Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

– Премного благодарен вам от лица своих рыцарей… – учтиво ответил Жильбер.

Маршал увидел, как к ним почти подъехали мессир Бушар и Ги-младший, и представил Жильбера де Клэр:

– Сеньоры! Прошу любить жаловать – мессир Жильбер де Клэр, мой старый знакомый еще со времен Нормандской кампании!

Жильбер поклонился рыцарям, а Ги продолжил представлять своих соратников:

– Мессир де Клэр! Представляю вам мессира Бушара де Марли, моего верного и храброго товарища и соратника!

– Мессир де Марли, очень рад знакомству! – Поклонился Жильбер. – Слава о вашем мече-бастарде докатилась и до нашей маленькой Англии. А то, как вы спасли жизнь его величества при Бувине…

– Спасибо, мессир де Клэр… – смутился де Марли. – Это был мой долг…

– Прекрасные слова, мессир де Марли! – Восхитился его скромности Жильбер. – Ваша скромность делает честь вашей храбрости!

Маршал улыбнулся и представил своего сына Ги:

– Мессир де Клэр, познакомьтесь – мой старший сын и наследник владений Ги Второй де Леви!

– Очень рад нашему знакомству. – Поклонился де Клэр.

– Для меня это огромная часть и гордость познакомиться с Вами. – скромно ответил Ги-младший, поклонившись англичанину. – Мой отец неоднократно приводил вас, мессир де Клэр, мне в пример…

– Право, мне нечем было заслужить такие похвалы вашего отца, – парировал Жильбер.

– Так, мессиры, мы, судя по всему, готовы к маршу… – подвел итог знакомству маршал де Ла Фо. – Трогаемся немедленно!

Ги вынул рог и трижды протрубил, приказывая колонне начать движение на Каркассон. Рыцари тронулись в долгий и опасный путь, суливший призрачные надежды обогащения для англичан и суровую реальность партизанской войны французам.

Дорога, слава Богу, была нормальная, еще с римских времен, хотя, порой, попадались такие рытвины и огромные лужи, которые больше походили на болота. Рыцари успели перезнакомиться и, с согласия маршала де Ла Фо, отряды перемешались. Рыцари ехали попарно или группами, весело разговаривали, травили байки, хоть как-то пытаясь скрасить длинный путь.

Эта большая колонна, то и дело останавливалась на привалы, маршал отправлял оруженосцев и конюших к ближайшим королевским замкам, крепостям или башням за продовольствием, благо, что он запасся отличной подорожной грамотой, которую Филипп лично скрепил своей большой королевской печатью. Прево и бальи стонали, жаловались на скудость запасов и неурожай прошлых лет, но, тем не менее, исправно поставляли хлеб и мясо небольшой армии, правда, в очень ограниченных количествах, что Ги приходилось то и дело опустошать кошель для приобретения недостающего продовольствия на рынках и торгах.

Бушар де Марли нашел «благодарные уши» в лице молодых английских рыцарей, которые буквально окружали его и слушали о его похождениях во время альбигойского похода Симона де Монфора, раскрыв рты.

Ги де Леви и Жильбер де Клэр незаметно для Бушара улыбались в усы, качали головами, и вспоминали о своем прошлом, о временах Ришара Кёрдельон.

Рыцари и арбалетчики де Леви, на удивление быстро, нашли общие интересы в виде игры в кости и сдружились с головорезами мессира де Марли, что очень успокаивало Ги-младшего, смотревшего на здоровенных и широченных рубак мессира Бушара, как на ожившие статуи атлантов.

– Отец, это же надо, каких верзил набрал в свое войско мессир Бушар, – удивлялся Ги-младший в начале пути на Каркассон, – диву даюсь! Все они – точная копия своего грозного хозяина!

– Наш любезнейший де Марли обожает-таки гигантоманию… – улыбался отец и успокаивал сына. – За наших воинов не бойся, если ребята и получат по зубам пару-тройку раз, то, уверяю тебя, за дело. Бушаровские мордовороты только с виду такие жуткие, на самом деле, они очень покладистые и дружелюбные воины.

