– Нет, нет, этот вариант, конечно же, не подходит! – засмеялась Архелия. – Светка не должна жить с вами, в Талашковке этого не поймут…
– Так я вот и пришла к тебе за помощью, – наконец, дошла до сути своего вопроса женщина. – У тебя же хата пустует, ну, та, в которой покойная Евдошка обитала. Может, пустишь туда фельдшерицу?
– Конечно, пущу! – с энтузиазмом откликнулась девушка. Но тут же с сомнением прибавила: – Но, вы же знаете, там газа нет, печное отопление…
– Фи! – беззаботно отмахнулась Тамара Георгиевна. – И угля, и дров мы с Евгением Ивановичем купим и завезем. Это не проблема!
– Тогда милости прошу! – обрадовалась Архелия. – Я со своей стороны тоже помогу Светке, выпишу кое-каких продуктов. И скажу Жадану, чтобы перевез ее пожитки от бабы Фроси.
– Вот спасибо тебе, Лия! – поблагодарила заведующая и, расчувствовавшись, смахнула с накрашенных ресниц выступившие слезы. Затем, после короткой паузы смущенно опустила глаза и осторожно заметила: – Ты не обидься, но, знаешь, люди разное о Евдошкиной хате говорят, мол, неспокойно там по ночам… Может, позвать батюшку, пусть освятит ее, а?
Девушка озадаченно потерла виски пальцами, вздохнула.
– Это не помешает… Пусть освятит…
– Отзывчивый ты человек, Лия! – Тамара Георгиевна ласково погладила ее по руке. – Дай тебе Бог счастья!
– Да и вы молодец! – похвалила гостью Архелия. – Далеко не всякая обманутая жена поступила бы в этой ситуации так благородно, как вы…
Микола пришел с работы трезвый. В прихожей не спеша снял сапоги, куртку и заглянул в гостиную.
Девушка сидела перед телевизором и делала вид, что не замечает Грицая.
– Лия! – негромко окликнул он. – Ты даже не вышла встретить меня…
Чуть повернув голову в его сторону, Архелия бросила без особой приязни:
– Откуда я знала, какой ты заявился, может опять поддатый! Вот и не стала встречать.
– Да ты прекрасно знала, что я приду непьяный! – недовольно сказал парень, опускаясь на диван. – Ты ведь звонила Райке, интересовалась… Мне хлопцы говорили…
– Но ты ведь мог после работы зайти в закусочную, – вздохнула девушка, поднимаясь с кресла. И, вскользь взглянув на Миколу, произнесла уже другим, более теплым, голосом: – Ладно, Колька, иди мой руки – и за стол! Я приготовила твой любимый рассольник и жаркое.
– Значит, все-таки ждала! – усмехнулся Грицай и, помявшись, вдруг виновато опустил глаза: – Ты прости меня, что я два дня квасил, как последний дурак… Уж очень было паршиво на душе. Сама понимаешь, не такое это простое дело – в одночасье начать новую жизнь, оставив за бортом прошлое…
– Да понимаю! – с болью воскликнула Архелия. – Все понимаю! Мне ведь тоже нелегко… Но я же не напиваюсь. И ты, пожалуйста, не пей, очень тебя прошу!
– Не буду…
Лицо девушки просветлело.
– Я так рада услышать это от тебя! – призналась она и, ласково улыбнувшись, пошлепала на кухню накрывать на стол.
А повеселевший Микола, на ходу сбрасывая с плеч олимпийку, бодрым шагом направился в ванную.
Ужинали они вместе. Неторопливо говорили о погоде, о делах на зерноскладе, о Жадане и Зое Дмитриевне. Потом чинно смотрели телевизор.
Спать легли в одну постель.
