Глава 19
Больничная палата. Рядом старые знакомые. Дядя Вася махнул рукой в знак приветствия, а школьник насупился. Снова медсёстры его бросят.
Почувствовал в руке знакомую иглу капельницы. Дышать тяжело, будто голову накрыли полиэтиленовым пакетом.
– Впервые такое вижу, – бормотал дядя Вася, – чтобы человек возвращался в больничную палату через несколько дней. Койка остыть не успела и цветы не все разобрали. Надолго к нам?
– Как получится.
Откинулся на подушку. Приступ слабости охватил тело. Напряг голосовые связки и с усилием выплюнул слова. Быстротечность двадцати дней. Жизнь ускоряется, когда меряешь отведённый остаток минутами. Какая разница, убьют тебя в глухом лесу или на всю жизнь посадят в камеру. Существование к жизни не причисляется.
На этот раз помощь сиделки для походов в туалет не требовалась. Выйдя из уборной, встретил в зале ожидания Таню. Она вскрикнула и бросилась мне на шею. Напряг все мышцы, чтобы не упасть.
Втянул носом аромат духов. Цитрус. Прекрасный выбор. Через тонкую блузку чувствовал тепло женского тела. Притянул Таню к себе и поцеловал. Безусловный рефлекс. Закон природы. Таня хотела отпрянуть, но мои руки сжали её талию. Она сдалась и выпустила чувства наружу. Ослабил хватку и поддался немного назад. В одночасье лицо Тани стало хорошеньким, а улыбка привлекательной.
Таня светилась от счастья, будто встретила ангела. Счастье оказалось заразительным, и я снова обнял девушку.
Вышедший из палаты доктор приказал вернуться на койку. Смотрел на меня, как на сумасшедшего.
После встречи в приёмной, взгляд на мир изменился. Захотелось жить. Любовь это или нет, покажет время. Испытываемое ранее физическое влечение и привязанность отдавались в голове, но не в сердце. Новое ощущение понравилось. Грудь всколыхнулась, будто в сердце вкололи транквилизатор. Погасить долг. Попробовать снова поговорить с Мишей. Настойчивее, чем первый раз. Сказать, что появился смысл жизни. Безоговорочно принять поставленные условия. Если надо, поработать на Костю…
В день выписки глаза мои светились. Открылся новый мир, путь в который искал всю жизнь.
Солнце за окном блестело, не производя ни капли тепла. Морозный день был ясным и спокойным. До вечера думал о Тане. Между делом позвонил лысому. Визитка под руку попала. Внедорожник подъехал через пять минут. Самое быстрое бесплатное такси в городе.
Встретился с Костей на предприятии по сборке пластмассовых изделий. Директор пресмыкался перед молодым надменным выскочкой. Сцена из Салтыкова-Щедрина. Директор мог выбить из худощавого парня дух одним ударом. А Костя вышиб бы дух из его семьи. Неравноценный обмен. Закончив с директором, Костя подошёл ко мне. За долгие раздумья цена одного пакета упала вдвое. Его кислый смех не сулил настроения. Повалить надменную скотину на пол и бить до тех пор, пока череп не раздробится. Увидев сжимающиеся кулаки, лысый схватил меня за плечо.
– Может, на панель пойдёшь? У тебя хорошее тело и смазливое личико. Будешь самой дорогой шлюхой в городе.
С новой силой возненавидел Диму. Хотя какой от этого толк. Наивный ягнёнок в сетях жестокой действительности. После недолгих инструкций меня выбросили у центральной площади.
Ближе к шести часам вышел на улицу. Ближе к семи встреча с Таней. Через полчаса поймал себя на мысли, что ни разу не обратил внимания на встречных девушек. Волшебная магия увлечённости одним человеком. Таня стояла у фонтана и поглядывала в разные стороны. Первая девушка, которая не опоздала на свидание. Матовый свет ламп освещал застывшее беспокойство её лица. Подошёл к Тане и притянул к себе. Ответным порывом чуть не выбила мне зубы.
