Серега. Так и сплоховал! Потому что дебил! Ладно, что теперь делать… Надьки здесь, понятное дело, не бывало – все вон говорят. Даже эти лопухи старые. И понятно, что запомнили бы – тут как в деревне, все на виду. Ушла, видимо, совсем не в эту сторону. Ищи ее теперь, свищи. Как ветра в поле.
Сцена пятая
Во дворе появляются Иван Абрамович и Надя.
Серега. Привет стражам порядка. С какой вы девушкой симпатичной гуляете, прям завидно! Мы слыхали, с двойным убийством все выяснили. Только миллион куда-то делся… мы тоже задумались, куда ж.
Иван Абрамович. Вряд ли найдется. Если только случайно всплывет, но не думаю, что тот, кому его отдали на хранение или тот, кто его найдет в тайнике, пойдут и в полицию отдадут. Что-то к нам особо не ходят со словами: я тут миллион нашел, возьмите, пожалуйста.
Надя, Серега и Крепыш нервно смеются. Надя боится, что ее сейчас узнают, но старается выглядеть спокойной.
Серега. К сожалению, народ так не делает. А жаль! Нашел чужой миллион – отдай… Так мы поняли, вы нашу племяшку не встречали?
Иван Абрамович. Нет, никого похожего. Думается мне, она в другую сторону пошла с вокзала. Здесь бы сразу заметили чужого, тем более, бомжа.
Серега. Мы уж поняли. И со стариканами поговорили, и с дворником… даже с Валеркой, хозяином магазина. Пойдем сейчас к нему, купим выпить – день выдался тяжелый.
Серега и Крепыш пожимают руку Ивану Абрамовичу и уходят со двора.
Иван Абрамович. Ух! Думал, сейчас тебя признают!
Надя. Я тоже перепугалась. Но так меня Екатерина Аркадьевна преобразила, что они вообще ничего не заподозрили!
Во дворе снова появляются Екатерина Аркадьевна (с большим пакетом) и Леонид Степанович.
Екатерина Аркадьевна. Ну что, ушли упыри? Шатаются тут и шатаются. Но вроде все – решили водки у Валерика купить и с горя, что Надежду не нашли, топать пить. Верное решение!
Иван Абрамович. Мы с ними, представляете, столкнулись нос к носу! Они Надю вашу вообще не узнали! Вот это сила преображения!
Леонид Степанович. Ты, Катерина, какая молодец! Тебя гримером надо, в Голливуд. Как там с паспортом дела?
Иван Абрамович. На удивление быстро ответили коллеги мои. Все подтвердили, так что справочку мы Надежде выписали. Теперь либо домой – там и паспорт получит, либо можно здесь, но здесь будут чуть дольше делать. Какие у тебя планы, Надь?
Надя (растерянно). Не знаю… Так все неожиданно! Я уже думала, жизнь моя так и закончится на дне, что не выкарабкаюсь…
Екатерина Аркадьевна (подбирая слова). Надь, а я вот подумала… Может, ты у меня останешься? Чего тебе в свою деревню возвращаться. Потихоньку в Москве сориентируешься, работу найдешь. Мамке своей будешь хоть деньги посылать, хоть помощь ей будет… Я живу одна… да ты знаешь… В одной комнате, конечно, не ахти, но двадцать метров все-таки. Разместимся.
Леонид Степанович. Правда, Надежда, и нам веселее, и тебе крыша над головой. Ты ж теперь Катеринина названная племянница. Живи пока…
Надя плачет и обнимает Екатерину Аркадьевну. Та тоже начинает плакать.
Леонид Степанович (шмыгая носом). Вот, дамы, лужа будет от ваших слез. Потоп! Впору опять к Валере бежать, нервы успокаивать, но теперь в хорошем смысле…
Иван Абрамович. Жаль мне нельзя. При исполнении. Но у Валеры заканчивайте спиртное цыганить. Ребят, ну нехорошо!
Надя (всхлипывая). Так у меня деньги есть. Что вчера насобирала. Давайте, и правда, купим у Валерия. Екатерина Аркадьевна, сумка моя у вас в комнате осталась. Пойдемте возьмем. Там на шампанского бутылочку точно хватит. И немного на закуску.
Леонид Степанович. Абрамыч прав. И сядем по-человечески у меня дома.
Екатерина Аркадьевна. У меня, Степаныч, лучше. У меня посуды больше, даже сервиз один есть. А соседи сейчас в отпуске – нормально можем, чуток даже пошуметь… Надь, а вещи твои здесь – я все собрала в пакет, чтобы выбросить. И сумка твоя там. Как раз не хотели без тебя выбрасывать, чтобы ты нужное вынула.
Иван Абрамович. Ну вы тут разбирайтесь. Если Надежда остается, жду завтра – оформим регистрацию. И по паспорту тогда скажу нашим, чтоб здесь оформляли выдачу. Сфотографируетесь, туда-сюда, короче, завтра все скажу, что делать… И это, сильно не напивайтесь!
Екатерина Аркадьевна. Спасибо, Абрамыч, за помощь! Постараемся!
Иван Абрамович уходит со двора. Надя вытряхивает на скамейку содержимое сумки.
Надя (считает мятые купюры). О, полторы тысячи накидали! Нате, Екатерина Аркадьевна.
