Сверхпустота

– Круто, как в кино! – изрек Макс, едва поспевая по темному коридору за Германом, – И что произошло?

Герман строго взглянул на него, и Макс прикусил язык.

– Произошло то, чего и следовало ожидать. Новые люди – новые риски. На нашем корабле сформировалось два лагеря: одни утверждали, что необходимо помочь гибнущим колонистам, а вторые – боялись.

– Боялись? Но чего бояться?

Герман умолк, проскальзывая в очередную дверь, подождал, пока Макс его нагонит, и продолжил:

– Космос на каждого действует по-своему. Некоторые привыкают к изоляции и одиночеству, а на некоторых… А на психику некоторых он действует совсем иначе. Они становятся непредсказуемыми и агрессивными. Кто-то говорит, что во всем виновато современное техническое оснащение, которое поражает людей на подсознательном уровне и космическая радиация, другие видят в этом религиозный аспект, третьи полагают, что вина лежит на монотонности, рутине и замкнутом пространстве, а кто-то утверждает, что агрессия, злоба и жестокость – это реакция на стресс. Дескать, здесь, вдали от Земли, и от ее законов, каждый человек лишается налета цивилизации, и превращается в того, кто он есть на самом деле. Ему становится плевать на мораль, на нравы и устои. Люди… меняются. Искажаются. Мы называем таких людей ренегатами. Наверняка ты слышал это слово.

– Кажется, слышал. Ренегат…

– Ренегат – лицо, перешедшее из одного вероисповедания, в другое; в переносном смысле – человек, изменивший своим убеждениям и перешедший в лагерь противников, отступник, изменник.

– А где тут логика?

– Ренегаты изменяют своим начальным убеждениям, Макс. Они больны. Их болезнь сидит глубоко в голове, и она неизлечима.

– То есть космос сводит людей с ума?

– Можно и так выразиться, если говорить проще, – кивнул головой Герман, но было видно, что думает он совсем иначе, – До нас доходили такие слухи, пока была связь с другими кораблями. И эти слухи… не слишком обнадеживающие. Колонисты крушили аппаратуру, разрушали станции, набрасывались друг на друга. А, самое страшное, они хотели выйти наружу. В открытый космос.

– Но ведь снаружи ничего нет. Там пусто…

– Именно. Настоящее безумие. Поэтому, многие из нас не хотели рисковать. Кто знает, кем окажутся наши незваные гости? Что случилось на втором «Легате?» Катастрофа, или диверсия? Итак, корабль попросил помощи, и как бы долго не спорили оба лагеря на нашем «Легате», было решено принять эвакуационный модуль. Мы ответили, попробовали состыковаться. Из их команды спаслись только девять человек. Четверо умерли у нас в медицинском отсеке, остальные… Остальных удалось вытащить буквально с того света. К сожалению, мы не знали, какую ошибку совершаем. А когда поняли, чем это грозит, было уже поздно.

Макс задумчиво почесал затылок.

– Выходит, что спасать людей – это ошибка?

– Ошибка, если это спасение ведет к еще большим жертвам, – жестко отрезал Герман, – Выжившие утверждали, что корабль просто вышел из строя. Что сбились настройки программ и компьютер перехватил управление. Сбой системы – «Легатов» было необходимо построить в кратчайшие сроки, вот инженеры и поторопились. Что произошло дальше на самом деле, известно только Капитану. Конечно, ходят слухи, но…

– Но?

– Через три недели произошел взрыв на медицинской палубе корабля. Какая-то невероятная сила, вроде взрывной волны, захлестнула лаборатории и научные отсеки один за другим.

– Маму убил зеленый цвет. Я помню.

Герман покосился на Макса, словно мальчик внезапно выдал Божье откровение.

– Что именно ты помнишь? – мягко подтолкнул он его.

– Почти ничего.

– Ну, со мной ты можешь говорить честно и открыто. Тебе нечего стесняться, Макс.

– Помню огонь. Помню мамино лицо. И изумрудный свет. Очень яркий. Было больно смотреть.