Архелия уснула гораздо позже Грицая, долго ворочалась, то ее колотил озноб, то донимала духота, то подушка, как камень, давила в затылок. Но, наконец, пришел сон…
Девушке привиделось, будто лежит она под высоким бледно-голубым небом посреди луга на мягком клевере. На душе у нее спокойно и радостно. Ничто не заботит ее, ничто не волнует. Стрекочут кузнечики, поют птицы. Рядом мирно щиплет траву белогривый конь. Идиллия длится недолго. Лошадь вдруг начинает тревожно ржать и метаться. Что такое? Что случилось? Архелия поднимает голову, и ее сердце сжимается от ужаса. Весь луг объят кроваво-красным пламенем, оно мощной лавиной, как ураган, несется прямо на нее. Кольцо огня сжимается, еще немного, еще чуть-чуть и…
Девушка вскакивает, горячечно шарит глазами по траве в поисках спасения. Но рядом нет ни овражка, ни ложбинки, ни ямки. Только поодаль небольшое болотце, больше похожее на лужу. Болотце! Это же то, что нужно! Вот где можно укрыться, переждать огненный смерч. Быстрее к нему, быстрее!
Архелия хватает коня за гриву, и они стремглав несутся к воде. Она все ближе, ближе, она уже совсем рядом! Сзади полыхает, клокочет пламя, готовясь поглотить свои жертвы.
Успели! Болото мелкое, оно кишмя кишит пиявками, лягушками и змеями, от него жутко смердит, вязкий ил засасывает ноги до колен, но это спасение! Испуганный конь храпит, со всего маху падает грудью в жижу, потом вздыбливается и снова падает.
Огонь уже поглотил все вокруг, у берегов вода вскипает, бурлит, змеи устремляются к коню, норовят забраться ему на спину. Белогривый стряхивает их из себя, опять становится на дыбы и судорожно бьет копытами. Девушка бросается к нему, чтобы успокоить. Миг – и ее голову пронзает острая, невыносимая боль. Меркнет свет. Нос и рот, заполняет вонючая вода, в которой копошатся пиявки. Все, это конец!
Погрузившись в тину, Архелия чувствует, как болото засасывает ее, но не имеет сил даже пошевелить рукой…
Она проснулась от собственного крика. Вскочила с постели и побежала на кухню глотнуть взвара. Обрывки страшного сна стояли у нее перед глазами и будоражили сознание.
Дрожащими руками, девушка открыла холодильник, достала графин и жадно стала пить прямо из него.
– Что случилось, Лия? – послышался сонный голос Миколы от порога кухни. – Ты так стремительно вскочила с кровати, что чуть не столкнула меня на пол.
– Приснился кошмар! – коротко объяснила она.
– Да это пустяки! – зевнул парень. – Пошли спать! Сейчас только половина второго.
– Нет, это не пустяки! – испуганно прошептала Архелия. – Совсем не пустяки…
Грицай лишь недоуменно пожал плечами и, развернувшись, потопал в спальню.
Глава тридцать вторая. Жуткая развязка
Все утро она находилась под впечатлением от ночного видения. В том, что оно что-то предвещает, у нее сомнений не было. Вот только что именно – болезнь, скандал, душевные страдания – не ясно. Но в любом случае – ничего хорошего.
Проводив Грицая на работу и управившись по хозяйству, Архелия больше часа бесцельно бродила по дому, пытаясь отвлечься и успокоиться. Наконец, она открыла в гостиной бар, налила себе из бутылки целый стакан вина, одним духом выпила и решительно направилась в кухню.
Войдя, задернула занавески, опустилась на табурет и громко позвала:
– Палаксена, ты где? Палаксена, ты где?
Прошла минута, и в прихожей заскрипели половицы, послышались шорох и вздох, а потом по кухне пробежал легкий ветерок.
– Здеся я, мамзеля! – в дверном проеме показалась рыжая голова бесовки, увенчанная синим бантом.
Девушка вздохнула с облегчением.
– Иди сюда! – позвала она свою помощницу, указывая на другой табурет, стоявший у стола.
Палаксена подошла, вкрадчиво взглянула на ведьму и, присев на пол у ее ног, прошепелявила:
– Я и сама собиралась тебя навестить, но ты меня опередила. Говори, зачем я понадобилась?
– Сон мне приснился, – проговорила Архелия, нервно потирая колени. – Плохой сон. Он меня взволновал, не знаю, что и думать… Может, ты мне растолкуешь его?
– Я? Что ты! – отмахнулась бесовка. – Я не умею разгадывать сны.
– А Равза, он умеет? – осведомилась девушка, взирая на нее разочарованно и с досадой.
