Ты мне друг?

Глава 1

Марк

Начало

Думаю, нашу историю стоит начать рассказывать с момента нашего рождения – вернее с рождения Лины Брусникиной – так как именно тогда произошло знакомство наших мам, что в свою очередь поспособствовало нашей дружбе.

Это была осень 1999 года. Родильный дом №1 в городе Хабаровске. Моя мама готовилась к выписке, а тетя Маша как раз только родила белокурую лапочку дочку. С их рассказов я знаю, что, познакомившись, они обменялись номерами домашних телефонов для дальнейшего общения. Родители Лины только переехали в город, и ее мама еще никого не знала. А моей маме палец в рот не клади, дай только с кем-нибудь пообщаться.

Так началась их многолетняя дружба. Прогулки с детьми, часовые разговоры по телефону о коликах, зубах, подгузниках и прочей малышковой ерунде.

Мы жили на одной улице, поэтому часто бывали в гостях друг у друга.

Мое первое воспоминание о Лине, как она зарядила мне в лицо формочкой с песком, которая, как предполагалось, должна была стать куличиком. Я ревел, пуская пузыри из соплей, в то время как она шикала на меня, боясь, что мама ее наругает. Тогда я не наябедничал на нее. Все-таки маленький мужчина, джентльмен, сами понимаете. Так началась наша дружба. Нам было… честно сказать, трудно определить, сколько тогда нам было, но официально, для меня, мы стали друзьями именно с этого момента. «Почему я стал ее другом?» – подумаете вы, ведь она бросила в меня песком. Что ж, на тот момент это была вынужденная мера. Среди друзей моих родителей только у родителей Лины был ребенок. И мне ничего не оставалось, как подружиться с этой вредной девчонкой.

Справедливости ради хочу сказать, что с возрастом она исправилась и больше не обижала меня, а даже наоборот стала моей ярой защитницей. Когда мы были детьми, я был щупленьким, маленьким и носил очки с одной заклеенной линзой. Меня часто дразнили, а иногда даже били или просто толкали. Тогда в бой вступала Лина, она искала хлесткий прутик и гоняла обидчиков по всему двору с криками: «Ух. Я вам сейчас покажу. Я за Марка знаете, что с вами сделаю?». А потом возвращалась и прикладывала подорожник к моим разбитым коленкам. Она никогда меня не дразнила из-за моих очков и никогда не смеялась из-за моих слез.

А вот дальше началась череда моих приключений-злоключений с неугомонной девчонкой.

Глава 2

Лина

7 лет

– Ты мне друг? – спросила я моего лучшего друга, оценивающе смотря на дерево рядом с гаражом недалеко от детской площадки.

– Друг, – не задумываясь ответил Марк.

– Тогда лезь, – я указала на путь с дерева на гараж.

Он нахмурился и посмотрел на меня.

– Я не смогу.

– Я тебя подброшу. Давай, пошли.

Потянув его за собой, я подошла к нашему новому месту для игр.

– Хватайся за ветки, а я подтолкну, – скомандовала я, готовясь толкать его худое тельце.

Он замялся и попытался отступить от моего гениального плана.

– Давай лучше в съедобное-несъедобное поиграем? Если нас поймают родители, то наругают.

– Да все будет нормально, – отмахнулась я. – Никто не узнает. Мне скучно, Марк.

Он обреченно вздохнул и повернулся к дереву, хватаясь за ветки внизу.

– На счет раз, два, три. Готов?

– Нет.

Я пропустила его ответ мимо ушей и начала считать.

– Раз, два, три.

Толкнув его за ноги, что есть мочи, я помогла ему забраться на высокую ветку. И начала карабкаться сама. Мои кроссовки скользили по коре, но я изо всех сил пыталась подтянуться, а Марк тащил меня за футболку наверх. Когда мне удалось забраться, настал второй этап нашего подъема. Нужно было перебраться с ветки на крышу гаража.

Я уже вовсю представляла, как мы будем там бегать, перепрыгивая с крыши на крышу. Но когда снова подтолкнула Марка, чтобы он оказался на гараже, произошло то, чего я не ожидала.

У него закружилась голова.

– Ли, мне плохо, – промямлил он, глядя вниз, и начал качаться из стороны в сторону.

– Марк, сядь, – крикнула я, но было уже поздно.

Мой друг рухнул вниз на асфальт.

Блин, мама меня убьет.

