Почему-то мне было жалко Аркадия, он все время казался таким уверенным и внутренне сильным. А теперь выглядел как нерадивый школяр. Он слишком серьезно отнесся к данной собственной оплошности, если бы он сделал лицо кирпичом, и сказал, что, мол, теперь давайте проведем экскурсию, я бы даже не обратил внимания. Но он растерялся и теперь вел себя совершенно иначе чем до этого. Кто знает, может это и есть настоящий Аркадий, замученный и затравленный врач провинциальной больницы. А не уверенный в себе успешный доктор, каким он был до этого? Я еще немного побродил по складу, на самом деле, чтобы дать время Аркадию прийти в себя, и нашел полку с сигаретами и спичками и взял себе по пачке. Сигареты были другой марки, нежели имелись у безымянного, насколько мне позволяет судить память мои были более престижными. Что ж надо будет поделиться.
Я пошел в соседнюю комнату, у двери меня ждал Аркадий, который за это время взял себя в руки, и снова выглядел спокойным и непоколебимым.
– Артем, прошу вас простить мое поведение. Я допустил оплошность, а оплошности всегда выбивают меня из колеи.
– Аркадий, успокойтесь, все в порядке. В моем душевном равновесии ничего не поменялось. Мне все так же надо что-то есть, склад еды в соседней комнате. А где еще в этом мире осталась еда мне неизвестно, поэтому я отсюда никуда не денусь. А два раза в сутки покрутить вентиль меня не обременяет.
– Я рад, что вы включили логику, проходите.
Аркадий впустил меня в комнату. Комната была по размерам как кухня, но из мебели в ней был только диван посреди комнаты и книжные полки. Везде, где только можно, были полки с книгами. От них были свободны только дверь и пространство напротив дивана. Нельзя было угадать, что там, ибо это что-то было закрыто брезентом. А над брезентом висели традиционные часы, одинаковые для всех комнат.
Я подошел к полкам на них, как и на складе были подписи. «Современная проза», «Научная фантастика» – кто-то очень педантично подошел к поиску литературы, здесь было представлено на удивление большое разнообразие литературы. Вскоре я добрался и до книг о кулинарии, взял оду из них наугад – «Японская кухня». Неужели у меня на складе есть припасы даже для приготовления японской еды.
– Аркадий, на складе что есть даже водоросли и осьминоги?
– Простите?
– Ну, тут имеется книга о японской кухне.
– А, некоторые экзотические продукты имеются. Но только те, которые долго хранятся. Поэтому приготовить любое блюдо, к сожалению, не получится.
– Что это? – все еще держа в руках книгу о японской кухне, я кивнул на брезент.
Аркадий молча подошел к брезенту и сорвал его. Под ним оказался огромный телевизор, такие обычно вешают в питейных заведениях для трансляции матчей.
– Вот вам еще один способ развлечения. К сожалению, нет возможности пользоваться дистанционным управлением, это связанно со спешкой в подготовке, пульт просто потерялся. Но можно управлять и с лицевой панели. Тут есть видео на любой вкус, – Аркадий заулыбался, видимо, он очень гордился этой подборкой. – Тут есть огромное количество фильмов, большое количество популярных сериалов имеется целиком, самые значимые спортивные репортажи и даже имитация телевидения. Вы включаете видео, и оно работает будто телевидение, в случайном порядке смешивая имеющиеся видео. Посмотрите, как управляться с этой вещью.
Аркадий показал мне, как пользоваться телевизором, очевидно, что если бы у меня был пульт, все было бы значительно удобнее, но на нет и суда нет.
После всех этих манипуляций Аркадий сообщил, что они отбудут ко сну через два часа, и я могу попрощаться со всеми. Он уже собирался покинуть комнату взялся за ручку, как я остановил его.
– Аркадий, а можно личный вопрос?
– Вас интересует, что мне снится? – улыбнулся своей фирменной снисходительной улыбкой Аркадий.
– Да.
– Артем, я, пожалуй, оставлю эту тайну при себе. Мои сны, скорее всего, покажутся вам бесчеловечными.
– Вы там препарируете людей?
– Нет, что вы. Просто мои мечты не совпадают с общепринятыми.
– Вы педофил? Пес войны? Меня уже этим не удивишь.
– Вы упрощаете, Артем, – Аркадия явно развеселили мои догадки. – Все гораздо сложнее. Есть люди, для которых та жизнь, которую вы сейчас ведете, является пределом мечтаний.
