– На всю деревню меня опозорил! Прислал за мной воронок! Безверхов твой! Весь день меня продержал! Смотрит на меня как на фашиста и медленно говорит: «Второй труп за неделю! И оба ты нашёл!» Я ведь второй труп нашел почти там же, только женский. Я чо? Виноват? Я хворост собираю! Я же не виноват, что под хворостом труп! Я чо? Преступник? Зачем за мной воронок? Перед соседками опозорил! Весь день продержал, ни покурить, ни покушать! Домой в ночь отпустил! За что обидел? Вот я ему и не сказал, а тебе скажу. Токо не перебивай, просто слушай, но не перебивай!
Пятихатки раньше большая деревня была, на двести домов! Только почти все дома саманные, совхоз в послевоенные годы строил. Тогда же и моя матушка этот дом получила, где я сейчас живу. Сейчас многие дома разрушились, но не все. Я и три старухи гуртом живём, с одного краю деревни, а там на другом краю никого жить не должно. Летом ещё может кто-нибудь приехать, а в феврале не! Никого не должно быть! Но там сейчас кто-то живёт, а кто?
Если б добрый человек, бомж или мигрант, то печку бы растопил, дым бы поднялся. И не чурался бы нас. Все люди-человеки! Я хоть и в своем доме живу, а бомжа всем сердцем понимаю. Он мне не враг, я ему тоже. А это плохие люди! Живут-прячутся, думают, что их не видно.
– Поехали, покажешь.
– Издали покажу. Если тебе жить надоело, то сам иди. Стой! Не надо дальше. А то увидят твою машину возле моего дома, так и мне перепадет. А я чем виноват?
Трубников остановился, оставил машину на обочине. Они пошли пешком.
– Почему ты хромаешь?
– Портянка сбилась. У Безверхова перетянуть стеснялся, потом исправил, но ногу стер.
– Сколько их?
– Не знаю. Я их боюсь. Я и одного боюсь. Вся деревня – я и три старухи! Телефон есть, а на помощь звать некого! Кому мы нужны? Зря я тебе сказал. Не приведи Господи еще и твой труп в лесу найду! Мне Безверхов третий труп не простит, он меня самого убьет!
– Где же дом, в который вселились плохие люди?
– По этой улице ступай. До самого конца.
– Далеко! Как же ты сумел их увидеть?
– Я их не увидел, а почувствовал. Прячутся они. Плохие люди! Поосторожнее будь!
С этим напутствием Трубников пошёл по улице. Похолодало. На небе много звезд, луна. Тихо. Кое-где еще лежит снег. Утром шёл снег. В Городке уже давно растаял, а здесь свежий и чистый. На снегу детектив увидел следы, которые вели в одинокий дом с темными окнами. Он вошел без стука. Тихо и темно, но ведро с водой говорит о том, что здесь есть люди. Пить хочется всем людям: плохим и хорошим. Река рядом. Кто-то недавно принес ведро воды, у самого порога оставил. И знакомый запах духов…
Трубников вошел в единственную комнату. Увидел двоих мужчин и Сурину. Она не могла бежать. Её подвергли насилию и унижению.
– У нас гость? – пропел низкорослый мужчина. У него в руке был пистолет. Второй сидел на табуретке.
– Кто же из вас Краснов? Кто Семенов? – спросил детектив.
– Я Семенов, он Краснов, – ответил сидевший на стуле, а ты что за гусь? За девочкой пришел? Забирай, если успеешь.
– Отсидели за похищение и убийство ребенка, вышли, взялись за старое.
– Смотри-ка Красный, а он все знает, небось, начальник! Знает, но не понимает, что он не у себя в кабинете! Это мы с тобой в кошки-мышки играть сейчас будем, ты наша мышка! А с девочкой другой расклад. Мы всего лишь восстановили справедливость! Око за око, зуб за зуб! Следак думает, что Корнеева какой-то Новиков убил, он же чистуху написал! Нас не проведешь! Мы знаем, что это она его убила! По стволу нашли. Эта дура ствол купила в тире, на один выстрел ствол! Выстрел оказался с бумерангом!
– С женщинами и детьми вы храбрецы! Вы даже плевка не достойны! Отбросы!
– Стреляй ему по коленям! – приказал Семенов подельнику.
Но Краснов не успел выстрелить, его опередил человек, неожиданно появившийся за спиной Трубникова. Краснов вскрикнул и упал на пол. Семенов метнулся к окну, но сразу отпрянул. За окном его поджидали несколько человек.