Как можно скорее я слезла вниз и начала звать его.

– Марк, Марк. Ответь, – молила я.

У его рта была кровь, на переносице тоже кровила ссадина. Разбитые очки лежали рядом. Глаза были закрыты, но он стонал, что говорило о том, что он не спит.

Я рухнула на колени рядом с ним и потрясла его за плечи.

– Марк, да проснись же ты! С тобой все в порядке? Скажи, что ты в порядке. Наши мамы меня убьют.

– Хватит меня трясти, – хныкал он, хватаясь за свою правую руку. – Моя рука. Она болит.

– Открой глаза, – попросила я.

Он послушался и распахнул свои шоколадные глаза. Было странно видеть его без очков. Я даже как-то и не обращала внимания на их цвет до этого момента.

– Вот так, – похвалила я. – Встать сможешь?

Он кивнул и слабо улыбнулся, из-за чего я увидела щель между зубов в верхнем ряду, которой 5 минут назад не было.

Блин, он выбил зуб.

Я помогла ему подняться и, перекинув, его здоровую руку на мою шею, потащила его к себе домой.

– Боже, Лина, о чем ты думала? – негодовала мама, когда чуть позже мы сидели вместе семьей Ковалевых на скамейке в больнице. – Марк мог убиться. Я разочарована в тебе. Ты наказана.

Я виновато опустила голову. Слезы предательски побежали из глаз.

– Маш, ну, будет тебе. Они же дети, – заступилась тетя Юля, покачав головой. Из-за короткой стрижки ее темные волосы попали ей в рот, поэтому она заправила их за уши. – Марк сказал, что это он потащил Лину на гаражи.

– Ну да, как же, – фыркнула мама. – В жизни не поверю, что тихий и спокойный Марк придумал эту безумную идею.

– Мне захотелось попробовать, – робко вклинился Марк. – Извините. Не наказывайте Лину. С кем же я буду тогда играть?

Он посмотрел на нее умоляющими глазами кота из мультика «Шрек 2», который мы недавно смотрели на кассете, и мама сменила гнев на милость.

– Ладно, Лина не наказана, – она прищурилась и ткнула пальцем мне в лицо. – Но я все равно не верю, что это придумал Марк.

Когда мы после осмотра возвращались к машине, я немного замедлилась, чтобы подстроиться под темп Марка.

– Спасибо, – тихо сказала я, сжимая ладошку его не загипсованной руки.

Он улыбнулся своей теперь уже беззубой улыбкой и ответил:

– Я же твой друг.

Да, он мой лучший друг.

И шрам на его переносице всегда будет напоминать мне о том, на что он согласился из-за меня.

Глава 3

Марк

10 лет

Одним теплым майским днем моя лучшая подруга спросила меня:

– Ты мне друг?

Помня предыдущий опыт, я слегка напрягся, но все равно ответил:

– Конечно.

– Тогда пошли на речку купаться.

День был теплый, но вода еще вряд ли согрелась до комфортной температуры.

– Ли, это плохая идея. На улице +24, но вода явно будет холоднее, – ответил я, поправляя очки.

– Да ладно тебе, – уговаривала она. – Будет весело. Ждать лета и тепла очень долго. Искупаемся в одежде, и пока идем обратно домой, она уже высохнет. Родители ничего даже не узнают.

Помнится, у нас уже был такой разговор. Но она все равно это сделает, соглашусь я или нет, а одну я ее не оставлю.

– Хорошо, пошли, – уступил я и сел на велик. – Кто последний, тот дурак.

И с боевым кличем принялся быстро крутить педали, оставляя ее позади.

Немного погодя, я все-таки сбавил скорость, чтобы она догнала меня, и мы вместе доехали до речки.

Подъехав туда и оставив велики в траве, мы подошли к кромке воды.

– Я сниму одежду, – предупредил я. – Не хочу потом идти домой как мокрая крыса.

Она пожала плечами.

– Ладно, я тоже. Но оставлю футболку.

– Может, все-таки не будем этого делать? – снова попытался я отговорить Лину.

– Не будь трусом. Это всего лишь прохладная вода. Что может случиться?

Я неохотно начал снимать кроссовки и носки, а затем стянул футболку и шорты. Последними на стопку одежды упали очки. Лина же резво спустила свои шорты и буквально выпрыгнула из кед на босу ногу, а затем собрала свои длинные русые волосы в пучок.