– Был удар. Странная высокочастотная вибрация разбила все зеркала на корабле. Как только иллюминаторы и криокамеры выдержали? – задумчиво добавил Герман, – Когда первый шок прошел, все кинулись на медицинскую палубу, но…

– Почему не осталось маминых фотографий? Или маминых вещей?

– Твой отец посчитал, что это будет тяжелым напоминанием для тебя, – вздохнул Герман, – И теперь у тебя есть своя каюта. Где ничего о ней не напоминает. Но главное, что ты сам ее не забываешь, верно?

– Моя мама была ученым.

– И очень талантливым ученым, – поддакнул Герман, – Она искренне хотела помочь тем несчастным, которых нам удалось спасти. Она была в лаборатории в тот самый момент, когда все это случилось. Мы просто не успели…

– Отца не оказалось рядом.

– Нет. Он тоже был там, но не смог пробиться через пламя, Макс. Конечно, его можно обвинять во многих вещах, но только не в трусости. Волна зацепила его…

– Да, теперь он всегда ходит с этой дурацкой палкой.

– Я понимаю твое отношение к нему, Макс, но он сделал все, что бы помочь, поверь мне, – покачал головой Герман, – И когда-нибудь он сам тебе все это расскажет. Когда придет время.

– С тех пор он не покидает рубку.

– Каждый по-своему переживает горе. Но я вернусь к рассказу, с твоего позволения. Пожар удалось локализовать и запечатать модули и отсеки. Мы потеряли много людей в тот самый день. От взрыва наш «Легат» чуть не развалился на куски…

– Никто даже не пытался понять, что произошло? Что это был за зеленый свет?

Герман пропустил его вперед перед очередными дверями, опутанными паутиной серых и черных трубок.

– А как это можно сделать, если помещения законсервированы? Туда не пройти. Никто из нас не знает, что там сейчас. Капитан называет медицинскую палубу аномальной зоной. Все обходят ее стороной. Будем разбираться, когда найдем новую планету и разбудим колонистов. Среди них много профессионалов, настоящих мастеров своего дела, которые точно поймут, что произошло. А пока, наша цель очень проста – живем, как живем, и не заходим на запрещенные уровни, идет?

Макс остановился, прижав к груди Звездного Защитника.

– А как же люди, которые оказались там, внутри, во время взрыва? Те, кого не удалось вытащить? Они заперты внутри? Ведь им тоже нужна помощь…

– Уже не нужна, – вздохнул Герман, – Прошло больше двух лет, не забывай. Если их не убила зеленая волна, то это сделало отсутствие кислорода. Да и припасов у них никаких нет. Повреждения тех отсеков чудовищны. Нам никогда не залатать их в космосе. Можешь спросить об этом Феликса – он разбирается в механике куда лучше меня, но и он скажет тебе тоже самое. Тем более, мы даже не знаем, что вызвало этот взрыв. Представь: откроем палубу, зайдем внутрь. А если это повлечет за собой новую катастрофу?

– Слишком сложно. Но я знаю, что это неправильно.

– К сожалению, разница между правильным и не правильным очень размытая, Макс. И когда ты немного подрастешь, то начнешь понимать, что мир не делится только на черное и белое. Есть еще серое, и это серое, порою, является самым лучшим решением.

Макс помолчал, затем поднял голову.

– И сколько человек осталось там, кроме мамы?

– Много. К сожалению, мы не смогли вытащить никого из них. Медицинский модуль пришлось законсервировать, что бы пламя не вырвалось наружу, не захлестнуло остальные палубы не добралось до криозала или машинного отделения. Ну, а что было потом, ты и так знаешь.

Макс отрицательно покачал головой.

– Знаешь, – твердо повторил Герман, останавливаясь возле очередной гермодвери, – Мы получили новые инструкции и вернулись на прежний курс. Больше на сигналы о помощи «Легат 100» не откликается. Второй такой Аварии наши корабль не выдержит.

Мальчик задумался, пожал плечами.