– Для этого надо быть конченым кретином. Если бы у меня была возможность покинуть это место и вернуть время назад, я бы сделал это с радостью.
– Вы уверенны в этом? Вдруг вы там, где хотите быть.
– Уверен. А вы, что хотите поменяться со мной местами?
– Нет, но во сне я в схожей ситуации, и тоже думаю, что хочу покинуть это место.
– Это вам надо беспокоится о своем психическом здоровье, а не переживать за мое!
– Как же у вас все просто, Артем! Черное и белое – все ясно и понятно. Педофил? Мерзость. Пес войны? Маньяк. Кто-то сказал что-то, не входящее в вашу картину мира? Больной. Я вам завидую, честно. Ну что ж, мне пора собираться, встретимся через два часа снаружи у входа.
Я прошелся по убежищу, все, кроме безымянного, находились на кухне. Мы попрощались, говоря друг другу дежурные фразы. Я и они, мы не были близки, просто случайные знакомые, которых столкнули обстоятельства, и эти обстоятельства разъединят нас через два часа навсегда. Поэтому после пары стандартных подбадривающих слов и ритуального обнимания с похлопыванием по плечу, повисла неловкая тишина, в которой казалось, что секунды становятся длиннее, нарушая постоянство времени. Я решил, что этим людям есть о чем поговорить и без меня в последние два часа бодрствования, и удалился.
Я вышел на улицу и пришел на ту самую пристань. На той же бочке, что и вчера, сидел безымянный. Я подошел и сел рядом.
– Чего не с остальными?
– О чем нам говорить?
Я молча достал сигареты и сначала предложил их безымянному.
– Нет, спасибо.
– Но они же лучше, чем твои.
– Кто это сказал? Ценник?
– Ну, просто…
– Да ладно, не переживай. Просто не обязательно, что дороже – лучше. Так же как и не обязательно, что вещь, нравящееся тебе, будет дорогой. Но, как я говорил, промывка мозгов – злая штука. Выбирая между штанами, которые стоят всего ничего, но будут удобными и дорогой рваниной, которая натирает тебе яйца, ты выберешь рванину. Это модно и так красиво. А кто так решил? Какой-то дядя, которому надо срочно продать гору рваных штанов, которые натирают яйца.
– Но ведь важно выглядеть стильно. Есть же люди, которые ходят на важные встречи, там нужно выглядеть презентабельно.
– Стильно можно выглядеть и не следуя очередному витку в моде. А то, что тебе пытаются сунуть под «Новым стилем» и «Элитными шмотками», просто вещи, которые нужно продать, как можно большему числу народа. А большим боссам на важных встречах, на самом деле, плевать, как они выглядят, важно, сколько стоит их костюм, этим они и меряются, как… ну ты понял.
– Откуда у тебя все это в голове?
– Когда у тебя на прицеле человек, мир вдруг становится честнее. Он как бы откровенно говорит тебе: «Наша жизнь мимолетна, мы и сами не знаем, когда она закончится, и как тот человек на мушке сейчас явно не думает о том, что его жизнь оборвется через секунду. Так зачем тратить время на переливание из пустого в порожнее, тратя время с бешеной скоростью на то, что этого не заслуживает». С тех пор я думаю о жизни несколько иначе. Знаешь, я тебе даже завидую.
– Что?
– Ты остаешься жить. Не тратить время, а жить. Конечно, тебе так не кажется. Но может когда-нибудь ты это поймешь.
– Пока не понимаю.
– А у меня для тебя подарок, – безымянный начал рыться в карманах разгрузки. – Держи.
– Спасибо.
Он протянул мне плеер. Обычный мп3 плеер и шнур зарядки к нему. Меня разобрало любопытство, что же слушает этот человек, и я ,вставив наушники в уши, нажал на плей. Я ожидал чего угодно, но в ушах раздалась, можно сказать, оркестровая музыка. Я несколько ошарашено посмотрел на дисплей. Надпись гласила «Mono».
– А почему не стерео? – спросил я.
– Ха-ха, – издал издевательский смешок безымянный. – Это коллектив так называется “Mono”. Там вся музыка на плеере примерно такая же.
– Неожиданно.
– А что ты ожидал, что там будет играть метал?
– Да, что-то вроде того.
– Почему?
– Ну, она тебе больше подходит!
– Кто это сказал?
– Не знаю! Что ты хочешь-то от меня?