Оказавшись достаточно раздетыми для купания, мы взялись за руки.

– На счет три? – с улыбкой спросила она.

– Да, – улыбнулся я в ответ.

– Три, – крикнула Лина и потянула меня в воду.

Уже на погружении по щиколотку я хотел бросить ее и развернуться обратно, но подруга крепко держалась своими пальцами за мои.

Черт. Как же хо-о-о-олодно.

Стуча зубами, мы зашли по грудь и остановились.

– С-с-слишком х-хол-лодно, чт-чтобы п-плавать, – прохрипел я.

Легкие горели. Из-за ледяной воды я не мог сделать полноценный вдох.

– Д-д-да н-норм-мально. С-с-сейчас п-п-привыкнем и с-станет теп-пло, – заикаясь ответила Лина.

Я отпустил ее руку и начал грести руками, чтобы хоть как-то согреться, но что бы я ни делал, плавание в холодной воде не становилось комфортнее.

– Л-л-ли, я б-больше н-не м-могу. Я х-хочу на б-б-берег.

– Х-х-хорошо. П-п-пошли, – согласилась она, и мы поплыли к берегу.

Оказавшись на суше, мы сели на траву, чтобы немного обсохнуть.

Если до купания нам казалось, что на улице тепло, то после ледяной воды, мы поняли, что согреться нам не удастся.

Лину трясло, и я решил отдать ей свою сухую футболку.

– Держи, – сказал я, протягивая дрожащей рукой наши вещи.

– С-спасибо, – ответила она и, отвернувшись от меня, сняла свою футболку.

Я тоже отвернулся, чтобы она переоделась, а заодно стянул мокрые трусы и надел шорты. Стало немного теплее, но лишь немного. Надев очки, я снова сел на траву. Переодевшись, Лина села рядом и прижалась ко мне. Я обнял ее одной рукой и растер ее плечо.

– Лучше?

– Немного. Но ты был прав, затея была и правда так себе, – расстроено сказала она.

Взяв свободной рукой ее холодные руки, я начал дышать на них, чтобы согреть.

– Почему ты всегда участвуешь в моих безумствах, даже когда не хочешь этого? – спросила Лина, внимательно смотря мне в глаза своими большими голубыми как небо глазами.

Я криво улыбнулся и ответил:

– Потому что я твой друг. А кодекс друга гласит, поддерживать своего друга во всех идеях, даже безумных.

– У друзей есть кодекс? – удивилась она.

– Негласный.

– Ладно, как скажешь, – она немного помолчала, а затем сказала: – Ты же знаешь, что я люблю тебя? Ты мой самый-самый лучший друг и всегда им будешь.

– Знаю. И тоже люблю тебя, Брусничка.

Мы привалились головами друг к другу и еще долго молча смотрели на речку.

***

Через 3 дня у меня резко поднялась температура, начался кашель и участилось дыхание. Меня знобило, болела голова до тошноты, и мне совершенно не хотелось есть.

– Маша, я в панике, – жаловалась моя мама по телефону, глядя на градусник. – Он горячий словно печка, температура 39. Я не знаю, что делать.

Тетя Маша на другом конце провода что-то ответила, и глаза мамы расшились.

– Да ладно?

Она подозрительно посмотрела на меня.

– Думаю, ты права. Таких совпадений не бывает. Ладно, позвоню в скорую. Наверное, увидимся в больнице. Пока.

Мама положила трубку и, уперев руки в бока, сказала:

– Значит, с Линой что-то натворили, да? Где были? Что делали?

У меня даже не было сил, чтобы ей ответить, поэтому я просто устало закрыл глаза.

Остальное помню словно в тумане. Врач, газель скорой помощи, встревоженное лицо мамы, сменяющиеся картинки в окне машины, больничная палата.

Когда пришел в себя, первое, что я увидел, было лицо Лины.

Она виновато погладила меня по руке и закашлялась.

– Мне жаль, – сказала подруга осипшим голосом. – Я не хотела, чтобы так вышло.

– Знаю, – хрипло ответил я.

– Обещаю снова кормить тебя с ложечки, как когда ты сломал руку.

Она клятвенно скрестила пальцы.

– О, нет, – застонал я и тоже закашлялся. – Тогда к моей болезни добавятся еще и ожоги. Ты плохо справлялась со своей задачей.

Она погладила пальцем мой шрам на переносице, который без очков был хорошо заметен.

