил Эвальд, открыл пакет со своим обедом и долго разглядывал еду, перебирая одну упаковку за другой.
Я протянул руку к пакету, и странное чувство тревоги охватило меня. Я вдруг ощутил неизбежность. Как если бы вдруг взглянул на секунду в слепые глаза своей судьбы. Вздрогнув от неожиданности, я обернулся к Эвальду. Он с аппетитом поглощал сэндвич.
– Ты что-то почувствовал? – спросил я.
– Нет, а что?
Я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.
– Я не знаю, что это было. Но моя интуиция никогда не подводила меня прежде, думаю, благодаря ей я все еще жив… Тебе нужно есть быстрее. Нам пора.
Эвальд лениво поднялся, продолжая жевать сэндвич. Он обернулся, с сожалением посмотрел на оставшуюся еду, и проследовал за мной в каюту управления.
Мы совершили ряд привычных действий – проверка состояния приборов, связь с Землей, уточнение координат, ввод параметров в систему. И переход на автоматическое управление.
Создатели не обманули – звездолет набрал скорость необычайно плавно, мы почти не ощутили перегрузки, Эвальд подмигнул мне и широко улыбнулся. Я пожал его руку, продолжая следить за состоянием приборов. Еще немного – и мы сможем вернуться к нормальной скорости, после чего отправимся на Землю.
– Пора, – заметил Эвальд.
Я кивнул и нажал на кнопку. Сейчас произойдет замедление пространства и времени. Всего несколько секунд…
Но ничего не произошло.
– В чем дело? – спросил Эвальд.
– Что-то не сработало, – ответил я. – Попробую еще раз. Я нажал на кнопку. Опять ничего.
Эвальд с недоумением посмотрел меня, в его бронзовых глазах мелькнула тревога.
– У тебя было подобное? – спросил он.
– Скорее всего, механизм вышел из строя. Попробуем альтернативный. Да, пару раз такое случалось…
Я оставался, спокоен, в космосе случается всякое. Мы попробовали один за другим все известные нам способы выхода со сверхсветовой скорости, но ничего не менялось.
И вдруг поразительная догадка, словно молнией разорвала пелену, окутавшую мое сознание… Я сжал губы, и Эвальд почувствовал мой страх. Он ничего не говорил, но в его глазах застыл вопрос. Я показал ему на сканер приборов. Он все понял сам. Приборы были исправны, значит, дело не в этом.
– Что это за чертовщина? – вновь спросил Эвальд.
– Только не нужно паниковать, – ответил я. – Это космос, здесь может случиться что угодно. Судя по всему, мы попали куда-то, где время идет иначе. Такая скорость – обычна для этого места.
– Что это за место?
– Я не знаю. Когда-то давно мой приятель Гунн рассказывал, что жители его планеты попадали в странную точку, где время и пространство преломляются… Эвальд, не стану скрывать, на самом деле мы можем быть где угодно. Я не знаю, где мы, и что хуже, я не знаю, как нам отсюда выбираться. Мы словно попали в странный космический океан времени…
Эвальд взъерошил волосы.
– Да… – пробормотал он, наконец, – не так я рассчитывал провести остаток своих дней…
– А как? – спросил вдруг я.
– Я хотел быть лучшим из астронавтов. А ты?
– Примерно также.
Мы летели молча. Каждый думал о своем. А потом на радаре замигала какая-то точка.
– Это какое-то силовое поле. Там энергия невероятной силы… – Эвальд взволнованно смотрел на экран. – Ты видел что-то подобное?
Я покачал головой. Такое встретилось мне впервые.
– Что нам делать?
– Думаю, нужно приблизиться, посмотрим, что это. Мы все равно ничего не теряем…
Мы провели долгих тридцать минут в мучительной неизвестности, а потом выяснили, что точка на радаре является небольшой планетой. Она ничем не отличалась от прочих – невысокая плотность вещества, совсем небольшие размеры, отсутствие атмосферы… Но удивительная сила, которая исходила от нее, носила необъяснимый характер – этот вид энергии не был открыт прежде.