– Но если мы не помогает другим, кто поможет нам, если случится беда? – невинный вопрос зловеще повис в воздухе, словно надутый мыльный пузырь.

– Никто не поможет, – легко отозвался Герман, – Потому что вокруг космос. И пусто.

3.

Технический этаж иногда казался Максу настоящей маленькой вселенной. Что-то вроде подземного сказочного мира, где происходят чудеса, и главенствует магия. Эдакое королевство со своими правилами и законами, куда можно попасть только по случайности или по приглашению, если тебе повезет. Что там обычно описывается в книгах? Герой сбивается с пути, что-то происходит, и он оказывается в волшебном мире, где совершает великие подвиги, проходит испытания и сражает чудовищ. Чудовищ, к счастью, нужно вычеркнуть, но в остальном, все пока сходится: лестницы, гермодвери, шлюзы – вот и первая полоса препятствий, с которой может справиться только настоящий герой. Ну, или два героя, если брать в расчет Космического Защитника, которого Макс волочил с собой по сегментированным плитам пола.

Правда, есть различие в том, что на страницах историй, в подземных королевствах, живут гномы, охраняя свои сокровища, а здесь живет темнота. И что она охраняет – неизвестно. Об этом не знает ни Герман, ни Феликс, ни даже папа. Может быть, где-то вдали, в самом-самом конце этого загадочного лабиринта, и правда, стоит сундук с золотом. Кто знает? А может быть, и кое-что поинтереснее, вроде книги заклинаний, черепа дракона или волшебного меча.

Конечно, идея сомнительная. «Легат» не тянет на роль сказочной страны, но куда веселее представлять, что ты попал в загадочный подземный мир, чем понимать, что ты топаешь по железному коридору, где сыро, грязно и ужасно воняет. Кажется, если темнота и правда, здесь что-то сторожит, то это точно не сокровища, а канализацию, или что-то вроде того. Макс постарался дышать ртом, прикрывая лицо свободной рукой. Итак, технический этаж. Подземный мир, расположившийся под брюхом великана «Легата», где может произойти все, что угодно.

Если отвлечься от зловония, немного пофантазировать, и правда, как будто, похоже. Нужно только дать волю воображению, и все станет на свои места. Вместо обрывков проводов и витков кабелей – корни могучих дубов. Вместо черных линий разметки – деревянные указатели, вместо огоньков – мигающих лампочек и светодиодов на утопленных в стену консолях – бабочки и светящиеся жуки, которые порхают из стороны в сторону. Пол под ногами не из металлических плит, а мощенная камнем дорога. Герман, идущий с фонариком впереди – не Герман, а загадочный проводник, который ведет его к какому-нибудь древнему храму с высокими статуями и горящими стрельчатыми окнами.

Они прошли вглубь, свернули в сторону, потом спустились еще ниже по наклонной лесенке, отсчитывая грохотом шагов железные ступени. Здесь Макс еще никогда не был – минус второй этаж «Легата». Ниже этого места только сам космос.

– Свалка, – объявил Герман, ткнув пальцем в стену – Все отходы, после модуля утилизации, идут сюда. Там пролегают служебные тоннели, по которым спрессованный мусор отправляется наружу. Вообще-то, специализированная техника должна заниматься продувкой и очисткой желоба, но у нас нет ни такой техники, ни людей, которые были бы за нее ответственны. Теперь Капитан отправляет на эту работу кого-нибудь из нас. Система засорилась, поэтому еще метров двадцать дышать будет нечем. Надень респиратор. С ним легче.

Респиратор – привычная часть рабочего костюма. Чем дольше Макс живет на «Легате», тем чаще им приходится пользоваться. Когда-то давно, во время утреннего брифинга, Дэвид говорил, что на корабле сбоит система очистки воздуха, и в будущем, это обязательно станет самой большой проблемой, но отец не отреагировал на это замечание, и с грохотом захлопнул за собой дверь в рубку. На этом обсуждение проблемы закончилось. Больше вопрос не поднимался, а Дэвид только пожимал плечами.

