Асилум. Свет внутри

Глава 6. Крепость

Мокрый снег залеплял глаза, и сколько бы Евгений ни пытался стряхнуть его, природа выдавала новые порции через свой погодный автомат. Ранняя осень передавала свои полномочия ранней зиме. Грунтовая дорога, ведущая в горы, по которой долго шел Черняев, постепенно превращалась в месиво из песка, мелкого гравия и грязи. Поначалу он старательно огибал лужи, но скоро оставил эту затею. Кроссовки, и без того не созданные для таких прогулок, вымокли, и Евгений еще раз пожалел, что у него не было времени собраться как следует. Он замедлил шаг и вдруг понял, что совершенно не помнит, каким образом оказался на этой дороге. По обочинам глубокие канавы, созданные талыми водами, заросли отцветшим иван-чаем, а дальше по обе стороны дороги рос могучий хвойный лес.

Евгений пытался откопать в памяти, зачем и куда он направляется. Дорога была ему не знакома, но ведь куда-то он шел. Евгений не стал менять направления, хотя ему хотелось развернуться и идти под гору, что было бы в данной ситуации логично, так как с каждым шагом скользкая дорога становилась все круче. Преодолев, наверное, около километра, он понял, что выбился из сил и ему необходима передышка, но подходящих мест для привала не было. Джинсовая куртка, как и обувь, промокла, ворот натер шею. Он остановился посреди дороги и упал на колени. Что делать? Идти вперед? Сколько продлится это путешествие? Идти назад? Но он уже знал ту дорогу. Спускаться легче, но что ждет в конце этого спуска. Может, и там подъем и он просто потеряет время. Евгений поднялся. Небольшая передышка не помогла уставшим мышцам, приходилось с усилием передвигать ноги.

Еще два часа пути, однообразный пейзаж. Евгению казалось, что он крутится на одном месте и ничего не происходит. Снег. Нескончаемый снег укрыл землю ровным слоем, как маляр: закрасил, спрятал следы старой покраски, изъяны поверхности. Евгений вдруг услышал впереди еле уловимый металлический скрип или скрежет. Это было похоже на скрип старого колеса на несмазанной оси. Повозка? Он хотел пойти быстрее, но, как ни старался, шум не приближался. Черняев остановился. Тело его покрылось испариной. Он прислушался – сомнений не было, что-то явно скрипело впереди. Бежать было трудно, нестерпимо горели стертые ноги и шея, но он не мог останавливаться, пока тело не скажет ему окончательное «стоп» и он не упадет, обессиленный, в эту грязь, покрытую чистым белым ковром. Кто-то начал с ним игру. Чем быстрее пытался бежать Евгений, тем круче становился подъем. Ему казалось, что огромный великан с противоположной стороны этой бесконечной горы поднимает земную твердь, чтобы он никогда не достиг вершины.

Ватные ноги переставали слушаться. И тогда Черняев добрался до вершины. Картина могучего леса, укутанного в снежную шубу, исчезла. Здесь не было снега, лучи солнца неуверенно пробивались сквозь свинцовое небо, освещая березы. За деревьями виднелись невысокие каменистые горы под низкими кучевыми облаками. Между гор Евгений видел тонкую нить серебристой реки, которая спускалась в небольшую долину, туда же вела грунтовка, по которой шел Евгений. На одном из берегов он увидел невысокую каменную стену, которая упиралась в круглую башню. Рядом с башней виднелась крыша небольшого дома.

Перейдя на шаг и волоча сбитые ноги, надеясь встретить гостеприимных хозяев, передохнуть и обсушиться, а если повезет, то и поесть, он шел в сторону каменного сооружения. Спускаться оказалось непросто. С этой стороны горы хоть и не было снега, поднялся нешуточный ветер. В промокшей одежде Евгению было холодно, он продрог до такой степени, что зубы его отбивали мелкую дробь. «Плывя по течению, есть вероятность встретить сопротивление», – подумал Черняев. Однако сейчас ему было куда спокойнее, потому что с каждым шагом он приближался к дому из светлого камня. Дом был нечетко виден на фоне дымчатого неба, но разноцветные краски осени разбавляли этот серый пейзаж. Черняев пытался представить, кто мог быть хозяином этих владений и какова цель этого сооружения, учитывая, что поблизости, кроме горного массива, ничего нет. Метеостанция? Но метеостанции, как их представлял Евгений, выглядели иначе.