– Будем спускаться? – спросил Эвальд.
Я кивнул. Словно охотничья собака, почуявшая след, я уже был готов начать преследование – неизученные свойства Вселенной притягивали меня как магнит.
Эвальд уверенно посадил звездолет на поверхность неизвестной планеты. Я не мог не восхищаться его хладнокровием.
Мы надели скафандры и открыли люк. Судя по показателям приборов, гравитация на планете была подобна земной. Первые несколько шагов дались нам без усилий. Мы продолжали идти, все больше удаляясь от звездолета.
Внезапно перед нашими ногами разверзлась бездна. Широкий, почти отвесный тоннель уходил вниз, ничего другого вокруг не было.
– Будем спускаться? – снова спросил Эвальд. Я молча кивнул.
– Как скажешь, – согласился он.
Мы включили небольшие двигатели, вмонтированные в заднюю поверхность скафандра, и плавно опустились в тоннель. Вдруг я ощутил легкое головокружение. Никогда прежде со мной не случалось подобного.
– Эвальд, ты в порядке? – крикнул я.
– Голова закружилась, меняется гравитация, – откликнулся он. – Идем дальше?
– Да.
Мы опускались все глубже, головокружение усиливалось. И вдруг я почувствовал, как кровь прилила к голове, в глазах потемнело, я потерял управление и врезался бы в стену тоннеля, если бы Эвальд не задержал меня, он схватил меня за плечо и отключил двигатель. Мы зависли в воздухе.
– Алекс, что с тобой? – он обеспокоено смотрел мне в лицо. – Тебе плохо? Я открыл глаза.
– Вот уж не думал, что когда-нибудь меня подведет здоровье. Ты спас меня, я чуть не разбился.
– Как ты? – снова спросил он, – Что это было?
– Сознание отключилось. Не знаю, что произошло. Уже лучше. Продолжим.
– Может не стоит? – с сомнением сказал он.
– Обязательно стоит! Прекрати волноваться! К тому же, терять нам нечего. Мы не знаем, как отсюда выбраться. Так что вперед!
Эвальд продолжал двигаться позади меня, мне показалось, что он меня курирует, и эта мысль была мне неприятна. Я не любил, когда кто-то становился свидетелем моей слабости. Лишь однажды в жизни я был сильно болен. Даже не мог встать с кровати. Тогда со мной была Мария. Только она одна видела меня таким. Но Мария – женщина, любившая меня. Эвальд Бергман же был моим молодым соперником.
– Почему это произошло со мной, а не с ним? – думал я, – Неужели так проявляется старость? Неужели, отныне я недостаточно силен, чтобы продолжать полеты? Неужели, я перестал быть лучшим? Если это так, то надо уйти сейчас, пусть меня запомнят таким, а не слабеющим и жалким. Астронавт №1 ушел, потому что устал от космоса. Не потому, что стал слишком слаб для космоса. Нет, просто, он решил, что совершил много подвигов и ему пора пожить для себя. Конечно же, это будет ложь. Но ведь и вся моя жизнь – ложь. Так почему бы нет?
Но не мысль о старости или слабости, не мысль о силе и молодости Эвальда была для меня в эти минуты самой мучительной. Что действительно беспокоило меня, так это то, что Эвальд Бергман, летевший позади, совершенно не думал о нашем соперничестве, не думал о моем поражении, он даже не замечал его! Нет, его заботит мое самочувствие, он искренне беспокоится за меня! Не это ли благородство, присущее Сильному? Не это ли означает, что я не соперник для него?
Мои мысли были прерваны внезапным окончанием тоннеля. Он исчез также неожиданно, как и появился, и мы еле успели затормозить перед высокими дверями, казалось, они были высечены изо льда.