Трубников даже не удивился внезапному появлению «ангелов-хранителей», он подбежал к Полине. Она была жива. Вызывать «скорую» в Пятихатки? Слишком долго ждать. Он поднял ее на руки и вынес на улицу. Воронок стоял у соседнего дома. Рядом с ним появился Безверхов:
– Кто это? Живая? Вези на моей машине в Городок, у нас врач есть, терапевт.
– Терапевт? – машинально переспросил детектив.
– Ничего, справится.
Из Городка Сурину перевезли в Ростов, сразу в следственный изолятор под наблюдение врачей в погонах.
***
В феврале Трубников снова наведался в Городок. Встретился с Безверховым в Торговом центре. Уже все работало: детская спортивная секция, торговые залы, кафе. Снова хор ветеранов пел казачьи песни.
– Спасибо, что вовремя пришли на помощь, – сказал Трубников.
– Тебе спасибо за помощь. А то бы Сурина стала третьим трупом в лесу. И подбрасывали трупы к лесному ангару. Я его снова проверил. Там ширпотреба полна коробочка! Полная механизаций и автоматизация. Люди не нужны, только охрана и один кладовщик.
–Как ты выяснил, что убийцы скрываются в деревне?
– Я об этом не знал. Ты по Городку проехал, а мы за тобой. Так и шли за тобой до самого дальнего дома.
– Надо же! Я даже не почувствовал, что меня пасут.
– Не лыком шиты. Тебе спасибо! От трупов избавил. Казах этот с Ростова. На лакокрасочном заводе работал, под сокращение попал. Как они его к себе заманили? Может работу пообещали? Уже никто не узнает. Девушка из Аксая, вела легкомысленный образ жизни, её заманить труда не составило. У этой категории из-за пандемии тоже безработица.
Безработица страшнее ножа! Ладно, Танюха! Выйдет замуж, по дому, по хозяйству. Но у меня же еще и сын есть! Из армии скоро вернется. Где работать? Кем? В Городке нет работы! В Ростове? Конечно, можно и в Ростове, и в Москве, а здесь-то кто жить будет? Рыжий и три старухи?
Я здесь у себя дома! Дома и стены лечат! Хочу, чтобы сын тоже здесь жил, а где ему работать?
– По твоим стопам, – ответил Трубников.
– Посмотри на меня! Всю жизнь! Я весь в крови и в дерьме! Уж лучше в Ростов, он с детства археологией увлекается, в Танаисе каждое лето на раскопках. А хоть бы и учителем истории! И то лучше! Только детей в Городке все меньше и меньше, как бы школу не закрыли. Не будем о грустном! Что та особа? Почему в СИЗО? Говорят, ты знаком с ней?
– Знаком. Борец за справедливость. Да, ты же сам письма у Рыжего читал-перечитывал!
– Да, а она при чем?
– Среди этих писем есть одно из Питера, в котором Рыжий требует мать Суриной вернуть ему долг – один миллион четыреста тысяч. Прилагается расписка в письменной форме, стоит подпись якобы матери Суриной. Прилагается копия паспорта, но фотография не её, место регистрации не её! Тем не менее судья вынес судебный приказ и с карты матери Суриной списали несуществующий долг. Это стало возможным благодаря статье 122 ГПК РФ, да ты уже об этом все знаешь! «Требования, основанные на сделке, заключенной в простой письменной форме». Мошенники, в данном случае Дегтярев, он же Корнеев воспользовались этим. Пекут липовые расписки как горячие пирожки от имени Рыжего или Седого, Лысого. И получают деньги по закону с несчастных, которые узнают, что они должны, только после того, как с их карты списали деньги.
Мать Суриной, узнав о списании, начала добиваться правды и умерла от сердечного приступа. Без помощи матери Сурина не смогла платить ипотеку, оказалась на улице. Задалась целью найти виновного. Нашли и убила. За убийство будет сидеть.
Сейчас есть новый законопроект, по которому граждан будут уведомлять о том, что они стали должниками, через портал госуслуг. Конечно, это лучше, чем ничего, но все же, но все же…
– Но все же, – завершил его мысль Безверхов, – остается статья 122 ГПК РФ и «Требования, основанные на сделке, заключенной в простой письменной форме». Это всевозможные расписки и тому подобное, а главное, что без привлечения сторон. Дегтяревым немножко труднее будет мошенничать, но Россия – страна большая! У многих людей вовсе интернета нет по бедности. Да и не каждый гражданин будет еженедельно мониторить портал госуслуг, а пропустил десять дней со дня вынесения судебного приказа, плати несуществующий долг! Игра в кошки-мышки продолжается.