Видимо, что-то произошло, если отец, и правда, занялся решением. На него это не похоже.

Макс натянул респиратор, неловко орудуя одной рукой. Жутко представить, что будет, если это зловоние доберется до жилых отсеков. От этой мысли его затошнило, и томатный суп в желудке начал проситься наружу. Мальчик стиснул зубы и ускорил шаг, стараясь удержать завтрак внутри. Пройдет немного времени, он успокоиться, и обязательно станет лучше.

– Судя по всему, поломка в центральной системе, – подытожил Герман через несколько минут молчания, – Мы это называем кольцом регенерации воздуха: чтобы обеспечить продолжительную миссию в космосе, система очистки должна перерабатывать воздух, который уже был использован экипажем. Для этого используются сорбенты и катализаторы, которые помогают удалять избыточный углекислый газ и впитывать вредные химические соединения в специальных фильтрах. Изначально, такие фильтры планировалось установить на каждой палубе, через равные расстояния, но мы слишком спешили. Или слишком экономили. В результате… В результате все не так радужно.

Будь на месте Германа Феликс, он бы выразился куда более понятно и правильно. Лучик фонарика, в руках Германа, бесцельно блуждал из стороны в сторону, утыкаясь в железные черные стены, покрытые густым серым налетом и ржавчиной. Тут даже без талантов и способностей Феликса ясно, что технический этаж нуждается в колоссальном и полном ремонте – удивительно, как пол под ногами еще не дребезжит и не проваливается.

– Не отставай, Макс, – коротко бросил Герман через плечо, – Тут целая система коридоров. В этой темноте, один раз свернешь не туда, и заблудишься.

Что правда, то правда. Распахнутые рты тоннелей глазели на двух своих гостей со всех сторон. Одни забранные решеткой, другие забитые железными полосами, третьи ощетинились обрывками проволоки и кусками арматуры. Когда-то давно, Феликс пугал его страшной историей, где целая группа техников пропала в этих туннелях. Забрела не в тот коридор, и не смогла найти выход обратно.

– Потом еще долго по коридорам ходило эхо, – говорил он Максу, явно наслаждаясь произведенным впечатлением, – Крики ужаса и боли. Черт его знает, что там поселилось на нижних этажах. Чем питается, чего хочет. Может, это какая-то космическая дрянь, которую занесли на «Легат», а может, кто-то двинулся крышей из команды до Первой Аварии, и теперь бродит там, среди темноты, выбирая себе ужин под твою любимую считалочку: тишина в каменоломне задом наперед. Открывая двери помни – темнота сожрет. Кто-то зовет это явление Тьмой, а я называю Ведьмой. Одним словом, там, внизу, что-то точно есть. Если не хочешь проверять на собственной шкуре что да как, сиди на заднице ровно, и не суйся, куда не просят. Усек?

Теперь Макс вглядывался в распахнутые жерла коридоров, и история Феликса снова звучала в голове. Конечно, это только глупая страшилка, но волей-неволей, начинаешь в нее верить, когда бредешь за бледным пятном света в кромешной темноте, наполненной механическим гулом, металлическим скрежетом и едва различимыми шорохами за спиной. Жуткое место, которое внезапно перестало быть похожим на волшебную страну.

Они достигли перекрестка. Герман посветил лучом фонарика в одну сторону, потом в другую, словно выбирая направление. Вид у него был мрачный.

– Я проверю, что здесь случилось, и почему вышла из строя система очистки воздуха, – произнес он, скривившись, – А ты идешь вон туда – сразу за поворотом лестница на минус первый этаж. Там старые каюты. Внутри спокойно, чисто и безопасно. Можешь пока побыть там, поискать какие-нибудь штуки, которые бросили без присмотра. Только никуда не уходи, понял? Я вернусь за тобой сразу, как только закончу в тоннелях.

Макс отчаянно покачал головой.

– Может, я тоже буду тебе помогать?..