Екатерина Аркадьевна (засовывает деньги в карман пальто и берет сумку, чтобы засунуть ее обратно в пакет). Сейчас вместе сходим. Гулять будем на все! С последнего твоего, Надежда, бомжового заработка! В честь, так сказать, ухода с работы… Надь, тут чего-то еще лежит. В сумке еще что-то…
Надя. А бог его знает. Мне ее выдали – там из кучи старых вещей выдают «реквизит», а то с пакетом неудобно было ходить. Может платок там на голову или еще чего (интереса никакого к сумке не проявляет).
Екатерина Аркадьевна. Гляну на всякий случай. Мало ли – тебе не нужно, мне сгодится.
Екатерина Аркадьевна открывает молнию, вынимает пакет, раскрывает его, оглядывается по сторонам и быстро заворачивает снова.
Леонид Степанович. Ты чего, Кать?
Екатерина Аркадьевна. Там деньги. Две пачки с пятитысячными. По-моему, это тот самый миллион рублей.
Леонид Степанович. Так вот почему они сильно Надежду искали! Они у нее в сумке додумались деньги спрятать! Дайка вытащу одну купюру. Схожу на нее куплю что-нибудь у Валерика. Скажу, Наде подали, но мы не уверены, что настоящая.
Леонид Степанович убегает.
Надя. Что ж теперь нам делать?
Екатерина Аркадьевна. А что делать? Поделим на три части. Невелика сумма, а нам сгодится. Не отдавать же твоим бандитам. И в полицию тоже идти неохота – начнут ведь выспрашивать, как у тебя деньги эти в сумке оказались. Целая выйдет история и еще неизвестно, чем она закончится…
Возвращается Леонид Степанович с пакетом.
Леонид Степанович. Купюру на машинке даже проверили! Настоящая. Немного купил нам, а так вместе пойдем. Надо только сумку схоронить дома.
Екатерина Аркадьевна. Мы подумали, что в полицию не надо идти – огород городить. Еще неизвестно, каким боком все это Наде выйдет. Поделим на три части и будем потихоньку пропивать.
Леонид Степанович. Разумно, дамы. Я – за!
Надя. Давайте я схожу домой, отнесу продукты и сумку. Разберу, чего Леонид Степанович купил и спущусь – сходим, может, докупим чего. Я нормально так давно не ела!
Екатерина Аркадьевна. Мы тоже нормально давно не ели, согласна, пируем сегодня. На тебе ключи. А то я убегалась туда-сюда ходить. Продукты положи в холодильник – у меня в комнате стоит, да ты уже знаешь… А сумку пока в шкаф засунь, потом разделим на три кучки.
Надя уходит. Екатерина Аркадьевна и Леонид Степанович садятся на скамейку.
Екатерина Аркадьевна. Устала. День выдался напряженный – давно такого не случалось.
Леонид Степанович. Это правда. Сейчас Надя спустится, сходим в магазин, накупим всякого… Напряженный, но счастливый… Чего, Катерина, будешь делать со своей частью?
Екатерина Аркадьевна. Пока ума не приложу, чего… А мне ничего не надо… Будем просто жить на них. Захочет Надя, как Абрамыч, сделаем ремонт в комнате. Или просто мебель заменим. Вот ей диван заменим – а то старый совсем, ей спать будет неудобно…
Леонид Степанович (кашляет, подбирая слова). У меня к тебе, Катерина, рационализаторское предложение… Ты только сразу не ругайся… м-м-м…
Екатерина Аркадьевна. Да не мычи, говори! Не буду ругаться. Чего надумал-то?
Леонид Степанович. Выходи, Катя, за меня замуж. Переедешь ко мне в квартиру, Надя пусть в твоей коммуналке живет. Она молодая, ей одной лучше жизнь строить. А мы с тобой подадим заявление, пока месяц ждать, покажем Наде Москву, она обустроится, а может и работу подыщет. Вон Валерик готов ее к себе взять. А как поженимся, Кать, поехали к морю! И будем там жить, пока деньги наши с тобой не закончатся. Вернемся, сядем с Надей и будем рассказывать про наше свадебное путешествие… Я бы, знаешь, Кать, выделил денег на фотоаппарат… у меня старый совсем, еще пленочный. Мы бы там фотографировались. Валерик бы объяснил, как там чего нажимать…
Екатерина Аркадьевна кладет голову на плечо Леонида Степановича.
Леонид Степанович. Катерина, я вот не понял – ты согласна или нет?
Екатерина Аркадьевна. Степаныч, согласна я. Мне б от такого счастья не помереть раньше времени.
Начинает читать стихотворение:
Женщина всегда чуть-чуть, как море.
Море в чем-то женщина чуть-чуть.
Ходят волны где-нибудь в каморке,
спрятанные в худенькую грудь.
Это волны чувств или предчувствий.
Будто бы над бездной роковой,
завитки причесочки причудной
чайками кричат над головой.
Женщина от пошлых пятен жирных
штормом очищается сама,
и под кожей в беззащитных жилках
закипают с грохотом шторма.
Там, на дне у памяти, сокрыты
столькие обломки – хоть кричи,
а надежды – радужные рыбы
снова попадают на крючки…
Наступает тишина, в которую неожиданно врываются звуки улицы. Екатерина Аркадьевна и Леонид Степанович продолжают сидеть на скамейке.
Занавес.