С высокой точки казалось, что путь до дома невелик, но оказалось по-другому. Евгений шел уже изрядно. Но вот дорога выровнялась, идти стало веселее. Евгений подошел к реке. Ветер стих, солнце играло на воде. На противоположном берегу был виден покосившийся забор из веток. В невысокой высохшей траве у забора лежала легкая долбленая лодка. Похожие лодки Евгений видел в Сибири, кажется, они назывались облас. В заборе имелся проход, к которому вела заросшая тропинка. Ветки были сплетены часто, и Черняеву с той точки, на которой он находился, не было видно внутреннего двора, а только часть крыши, каменную стену и круглую башню, которая отсюда не казалась такой низкой, примерно метров двенадцати. Он окинул взглядом берега реки в поисках перехода на ту сторону, но ничего подходящего не заметил. Он спустился ближе к воде и побрел вверх по течению. Река не казалось глубокой, в прозрачной воде было видно каменистое дно, и Евгений решил перейти реку вброд: терять ему было нечего – одежда была грязная и мокрая. Ширина реки была не больше пятнадцати метров, но довольно быстрое течение. Евгений потуже завязал шнурки на кедах, заправил одежду и, не замедляя шага, вошел по пояс в воду, сразу почувствовав тысячу ледяных игл, которые впивались ему в тело. Ноги сковало. Сделав неосторожный шаг, он пожалел, что не потратил время на поиски шеста, на который можно было бы опереться, – его сбивал мощный поток. Евгений не любил плавать, сейчас и подавно. Пытаясь создать хоть какое-то сопротивление быстрой воде, он всеми силами сконцентрировал внимание на противоположном береге и тропе, ведущей к дыре в заборе. Потом он почувствовал, будто кто-то подтолкнул его сзади, и давление воды ослабело. Медленными, короткими шагами он добрался до небольшой глубины и повернулся, высматривая в воде что-нибудь, что облегчило бы переход. Его потрясывало прерывистой дрожью, и он решил побыстрее добраться до дома, где надеялся получить приют, тепло, а если повезет, то и теплый ужин, хотя сейчас он бы согласился на любой.

Черняев выбрался из воды и направился к тропе, ведущей к каменным строениям за ветхим забором. Вода стекала с него в хлюпающие кеды. Подойдя ближе, Евгений увидел возле тропы мачту с проржавевшим флюгером, изображавшим лебедя. Флюгер покачивался из стороны в сторону под небольшим ветром, издавая неприятный металлический скрежет. Наверное, именно этот скрипящий звук он слышал, приняв за звук где-то вдали проезжающей техники, когда был в паре километров отсюда. Он задержался немного возле мачты, рассматривая искусное изображение птицы, такого флюгера ему еще не приходилось видеть.

Евгений разочаровался, оказавшись во дворе. Стало понятно, что здесь уже давно никто не живет. Периметр окружен каменной стеной, в одной из стен возвышалась осыпающаяся башня. В центре двора – круглая конструкция из бетона и крупной гальки, напоминающая кессон фонтана. Сейчас резервуар был пуст, но, по всей видимости, раньше он служил фонтаном. Вокруг резервуара в бетонной отмостке стояли высеченные фигуры четырех зверей. Время и погода сделали свою работу: фигуры были едва различимы – лебедь, собака или волк, точнее сказать было нельзя, две другие фигуры сильно разрушились. Рядом с фигурами также были высечены знаки-глифы, Евгений насчитал их восемь, обойдя по кругу; такие он видел впервые, прочитать их не мог.