– Лучшее, что ты можешь сделать – это не мешать, – отозвался Герман, ткнув лучом фонарика в густую темноту за его спиной, – Тебе направо, мне – налево. Запри за собой двери, как я тебя учил. Вентиль до упора, по часовой стрелке. И оттуда – ни ногой.

Странно, что Герман беспокоится о таких мелочах. Прежде он никогда не говорил с ним в таком тоне. Видимо, проблема куда серьезнее, чем Макс мог себе представить. Да и откуда ему вообще знать, как устроена громадина «Легата»?

– У тебя с собой твой фонарик?

Конечно, с собой. Есть вещи, без которых на «Легате» не обойтись. Фонарик – одна из таких вещей. Старомодная штука с крошечной динамо машинкой, похожая на большого жука удобно легла в ладонь. Не слишком похоже на серьезное оружие, которое показывают в фантастических фильмах, но для борьбы с темнотой то, что надо.

Герман, наклонился, потрепал Макса по голове.

– Встретимся через пару часов. Найди там что-нибудь интересное.

Макс кивнул в ответ, медленно оглянулся через плечо – светящаяся дорожка черных кабелей, связанных люминесцентными стяжками, протянулась по обеим сторонам коридора. Лампы над головой черные и пустые, стены – покосившиеся и хрупкие, консоли – разбитые и ржавые. Под ботинками до сих пор хрустят обломки пластика, словно кто-то нарочно молотил по ним чем-то острым и тяжелым. Наверное, когда-то в этих тоннелях, и правда, произошло что-то по-настоящему скверное. Богатое воображение может быть как хорошим другом, так и настоящим врагом – лучше не думать об этом, и сосредоточиться на прежних мыслях о приключениях и чудесах.

«Но это совсем не похоже на загадочный храм или замок, – разочарованно подумал Макс, медленно проводя лучом фонарика по сторонам, – Скорее уж на пещеру с троллем или призраками»

Он оглянулся, чтобы сказать об этом Герману, но того и след простыл. Теперь за его спиной плескалась густая липкая темнота, боязливо прячущаяся от круга белого света.

Макс поежился, подхватил Космического Защитника, прижал его к груди и зашагал вперед. Темнота качнулась, ожила, и медленно поплелась следом.

Глава 4. Второе дно

1.

Потом он подумал, что эта темнота была всегда. Наверное, из этой самой темноты вокруг и появились древние планеты, замерцали первые звезды, разлились млечные пути и полетели метеориты. Темнота космоса – это что-то вроде бархатной обивки в шкатулке, которая прикрывает второе дно. Только размером эта шкатулка с целую Вселенную, и что под этой обивкой спрятано – один большой вопрос, ответа на который не существует. Конечно, когда-нибудь, человечество сможет прошить космос ракетами насквозь, от края до края, будто швейная игла, проходящая через ткань, и обязательно доберется до обратной стороны.

Если, конечно, еще будет кому лететь на ракетах. Если не придет новый «Разлом», не начнется последняя война, и если оставшиеся "Легаты» долетят до цели. И если «обратная сторона», на самом деле, существует, а не превращается в еще большую темноту, где ничего не видно, хоть глаз выколи.

Макс пощелкал выключателем на стене, и маленькая лампочка, совсем не соответствующая техническому оснащению космического корабля, тускло замигала под потолком, высветив ряд пустых темных дверных проемов по обеим сторонам. Просевшие косяки, проржавевшие петли, слой пыли под ногами такой, что еще немного, и он начнет скрадывать шаги, как настоящий ковер. Тишина здесь густая и насыщенная, как кисель. Даже воздух кажется твердым, словно его можно резать ножом, а свет настолько лучистый и ледяной, что о него можно пораниться. Странное место, но оно нравится Максу. Здесь спокойно и безопасно, даже не смотря на полумрак. Здесь он чувствует себя, как дома.