Мы гуляли по набережной и вспоминали мои походы. Таня рассказала, как официант срывающимся голосом прокричал об утопленнике за окном. Таня всё бросила. Прыгнула в зимнюю обувь и накинула куртку. Интуитивно почувствовала, что без меня не обошлось. Герой без страха и упрёка спасает ближнего. Светлая сказка в тёмном мире реалий. Разговоры в этот вечер так и остались разговорами.
Она устроила сюрприз. Вечер на двоих в ресторане. Знакомый официант был в чёрных штанах и чёрной жилетке, одетой поверх белоснежной рубашки. Салаты готовила старая кухарка, а из погреба достали вино. Я и раньше проводил романтические вечера, но ощущение уюта и раскованности было впервые. Вечерняя тишина превращала нудную реальность в сон.
Таня родилась в провинции и приехала в город, чтобы учиться в институте. Но к третьему курсу родители не смогли оплачивать учёбу и она пошла работать. Перевелась на заочное отделение и устроилась в ресторан. Не раз встречала меня на постановках. Подружки только и говорили, что обо мне. Старая песня в самых сокровенных разговорах. А Таня молчала. Редко кто дотягивался до звезды. Омрачать вечер рассказом о скверном детстве не стал. Сказал лишь, что не мыслю жизни без театра. Слукавил, но открыться полностью не посмел.
Официант принёс новую бутылку вина и ушёл на кухню. Тихий смех Тани эхом разносился по пустому залу. После приятного вечера поблагодарили старую кухарку. Вызвался проводить Таню до дома. Таня жила недалеко и сначала отказалась. Но мои настойчивые просьбы взяли вверх. Подходя к подъезду, Таня загрустила.
Мы не говорили лишних слов. Прекрасный вечер с открытой концовкой. Желание встретиться снова. Поцелуй на прощание.
Вернувшись домой, нашёл в почтовом ящике записку. Первая доставка пакета.
Глава 20
Меня не интересовали дела в университете. Постановки ставили люди, о которых я даже не слышал. От преподавателей шёл неодобрительный ропот, а прогулы вынудили деканат поставить вопрос об отчислении. Всё ждал, когда урежут стипендию верховного Совета. Сумма натекала приличная, и составляла основную часть моего дохода. Но Миша, для которого члены Совета были марионетками, каждое полугодие продлевал мою должность.
К восьми часам утра подъехал лысый. Костя передал пакет и наказал доставить его в кабинет театральному руководителю университета. Мог ли я подумать, что встречусь с метром в столь далёких от театра обстоятельствах. Внешнее спокойствие. Положил пакет в рюкзак и сел в машину. У набережной лысый остановился.
– Дальше своим ходом.
Ветер гонял по водохранилищу снежные вихри, выстраивая в ряды и сталкивая между собой. Промоину, в которую провалился старик, затянуло прозрачной ледяной плёнкой. Серая точка казалась пулевым ранением на теле белого животного.
Поймал такси. Держался спокойно и непринуждённо, изредка поглядывая на мелькавшие за окнами посты ГИБДД. Таксист попался неразговорчивый. Машина остановилась у корпуса с высокими белыми колоннами. Лысому было бы проще пробраться к директору незамеченным. Вошёл в корпус и у раздевалки встретил знакомых девушек. Актрисы нового спектакля. Узнал последние новости. Оказывается, весь университет облетела весть о моих подвигах на водохранилище. Неделю провисел на доске почёта. Всеми делами курировал мой заместитель. В университет на мой адрес до сих пор приходили благодарственные отзывы об «Алой розе». Не будь проблем, она стала бы плацдармом возвышения.
Вошёл в кабинет директора. Не отрываясь от дел, он указал на стул. Положил рюкзак на колени. За десять минут, пока директор разделывался с подписями, не проронил ни слова.