– Я хочу, чтобы ты понял, люди, даже которые кажутся тебе примитивными, например, алкаш Володя из подворотни, гораздо более сложны, чем кажется. И не надо всех грести под одну гребенку. Ты гораздо сложнее, чем кажешься даже себе. То, что ты сделал со своей женой, как я понимаю, ты сам определяешь как жестокость. Кто-то скажет, что это просто слабость. А я скажу, что это проявление силы, способность вырваться из под власти обстоятельств – это настоящая сила.
Мы надолго замолчали. Мне нечего было сказать, тогда как он со своими убеждениями был бесконечно далек от меня.
– Знаешь где другое хранилище? – вдруг выпалил он.
– Нет, конечно. Где?
– Вверх по течению, километрах в пятидесяти.
– Так близко?
– Да. Их же строят там, где есть такие как ты. Вот там, в пятидесяти километрах, располагается старая ткацкая фабрика, в ней то и располагается хранилище, я видел на карте. Если одиночество станет невыносимым, и ты захочешь уйти, там есть человек, который не спит.
– Почему никто не сказал об этом?
– Страх. Мне плевать, я научился жит,ь и теперь мне не страшно уходить. А остальные боятся за свою жизнь, поэтому молчат.
– Тогда почему ты отправляешься спать?
– Я не так прост. Я тебе попозже что-то покажу.
И мы замолчали, безымянный открыл рот только, чтобы попросить наушник, и потом мы сидели молча, слушая музыку группы со странным названием “Mono”.
Вскоре пришло время отбытия, назначенное Аркадием, и мы подошли к входу. Все уже были здесь и явно были в приподнятом настроении. Все только ждали команды Аркадия, и тот не заставил себя ждать. Все поспешили куда-то в сторону. Мы шли вдоль цеха, пока не подошли к металлической двери, расположенной ровно посередине этого самого цеха. Аркадий открыл дверь, за ней был шлюз, в котором военные начали скидывать свое оружие и снаряжение.
– Артем, сейчас мы заварим дверь изнутри, отойдите немного мало ли что.
– Без проблем, удачи вам ребята, сладких снов.
Все по очереди еще раз обняли меня, кто-то бормотал слова благодарности, кто-то пытался подбодрить.
– Так, стоп! – заорал безымянный. – Надо хоть в уборную в последний раз сбегать, товарищ капитан?
– Только быстро!
– Есть.
Безымянный шустро побежал по направлению к лесу.
– Кто еще желает оправиться на природе? – закричал Петрович, когда безымянный скрылся между деревьями. – А то потом все трусы обд…
Он не успел договорить, раздался взрыв. Я машинально зачем-то пригнулся. Петрович заорал благим матом, и все побежали в сторону леса. Я побежал следом, неужели безымянный бросил гранату в хранилище или что-то вроде того, но тогда зачем мы бежим в лес. И тут все резко остановились как вкопанные, я от неожиданности налетел на одного из вояк, но они были достаточно массивными, поэтому я просто врезался в него как в стену. Когда я, наконец, посмотрел в то место, куда они уставились меня сразу вырвало. Там на спине лежал безымянный в луже собственных мозгов и крови. Аркадий зачем-то проверил пульс от чего меня еще раз вырвало. Безымянный лежал на спине, отверстия во лбу не было, наверно, он стрелял себе в рот. Задняя часть черепа превратилась в месиво, а из носа ручейком струилась кровь. Только глаза бессмысленно продолжали смотреть куда-то в небо. Почему я решил, что это был взрыв, я не знаю. Но от того что это был выстрел, проще мне не становилось. Ведь безымянный пятнадцать минут назад сидел и размышлял о жизни, а теперь он так легко с ней расстался.
Меня все также мутило. Аркадий снял халат и накрыл им безымянного. Петрович и остальные бурно переругивались. В конце концов они решили сбросить его труп в реку, а здесь в лесу, на скорую руку, соорудить крест. Чем они и занялись. Я остался стоять тут, Аркадий подошел ко мне и что-то говорил, я не понял, просит он меня о чем-то или просто говорит. Я что-то ему ответил, он кивнул и куда-то ушел.
Вскоре из двух толстых веток березы один из бойцов и Аркадий соорудили крест. К тому времени я пришел в себя и принялся им помогать. Хоть слабость и не прошла, но я уже был в порядке и мог соображать.
– Я думал это взрыв, – сказал я просто в воздух.
– Не мудрено, у стены ведь стояли, звук так отразился, – сказал боец. – Ты как?
– Средне.
– Не мудрено, не каждый день такое видишь, чтобы человек себе из автомата голову разнес. Ты же с ним сейчас сидел, он ничего такого не говорил?