Молча мы смотрели на эти гигантские двери, потом я подошел, потянул ручку на себя. Дверь была тяжелой, но поддалась, Эвальд открыл вторую, и мы вошли внутрь. И остолбенели. Мы оказались в огромном зале, таком большом, что другой его конец терялся где-то в бесконечности, более того, мне показалось, что сам зал был намного больше планеты, на которой он находился. Кругом были зеркала. В них мелькали самые невероятные картины, которые только можно было себе представить, – люди, войны, убийства, любовь, работа, природа, странные миры, извергающиеся вулканы, бушующее море, невиданные цветы…
– Где мы? – шепотом спросил Эвальд.
– Не знаю, – также шепотом ответил я.
– Уйдем отсюда, – он закрыл лицо руками, – я не могу здесь находиться.
– Нам надо идти дальше.
Эвальд вдруг махнул рукой.
– Я не пойду, – почти крикнул он, – я не могу туда идти. Я не знаю, что там, но я не пойду!
Я молча стоял рядом с ним. Какие-то воспоминания проносились в моей голове. Где-то я это все уже видел…однажды, очень давно… Книга! Колледж! Сестра Виктория! Однажды она читала мне книгу… там было что-то очень похожее… она называлась «Алеф». И я вспомнил.
Медленно я сжал локоть Эвальда.
– Друг мой, – сказал я, – кажется, я знаю, куда мы попали. И теперь мне понятно, почему наш звездолет вел себя подобным образом.
– И где же мы? – спросил он, чуть испуганно, как мне показалось.
– Это место называется Алеф. Точка, в которой сходятся все другие точки Вселенной. Можешь считать, мы попали в вечность. Надо же, я думал этого не существует…
Теперь у меня есть лишь один вопрос, на который я должен получить ответ. Ради этого я пойду дальше, даже без тебя.
– И какой же?
– Почему. Почему мы попали сюда? Как могло это произойти? Ты пойдешь со мной?
Эвальд молчал.
– Если ты подождешь меня в звездолете, я не обижусь. А вот если решишь улететь без меня – всерьез разозлюсь!
Он улыбнулся в ответ.
– Я буду ждать тебя в звездолете. Будь осторожен. Ты, и правда, неугомонный, Алекс.
Я рассмеялся, обнял его и пошел вперед. В эти минуты я знал, что совершаю главное открытие в своей жизни. Я мечтал сообщить о нем всему миру, я мечтал о славе еще большей, чем моя!
Шел по ледяному лабиринту, уходившему вглубь неизвестной планеты, пока не оказался в круглой комнате. Дальше дороги не было. Здесь была пустота. Здесь жила вечность.
Пол в комнате был неровный – он слегка поднимался к центру, я прошел и опустился на самую высокую его точку, проще говоря, сел в центре комнаты.
Внезапно я услышал тысячи, нет, миллионы голосов, поднял голову и увидел перед собой Вселенную – бесчисленное множество картин проносилось перед моими глазами, все они были бесконечно далеки и удивительно близки, я был один, но незримо присутствовал в каждом уголке каждого из миров. Я видел все, я слышал все, я знал все. Я сел на место Бога и стал Богом. Я понял, как устроена Вселенная, я познал законы природы. Но главное – понял, что сидел на этом самом месте не в первый раз. Мы все были здесь однажды, прежде чем родиться. Мы видели созданный мир и творили свой собственный. Здесь мы узнавали заповеди Бога, чтобы впоследствии их нарушать. Как я попал сюда, ведь здесь не место живым? Я всегда мечтал о познании, я прошел долгий путь, постигая законы мироздания. Моя мечта была столь сильна, что открыла мне дверь в потаенную страну вечности…
Я продолжал сидеть в центре комнаты, словно завороженный, наблюдая за картинами Вселенной. Одна из них привлекла мое внимание.