– Ничего себе, покладистые и дружелюбные! – Ответил Ги-младший, косясь, на ряды рыцарей де Марли. – Я слышал про их дела на поле Бувина, отец. Знал бы ты, что они там вытворяли своими мечами-бастардами, такими же, как и у их грозного повелителя!..

– Правильно, сын мой, – улыбался отец, – во время боя, еще и не такие кренделя выкинешь!..

Жильбер де Клэр, тем временем, уточнял для себя:

– Мессир Ги, скажите на милость, а женщины там хорошенькие?..

– А-а-а, в Окситании! – Засмеялся Ги-старший. Он покосился, не слышит ли их разговор сын. – Разные попадались! Мессир де Марли, помнится, так раздухарился, что взял, да и сбросил одну из таких в глубокий колодец! Иначе от них и не отвяжешься!..

Жильбер удивился:

– Они, что, такие прилипчивые? Поразительно…

– Нет, это шутка была! – Смеясь, ответил Ги. – Мадемуазель, которую мессир де Марли, так сказать осчастливил своим благородным «вниманием», была одной из виднейших катарских предводительниц! Не надо так смотреть на меня, Жильбер! Это – война, на там все возможно, если перед тобой враг! Не надо делать такое лицо, словно ты объелся кислых слив!

– Да, ну и нравы у вас, французов… – покачал головой де Клэр. – Сбросить женщину в глубокий колодец живьем…

– Это еще не все, дружище де Клэр! – Смеялся Ги. – Наш милейший Бушар еще, для верности, боясь, что эта сатана в юбке сможет выскочить оттуда на метле, забросал колодец огромными каменными глыбами! Вот, скажу я тебе, зрелище было! Что-то, сродни античным приключениям Геракла! Такие большие камни, ей Богу, втроем не поднимешь! А Бушар брал их и, словно пушинки нес к колодцу, откуда еще слышались стоны несчастной Жироды де Лорак-Монреаль – так, если не забыл, звали ту бестию в юбке!..

Жильбер укоризненно покачал головой и ответил:

– Мы, англичане, так с дамами не поступаем!

– Да что ты говоришь! – Завелся Ги де Леви. – Ладно, хорошо! Допустим, что вы так с дамами не поступаете! Зато, ваши покойные короли-братья, Ришар и Жан, вытворяли многое другое, и, скажу я тебе, оно переплюнет невинную шалость с колодцем мессира Бушара!..

Жильбер стал извиняться:

– Ладно тебе, Ги, перестань кипятиться! Мы знаем друг друга уже почти двадцать лет. Уверены, что не сделаем ничего плохого, успокойся…

– Обходимся с дамами… – разошелся де Леви. – А ваш Жан, к примеру, так изрезал своего родного племянника Артура де Бретань, что просто кошмар какой-то! А покойный Кёрдельон? Как он приказал перерезать глотки тысячам пленным мусульман на глазах у Саладина, запоздавшего приготовить обещанный выкуп? Молчишь? Краснеешь? То-то!..

– Все, давай не будем больше о плохом! – Протянул ему руку де Клэр. – Забудем, как страшный сон.

– Отлично, забудем! – Пожал ему руку маршал и добавил. – И, все-таки, вы – англичане, странный народ! Шуток абсолютно не понимаете! Верно, говорят люди, что у вас даже юмор какой-то особенный – английский! Он у вас такой, словно боевым молотом по шлему заехали! Где, когда и над чем, самое главное, смеяться – один черт разберет, прости меня Господи!

Жильбер засмеялся от острого и, главное дело, точного сравнения своеобразного английского юмора, подмеченного глазами его французского друга. Время, за шутками, разговорами и привалами пролетало быстрее и делало дорогу менее обременительной.

После Оверни с его стольным городом Клермон, колонна рыцарей свернула немного западнее, уходя на Тюренн. Именно от земель Тюренна маршал решил начать вхождение в мятежные края Тулузского графства.

Рыцари маршала де Ла Фо вступили во владения мятежного графа Раймона де Сен-Жиль через Кагор, прошли город скорым маршем и стали опускать на юг, двигаясь на старой римской дороге, помнившей сандалии Восьмого молниеносного легиона Древнего Рима.