– Постоянно из-за меня ты оказываешься в больнице, – грустно прошептала Лина.

– Ну, сейчас ты тоже здесь, – постарался утешить ее я.

– Это не считается. Я здесь по своей вине.

– Эй, перестань, – я взял ее за руку. – Зато было весело.

Она отрицательно покачала головой и поцеловала меня в щеку.

– Поправляйся. А мне нужно вернуться в свою палату. Я наказана навеки вечные.

Лина поднялась с моей кровати и попятилась к выходу.

– Скажи, что это я придумал.

– Она не поверит, – сморщила носик Лина. – Да и я не хочу, чтобы тебя наказывали навеки вечные из-за меня.

– Ты придешь еще? – с надеждой спросил я, пытаясь разглядеть ее лицо, но она отходила все дальше, размываясь в неузнаваемое пятно.

– Конечно приду, – ответила она. – Кодекс друга гласит, никогда не оставлять своего друга одного, когда тот болеет.

Я улыбнулся и закрыл глаза, снова погружаясь в дремоту.

Глава 4

Лина

13 лет

Пряча поглубже в рюкзак упаковку сигарет, украденную у папы, я побежала в гости к Марку.

На улице стояла глубокая осень, и я получше закуталась в шарф. Не хотелось выбираться из дома, но я была человеком на задании. Наши с Марком родители решили собраться у меня дома, поэтому я пошла к нему, чтобы провернуть очередную шалость.

Марк с улыбкой открыл мне дверь и жестом пригласил войти. Его каштановые волосы спадали на лоб. Поэтому он запустил в них руку и откинул назад.

– Можешь ничего не говорить. Я вижу твой горящий взгляд, – сказал он, закрывая за мной дверь. – Сейчас ты спросишь, друг ли я тебе. Я отвечу «да», и ты втянешь меня в дерьмо. Я прав?

Я довольно кивнула.

Марк встал передо мной. За последний год мы поменялись ролями. Раньше я была выше и больше него, защищая от обидчиков. Теперь он вытянулся на полголовы выше меня и завязывал драку с любым, кто посмеет меня обидеть. Не всегда побеждая в бою, но для меня не это имело значения.

– Кроме одного, – поправила я, копаясь в рюкзаке в поисках добычи. – Никакого дерьма. Родителей нет. Никто не узнает.

– Никто не узнает, – закончил он вместе со мной. – Хотелось бы верить. Но я в любом случае в деле. Что ты задумала? – спросил он, помогая стянуть мою куртку и шапку.

Я выудила пачку сигарет и ликующе подняла ее вверх.

– Сегодня, друг мой, мы погрузимся в мир крутости, – провозгласила я, уже направляясь на балкон.

– Черт, Ли. Это самая паршивая идея из всех, что у тебя были, – поморщился он. – Ты ведь сперла сигареты у отца?

Я кивнула.

– Тогда он 100% это заметит. И как думаешь, на кого падет подозрение?

Он взывал к моему благоразумию, но у меня его не было. Поэтому я открыла пачку, достала оттуда сигареты и зажигалку и протянула одну Марку.

– Ты мне друг?

Он раздраженно вздохнул.

– Друг, друг.

Марк вырвал у меня сигарету и зажигалку и, зажав сигарету между губами, прикурил ее. Надо сказать выглядел он очень круто. Хороший-плохой мальчик.

Одноклассницы бы писались кипятком, если бы увидели его сейчас.

– Вау. Ты точно этого не делал раньше? Так профессионально закурил.

Вся крутость сошла на нет, когда Марк закашлялся.

– Нет, – ответил он, не вынимая сигареты, когда кашель прошел. – Просто частенько хожу с Семой из 7Б за школу, когда он курит.

Я пожала плечами, засунула сигарету в рот и наклонилась к Марку, чтобы зажечь ее от его сигареты. Наши лица оказались очень близко друг к другу. Ближе, чем того требовал кодекс друга, но мы же не собирались целоваться или что-то в этом роде. Я просто закурила сигарету и все. Ведь так?

Пока оранжевый огонек переходил от одной сигареты к другой, я не сводила глаз с его лица, его красивых шоколадных глаз, с россыпи его родинок на правой скуле, которые были словно созвездие в ночном небе.

– Я когда-нибудь говорила, что у тебя красивые глаза? – спросила я и затянулась, отстраняясь от друга.