– Вернулся, самоотверженный спасатель, – начал метр. – Зачем на МЧС не поступил? Медаль бы за отвагу выдали…
Сарказм показался неуместным. Удивишься, старый недотёпа, когда пакет на стол выложу.
– Спектакль на грани срыва. Выступление через неделю, а твои олухи актёры совсем распоясались.
Достал из рюкзака свёрток в три килограмма весом. Положил на стол. Весомое доказательство факта, что на спектакль мне наплевать. Директор снял очки и свёрток исчез в нижнем ящике стола. Закурил. Никогда не видел, чтобы старик курил у себя в кабинете. Ради смеха попросил сигарету для себя, но метр злобно отмахнулся.
– Зачем с мафией связался?
– Подрабатываю. Стипендии на жизнь не хватает…
Директор набрал номер телефона. В трубке закартавил голос Кости. Не верилось, что вся ситуация разворачивается в сердце театрального мира университета. Мира, который при первом взгляде казался светлым раем. Старик увидел моё задумчивое лицо и жестом указал на дверь.
Вышел в коридор и уселся в кресло. Совершив преступление однажды, остановиться невозможно. Привычка, переходящая в патологическую необходимость. Исповедь серийного маньяка. Читал в одном интервью. На жизнь по-другому смотреть начинаешь. Чувствуешь себя либо Богом, либо последней букашкой. О чём бы ни договаривался директор с Костей, отработаю долг и забуду обо всём. Наивные мысли маленького праведника. Через пятнадцать минут директор вызвал обратно.
– Будешь приносить пакеты два раза в неделю.
Кивнул и вышел. Дима с Кларой отдыхают на каком-нибудь заморском курорте, а я таскаю пакеты непонятно с чем, боясь косого взгляда каждого прохожего. Плохой день.
Но жизнь – штука амплитудная, и после падения следует подъём. Позвонил Тане. В кинотеатре показывали очередной голливудский фильм про супергероев, над глупыми поступками которых смеялись весь сеанс. Глаза Тани отражали лазурный блеск, бледнеющий в темноте и сияющий в экранных вспышках.
В театре показывали спектакль молодого многообещающего режиссёра о вечной любви, несмотря на лишения и невзгоды. Перед глазами возник образ Кости. Стоит в проходе, будто чёрный демон. Оскалил клыки, наблюдая за движениями Тани. В случае чего, потенциальная угроза для Тани превратится в реальную опасность. И защитник из меня никакой в борьбе с головорезами.
Спектакль закончился, и мы отправились в зимний парк. Строгие фонари освещали волнообразные тропинки матовым светом, снежинки танцевали неспешный вальс, а седовласый сторож тихо сопел в будке, зажав губами трубку. Одинокие, но счастливые, мы гуляли в мире сновидений, не нарушая хрупкого спокойствия.
Спустя пару часов, когда мелкие снежинки переросли в крупные хлопья, и сонный сторож пробурчал о закрытии парка, мы поехали на площадь. На заднем сиденье машины позволил себе поцеловать Таню. Расплатившись с таксистом, проводил её до дома.
Таня спросила, почему я не стал режиссёром. Вопрос, который задают чаще всего. Вопрос, который задаёт каждое утро отражение. Отшутился, что не люблю наигранные истории.
– Ты?! – улыбнулась Таня, – актёр признаётся, что ненавидит играть. Что-то новенькое.
– Я не могу жить без театра, но превращать жизнь в театр не намерен.
Таня опустила глаза и уголки её губ задрожали. Снова сказал что-то не то. С другими девушками промахов не случалось.
– Мне надо кое в чём признаться…
– Ты заморская принцесса, которую выдают замуж за лысого принца-карлика?
Улыбка Тани выглядела обречённой. Она смахнула прозрачную паутинку снега с перил. После приятно проведённого вечера услышать признание, что её сердце принадлежит другому было сродни сожжению последнего факела в тёмной пещере. Но Таня молчала и тишина казалась затягивающейся на шее петлёй.