Путь их лежал в самый центр бывших владений виконта де Тренкавеля, первым павшего от руки крестоносцев Симона де Монфора и похороненного возле стен крепости Каркассон.

Они прошли Кастельно-Монратье, перешли реку Авейрон по большому каменному мосту римских времен напротив Монтобана, в котором полюбовались грозной твердыней замка, сложенного из огромных кроваво-красных гранитных глыб, и, через три дня, обогнув, для верности, мятежную Тулузу и Авиньоне, приблизились к слабенькой крепости Кастельнодари.

– Бушар! Бушар! – Крикнул Ги де Леви, увидев издалека низкие стены и башни крепости. – Помнишь, как мы с тобой и покойным Симоном разгромили части графов де Фуа и де Сен-Жиль возле этой крепости?

– А то, как же! – Усмехнулся Бушар, он поймал заинтересованный взгляд десятков пар глаз английских рыцарей. – Давайте-ка, соорудим привал возле крепости! Если пожелаете, я могу рассказать о том бое…

– Конечно, расскажите, просим вас, мессир де Марли! – Воскликнули молодые англичане, обступая со всех сторон грозного и ставшего уже легендарным рыцаря.

– Так уж и быть, слушайте, пока наши оруженосцы готовят поесть… – Сказал Бушар де Марли, усаживаясь на траву, которая росла в тени низкой крепостной стены Кастельнодари.

VII ГЛАВА.

Бушар де Марли рассказывает о битве при Кастельнодари.

Крепость Кастельнодари. 26 мая 1221 года.

Бушар присел на склоне невысокой крепостной насыпи в тени полуразвалившихся стен. Молодые рыцари, среди которых были не только одни англичане, но и несколько французов из отряда мессира де Леви, расселись полукругом и стали слушать де Марли.

– Значит так, – начал свой рассказ мессир Бушар, от смущения решивший поправить складки своего сюркота вокруг пояса, – случилось это почти десять лет назад, так, без пары месяцев. В середине августа его светлость граф Симон предпринял довольно-таки неудачную осаду Тулузы. Я находился в крестоносной армии и командовал ударной конницей. В общем-то, и армией это не назовешь. Так, около пары сотен конных воинов, да сотни полторы стрелков и копейщиков. Но, мы, все-таки умудрялись этими крохами удерживать в подчинении и страхе большую покоренную территорию. Мессир маршал де Ла Фо в это время наводил порядок в южной части графства, как раз, на стыках с Арагоном, Фуа, в общем, удерживал часть противника, как мог. Вертелся, скажу я вам, он, словно белка в колесе! То тут, то там, повстанцы и катары захватывали замки, нападали на тыловые отряды, но, это обычное дело для войны.

Бушар замолчал и присмотрелся к одному из англичан, который потянулся, было, к его большому мечу-бастарду.

– Эй, поаккуратнее с ним! – Грозно рыкнул мессир де Марли и в сердцах добавил. – Незачем ручонки тянуть к взрослым игрушкам! Дорогой мой юный английский рыцарь, знали бы вы, что именно этим самым бастардом я получил на грешную душу такое несмываемое пятно, что пора руки на себя накладывать! Ну, да ладно об этом…

Оруженосцы подали кувшины с вином, разлили его по кубкам.

– Угощайтесь, мои юные друзья… – Бушар пригласил рыцарей. Они с охотой выпила вина, и де Марли продолжил свой неторопливый рассказ. По чести сказать, он был не сильный рассказчик, поэтому говорил медленно, как бы подбирая слова. – Так вот, их светлости графы де Фуа и де Комминж вывели часть своих армий, блокированных мессиром маршалом, в обход и ударили по нашему небольшому отряду. Покойный граф Симон, царствие ему небесное, приказал снимать осаду и откатываться к Каркассону по старой римской дороге. Я, с позволения его светлости, отослал конного рыцаря с письмо мессиру Ги де Леви, в котором попросил его выслать нам все имеющиеся свободные части для контратаки. Но, мессир де Леви был сильно стеснен в своих средствах и выслал нам в помощь только сто конников. Видит Бог, он сделал это вовремя, ибо они выручили нас!