– У меня? – удивился он, я кивнула и постаралась не закашляться. – Странно, – продолжил он, – я всегда думал, что это мне везет, когда я смотрю в твои. Ведь я в них вижу небо, а ты в моих говно.

Я рассмеялась и зашлась приступом кашля, от которого выступили слезы.

– Дурак. Они напоминают мне о молочной шоколадке. О такой вкусной, сладкой, тающей во рту. М-м-м, – мечтательно промычала я.

– Ну, рад стараться, – он театрально поклонился и снова затянулся. – С чего вдруг появилась идея о курении?

Я выдохнула дым в открытое окно и ответила:

– Не знаю. Просто это круто. Мы типа такие взрослые.

– И сейчас получите звездюлей как взрослые, – сказал мой отец, входя на балкон.

Мое сердце упало.

Он возвышался не только надо мной, но и над Марком. Его широкие брови были зло нахмурены, а глаза отблескивали сталью.

– Пап… но…но…почему ты здесь?

– Не тебе задавать мне вопросы. Живо выбросили сигареты и зашли в дом, – яростно скомандовал отец.

Мы послушно затушили сигареты и выбросили окурки в пепельницу отца Марка.

Не буду вам пересказывать весь горячий диалог наших отцов. Но попало нам знатно. Были и крики, и ремни (коллективная порка не то, в чем я хотела бы участвовать в любой день). А также самое главное наказание – нам с Марком нельзя было видеться кроме школы навеки вечные, так как мы плохо влияем друг на друга.

«Веки вечные» продлились всего 3 недели, но это были самые грустные 3 недели в моей жизни. И снова это случилось из-за меня.

Может, пора завязывать с безумными идеями?

Глава 5

Марк

16 лет

Это случилось на 6 уроке. И под этим я подразумеваю очередную порцию безумных идей моей подруги.

Я мирно доживал учебный день, подперев голову рукой и вырисовывая неразборчивые каракули на листке, как вдруг с соседней парты мне прилетает записка. Повернувшись к Лине, я увидел ее горящий взгляд.

Только не снова.

Я развернул маленький клочок бумаги и увидел вопрос, который не предвещал ничего хорошего в моей жизни.

Ты мне друг?

Я сглотнул.

Чем старше становится она, тем безумнее становятся ее идеи. Я начинаю бояться эту девушку.

Но, как и всегда, я поворачиваю к ней голову и с улыбкой киваю.

Она улыбается в ответ и снова строчит мне записку. Развернув клочок, когда он оказывается у меня в руке, мои глаза расширяются.

Тогда давай сегодня вместе сделаем пирсинг.

Блядь.

Я разворачиваю записку другой стороной и пишу:

И где же ты предлагаешь сделать пирсинг мне? На члене что ли?

Я бросаю свое послание к ней. Лина разворачивает записку и тихо хихикает. А затем снова пишет ответ.

Пошляк. Только о своем члене и думаешь. Как насчет уха или брови? Будешь выглядеть секси.

Мой ответ на это:

А ты приютишь меня на пару лет, когда меня выгонят за это из дома?

Она закатила глаза и подписала:

Какой ты зануда. Тогда сосок. Будем знать только мы;)

Я потер виски двумя указательными пальцами, потому что у меня не на шутку начала раскалываться голова.

Ладно. Но за это ты приостановишь череду своих хреновых идей. Хотя бы на пару лет!

Она фыркнула и кивнула, давая понять, что на ближайшие годы я в безопасности. Правда, я не уверен, какой ценой мне достанутся эти несколько лет спокойствия.

После уроков я собрал свой рюкзак и подошел к Лине, забирая ее тяжелую сумку.

– И где же ты собираешься это сделать? Не думаю, что несовершеннолетних примут с распростертыми объятиями в салоне.

Она перебросила волосы через одно плечо и, развернувшись на пятках, пошла на выход.

– Пару недель назад я увидела септум у Маринки из 10В и спросила у нее, где она его сделала. Она дала контакт, и я связалась с этим парнем. Он записал меня на сегодня, но я попросила оставить небольшое окно после меня, если я вдруг приду не одна, – Лина подмигнула мне и открыла дверь кабинета.

– Продуманная, – хмыкнул я. – А сама какое место выбрала?

– Пупок само собой.

Ну, конечно.

– Сама пупок прокалывать собралась, а я сосок должен? Как-то неравнозначно.