Два рыцаря сражались за любовь молодой девушки. Что-то в ее лице показалось мне смутно знакомым. В эту минуту я понял, что даже самая сильная мечта не позволила бы мне попасть сюда. Но она соединилась с другой, не менее сильной и как волны резонанса разрушают мосты и здания, так и две мечты с удвоенной силой перенесли наш звездолет к точке Алефа. Но что это была за мечта, чья она? Этого я не знал.
Я продолжал сидеть, вспоминая Жан-Батиста Бутона, Ли Дрейфуса, сестру Викторию, своих родителей, я чувствовал, что не хочу уходить. Я закрыл глаза, желая увидеть свою мечту. Я посмотрел в зеркало и увидел себя за столиком в кафе. Напротив меня сидела девушка из лабиринта.
Кофе был выпит, интервью подошло к концу, и я отчетливо понял, что сейчас мы простимся, она уйдет, а я отправлюсь в многолетний полет. Когда я вернусь, мы не встретимся, потому что ее не будет.
– Ну что ж, – сказал я, – спасибо за интересный рассказ.
Она спросила, нужно ли прислать материал перед публикацией.
– Не стоит, я вам доверяю. Приятно было познакомиться, – я проклинал собственную беспомощность, но мой разум шептал мне: надо уходить, так будет лучше! Лучше для всех!
Она догнала меня. Этого я не ожидал, она застала меня врасплох, как и тогда – в лабиринте.
– В чем дело? – спросил я.
И она произнесла фразу, удивительней которой я не слышал в своей жизни. Даже мой приятель Гунн из Далеких Галактик не был способен так выворачивать слова.
– Дело в том… Что я либо проведу свои дни с вами, либо не проведу совсем, – сказала она.
И я принял решение. Так, как делал это в космосе – мгновенно и без колебаний. И я не думал, о том, верно ли поступаю. Я пошел вперед, интуитивно, практически ощупью.
Я знал, что могу предложить ей лишь три дня. И я сделал это. Я ждал, что она откажется, но она согласилась.
– Я согласна, – решительно сказала она.
И я отвез ее в свой маленький рай – крошечный уголок в безбрежных просторах Галактики, о существовании которого знал лишь я один. Мы прекрасно провели время, купаясь в бархатистых волнах местного океана, я даже позволил себе бокал шампанского. Чем больше мы говорили, тем лучше я понимал, что именно ее – девушку из лабиринта я ждал так долго. Жестоко, что судьба отвела нам лишь считанные часы.
Мы вернулись на землю. Я привел ее туда, куда не приводил ни одного человека прежде. В старый дом, принадлежавший много лет назад моим родителям. Разумеется, я неоднократно реставрировал его, эта хрупкая конструкция не продержалась бы сто пятьдесят лет. Этот дом был фактически новым – новый фундамент, стены, крыша, пол, мебель, и лишь его дух, его удивительная атмосфера остались прежними, казалось, дверь вот-вот отворится, и родители выйдут мне навстречу. Но моих родителей давно уже нет, как нет в живых никого их тех, кто знал их когда-то. Как нет многих, очень многих, встретившихся мне на моей дороге. Наверное, это я зажился, исходя из возраста, я давно должен быть в могиле. Но не думаю, что родители ждут меня, ведь там, у них, время течет иначе.
Ей понравился мой дом.
– Как здесь уютно и старинно, – сказала она. – Я никогда не видела таких домов, но мне кажется, что я была здесь прежде.
Мы провели вместе удивительную ночь, я не думал прежде, что однажды смогу так близко подойти к своей мечте, каждый миг казался мне сейчас исполнением древней судьбы, написанной много лет назад.
– Я чувствую магию, – сказала она. – А ты?
Я не смог ей ответить. Я тоже чувствовал что-то, но можно ли было считать это магией? Я никогда не верил в подобные вещи.
Она захотела остаться в этом доме. Наши желания совпадали.
Ночью она снова сказала мне фразу, показавшуюся чрезвычайно странной. Она пересказывала мне сюжет старинной книги, которую я, разумеется, не читал.