В этот момент за спиной кто-то кашлянул и подал голос:
– И я не смогу разгадать! Уж не обессудь, барышня!
Ведьма порывисто оглянулась. За столом, скрестив на груди руки, сидел явно чем-то расстроенный Равза и беспомощно хлопал своими жесткими бесцветными ресницами.
– И ты здесь? – удивленно вскричала Архелия. – Пришел, хоть я и не звала тебя!
– Угу, – кивнул он. – Пришел, потому что шибко соскучился.
– И я соскучился! – послышался спокойный, немного глуховатый голос от порога.
Девушка подняла глаза и вздрогнула от неожиданности, – опираясь плечом о дверной косяк, стоял Бубело в черном балахоне и невесело улыбался.
– Твой сон – просто сон! – промолвил он и для пущей убедительности махнул рукой. – Мало ли что ночью привидится? Не стоит этому придавать какое-то особое значение.
– А Евдошка всегда относилась к снам очень серьезно! – напомнила девушка. – И, помнится мне, не зря.
– Может, оно и так, – нехотя согласился Бубело. – Евдошке действительно часто снились вещие сны. Но почему ты решила, что и тебя посетило такое же видение?
– Предчувствие! – вздохнула ведьма, поднимаясь.
– Какие глупости! – пожал плечами демон!
– Так ты думаешь, что мой сон ничего не значит? – с надеждой спросила она.
– Я в этом убежден! – буркнул Бубело. И назидательно прибавил: – Ох, красавица, не стоит изводить себя из-за какого-то нелепого ночного кошмара! Это ведь просто смешно!
Архелия прошла к окну, остановилась и, повернувшись, с улыбкой обвела взглядом всю троицу.
– Вы меня успокоили! И правда, что это я разволновалась? Вот дура!
Гости дружно закивали.
– Ну, что, давайте выпьем чаю? – предложила она.
– Давай! – в один голос воскликнули Палаксена и Равза.
– Угощай, хозяйка! – с готовностью согласился и Бубело. – Посидим, так сказать, по-родственному…
– Вот если бы еще явился Леонард, тогда вся наша компания была бы в полном составе, – пошутила девушка, суетясь у плиты.
– Не волнуйся, он тоже придет! – многозначительно усмехаясь, изрек демон. И, скользнув по ее лицу серьезным взглядом, уселся за стол. – Только после нас.
Архелия быстро приготовила чай, поставила на стол тарелочку с медом, баночку с вишневым вареньем и вазочку с рассыпчатым печеньем.
Целый час они сидели, хлебали чай и вели досужую болтовню.
Это был первый случай в практике молодой ведьмы, когда к ней явились все ее помощники. Чем был вызван их визит, она так и не поняла. Да, собственно, и не пыталась понять в силу своей юношеской беспечности, отсутствия житейской мудрости и проницательности.
Как только троица исчезла, сразу появился покровитель. Он просто тихо вошел в кухню из прихожей, как будто давно стоял там и поджидал, когда его подопечная, наконец, останется одна. На его лице светилась добрая улыбка, а яркие бирюзовые глаза источали ласку и даже нежность.
– Здравствуй, сладкая моя!
– Мой господин! Ты пришел, пришел, как и обещал Бубело! – Архелия бросилась к нему, обвила руками за шею и припала к могучей груди.
Леонард, словно ребенка, погладил девушку по голове и стал касаться прохладными губами то ее лба, то висков, то щек.
Она отвечала тем же – осыпала его гладко выбритое лицо поцелуями.
– Скажи мне, есть ли у тебя какое-нибудь желание, – поинтересовался он, не выпуская Архелию из своих объятий.
– Да у меня вроде бы все есть, грех жаловаться! – пролепетала она, хмелея от его почти отеческой теплоты, его проникновенного голоса и ласкового взгляда.
– Может быть, ты давно о чем-то мечтала? – демон перебирал пальцами пряди ее волос. – Например, в детстве?