Несметное количество всевозможных вариантов пронеслось в голове за короткий период ожидания. Богатое воображение рисовало портреты чужих людей, которые предлагали Тане руку и сердце, поездки за границу, возвращение домой после окончания учёбы… От некоторых предположений сердце взрывалось, направляя в голову потоки ярости и желания разделаться с соперниками. От других оно заплывало слизью безысходности и становилось холодным.
– У меня неизлечимая болезнь. Врачи сказали, что осталось недолго…
Почувствовал, что кружится голова. Виски налились свинцом. Присел на колено, чтобы не потерять равновесие. Таня что-то говорила. Схватила меня за руку и попыталась поднять. Где-то в пространстве раздался звон стекла и я потерял сознание.
Глава 21
Очнулся в тёплой уютной комнате. Над головой висела спиралевидная люстра. В приоткрытую дверь пробивался свет и доносились тихие голоса. Голова кружилась, но не так сильно, как раньше. Рядом мурлыкала кошка. Вытер рукавом мокрый лоб. Вспомнил про болезнь. Голова разболелась. Вошла Таня и села на край кровати. Взял её руку. В пушистом свитере Таня походила на ожившую снежинку. Поцеловал в лоб. Отсутствие слёз придавало мужественности. Как стойко и уверенно держалась девушка перед лицом смерти. Никогда так не смог бы.
Таня снимала двухкомнатную квартиру с двумя подругами. Старенький телевизор пылился в углу на массивном комоде, компьютерный столик забился у окна напротив, будто мышь у входа в норку. Мягкий диванчик с веерообразной спинкой соседствовал рядом с трельяжем. Лёгкий аромат цитруса витал по прихоти дирижёра-кондиционера.
Подруг звали Маша и Ксюша. Обе учились на очном отделении исторического факультета. Маша – высокая стройная девушка, чем-то смахивала на Аню и поведением и жестами. Яркая красная футболка обтягивала её стройную фигуру, а столь же яркие красные штаны не скрывали ямочек на пояснице. У Ксюши были детские черты лица. Ядовито-зелёный спортивный костюм висел на ней, будто балахон. Длинные русые волосы спускались до самой поясницы.
Девушки волновались, словно принимали высокого гостя. Присел на край диванчика и извинился за причинённые неудобства. Ксюша поинтересовалась моим самочувствием.
– Последнее время нервы на пределе, – улыбнулся я.
– Таня сказала, что вы спасли человека, – переключилась на другую тему Ксюша. – Смелый поступок.
Любая безвыходная ситуация делает человека героем. Когда нечего терять. Когда за спиной жалкое существование без надежды на будущее. Смелость – следствие безвыходности.
Таня пригласила всех к столу.
– Чем вы занимаетесь кроме театра? – спросила Маша.
– Присматриваю за Таней.
– Она такая умница. Окончит университет и устроится в престижную компанию. Никогда не встречала такой целеустремлённой девушки. У вас есть увлечения.
Ограбление банков, перевозка наркотиков и периодические попытки самоубийства. Самым безобидным в списке увлечений оказалось написание «Алой розы».
Девушки затихли. Хвастовство получилось. Разговор сменил направление на сто восемьдесят градусов и превратился из беседы в интервью. Начался нудный неприятный монолог о процессе создания, о задумках и характерах героев. Пожалел, что сказал про пьесу. Каждый художник говорит о творении часами, но мне почему-то не хотелось. Может, потому что не художник. И «Алая роза», которую собирались ставить в одном из столичных театров, всего лишь минутное озарение.
Перед уходом обнял каждую из девушек и поблагодарил за гостеприимство. На прощание Маша пожелала, чтобы я чаще падал около их дома.