Это один из оставленных модулей «Легата» – та самая часть корабля, куда изредка заглядывают те, кто стоит в дозоре. Черные провалы вокруг – пустые каюты погибших членов экипажа. Тех самых, которые не смогли спастись во время Первой Аварии, и навсегда остались запертыми на медицинской палубе, двумя уровнями выше. Капитан тогда посчитал, что эти помещения нельзя использовать из-за опасной близости к аномальной зоне, и велел организовать новые каюты ближе к рубке. С тех самых пор, гостей здесь почти не бывает. И, по мнению Макса, абсолютно зря. Личные вещи погибших практически не трогали, и если поискать, можно найти что-нибудь интересное – Макс уже мог собрать настоящую коллекцию артефактов, которые насобирал в комнатах запретной зоны.

Конечно, ходить сюда нельзя, но если сделать все быстро и аккуратно, отец не узнает. Хорошо, что Герман, Феликс и Лаура это понимают, и иногда позволяют Максу совершить небольшое путешествие. Заброшенная часть корабля – это само по себе звучит интригующе, а если эта часть еще и запрещена – перед таким соблазном точно не устоять, когда тебе восемь лет, и вся твоя жизнь сводится к одной единственной комнате с редкими субботними киновечерами.

Добраться сюда можно со всех уровней, а вот пройти по нему дальше – никак. Каюты погружены во мрак, а коридор между ними, заполненный кристально-белым светом, тянется вперед на десятки метров. Если добежать до конца, можно упереться в прочные герметичные двери с тяжелым проржавевшим вентилем. Вход на старый склад. Говорят, там осталась уйма полезных вещей, но забирать их оттуда нельзя – со склада, на закрытую после Первой Аварии палубу, ведет прямой тоннель.

– Теперь на складе все заражено, – объяснял Максу Дэвид, тщетно стараясь найти в кармане пачку сигарет, – Взрыв повредил обшивку корабля, и там сейчас полно радиации. Ты же знаешь, что такое космическая радиация, правда?

– Космической радиацией называют ионизирующее излучение, рожденное за пределами Земли. Это могут быть фотоны высокой энергии, электроны, субатомные частицы, протоны и более тяжелые ядра атомов, – вмешивался Герман, который обычно оказывался рядом, – Тут все просто. В отличие от нас, болтающихся в открытом космосе, космонавты на борту околоземных станций защищены магнитным полем Земли и ее атмосферой. Они прикрывают их от большей части заряженных частиц. Но этот щит не идеален, и большая часть радиационного фона на орбите приходится как раз на пропущенные им электроны и атомные ядра.

К тому же космос пронизан ещё и опасными гамма-лучами, от которых магнитное поле не защищает никак…

– А нас не прикрывает ничего, и этой самой радиации вокруг – по самые уши, – вклинивался Герман, – Есть пара защитных систем, но это дерьмо толком не работает. Поэтому рано или поздно, всему «Легату» хана. Короче, не хочешь похоронить всех нас раньше времени – не открывай склад. Ясно?

Куда уж яснее. Макс это твердо запомнил. Склад в самом конце – страшное и смертельно опасное место, где обитает настоящее чудовище. Как в сказке. Пока ты не пытаешься забрать его сокровища – ты в безопасности, но сделаешь один неверный шаг, и ты погиб. Страх перед неизвестной угрозой был настолько велик, что он даже не приближался к шлюзу – кто его знает, что там прячет эта самая радиация, или кто там прячет ее.

Макс брел по коридору, заглядывая в распахнутую темноту пустых кают. Странное ощущение, но время здесь, как будто устало, замедлилось, остановилось и вмерзло в лед. Кажется, еще совсем недавно здесь жили люди. Они раскладывали вещи и расстилали постели, вели разговоры и читали книги, плакали и смеялись, а затем грохнул взрыв, и их просто стерли ластиком, как неудачный рисунок с листа бумаги. Вот и остались распахнутые шкафы, смятые простыни, опрокинутые стулья и раскрытые посредине толстые бумажные тома. Одни книги перекочевали в библиотеку, другие Макс прятал в своей комнате, подальше от глаз отца, третьи – непонятные сборники технической литературы, так и остались на местах, не приглянувшись ни ему самому, ни Герману, ни Феликсу.