– Очень красивая история, – сказала она, – А еще в этой книге была принцесса эльфов. Она полюбила смертного человека и отказалась от бессмертия из любви к нему. Она сказала: «Я выбираю смертную жизнь с тобой».
Эта фраза больно уколола меня, она словно намекала на мое вынужденное бессмертие, и я решил не продолжать эту тему.
– Я слышу часы. Они мешают мне, – сказала она.
В доме царила полная тишина, и это дало мне шанс притвориться, что я не понимаю, о каких часах идет речь. Но я прекрасно знал, о чем она говорила. Она говорила о времени, отпущенном нам судьбой. Оно истекало. Скоро, очень скоро мы расстанемся. Очень скоро я снова уйду в космос. Возможно, моя девушка из лабиринта любила меня. Может быть, иначе, чем Мария. Но для Марии наша история мертва. Ей же придется резать по живому.
Я смотрел в ее холодные синие глаза и видел немой вопрос. Она спрашивала меня, понимаю ли я, что причиняю ей боль. Я отводил взгляд. Мне нелегко давалось мое решение. Но есть контракт. Он подписан. Есть моя работа, мое призвание, и я проследую избранным путем.
Мы вернулись в астрогородок. Я проводил ее к кораблю. Я не знал, как нам следует попрощаться. Моя девушка из лабиринта уходила от меня навсегда. Ровно через неделю она будет безвозвратно потеряна. И единственное, что мне оставалось, это поблагодарить ее за три чудесных дня, которые мы провели вместе.
– Спасибо, – сказал я.
– Тебе спасибо, – ответила она, – Удачного полета.
У входа на трап она обернулась. Еще на одну секунду я увидел ее холодный синий взгляд. Потом она вошла внутрь и дверь закрылась. Корабль поднялся в воздух. Призрачный мираж растаял. Я вновь остался один на один со своей судьбой.
Потрясенный увиденным, я продолжал смотреть в пустое зеркало, потом появилось изображение, его сменило другое, а затем картинки закружились быстрее, и я понял, что время пошло вперед, а значит – я вижу будущее! Я увидел Данаиду. Прямо рядом с ней произошла вспышка – родилась сверхновая звезда. Взрыв был очень мощным… Но это значит… это значит, что все земные базы, а около Данаиды их тысячи, будут уничтожены! Значит, множество людей погибнет! Этого нельзя допустить!
Я вскочил и бегом помчался назад. Больше я не чувствовал ни головокружения, ни усталости. Более того, я знал, как выбраться из этого места! И еще я знал, что скажу людям о том, что скоро появится новая звезда, и что им нужно срочно покинуть опасную зону.
Но я ни слова не скажу им про Алеф. Ни единого слова. Если только Эвальд…
Я поднялся на борт. Единственного взгляда в глаза Эвальда мне было достаточно, чтобы понять, что и он сохранит нашу тайну.
***
Я хотел сказать ему, что он станет великим астронавтом, что это редкостная удача – увидеть подобное чудо в самом начале карьеры, хотел поблагодарить за спасение моей жизни, восхититься его выдержкой, рассказать об увиденном в круглой комнате Вечности, но… Как можно рассказать …о вечности? Как можно отблагодарить за …спасение жизни? Как можно объяснить, что я чувствовал к нему: дружбу, соперничество, восторг, опасения?
И я просто молча пожал его руку.
***
– Как мы выберемся? – только и спросил он.
– Все просто. Скоро Алеф уйдет отсюда. И это место снова станет обычным пространством. И мы вернемся вовремя. А может даже раньше запланированного срока.
Больше мы не разговаривали. Только потом, когда мы уже вышли со сверхсветовой и направились к Земле, я вдруг рассказал ему историю о двух рыцарях.
– Самое забавное, ты был похож на одного из них, – улыбнулся я. – А на кого был похож второй, я не понял…