– Ну да, была у меня мечта! – вспомнила девушка и залилась радостным смехом. – Однажды в детстве я увидела по телевизору передачу о каком-то острове в форме сердца! Мне хорошо запомнились белые песчаные пляжи, зеленые горы и хижины, стоящие на сваях прямо в море. Я потом долгое время мечтала побывать в этом райском уголке… Но, к своему стыду, даже не знаю, как называется тот остров и где он находится…
– Зато я знаю! – с мягкой улыбкой заявил Леонард. – И мы с тобой отправимся туда. Так сказать, на экскурсию в мечту твоего детства. Хочешь?
– Хочу! Очень хочу! – загорелась Архелия. – Что мне надеть?
– Оденься легко, совсем легко, – посоветовал он. – На том острове очень тепло – сейчас почти двадцать шесть градусов. Только жара там никогда остро не ощущается, ее смягчает морской бриз.
– Там что, вообще зимы не бывает? – в глазах девушки загорелись искорки неподдельного интереса. – Там вечное лето, да?
– Там не четыре, как здесь, а всего два времени года, – со знанием дела уведомил демон, одно – жаркое и влажное, которое как раз заканчивается, и другое – сухое и прохладное, оно вступит в свои права с марта и продлится до конца октября.
Дослушав, молодая ведьма чмокнула покровителя в подбородок, разомкнула руки и ласточкой выпорхнула из кухни. Он неторопливо последовал за ней.
Остановился на пороге спальни, оперся плечом о косяк двери и стал молча наблюдать, как девушка переодевается и вертится перед трюмо.
– Ты бывал на этом острове? – мимоходом поинтересовалась она, подкрашивая ресницы щеточкой от брасматика.
– Больше двух с половиной тысяч раз! – ответил Леонард без тени улыбки. – Я знаю об этом острове все. Кстати, называется он Муреа.
– А где находится этот Муреа?
– Это Французская Полинезия. Слышала про Таити?
– Конечно!
– Так это там!
Архелия опустила руку со щеточкой, на мгновение задумалась и неуверенно произнесла:
– Это же очень далеко…
– Далеко, – согласился демон. – Между прочим, когда мы появимся на Муреа, там будет поздний вечер вчерашнего дня.
– На острове сегодня еще не наступило?! – изумленно вскинула бровь Архелия. Ее глаза восторженно сияли. – Ой, как интересно! Получается, что можно вот так запросто попасть в прошлое, пусть и не далекое!
– Это из-за большой разницы во времени! – пояснил Леонард. – Ладно, я вижу, ты уже готова к путешествию.
– Почти!
Получившая массу новых впечатлений, уставшая и счастливая, девушка вернулась домой, когда село уже поглотили сумерки. Расставаясь с покровителем, она со слезами на глазах благодарила его за подаренные шесть часов безмятежной радости, полного умиротворения и душевного подъема. Как хорошо им было вдвоем в том райском уголке, затерянном на просторах бескрайнего океана! Они, как птицы, кружились с Леонардом над ночным островом – над бухтами и заливами, водопадами и горами, каменными храмами и деревнями. Потом, опустившись на землю, сидели в уютном ресторанчике под открытым небом, катались на лодке, гуляли, взявшись за руки, на берегу полусонного океана…
С большой неохотой Архелия управилась возле скотины, а затем принялась готовить ужин Миколе. Вот-вот он должен был явиться со склада…
Но, к ее большому удивлению, парень все не возвращался. А его мобильный телефон не отвечал…
Девушка уже хотела звонить Стовбе, как вдруг в окно постучали.
– Кто там? Ты, Колька? – громко спросила она в открытую форточку.
– Лия, это я! – послышался со двора приглушенный голос Жадана. – Выйди!
Архелия тут же выскочила в веранду и распахнула входную дверь:
– Что случилось, Жорка?
– Да ничего такого сверхъестественного, – хмуро изрек он. – Я заехал сказать тебе, что полчаса назад подобрал пьяного Грицая возле закусочной. Он валялся под деревом, весь в грязи, мокрый… Хорошо, что я недавно положил в багажник «Нивы» старое покрывало, на всякий случай. Вот оно и пригодилось. Я застелил им сидение, погрузил на него Миколу и хотел везти к тебе… Но тут появилась тетя Даша и приказала отправить его домой.
– Колька что, совсем невменяемый? – тихо спросила девушка, растерянно глядя на Жадана.