Крыша, которую Евгений видел издалека, накрывала небольшой аккуратный дом. Среди разбросанного мелкого бытового хлама, заваленного забора, разрушенных стен и башни этот дом выглядел удивительно ухоженным. Деревянная дверь была открыта настежь, но Евгений не спешил входить внутрь. Он внимательно разглядывал двор, пытаясь разгадать, для чего служила подобная крепость в этом отдаленном месте и что заставило хозяев покинуть дом, но он не заметил ничего необычного. Окно дома было разбито, но за окном на подоконнике стоял цветок в горшке. Евгений неуверенно вошел в дом.

Это было небольшое помещение в одну комнату, которую разделяла перегородка. Перевернутая мебель, сломанный стул возле двери. Из тумбы вывернуты ящики, они валялись на полу. Внутри дом странно отличался от его внешнего вида. Первое, что приходило Черняеву на ум: здесь был обыск. Ему стало не по себе, но в мокрой одежде и обуви продолжать дальнейший путь было бы неразумно, да и направления этого пути он не знал. Справа от входа он увидел печь и, на его радость, в подпечке – немного дров и коробок спичек. «Учитывая мое везение, наверняка одна штука осталась», – подумал Евгений, протягивая руку к коробку. Он взял его и потряс – коробок был полон. Разводя огонь, Черняев думал, стоит ли здесь оставаться, но нужно было просушить одежду, найти какую-нибудь еду, попытаться определить свое местоположение и уже тогда предпринимать какие-то действия для установления цели своей «прогулки».

Закинув дрова в печь, Евгений зажег спичку, и дрова сразу схватились. Скинув с себя одежду, он поставил сломанный стул ближе к нагревающейся печи. Стул стоял неустойчиво, но вполне служил как сушилка. Свою неподходящую обувь он аккуратно поставил на опечье и заметил на крючке висящий плащ. Черняев не был брезгливым человеком, да и обстоятельства были такие, что лучше чей-то ношеный плащ, чем ничего. Осторожно переступая через мусор и битое стекло, он пошел за плащом, который оказался махровым халатом. Укутавшись в него, он порылся в разбросанных вещах, чтобы найти хоть какую обувь, и в перевернутых ящиках тумбочки Евгений нашел пару заштопанных носков, чему даже обрадовался.

В носках и халате, чувствуя разогревающийся от печи воздух, он стал согреваться, думая, как ему повезло в конце концов. Он вспомнил, как только что брел по слякоти под мелким дождем со снегом.

Он не помнил, когда ел в последний раз, и его желудок говорил, что сделать это необходимо.

В нескольких навесных шкафчиках с оторванными дверцами Черняев нашел две банки консервированной фасоли, небольшой кусок засохшего ржаного хлеба и тканевый мешочек с травами, которые по запаху напоминали зеленый чай. «Довольно неплохо», – подумал он. На столе нашлась эмалированная кружка. Бутыль для воды была пуста, и Евгений смекнул, что воду хозяева брали из горной реки, которую он недавно перешел. Спускаться в одних носках по заросшей тропе к реке за водой Черняеву не хотелось, поэтому он решил немного подождать, пока не высохнут кеды, а за это время еще раз осмотреть двор, благо он в мелкой гальке, что не должно было доставить сильного неудобства, и попробовать подняться на башню, чтобы получше осмотреть территорию с высоты.

К лестнице со двора через арку в каменной стене к башне вел проход. Евгений прошел двор на цыпочках, словно цапля, чтобы мелкие камни не впивались в ступни. Лестница не внушала доверия – ступеней недоставало, но он осторожно, держась стены, медленно поднялся наверх. Небольшая смотровая площадка с невысоким, по пояс каменным ограждением была пуста. С нее открывался живописный вид на простирающуюся долину реки, густой лес и горы, уходящие в небо.

Всматриваясь в горизонт, Черняев, укутанный в халат, в одних носках, пытался понять, что он тут делает и куда направиться дальше.