– Ухо или бровь, малыш, – пропела она. – У тебя большой выбор.

– Как будто ты не знаешь моего отца, – вздохнул я, выходя из школы. – Он сначала вырвет с корнем серьгу, а потом выгонит меня из дома. Потому что я буду позорным гомосекским пятном на всем роде Ковалевых.

– Ты преувеличиваешь.

– Я преуменьшаю.

– Не бухти. Это будет подарок на день рождения. Я плачу.

Она шла подскакивая, от чего ее юбка поднималась выше, чем мне бы этого хотелось.

– Перестань. Иначе завтра мне снова придется драться из-за того, что какой-то осел будет обсуждать твои трусики, – проворчал я.

– Боже, ты такой защищающий. Из-за твоих замашек, никто не хочет со мной встречаться. Все думают, что ты мой парень.

Вопреки ее упрекающим словам, она подошла поближе и обняла меня за талию. А я обнял ее за плечо.

– Веришь или нет, но у меня с девушками тоже не клеится из-за этого. Они бросают меня, потому что думают, что я защищаю тебя из-за того, что ты мне нравишься.

– По крайней мере, у тебя с ними не клеится, когда ты уже с ними развлечешься. Ко мне же вообще никто не подходит. Я так умру старой девственницей.

Я рассмеялся и поцеловал ее в макушку. А она широко улыбнулась и повела меня на казнь…то есть на сеанс пирсинга.

Когда мы подошли к обычному многоквартирному дому, я нахмурился.

– Так и знал, что ты ведешь меня к какому-то самоучке. Надеюсь, мы не подхватим там что-нибудь от не стерильных иголок. Не хотелось бы умирать молодым, – простонал я.

Ли взяла меня за руку и потянула к подъезду.

– Все будет хорошо. Он использует только новые иглы. Обещаю, риска для здоровья нет. Я учусь на своих ошибках.

Она обернулась и бросила грустный взгляд на мою переносицу, где за очками скрывался шрам.

– Прекрати так смотреть. Меня бесит, что каждый раз ты грустишь из-за этого, – я указал на свое лицо. – Шрамы украшают мужчин.

– Ладно. Но я все равно чувствую себя виноватой.

Лина набрала нужный номер квартиры в домофоне.

– Ты и должна. Ведь ты виновата, – пошутил я.

Она ткнула меня локтем в бок и зашла внутрь, когда замок с пиликаньем открылся. Я последовал за ней.

В квартире на первом этаже нас уже ждал молодой парень. На вид ему самому едва перевалило за 18. Я еще больше напрягся.

– Лина? – спросил он.

– Да. А это, – она махнула головой в мою сторону, – тот, для кого ты оставил окошко.

Он молча кивнул и пропустил нас в свое жилище.

– Поели перед сеансом?

– Да, – солгала Лина. – И вида крови не боимся, если что.

Он хмыкнул и провел нас в одну из комнат, где были лишь кушетка, металлический столик и 2 стула.

– Свободное окошко, – обратился он ко мне. – Садись пока на стул. А я займусь пока твоей девушкой.

Я кивнул и сел.

– О, нет. Мы просто друзья, – уточнила Лина.

– А. Френдзона. Понял.

Ни хрена он не понял, но мы не стали объяснять. Мы с Линой постоянно сталкивались с мнением, что между нами что-то есть. Или что один из нас хочет большего, но другой его динамит. Поначалу мы даже пытались что-то кому-то доказать, но быстро поняли, что это бесполезно. Поэтому перестали переубеждать людей. Пусть думают, что хотят, главное, мы знаем, что между нами.

– Пупок, верно? – уточнил парень, обрабатывая руки септиком и надевая перчатки.

– Ага, – просияла Лина.

– Ложись и задирай блузку.

Лина легла и, расстегнув пару нижних пуговиц, распахнула полы своей белой блузки.

Парень чем-то лязгал на столике, но я не обращал внимания. Мой взгляд был прикован к лицу Лины. Она заметно нервничала.

– Еще не поздно передумать, Ли, – сказал я, пытаясь ее вразумить.

Она покачала головой.

– Нет. Я хочу.

Я пожал плечами и откинулся на спинку стула, ожидая своей очереди на инквизицию.

Парень обработал участок прокола и зажал кожу какими-то щипцами, а затем взял иглу.

– Я сделаю это быстро, – пообещал он. – Только не дергайся.