– Дрова! – вздохнул тот. И, повернувшись, чтобы уйти, бросил через плечо: – Зря ты с ним связалась!
– Спасибо тебе, Жорка! – крикнула ему вдогонку Архелия, еле сдерживая слезы.
Добрых полчаса она сидела на кухне в раздумье. Потом пошла в гостиную и принялась крутить диск стационарного телефона.
– Тетя Даша? Здравствуйте! – взволнованно затараторила в трубку, когда на том конце провода ответили. – Очень прошу вас, скажите Кольке, когда он оклемается, чтобы не вздумал приходить ко мне! Я больше не хочу его видеть!
И, не став слушать, что скажет мать Миколы, дала отбой.
Теперь ей хотелось одного: чтобы случилось чудо, и непутевый Грицай забыл к ней дорогу навсегда. Его появление в доме не принесло ничего, кроме горечи и разочарования.
Уже было около половины десятого вечера, когда к Архелии неожиданно нагрянула Любка Матюк.
– Я знаю, ты в такое время еще не спишь, – немного смущенно проговорила она, переступая порог прихожей. – Вот решила придти к тебе и поговорить об одном личном деле… Мне просто больше не с кем посоветоваться, не кому излить душу…
– Проходи, проходи! – обрадовалась хозяйка. – Молодец, что пришла! А то мне так скучно, так одиноко, прямо не знаю, куда себя деть… Сейчас сядем, выпьем по стаканчику вина и побеседуем.
– Что, Микола опять напился? – сочувственно спросила секретарша. – Мне Жорка рассказал, он полчаса назад уехал от меня…
– Ну да, напился! – с горечью произнесла девушка, ведя гостью на кухню. – Не знаю, что с ним происходит, будто белены объелся!
– Я бы на твоем месте гнала его от себя поганой метлой! – посоветовала Любка, присаживаясь за стол.
– Я звонила тете Даше, сказала ей, что не хочу больше видеть ее сына…
– А она?
– Она ничего не успела сказать, я положила трубку…
Архелия достала из холодильника миски с холодцом и с винегретом, поставила на стол.
Секретарша поймала ее за руку, притянула к себе.
– Лия, я намного старше тебя, дважды была замужем, имею житейский опыт, – проникновенно молвила она. – Послушай мой совет: не пускай больше Грицая в дом! Ничего тебе эта связь хорошего не принесет!
– Да я это уже поняла, – вздохнула девушка.
– Микола ведь не спроста запил! Страдает его душа, мечется между двух женщин. Одна из них лишняя. И это – ты! Пусть Микола возвращается к Дианке и сыну. Так будет лучше для всех. А ты одна не останешься. Бог не обделил тебя красотой, у тебя есть достаток, дом – полная чаша! Любой парень будет твоим, только пожелай!
Хозяйка кивнула и побежала в гостиную за бутылкой вина.
Когда стаканы были наполнены, Любка, наконец, выложила то, зачем пришла:
– Сегодня Жорка сделал мне предложение. А я не знаю, что ответить ему…
– Соглашайся! Жадан – очень хороший человек, он не обидит, – заверила Архелия и радостно засмеялась. – Вы будете хорошей парой!
– Да знаю я, что не обидит! – отвела глаза в сторону секретарша. – Но есть одно «но»…
– Что еще за «но»? – удивленно уставилась на нее девушка.
– Он продолжает страдать из-за Зои Дмитриевны. Я же вижу!
– Ты просто неправильно все понимаешь! Жорка переживает не за ней, а оттого, что она так поступила с ним! Уязвлено его самолюбие, ведь получается, что женщина, которой он открыл свое сердце, предпочла ему другого – далеко не красавца да еще и значительно старше него.
Любка взяла свой стакан в руку, задумчиво посмотрела на Архелию и, поникнув головой, призналась:
– Честно говоря, Жоркины переживания меня мало волнуют. Есть другая, более серьезная проблема, – она тяжко вздохнула. – Я ведь бесплодна… Пять лет назад мне сделали операцию по поводу внематочной беременности. И теперь шансов забеременеть у меня почти нет. Я боюсь говорить об этом Жадану. Он точно сразу же потеряет ко мне всякий интерес. Но, конечно, и не признаться нельзя…
Девушка подхватила стакан, сделала несколько глотков и решительно поднялась.