Исследуя территорию в поисках дальнейшего пути, Евгений обратил внимание на вид, открывающийся в другую сторону. С высоты внутренний двор, окруженный разрушенной стеной и ветхим забором, напоминал коробку или шкатулку. Ровно по центру двора были расположены остатки фонтана, которые сейчас были похожи на схему, которую он видел на рисунке Стопина. Рисунок отличался только тем, что по его четырем сторонам, как по сторонам света, как на розе ветров, располагались круги с изображением животных, между которыми на одинаковом расстоянии были высечены символы, значения которых Евгений не понимал. Осмотрев все вокруг строений, Черняев решил, что лучше не рисковать и двигаться вверх по реке, чтобы не заблудиться, в случае чего по реке всегда можно вернуться обратно. Перебрав еще варианты, он решил также разведать местность, после того как просохнет одежда и он, наконец, поест. Спускаясь по лестнице и проходя мимо одной из бойниц, выходящих в ту сторону, где переходил реку, он краем глаза заметил какое-то движение. Рассмотреть лучше не удалось, так как в этом месте не оказалось ступеньки и пришлось вытянуться к проему, чтобы рассмотреть. Но ничего рассмотреть не удалось, и он решил, что ему показалось.

Вернувшись в дом, в котором стало тепло от печи, Евгений осмотрел кеды, они еще не высохли полностью, но вполне уже можно было их надеть, чтобы сходить за водой. Евгений взял из-под рукомойника ведро, достаточно чистое, обулся, вышел из дома и направился к проему в заборе, чтобы спуститься к реке. Тучи заволокли небо, начал накрапывать дождик. Евгений не был удивлен, ведь погода в горах меняется часто, но был слегка разочарован переменой погоды, так как путешествовать в дождь ему не хотелось. Его не смущал постой в этом странном жилище, но задерживаться здесь смысла не было – скудные запасы еды, представленные парой банок консервов и засохшей горбушкой, сводили пребывание здесь к минимуму.

Река по-прежнему была бурной, и от чрезвычайно холодной воды Евгений вздрогнул. Он все еще удивлялся, как ему удалось преодолеть эту водную преграду. Опустив ведро в воду и несколько раз ополоснув его, он наполнил ведро водой и, распрямляясь, почувствовал на себе тяжелый взгляд. Подняв голову и кинув взор на противоположный берег, он встретился глазами с огромным медведем, ощетинившимся и беззвучно наблюдающим за этими водными процедурами. Зверь словно ожидал, что его заметят. Черная его шерсть лоснилась даже в отсутствие солнечных лучей. Мощные конечности, на которые он опирался, держа голову с раскрытой пастью книзу, могли бы раскрошить и крепкую стену, не говоря уже про хрупкое человеческое тело. Евгений застыл, боясь шевельнуться, хотя и понимал, что должен как-то отреагировать на неожиданную встречу, но тело стало ватным.

Медленно поставив ведро на землю, Евгений попятился назад, не поворачиваясь к зверю спиной и не отводя взгляда от двух черных зрачков, что, видимо, было ошибкой, так как зверь словно почуял призыв к действию. Мощное, тяжелое тело бросилось в воду. Там, где Евгению вода была по грудь, когда он переходил водную преграду, медведю едва дошло до середины туловища. Черняев понял, что ожидать чуда сейчас не время, и оставил попытку играть в расчетливого охотника, повстречавшего хозяина тайги, а развернулся и что есть силы побежал к дому. Короткое расстояние показалось вечностью. Ноги были непослушными. Он бежал, как во сне: сколько бы усилий ты ни прикладывал, ты топчешься на месте и затылком чувствуешь, что тебя настигает то, от чего ты стремительно пытаешься отделаться.