Рыцари слушали мессира Бушара, раскрыв рты и вытаращив глаза. Еще бы, не каждый раз может так повести в жизни! Они сидели и слушали о, практически, легендарных людях, битвах и событиях, но, их рассказывал не какой-нибудь заезжий менестрель, а сам очевидец всех этих событий – легендарный рыцарь де Марли! А, это очевидец, определенно смущаясь внимания к своей скромной персоне, тихо рассказывал:

– Граф Раймон де Сен-Жиль перерезал нам дорогу возле местечка Сен-Мартен-ла-Ланд и закрыл пути к Каркассону. Наши рыцари, которые отходили от Тулузы в полном вооружении, сильно устали, их боевые кони притомились от долгой дороги. Немудрено, ведь они несли на себе вот уже с десяток лье огромный вес рыцаря в кольчуге и при оружии! Нам не удалась атака сходу! Да и, сказать по правде, ее трудно было так назвать! Вместо жуткого по силе галопа, наши декстриеры еле переступали копытами по земле. В итоге, нашу атаку враг отбил, и его светлость де Монфор приказал всем укрываться к слабенькой крепости Кастельнодари. Вы только посмотрите на нее! Сами поймете, как тяжко нам пришлось отбивать атаки пехоты и наемников де Фуа!

Мессир Бушар повернул голову и посмотрел на Кастельнодари:

– Крепость эта была построена очень давно. Сама она – по сути своей древнеримский каструм, выстроена в форме прямоугольника. Слава Богу, что по инженерной и тыловой части у нас был сам мессир Робер де Мовуазен! Великий, скажу я вам, инжениатор, сапер и выдумщик различных и странных машин! У него была книжка римлянина Вегеция и еще какие-то старые пергаменты, по которым он и работал. Так вот, мессир де Мовуазен занимался у нас в войске восстановлением крепостей, приведением их в надлежащий вид, а при осадах он командовал штурмовыми и осадными машинами. Он где-то раздобыл две такие машины, способные метать каменные блоки и глыбы на приличное расстояние. Их его отряд и тащил к Тулузе, когда мы стали отступать. Из опасения потерять столь ценные механизмы, он их называл требюше, мессир Робер втащил один из них в Кастельнодари, а второй спешно припрятал в лесу, в двух лье от крепости.

Так вот, отошли мы, значит, и укрылись в крепости. Враги, долго радовались, что победили нас, назвав мелкую авангардную стычку «сражением при Сен-Мартен-ла-Ланд», хотя, Богом клянусь, это безобразие даже нормальным боем нельзя назвать! Запираемся мы, значит в Кастельнодари всей толпой, и оказываемся, словно сельди в бочке! Еды толком нет, обозы частично застряли на подходах к Тулузе или уже отступали к Каркассону, одна вода, несколько мешков с католическими хлебами и, слава Создателю, около сотни бочонков вина! – Вспомнив о вине, мессир де Марли изобразил умильную гримасу и продолжил. – Жрать нечего, только пей, да причащайся просвирами.

Мы даже не раздевались, так и спали вповалку в кольчугах, правда, приказали оруженосцам почистить, покормить и расседлать декстриеров. Они тоже должны были, как следует, передохнуть. Хоть и лошадь, а ведь тоже живая тварь, ей надо немного доброты, покормить, почистить, гриву расчесать, свеколку там сахарную, неплохо бы, дать! Он, твой конь боевой, за твою ласку и доброту к нему, сторицей отплатит в бою!

Ну, да ладно об этом! Эти разбойники, я говорю о наемниках графа де Фуа, нашли-таки другой требюше и притащили его к стенам крепости. Вот, смеху-то было! Они притащили эту громадину, а камней-то в округе днем с огнем не найдешь! Они промыкались, сердешные, всю ночь, но смогли раздобыть три огромных камня. Самое смешное, что они не знали о существовании второго требюше!