– Ты куда? – в недоумении взглянула на нее секретарша. – Тебе стало плохо?
– Я хочу сейчас же позвонить Жорке и рассказать ему о твоей проблеме, – пояснила девушка. – Уверяю тебя, он все поймет и не откажется от тебя.
– Ты считаешь, что это нужно сделать прямо сейчас? – заволновалась секретарша. – Может, лучше завтра?
– Нет, не стоит тянуть! – Архелия вышла из-за стола и направилась в гостиную. – Да и сама ты вряд ли решишься на откровенный разговор с Жоркой.
– Ладно, звони! – обреченно взмахнула рукой гостья и, одним духом выпив свое вино, тоже вскочила. – Я с тобой! Послушаю, как ты будешь с ним говорить.
Через минуту девушка услышала в телефонной трубке сонный голос своего заместителя.
– Извини, что беспокою так поздно, – начала она сбивчивой скороговоркой. – Но тут такое дело… Сейчас у меня Люба Матюк… Она очень хочет выйти за тебя замуж, но боится признаться, что из-за проблем по женской части, которые были у нее пять лет назад, вряд ли сможет теперь иметь детей… Что? Откуда?.. Ага! Ага! И что мне сказать Любке?.. Жорка, ты золотой человек! Я тебе за это подарю машину! Сейчас же отсчитаю деньги, у меня найдется нужная сумма, и вручу Любке. А вы завтра поедете в область и выберите себе подходящий автомобиль. Это будет моим свадебным подарком. Хата ведь, как я понимаю, тебе теперь не нужна, у Любки шикарные хоромы…
Бросив трубку на рычаг аппарата, Архелия плюхнулась на диван и рассмеялась. Секретарша смотрела на нее с тревожным ожиданием.
– Люба, Жадан, оказывается, прекрасно осведомлен о твоих женских проблемах! Ему о них давным-давно рассказала Клавдия Васильевна. Но это его не волнует. Говорит, что ребенка можно и в детдоме взять…
Гостья, услышав эти слова, вмиг расцвела.
– Лия, я счастлива! – она обхватила хозяйку за плечи, крепко прижала к себе и вдруг расплакалась. – Спасибо тебе, большое спасибо!
Сидели они долго. Пили вино и болтали.
Только перед рассветом Любка побежала домой немного вздремнуть перед дорогой – ее и Жорку ждала поездка в областной центр.
Архелия тоже прилегла. Но уснуть не успела. В дом вихрем влетел Микола и с порога стал осыпать ее бранью:
– Будь ты проклята! Ведьма! Гадина! Убийца!
Он гневно сжимал трясущиеся кулаки, метался по гостиной и пинал ногами все, что попадалось ему на пути. На пол полетели хрустальная ваза, телевизор, ноутбук.
Никогда прежде девушка не видела Грицая в такой ярости.
– Колька, зачем ты все крошишь? – испуганно закричала она, вскакивая с дивана.
– Дрянь! Мерзавка! – вопил он, как сумасшедший, и брызгал слюной. – Из-за тебя я бросил жену и сына! Из-за тебя Дианка погубила нашего еще не родившегося ребенка! Вчера она ездила в больницу и сделала аборт. Мне только что рассказала об этом мать. Я ненавижу тебя! Ненавижу!
– Колька, что ты говоришь? – Архелия в отчаянии ломала руки. – Разве я одна виновата в том, что случилось? Ты же сам бросил свою жену!
– Заткнись, дрянь! – взревел парень и, подскочив к любовнице, ударил ее кулаком в лицо.
Едва устояв на ногах, задыхалась от жгучей обиды и боли, она метнулась к окну, прижалась спиной к подоконнику и выставила вперед руки:
– Не подходи! Уйди от меня!
– Проклятая! Проклятая! – Микола бешено вращал зенками и люто потрясал кулаками. Казалось, он готов разорвать девушку на куски.
– Я проклятая, да? Проклятая? – заплакала она, безвольно опустив руки. – Тогда зачем ты пришел ко мне?
Грицай зарычал, как зверь, бросился к ней, сгреб за волосы и дважды с силой ударил головой о стену.