Таня вышла со мной на лестничную площадку. Тусклая лампа освещала плавные черты её лица. Искренность, человеколюбие, смиренность… Что ещё можно прочитать по одному взгляду. Таня поняла мой безмолвный вопрос.
– Никто не знает. Кроме тебя, – прошептала она и губы её побелели.
Смотрел в её искренние глаза и думал, почему Таня открылась незнакомому человеку. После первого свидания люди не рассказывают о сокровенных тайнах. Подробности жизни зачастую ошеломляют и пугают. Пары расстаются, уносясь на поиски идеального физического партнёра. Остальное приложится. Для духовного восприятия нужно время.
Обнял Таню и поцеловал в лоб. Она сомкнула пальцы за моей спиной и опустила голову на грудь. Хрустальные дорожки текли из уголков глаз к подбородку.
Глава 22
Очередной пакет исчез в ящике директора. Я не знал о содержимом упаковок. Ходил в спортзал, чтобы привести себя в норму. Человек с кислым лицом и больной улыбкой привлечёт больше внимания милиционеров, нежели парень с хорошим телосложением и бодрым взглядом.
Однажды меня остановили и попросили открыть сумку. Под грудой потных вещей лежал пакет. Сделал вид, будто роюсь в вещах, и не знаю, что вытащить. Рылся до тех пор, пока запах не дошёл до ноздрей милиционера. И тогда достал носок. Проверяющий закрыл нос и махнул рукой. Выражение моего лица не изменилось. Хотите продолжить? Запросто.
Диму не нашли. Сомневаюсь, что его вообще кто-то искал. Поручитель честно выполнял возложенные на него обязанности. Директор иногда ругался, чувствуя неприятный запах от пакетов, но претензий шефу не предъявлял.
Вернулся к учёбе. Приказ отчисления выбросили в урну. Приди на пару дней позже, не вспомнили бы, кто такой. Реалии современности.
Жизнь приходила в норму. Окончательный срок Тане не объявили и мы использовали каждый день, как последний. Золотое время безудержного веселья вернулось. С Мишей виделись редко. Только на общих собраниях и Советах. Он жить без политики не мог и власть сделала из него лицемера. Где надо, подставлялся, кто был ниже, за людей не считал. Зря в детстве, стоя в шеренге, посмотрел на него. Проницательный Дима вычислил крысу с первого взгляда.
Вернулся к школьным постановкам. У каждого свой наркотик. Для меня это актёрская игра. Движения артистов, профессиональные подражания жизни и великолепные качественные реплики. Безудержное окружение с неувядающим позитивом и смехом. Расставание с серым прошлым. Актёры, как прекрасное вино, делали меня весёлым и раскованным. Бег от уныния, забот и проблем. На время репетиции, на время спектакля.
Через два дня Таня прошла очередное обследование. Результаты обещали в конце недели.
– Пять дней можно не волноваться.
Пять дней. Таня подтолкнула меня на создание новой пьесы. Она уехала к родителям на два дня. Писал подряд две ночи и целый день, чтобы успеть в срок. Не обращал внимания ни на голод, ни на песок в висках. Последние строки писал под воздействием энергетиков. Утром уснул. Проспал полдня, а вечером, когда сыграл будильник, сел редактировать. Художники не создают произведения за две ночи и не редактируют один раз перед показом. Жаль, что мне не суждено стать художником. Таня была удивленна и растроганна.
Вскоре из Парижа приехала Аня. Загорелая красавица, которой пророчили блистательное будущее. Слава пришла мгновенно, осталось удержать её. В холодной России беглянке было неуютно.
Читая книгу по литографии, ответил на незнакомый номер.
Мелодичное пение разворошило прожитый жизненный ил. Поинтересовался съёмками. Усталый голос Ани мог бы с лёгкостью войти в тройку самых сексуальных голосов. Отменил встречу, но затем вспомнил, что Таня решила прочитать пьесу за один присест. Свободный вечер. Что плохого, если пообщаюсь со старой знакомой. Наверняка в Париже у неё куча бой-френдов… Позднее тысячи раз вспоминал проклятый звонок. Следовало бы нагрубить Ане, обвинить её в предательстве и бросить трубку. Но жизнь не предполагает сослагательного наклонения.