– Сказал, что что-то покажет.
– Молодец. Показал, бл…
Больше боец ничего не сказал. К тому времени как мы водрузили крест, подошли остальные, которые, видимо, и предали безымянного воде. Мы еще немного постояли у креста, переводя дух, потом кто-то, кажется, Аркадий, прочел молитву, и мы медленно пошли в сторону хранилища.
Аркадий и военные еще раз попрощались и зашли в шлюз. Они закрыли за собой дверь, и я услышал как изнутри сработал засов. Я стоял метрах в пяти от двери, не двигался. Со стороны я, наверно, больше походил на статую, чем на человека. Даже когда стихла сварка и люди отправились внутрь хранилища, я все еще стоял на том же месте.
Вскоре пошел дождь. Теплый весенний дождь, он лил так, как будто старался смыть с лица земли все живое. Я мгновенно промок до нитки, но продолжал стоять и неотрывно смотреть на дверь. Только звук грома вывел меня из прострации, я очнулся и побрел к своему жилищу. А дождь нещадно лил, видимо, он скорбел по безымянному или, наоборот, просто спешил отмыть лес от его останков. Мне не узнать.
Что ж, вот так началось мое одинокое бдение, длящееся уже три года и четыре дня.
8
Как описать вам те три года, что я прожил здесь? Я бы хотел разделить жизнь здесь на несколько этапов, если так можно выразиться.
Первый этап – отчаяние.
Когда я остался один, первые несколько дней ничего не происходило, я жил как раньше: ел, спал, читал книгу, подсоединял шланг к резервуарам. Никаких трудностей с этим я не испытывал, ну, остался я один и что? Мне даже было комфортно и спокойно, я мог спать, сколько хочу, и делать, что хочу.
Но потом однажды вечером я сидел на диване в игровой (так я называл комнату с книгами и телевизором) и спокойно читал книгу. И тут меня кольнуло в сердце. Было такое ощущение, что меня будто коснулся призрак. Я не верю, во всякие параллельные миры и прочую белиберду, но в тот момент во мне проснулись одновременно все суеверные страхи, которые долго томились где-то далеко в мозгу и вдруг нашли выход на поверхность. Страх растекся по всему телу, и тут раздался какой-то скрип. До сих пор не знаю, скрипнуло ли что на самом деле или это просто мое воображение, но перепугался я не на шутку. Я вскочил с дивана и выбежал в коридор, там стояла абсолютная тишина, но в воздухе витало предчувствие чего-то ужасного. Я крикнул: «Кто здесь?». Мне ответила тишина. Я прошел по комнатам, никого не обнаружив.
Но чувство опасности не покидало меня, и я отправился на улицу. Я толкнул дверь в предбанник, она легко поддалась. Я выругался про себя. Почему я не закрыл дверь, кто угодно мог попасть сюда. Страх стал практически осязаемым, мурашки побежали по спине. Я все-таки справился со страхом, и вышел на улицу. Нет, я не вышел, я выбежал на заплетающихся ногах.
Лето уже почти вступило в свои права, поэтому сегодня днем стояла удушающая жара. Однако уже вечером разыгралась непогода. Гроза нещадно обрушивала на землю потоки воды, щедро сопровождая все это всполохами молний и треском грома.
По времени сейчас должно было смеркаться, но из-за тяжелых, черных грозовых туч казалось, что уже наступила ночь. Я топтался у двери, промокнув насквозь за долю секунды. Я силился что-то разглядеть сквозь пелену дождя, но никого не было видно, только ветер завывал в лесу. Я снова крикнул: «Эй! Здесь кто-то есть?». Мой голос потерялся в треске грома. И тут вспыхнула молния, она осветила лес на долю секунды. Но в этом всполохе мне показалось, что я увидел силуэт человека. Как раз там, где покончил с собой безымянный.
Я заорал как сумасшедший и вбежал в свое жилище. Когда я закрывал внутреннюю дверь, мне показалось, что кто-то открыл дверь в предбанник. Я в панике побежал на склад и схватил первую попавшуюся банку с едой, после чего я забежал в комнату с резервуарами и закрыл на засов и эту дверь. Банку с едой я отбросил куда-то в сторону, а сам уселся напротив двери и стал, как сумасшедший таращиться на дверь. Из транса меня вывела сирена. Я быстро переставил шланг, и, когда она затихла, я весь обратился в слух.