Стали они под вечер, еще светло было, кидать свои камни по крепости, думали ворота или брешь какую пробить, чтобы сподручнее штурмовать было. Но, инжениаторы из них, как из меня, уважаемые молодые мессиры, монахиня! Первый камень у них улетел, в общем, не попал! Второй камень они выпустили более удачно – сбили зубец на угловой башне. А мы-то сидим и не знаем, сколько там у них еще камней и когда все это безобразие кончится! Позвали мессира Робера. Он поднялся на башню, нахмурился, поплевал на ветер и приказал заряжать требюше. Благо, что камней в крепости было достаточно, а если бы не хватило, мы могли разобрать внутренние постройки. Но, не зря мессира де Мовуазена звали инжениатором! Вторым камнем он умудрился расколоть требюше врага на части, правда, очень сильно переживал, даже от вина отказался! Так он, понимаете, любил эти свои штуковины!

В это время маршал де Ла Фо проходил мимо группы слушателей, улыбнулся и сказал:

– Мессир де Марли! Не надо скромничать! Между прочим, мои молодые друзья, этот выстрел из требюше произвел сам мессир де Марли!

Рыцари стали наперебой просить Бушара рассказать об этом.

– Ладно! Уговорили! – махнул рукой мессир де Марли, отхлебнул вино и продолжил свой рассказ. – Мне, прямо, не терпелось попробовать стрельнуть хотя бы раз в жизни из этой штуки! Ну, как это сказать, я упросил мессира Робера позволить мне отпустить рычаг требюше. Он покосился на меня, потом, на его светлость де Монфора, потом, снова на меня, и, в конце концов, сдался. А, чего ему было терять! Камней, слава Богу, у нас было вволю, стреляй – не хочу! Я и стрельнул….

Враги, помню, ужасно расстроились, кричали, ругались непотребно, пробовали починить – бесполезно! Мессир Робер еще разок пальнул по ним из своего требюше – они и разбежались, плюнув на свою затею.

Мы легли спать пораньше, граф Симон решил начать атаку и вывести части рано поутру. Ночь, помню, была темная, звездная и влажная. Светло было, но туманно. В этих краях одна напасть – утренние туманы. Густые, как сливки! Руку протянешь и не видишь свои пальцы.

Мы и не догадывались, что мессир де Фуа, надо отдать ему должное, задумал тоже утренний штурм. Всю ночь его пехотинцы вязали фашины, чтобы завалить ими рвы вокруг Кастельнодари.

И вот, когда туман стал рассеиваться, наши дозорные воины из числа стрелков и копейщиков его светлости де Монфора, увидели смутные силуэты врагов, которые шли, согнувшись в три погибели, и тащили на себе фашины. Между прочим, даже рыцари у них не погнушались такой работы!

Это, в итоге, их и сгубило! Граф Симон приказал срочно всем конным рыцарям и оруженосцам сесть в седла и, когда первая волна врагов подошла ко рвам Кастельнодари, скомандовал атаку. Стрелки зажигательными болтами подпалили фашины и ветер, а он, слава Господу, дул на врага, поднял густой дым. Вторые волны с фашинами не видели, что творится впереди, но продолжали идти к крепости.

Мы раскрыли ворота, смяли группу наемников графа де Фуа и атаковали пешие части. Это, скажу я вам, просто песня была! Наши декстриеры топтали копытами пехотинцев, которые визжали, словно поросята, бросали фашины и пытались бежать назад. Но, задние ряды врагов не дали им быстро отойти. Создалась жуткая суматоха, она быстро переросла в панику, и мы стали прорубаться в тумане вперед. Конные рыцари его светлости графа де Фуа не смогли атаковать нас – им самим пришлось пятиться на конях от наседавшей на них толпы перепуганных пехотинцев. Мы же продолжали теснить врагов, благо, что наши кони были свежими и отдохнувшими за ночь. Слава Создателю, что туман стал рассеиваться, подул утренний ветерок. Он-то и позволил подошедшим рыцарям мессира де Леви увидеть врага и атаковать его с тыла!

Части графов де Фуа и де Сен-Жиля попали в тиски! Но, его светлости де Комминжу удалось практически без потерь отойти к Мас-Сент-Прюэль и Авиньоне, укрепиться там и отразить нашу попытку преследования. Но, части графа де Фуа мы разгромили, словно псы бабочек! Его светлость де Сен-Жиль, не по чести сказать, оказался трусом. Он изволил покинуть свои части, оставил их без командования, не подумал о своем боевом соратнике – графе де Фуа, которого мы, просто сказать, пожалели и не стали добивать жалкие остатки армии врага.