Достал из шкафа костюм и галстук. Странное волнение закралось в душу. Расставаясь, мы чуть не поругались, а теперь она звонит и просит о встрече. В шесть вышел из дома. Ресторан на холме. Вид на вечерний парк и сверкающий город. Место первого свидания. Приехал в ресторан за пятнадцать минут до назначенного срока. Аня опоздала. Её стиль. Заказал вино, чтобы скоротать время. Когда Аня появилась, допивал третий бокал. Взоры очередной раз устремились к богине красоты. Пылающие мужские и завистливые женские, они не остались равнодушными к появлению светоча в их серых буднях.
Мягкий климат благотворно воздействовал на Аню. Бронзовая кожа возвышала её над бледнолицыми соперницами, отдохнувшее лицо и проницательный взгляд ставили петухов ресторанного курятника на колени.
Ей не понравился мой внешний вид. Будто в холодильнике полгода пролежал. Свалил всё на театральный стресс и учебные издержки. Встретила бы месяц назад, так и вовсе не узнала бы. Справился о её делах на личном фронте.
– Местные поэты сочиняют стихи, – улыбнулась Аня, – только я ничего не понимаю. Несколько раз заводила романы, но бесполезно. Они будто под копирку выпущены. Идеально сложенные глупые машины. Поговорить не о чём. Полное отсутствие харизмы.
– Зато язык тела французы знают отлично.
Аня улыбнулась. Знакомый неисправимый друг. Заказали вино. В Россию она вернулась, чтобы вещи забрать и вспомнить напоследок былые ощущения. Её недвусмысленный хищный взгляд желал остаться со мной наедине. Она не хотела подтянутого накаченного тела, коих в Париже тысячи. Желание походило на ностальгию по любимой игрушке.
Поставил сужающийся к горлышку бокал на стол. Граница приблизилась. Дам предупредительные сигналы. Смех Ани пронзил уши, когда она услышала, что у меня есть девушка. Будто шутку какую-то сказал.
– Знаешь, народ в Париже страстный. Сколько парней желает оказаться на твоём месте.
– А сколько девушек желает оказаться на твоём.
Аня откинулась на стул. Для неё это игра. Её безотказные просьбы давно превратились в приказы. Поднесла бокал к губам и посмотрела в глаза.
– Будь у тебя амбиции, мог бы всего добиться в жизни.
– Амбиции для тех, кого жизнь не устраивает.
Уголки губ Ани дрогнули. Нужно многое узнать, чтобы стать идеальной актрисой.
– Не знаю, кто твоя жертва. Очередная дурочка с невинным лицом или дешёвая актриса, умеющая разве что стоять на коленях, – Аня наполнила бокал до краёв и выпила залпом. – Ты всё бросишь и поедешь в Париж…
– Мужчины для тебя игрушки. Ты любишь их стравливать, любишь, когда за тебя дерутся. Но некоторые меняются со временем.
Выражение лица Ани осталось прежним, но глаза налились злобой. Расплатился с официантом. Мы вышли на улицу, будто ничего не случилось. Идеальная пара ведёт себя подобающе. Крупные хлопья снега стелили дорогу воздушной бахромой. Назвал таксисту адрес и открыл заднюю дверь автомобиля. Знакомый взгляд мести. Льдинки вместо глаз, обжигающие сильнее огня. Приподнятый подбородок и сжатые губки. Аня не забудет отказ. Сегодня она не уснёт. Прочитал по её лёгкой ухмылке. Захлопнул дверь и вернулся в ресторан. Пусть занимается, чем хочет. Взял бутылку виски. До квартиры неблизкий путь.