Неловко прижимая к груди Защитника, Макс заглянул в первую попавшуюся каюту, посветил себе под ноги фонариком. Белый свет пробежался по вороху вещей, скользнул по перевернутому столу, уткнулся в свернутую кровать и ушел в сторону. Странно, что ни в одной комнате на этой палубе нет иллюминаторов. Неужели люди, которые жили здесь, совсем не интересовались той космической темнотой, что бьется о стекла снаружи?

Макс сам себе пожал плечами, потянулся к рубильнику на стене, но проводка давным-давно вышла из строя, и теперь безжизненно свешивалась с потолка, напоминая клубок раздавленных змей. Осколки стекла, которыми брызнула перегоревшая лампочка, усеяли грязный пол прямо под ногами. Рядом с упавшим одеялом небольшая брошюрка, едва различимая в неверном свете тусклого фонарика.

Макс вытащил ее, распрямил на колене. Наугад пролистнул несколько страниц.

«Пятое. Оборудование и снабжение: Обзаведитесь всем необходимым оборудованием, материалами и ресурсами, такими как пища, вода, медицинские принадлежности, фонари, фильтры воздуха и воды, средства связи и другие необходимые предметы для обеспечения выживаемости и комфорта в убежище.

Шестое. Экзаменация и тренировка: Обучите членов вашей команды и всех обитателей «Легата» правильному использованию и обслуживанию систем безопасности, ознакомьте с планом эвакуации и основами первой медицинской помощи. Помните, что жители «Легата» – основополагающие элементы общей программы выживания, и при потере одного члена команды, его незамедлительно следует заменить другим.»

Вот, снова ничего интересного. Ни тебе ярких картинок, ни забавных историй. Не удивительно, что эта брошюрка лежит среди мусора. Конечно, если как следует покопаться в архиве или библиотеке, можно отыскать и более заумные и скучные произведения, но Макса такое точно не интересует. Он положил бумагу на место, поднялся на ноги, подхватил Защитника и побрел к выходу.

– Что-то ты совсем раскис, Косми, – вздохнул Макс, перетягивая своего любимца через высокий порог, – Тебе здесь не нравится сегодня? Знаешь, мне почему-то тоже.

Да и что вообще он хочет здесь найти? Все самое интересное, что было можно, он уже собрал во время прошлых вылазок. Вот попасть бы на закрытую палубу – там уж точно есть, на что посмотреть и что взять с собой. Куча всяких разных штук, которые обязательно понравятся и Феликсу, и Герману и Лауре. И может быть, даже, отцу.

Макс посмотрел на Космического Защитника, задержался взглядом на его нарисованной улыбке.

– Раз уж мы здесь, то можем поискать тебе батарейки, Косми, – обратился Макс к Защитнику, – Как думаешь, они тут есть?

Ответом ему послужила гулкая тишина, но ничего другого он и не ожидал услышать.

Действительно, и почему эта мысль не пришла ему в голову раньше? Зачем просить Дэвида, если можно все сделать самому. Герман вернется за ним где-то через час. У него целая куча времени. Он успеет обыскать все каюты, до которых сможет добраться. Может быть, даже дойдет до самых дальних, куда заходить почему-то страшно и волнительно.

В пустых комнатах нет ничего жуткого, а вот железные двери шлюза, угрожающе поблескивающие в конце коридора, и правда, вызывают тревогу. Что если эти двери внезапно сломаются? Вдруг распахнутся? Что, если кто-то ждет его прямо за ними? Монстр из-под кровати, или те, кто заблудился на техническом этаже много лет назад?

Естественно, никого там нет, и ничего страшного не может произойти. Он же не станет открывать шлюз, чтобы хоть одним глазком взглянуть на старый склад. Это ужасная идея. Хотя, где быть этим самым батарейкам, как не на складе? Макс прикусил себе язык, стараясь отвлечься от сомнительной затеи.

– Я найду тебе батарейки здесь, Косми, – пообещал он, и голос его предательски задрожал, – Мы же не пойдем наружу, правда?

2.