Все-таки, не благородное это дело, гоняться за его светлостью де Фуа по полю, словно гончая за зайцем!

Мессир Бушар замолк и посмотрел на лица слушателей. Молодые рыцари сидели, словно завороженные, представляя себе эту сланную битву.

– Мессир Бушар, – робко спросил один из них, Артур де Беллем, – а сколько, прошу прощения, было врагов?

Бушар прикинул в уме и ответил:

– Значит так, наших рыцарей и пехотинцев было около шести сотен. А у них, на круг, выходило что-то около пяти или шести тысяч человек!..

– Просто чудо… – прошептал за спиной де Беллема какой-то рыцарь. – Прямо, как триста спартанцев!..

– Ну, вы уж меня простите, мои молодые друзья, – смутился Бушар. – спартанцы-то, как я помню, все полегли, а мы, слава Господу Вседержителю и его небесным ангелам, живы были и здоровы!

– Обед готов, мессир де Марли! – Поклонился один из оруженосцев Бушара. – Извольте отобедать, ваша милость!

Бушар улыбнулся, он очень любил покушать, встал и пригласил всех рыцарей к своему импровизированному столу:

– Пойдемте, помянем души храбрых сеньоров де Монфора и де Мовуазена, мои молодые друзья!

Рыцари весело встали и направились за Бушаром, словно утята за селезнем. Проходя, мимо оруженосцев де Марли, Артур де Беллем тихо спросил одного из них:

– Простите, вы не изволите утолить мое любопытство?

– Охотно, мессир, если я смогу вам помочь… – учтиво ответил оруженосец, нарезая куски хлеба.

– Почему мессир де Марли так ревностно следит за своим мечом-бастардом и не позволяет никому прикасаться к нему?

– Все очень просто, мессир рыцарь… – грустно ответил оруженосец. – Этим самым мечом мессир Бушар де Марли в битве при Мюре сразил его величество Педро Арагонского. Вот, мессир Бушар и боится, что если кто-нибудь дотронется до его меча, пока он жив, этот страшный грех может упасть на невинную душу…

Артур испугался, перекрестился и ответил:

– Большое спасибо…

– Не за что… – пожал плечами оруженосец и принялся снова резать хлеб.

После обеда маршал приказал рыцарям отдыхать в крепости, расставил оцепление и объявил, что на Каркассон они выступят завтра поутру.

VIII ГЛАВА.

Интересная философия и взгляд на оккультизм мессира Бушара де Марли.

Дорога на Каркассон. 29 мая 1221 года.

Три дня промучился любопытством молодой рыцарь Артур де Беллем. Дорога на Каркассон после крепости Кастельнодари была спокойной, ведь до главного опорного пункта крестоносцев, каковым являлся Каркассон, оставалось менее двух или трех дней пути. Кастельнодари располагался практически посередине римской дороги, деля расстояние между Тулузой и Каркассоном пополам. Все-таки, мудрые и практичные были эти римляне, построившие на Юге Франции оживленную сеть дорог, каструмов и городов.

Столица этого края – древний город Тулуза, помнила еще сандалии римских легионеров, маршировавших через него на покорение северных земель теперешней Франции, населенных племенами галлов, бриттов и другими древними народами, о которых остались только легенды и смутные предания. Захватчики готы сделали этот край своей основной базой и резиденцией, а Тулуза стала столицей их государства. Но, прошли несколько веков, и от былого могущества готов не осталось и следа, только, словно по иронии судьбы, эти края в древних франкских документах стали прозываться «Готским краем» или «готской маркой», а графы Тулузы по части своих владений, преимущественно расположенных в графствах Руэрг и Керси, стали называться «маркизами Готии».

Богатые и плодородные края Юга Франции постоянно манили к себе толпы завоевателей, которые каждое столетие погружали эти благодатные края в ужас кровавых войн и пожарищ. Но, удивительный край каким-то непостижимым образом возрождался из пепла пожарищ и, словно птица Феникс, становился все краше и богаче, снова привлекая к себе алчные взоры захватчиков. Даже, его удивительная и непостижимая способность растворять, словно переваривая в себе, захватчиков, не могла спасти древнюю Окситанию.