Стояла тишина, здесь даже не было слышно грозы, или она просто уже закончилась. Но мне упорно казалось, что там кто-то есть. Я решил переночевать прямо здесь. Через пару часов бдения меня все-таки сморил сон. Я улегся прямо на полу. Ночью меня что-то разбудило, снова приступ страха. Я подполз к двери и прислонил с ней ухо. Вдруг тишину нарушил какой-то грохот. Я в ужасе отпрянул от двери. Воображение рисовало мне картину, в которой изрядно распухший от воды труп безымянного сейчас бродит по складу. Глаза против воли наполнили слезы, к горлу подступил комок, я не мог пошевелиться, страх полностью мной овладел.
Тут сам не зная почему, я начал бормотать молитву. Всю свою жизнь я относился к религии прохладно. В моей семье не было религиозных людей, поэтому в детстве мне не привили любовь к всевышнему. Моя жизнь не была ни плохой, ни хорошей, поэтому обращаться к религии, затем чтобы узнать, за что мне такие муки или, наоборот, поблагодарить за дары мне не требовалось. А тут я сидел, забившись в угол, и читал молитву. Я даже не был уверен в том, что произношу правильные слова, но почему-то становилось легче. Вскоре я забылся тревожным сном. Разбудила меня опять же сирена, я уже на автопилоте поменял шланг.
После этих манипуляций, я подошел к двери и снова прислушался. Стояла тишина, ничто не нарушало ее. Я собрался с мыслями и открыл засов. Естественно, никого в помещениях не было. Я осмотрел все помещения по кругу, никого. Когда дошел до склада, мне стало одновременно стыдно и смешно. Когда я накануне схватил банку с едой, то задел соседние, и ночью они повалились с полки. Заметно успокоившись, я пошел в комнату с резервуарами и взял банку. Думаю, будет занятно сказать, что я взял с собой в свое импровизированное убежище поваренную соль, а не еду.
Позавтракав, я, наконец, собрался с силами и отпер дверь в предбанник. Там, как не трудно догадаться, никого не было. Выйдя на улицу, я опять же не увидел ничего криминального, ничьи следы не вели к моему жилищу. Утро выдалось погожим, свежесть и прохлада вчерашней грозы еще не улетучились. Я рассмеялся уже в голос, как же меня угораздило, как маленькое дитя испугаться грозы, но, тем не менее, в лес я решил пока не ходить.
Я закурил, от сердца заметно отлегло. Что ж, видимо, человек и прикоснулся к религии, чтобы защититься от неизвестного. Это сейчас мы можем объяснить если не все, то многие явления на Земле с научной точки зрения. От грозы до землетрясения. Человек стал умным, нас стало много, мы перестали бояться и теперь легко отказываемся от религии, которая давала нашим предкам то спокойствие, которое мы приобрели в знании. Мы редко остаемся одни, и уж тем более прогресс сделал нас, беззащитных людишек, опасными тварями. Теперь можно и посмеяться над религией. Но, когда мы остаемся одни наедине с тайной или попадаем в ужасную ситуацию, мы лицемерно начинаем искать ответы у всевышнего. Наука не научилась лечить рак, поэтому человек, еще вчера тайком от жены бегавший к соседке для ублажения, уже сегодня, узнав, что у него рак, начинает неистово молиться и поститься, спрашивая у всевышнего, за что ему это. Когда же человечество научится лечить рак, мы снова посмеемся над своими просьбами к всевышнему.
Человечество создало себе религию, чтобы не бояться. Прогресс дал нам знания, чтобы понять, что не надо бояться. Но когда знания не могут чего-то объяснить, человек перестает противно хихикать, и лицемерно бежит просить у всевышнего пощады.
Я просто человек, винтик в механизме. Такой же как все. Вчера, когда я запаниковал, я сидел и молился. Лицемерно надеясь, что всевышний мне поможет. А сегодня, поняв, что мой страх происходит из примитивных страхов и обмана зрения, мне смешно. Вчера мне было не до смеха, и я звал на помощь, а сегодня мне стыдно за то, что я дал слабину.
За следующий месяц еще несколько раз происходили похожие случаи. Видимо, мозг начинал рисовать мне странные картинки из-за отсутствия общения с живыми людьми. Я научился бороться с этими приступами, когда на меня накатывала волна, я начинал говорить. Просто говорить с пустотой, как будто рядом со мной кто-то есть, это помогало. Потом приступы страха стали слабее.
Очень хорошо помогала музыка. Я просто включал плеер и сидел, потихоньку обретая спокойствие. И, как я уже сказал, по истечению месяца приступы прекратились совсем. И наступил новый этап.