Он сделал прокол, и она поморщилась. Затем с помощью еще какой-то штуки он вставил серьгу, которую именовал «бананом» и накрутил шарик.

– Готово, – сказал он, снимая перчатки. – Вот возьми памятку по уходу. Там написано, как и чем обрабатывать и мой телефон, на всякий случай.

Этот придурок ей подмигнул, и для меня стало очевидным, что он имел в виду личные звонки.

– Теперь ты, – повернулся он ко мне и кивнул на кушетку.

Мы поменялись с Ли местами, и я сел на кушетку.

– Что будешь прокалывать? – уточнил он, снова надевая новую пару перчаток.

– Сосок, – сквозь зубы проскрежетал я.

Он удивленно приподнял брови.

– Черт, чувак. Это очень чувствительное место у парней. Ты уверен? Может, лучше начать с чего-то попроще?

– Как-нибудь переживу, – также сквозь зубы ответил я.

– Ну, как скажешь, – он повернулся к столику и начал подыскивать серьгу для меня. – У твоей подруги стоит медсталь, но тебе бы я порекомендовал поставить титан. Место нежное, хуже заживает.

Я пожал плечами.

– Ты у нас тут спец.

– Хорошо. Тогда расстегни рубашку.

Я расстегнул и на всякий случай снял ее.

– Левый или правый?

– Без разницы, – отмахнулся я.

Парень обработал место прокола, от чего мой правый сосок затвердел. Затем, внимательно оглядев фронт работы со всех сторон, он сделал метки ручкой. Немного отойдя от меня и посмотрев издалека, он кивнул сам себе и распечатал иглу.

– А теперь расслабься и вдохни.

Я послушно выполнил указание, и в этот момент парень проткнул мою нежную плоть. Мой бедный сосок загорелся огнем.

– Блядь. Лина, – заорал я, – чтобы я еще раз подписался на придуманное тобой дерьмо. Да никогда.

Парень вставил штангу и закрутил шарик.

– Я закончил. Смотреть будешь?

– Нет, спасибо, – буркнул я и натянул рубашку, вставая и застегивая ее на ходу. – Ты платишь, Лина. Я отказываюсь отдавать за это деньги. За эту пытку еще мне должны приплатить.

Я подхватил свой рюкзак с пола возле стула и словно ошпаренный вылетел из квартиры.

– Ты дуешься? – спросила подруга, догоняя меня на полпути домой.

– Еще как, – я остановился и ткнул пальцем в ее грудь. – Ты даже, блядь, не представляешь, как это больно! Учти, если я кого-то когда-то убью, после сегодняшнего ты без вопросов должна будешь помочь мне спрятать труп, поняла?!

– Хорошо-хорошо. Ты же мой друг. Я бы в любом случае без вопросов помогла, – рассмеялась она.

– Иди домой, – буркнул я. – Сейчас я не хочу с тобой разговаривать.

– Ну, Маркуша, – Лина выпятила нижнюю губу. – Не злись. Это всего лишь пирсинг. Если тебе так больно, сними его.

– И сниму.

Я развернулся и быстрым шагом направился домой.

Сосок пульсировал как сука, и мне хотелось поскорее вытащить эту злосчастную штангу.

– Марк, – окликнула Лина и начала догонять. – Подожди. Дай я хоть тебе памятку по уходу дам. Вдруг передумаешь.

Я снова повернулся к ней.

Кроссовки Ли шлепали по асфальту, усыпанному желтыми листьями, пока она не остановилась рядом с носками моих кроссовок. Она обняла меня и уткнулась лицом в мою грудь, избегая места прокола.

– Прости. Я правда не думала, что все так плохо, – извинилась она.

Я тяжело вздохнул и обнял ее одной рукой.

– Иногда я не понимаю, почему до сих пор с тобой дружу. Ты – мой талисман неудачи.

– Но ты все равно меня любишь, – приглушенно ответила она.

– На самом деле, сейчас я тебя немного ненавижу.

– Не говори так, – захныкала она.

– Ладно, я тебя все равно люблю, но это не отменяет нашего соглашения. Ты отстанешь от меня на пару лет со своими гениальными идеями.

– Хорошо, – ответила она и подняла голову, чтобы посмотреть на меня. – Спасибо, что пошел со мной.

– Как будто когда-то было иначе, – хмыкнул я и подтолкнул ее в сторону дома.