– Весь наш «Легат» состоит из так называемых модулей, – говорил ему однажды Герман во время очередной прогулки по этажам, – Это подключаемые и отключаемые помещения, которые можно изолировать в любой момент, если произойдет беда. Управление ими осуществляется через рубку – только у твоего отца есть такие полномочия. Каждый модуль отделен от другого шлюзами и многокамерными дверями. Ничто и никогда не сможет пробиться через них – настолько они надежные. Некоторые палубы мы всегда держим законсервированными после Первой Аварии. Поэтому, запомни: ты в полной безопасности, пока не ввел код и не повернул вентиль.

Вблизи двери, и правда, казались внушительными – надежные, огромные, тяжелые. Такие, и с места-то не сдвинешь, в одиночку. Макс, задрав голову, разглядывал их матовый металл. Справа от двери – кодовая панель с маленьким экраном и множеством кнопок. Интересно, какой пароль установил отец, прежде чем законсервировать выход на медицинскую палубу? Конечно, можно попробовать угадать комбинацию, и…

– Мы не пойдем туда, Косми, – шепнул Защитнику Макс, – Вспомни, что говорил Герман про радиацию? Что рассказывал Феликс о людях, заблудившихся на технических этажах? Нам туда нельзя. Нельзя!

Космический Защитник не ответил, но Макс точно чувствовал, что он с ним не согласен. У него частенько возникало ощущение, что Косми может испытывать эмоции. Конечно, все это глупость – Макс уже слишком взрослый, что бы верить в то, что игрушки живые. Какими бы замечательными или любимыми эти самые игрушки не были. Он посмотрел на Защитника, с трудом удерживая его на вытянутых руках.

– Если мы откроем дверь, то просто улетим в космос, – сказал Макс вслух, – Или запустим сюда какую-нибудь гадость. Понимаешь?

Защитник смотрел на него нарисованными глазами и сверкал нарисованной кривой улыбкой, словно собирался возразить. Естественно, ему легко говорить. За свою жизнь Защитник бывал и не в таких переделках. Ведь если ты привык к опасностям и приключениям, а тебя держат взаперти, даже без батареек, рано или поздно, тебе обязательно станет скучно. И тогда никакая закрытая дверь, или радиация, или призраки, не станут помехой.

Затаив дыхание, Макс приблизился к дверям еще на несколько шагов, замер на месте, прислушался. Не разобрать даже гула механизмов. Тишина здесь еще более густая и звенящая, чем в самом начале коридора, словно рукоятку громкости повернули до самого минимума, превратив молчание в полное беззвучие. Здесь Максу не по себе, и тревога, раздутая, как мыльный пузырь, ощущается почти физически. Конечно, всему виной эти самые двери, о которых он столько слышал от взрослых. Вот они – так близко, что можно протянуть руку и прикоснуться. Ведь он простого прикосновения ничего не будет. Он же не собирается подбирать код и поворачивать вентиль. Но кнопки так близко, а вентиль, кажется, даже и не заржавел…

Макс встрепенулся, сделал шаг назад, потряс головой, отгоняя дурные мысли. Нет, такие идеи до добра не доведут. И никакие батарейки не стоят того, что бы рисковать. Наверняка, если поискать вокруг, в ближайших каютах, он точно найдет что-то подходящее. Да, прекрасная идея. Чем дальше от шлюза – тем спокойнее. А потом придет Герман, и отведет его обратно в общий зал.

Он повеселел, шумно выдохнул, огляделся по сторонам –закрытые каюты взирали на него с обеих сторон угрюмо, но не враждебно. Они совсем не возражают против маленького гостя, тем более, что их хозяева давно исчезли, и им, наверное, тоже одиноко. Макс нажал на кнопку динамо машины, и белый луч света пробежался по дверям. Ни имен, ни опознавательных знаков – только белый пластик, местами отколовшийся и пошедший сетью трещин, словно кто-то с силой колотил по нему кулаком. Макс отступил, бросил осторожный взгляд через плечо и направился к первой закрытой каюте, волоча игрушку за собой.