Очередная напасть для этих краев предстала в лице грубых и воинственных северных франков-крестоносцев и в очередной раз погрузила землю восьмого легиона в кровавую оргию войны, приукрасив ее кошмарными красками религиозного фанатизма и нетерпимости.

Тем временем, Артур де Беллем так измучил своими просьбами рыцаря Жильбера де Клэр расспросить мессира де Марли о его тайне, связанной с мечом-бастардом, что его английский командир, в конце концов, обратился к Ги де Леви с просьбой молодого Артура:

– Мессир Ги, простите меня за мой вопрос, который может показаться излишне любопытным и, отчасти, бестактным. – Сказал Жильбер де Клэр, подъехав к маршалу, который ехал в голове колонны. – Мои молодые английские рыцари так восхитились рассказами мессира де Марли о ваших альбигойских приключениях, что я осмелюсь попросить вас об одной услуге…

– Извольте, мессир де Клэр! – С охотой отозвался маршал де Ла Фо, покачиваясь в седле. – Если это не затронет честь моего друга де Марли, тогда, пожалуйста…

Жильбер ответил:

– Надеюсь, что не затронет, хотя этот вопрос, сеньор де Леви, крайне деликатен…

– О, вы уже заинтриговали меня, мессир Жильбер! – Засмеялся Ги. – Право, мне и самому стало интересно!..

– Речь идет, как бы так сказать, о мече мессира Бушара…

– Да? О каком мече? У него, если не ошибаюсь, их целая коллекция!

– О его мече-бастарде, с которым он не расстается ни на мгновение. Говорят, что он не позволяет даже своим оруженосцам касаться его, не говоря уже о том, чтобы почистить и поточить! Только он сам точит и полирует свой большой меч!

– А-а-а! Знаю этот меч! – Кивнул маршал. Он повернулся в седле и крикнул Бушара, прося его подъехать. – Эй! Мессир де Марли! Не могли бы вы подъехать к нам!..

Ги повернулся к де Клэру и тихо сказал:

– Так уж и быть, спрошу. Но, я не уверен, что мессир Бушар изволит ответить на этот вопрос…

Когда к ним подъехал де Марли, маршал спросил:

– Бушар, дружище! Говорят, ты покрыл какой-то тайной свой большой меч? Все молодые рыцари буквально извелись любопытством! Да и мне, признаться, стало интересно, что за тайна такая!

Бушар скривился, словно у него заболел зуб, посмотрел по сторонам, и ответил:

– Это личная и деликатная тема…

– Точно? Может ты, случаем, стал тайным еретиком? Мне, как маршалу крестоносцев, надо знать о таких вещах своих друзей… – не унимался Ги.

– Нет, никакой я не еретик! – Обиженно ответил де Марли. – Ты ведь помнишь ту историю с королем Педро Арагонским?

– Еще бы! – Отозвался Ги. – Битву при Мюре никогда не забыть!

– Так вот, – грустно ответил Бушар, перекрестился и стал рассказывать. – Это случилось после битвы при Мюре. Не помню точно, когда это все началось, но только иногда стал король Педро сниться мне по ночам!..

Рыцари перекрестились. Такое не часто услышишь от грозного воина, каковым считался мессир де Марли.

– Меч это, если вы не знаете, – продолжал свой удивительный рассказ Бушар де Марли, – был выкован в Германии, мастерами-тевтонами. Тевтонские древние племена – это удивительный народ! Как и многие древние германцы, они почитали храбрость и отвагу. Особенно они ценили храбрость воинов, которые пали от их рук, доставив им много трудов и отняв у них много сил. Они, эти древние тевтоны, даже собственные имена мечам давали. Этим, они спасали себя и свое оружие от того, чтобы в мече не поселились души убитых воинов…

Рыцари молча переглянулись. Ги выдохнул и сказал:

– Ну, ты, право, даешь! Это же надо, куда тебя угораздило! Ты теперь увлекся каким-то оккультизмом! Побереги свою душу, друг мой! Не надо нагружать сердце и ум всякими бреднями. Его величество пошел наперекор воле его святейшества папы Римского, который запретил ему помогать еретикам-катарам и графу де Сен-Жиль! Король Педро сам навлек на себя гнев Божий, а ты, мой честный де Марли, был только карающей десницей Господа! Забудь обо всей этой языческой дребедени, ради Бога!