Архелия обмякла и, выскользнув из его рук, стала оседать на пол.
– Убью! Убью, ведьма! – захрипел парень и занес кулак для удара. Но вдруг его лицо исказила гримаса страдания, он глухо застонал, начал пятиться. – Лия… Ты что? Лия! – прошептал побелевшими губами.
Оказавшись посреди гостиной, натолкнулся на журнальный столик. Хотел отшвырнуть его в сторону ногой, но упал и растянулся на полу, больно ударившись спиной об опрокинутый телевизор. Тут же встал на четвереньки и, как астматик, хватая ртом воздух, пополз к девушке.
– Лия! Лия! – он тормошил ее за плечи, заглядывал в остекленевшие глаза, целовал мокрые от слез щеки и окровавленный рот.
Потом в ужасе отпрянул, забился в угол гостиной. Но уже через секунду снова пополз к Архелии. На полпути остановился, упал головой на пол и издал пронзительный, душераздирающий вопль:
– А-а-а-а!
Трясущийся, мертвенно-бледный Грицай несколько минут стоял на карачках, вытаращив безумные глаза на лежащую у стены скрюченную девушку. Из его открытого рта обильно текла пенистая слюна и скапывала на палас.
Но вскоре взгляд Миколы стал осмысленным, он поднялся на ноги и извлек из кармана куртки мобильный телефон. Подержал в вытянутой руке, как бы соображая, что делать дальше, затем принялся горячечно тыкать в него пальцем – искать чей-то номер. Не нашел, начал набирать. Несколько раз сбивался и набирал снова. Наконец, кто-то ответил. Парень поднес телефон к губам и произнес срывающимся, полным отчаяния и безысходности голосом:
– Мама, мамочка… Лия умерла… Я убил… – и, застонав, упал на колени, выронив «мобильник» на пол.
В этот момент кто-то тронул Миколу за плечо. Ничуть не удивившись, он медленно повернулся и увидел за спиной тщедушного старичка в темной косоворотке и стареньких черных брюках, заправленных в стоптанные сапоги. Его лицо выражало участие и доброту.
– Натворил ты делов, милок, ох, натворил… Взял да и убил барышню… Как теперь собираешься жить дальше на белом свете?
Грицай судорожно дернулся, закрыл лицо руками и забился в рыданиях.
– Э, брат, тут слезами горю не поможешь! – тяжко вздохнул дедуля. И печально покачал головой. – Тут выход один – в петлю! Иначе, сам понимаешь, никак…
Неожиданно парень протяжно завыл, как волк, замерзающий в зимнем лесу. Но вскоре этот вой сменился мученическим стоном, а стон – еле внятным бормотанием:
– Как жить? Как жить на белом свете?
– Жить нельзя, милок! Только в петлю! – твердо молвил старичок, сурово нахмурив свои щетинистые брови.
Микола согнулся пополам, захлопал себя ладонями по голове и в такт этим хлопкам стал повторять, как заведенный:
– Петля! Петля! Петля!
– На вот, возьми! – дедок бросил перед ним на палас длинный кусок крепкой бельевой веревки.
Грицай в мгновение ока цапнул ее, вскочил на ноги и заметался по комнате, шаря покрасневшими глазами по стенам.
– Да ты, милок, становись на столик, перебрось веревочку через люстру и сооруди петельку! – заботливо подсказал старичок. – Не бойся, люстра крепко сидит в потолке, не свалится…
Парень тут же запрыгнул на журнальный столик, торопливо привязал один конец шнура к светильнику, другой несколько раз обмотал вокруг шеи, закрепил узлом на затылке и, повернув голову, бросил воспаленный взгляд на безжизненное тело Архелии.
– Ну, давай! Не мешкай! – приободрил дедок, щеря рот в кривой ухмылке. – Оп-па!
Микола закатил глаза, издал глухой рык и спрыгнул со столика.
Когда Васька Гладун с помощью топора сорвал с петель входную дверь дома Гурских, и туда влетела старая Грицайша, она сразу упала в обморок…
…Хоронить сына и Архелию в одной могиле, как предлагали некоторые сельчане, Одарка отказалась на отрез.