Бушар истово перекрестился и ответил:

– Да! Забудешь тут! Если сам увидишь, как тень короля выходит из меча и, постанывая, ходит ночами! Волей-неволей, а поверишь в легенды! К тому же, гостил у меня в замке в прошлом году один немецкий епископ. Он возвращался из паломничества, ну, ездил в Сен-Жак-де-Компостель в Испании. Так вот, он-то мне и рассказал об этом древнем тевтонском обряде с мечами. Ведь, посудите сами, вы все потомки тех древних франков, которые вместе с другими германскими племенами покоряли Римскую империю! Значит, наши предки тоже так делали! Вспомните, хотя бы, короля Артура и его Эскалибур, или, к примеру, нашего франкского рыцаря Роланда! У него меч имел свое собственное имя – Дюрандаль! Даже покойный, царствие ему небесное, король Ришар Кёрдельон свой меч именовал именем «Шарлемань» !..

Жильбер де Клэр тихо кашлянул, привлекая к себе внимание, и сказал:

– Насколько мне известно, из древних легенд и преданий старины, франки, к которым мы все относимся, в том числе и я, произошли от легендарного Франка, сына короля Приама. Его отпустили греки. Они уважали его мудрость, благочестие и порядочность! Значит, получается, что мы не относимся к германцам! Наши далекие предки владели Троей! Отсюда, у нас такая постоянная вражда и природная ненависть к грекам! Даже император Шарлемань отказался жениться на Ирине Византийской и объединить под одним скипетром Великую Римскую Империю! Он сказал, что, если не он сам, то его потомки, все равно будут владеть Константинополем! Прошло почти четыре века – и франки владеют столицей Византии! Мы не германцы! Франки – не германские племена!..

– Спасибо, мессир Жильбер… – поблагодарил его маршал. Ги повернул голову к де Марлю. – Вот, слышал? Мессир Жильбер очень образованный сеньор. Он слышал много поучительных историй и не станет попусту врать, чтобы успокоить тебя, мой друг…

– Может быть. Может быть… – тихо ответил Бушар, как вдруг, его глаза блеснули, и он громко ответил. – Но, я же собственными глазами видел призрак несчастного короля Педро, убиенного мною! Если бы, следуя древней традиции, я обозвал свой меч каким-нибудь именем, души рыцарей и короля Педро не томились сейчас в мече! Только из соображений, что его мятущаяся душа может вселиться в случайного человека и замучить его до смерти, я и решил никому не позволять прикасаться к мечу. Сам его чищу, точу и полирую, от греха подальше! И вообще, я дал обет, что больше не подниму этот меч против праведного католика…

– Вот, этот последний твой обет – самый правильный! – Поддержал его Ги, пытаясь немного успокоить разволновавшегося рыцаря. – Мы сейчас, как раз, в тех краях, где среди врагов ты не встретишь ни одного католика! Только альбигойцы и прочая нечисть, тьфу ты, прости меня Господи!..

– А их светлости графы де Фуа, де Комминж и семейство де Сен-Жиль? – Переспросил Бушар. – Как с ними поступать?

– Очень даже просто, мой друг! – Усмехнулся Ги де Леви. – Как твой маршал и официальное лицо короля Филиппа в еретических владениях, я повелеваю тебе без сомнений применять свой меч-бастард против всех врагов короны, живых или мертвых, мужчин или женщин! Мой приказ будет для тебя, мой верный друг де Марли, своего рода святым крестом, который оградит от кары Господней! Ты только будешь выполнять приказ, значит, греха на тебе не будет, он будет на мне! А, если быть честным, грех ляжет на его величество Филиппа! А наш король – помазанник Божий, уважаемый и почитаемый его святейшеством папой Римским! Его сын, наследный принц Людовик де Франс, уже надевал крест вооруженного паломника и бывал в этих краях. Значит, наплюй и разотри! Ты, мессир Бушар де Марли, крестоносец, значит, на тебе нет, и не будет грехов!..