Подбежав к проходу в заборе, он услышал, как зверь выбрался и с его тела на землю градом, будто дробины по железу, громко стекали капли. Евгений не стал оглядываться. Оставались считаные метры, чтобы преодолеть внутренний двор и запереться внутри. Возможно, это была не лучшая идея, но другой сейчас не было. Пробегая мимо фонтана, Черняев понял, что зверь достиг стены и внутреннего двора. Дом из серого камня очень близок. Пять метров. Два. Он дернул дверную ручку и чуть не осел на землю от неожиданности. Заперто. Но как? Охваченный гневом, он сделал еще несколько попыток, но дверь предательски не подчинялась. Черняев медленно осознавал приближающийся конец. Он развернулся, чтобы посмотреть в глаза надвигающейся гибели. Медведь, вальяжно перебирая лапами, передвигался по внутреннему двору, сминая ногами все, что попадалось на каменистом грунте. Он шел так неспешно, будто понимал, что Черняеву, запертому в этом периметре, некуда деваться, и наслаждался этим процессом, радуясь каждой минуте страха, который рождался в Евгении.

Евгений, пытаясь справиться с колотящимся сердцем и пульсирующими прострелами в виски, судорожно просчитывал свои шансы, и его взгляд наткнулся на арку, ведущую к разрушенной лестнице смотровой башни. Нужно было пробежать через двор мимо черной груды живых мышц, которые шли рвать его в клочья. Он сделал глубокий вдох, сжал кулаки и услышал скрежет металла по металлу. Подняв взгляд к небу, он увидел ржавого лебедя, который крутился на основании мачты. Флюгер, как стартовый пистолет, подающий выстрел, подстегнул Евгения к мощному броску, и, как бегун, начинающий спринтерский бег, он устремился навстречу бурому зверю, за спиной которого было его спасение.

Медведь был явно не готов к такому повороту. Он поднялся на задние лапы в момент, когда Черняев был рядом, чтобы обрушить на него всю свою массу. Когда передние конечности бурого начали опускаться в попытке достать человека, который сумел сгруппироваться и, скользнув по мелкой гальке, кувыркнувшись несколько раз, упал. Лапы медведя опустились на землю. Человеку удалось обойти его. Медведь яростно взревел.

Евгений задыхался от своей дерзости. Сидя на земле, он смотрел на тушу перед собой, которая взревела и медленно разворачивалась в его сторону. Он не стал испытывать судьбу второй раз. Вскочив на ноги, Черняев метнулся к лестнице. До нее оставалось несколько шагов, и, взлетев в узкое пространство первого уровня башни, он почувствовал, как что-то полоснуло его по спине. Он проскочил еще несколько ступеней и почувствовал резкую боль. Он осел, прижавшись к стене. Холодный камень на секунду облегчил невыносимую боль. Евгений закинул руку за спину, потрогал. Похоже, это была огромная рана. Халат, в который он был по-прежнему одет, намокал кровью, рвущейся из тела, словно ей наскучила эта темница. От боли у Евгения загудело в ушах. Он уже не слышал рева чудища, который пытался разворотить узкий проход своими могучими лапами. Он не слышал скрежещущего лебедя, который беспечно, волчком крутился вокруг оси от поднявшегося ветра. Он не слышал, как отворилась дверь дома и оттуда вышел седовласый человек. Он не видел, что человек подошел к фонтану и глифы начали светиться синим огнем. Евгений уходил в небытие. Туда, где нет ничего, кроме тишины.

Глава 7. Цель

Евгений открыл глаза. За окном была ночь, в комнате было душно и влажно. Он лежал на животе, одна рука затекла. Он перевернулся, и скрип старых пружин раздался, наверное, по всему дому. Через окно в комнату пробивался лунный свет, и поэтому можно было различить шкаф с постельным бельем, кровати. На одной из кроватей он заметил под одеялом силуэт, по подушке были раскинуты волосы. В человеке, лежащем под одеялом, он узнал Алису. Она спала так тихо, что ее дыхание было едва слышно. Евгений привстал и опустил ноги, почувствовав приятную прохладу дощатого пола. «Удивительно, – подумал он, глядя на девушку, – как можно в такой духоте спать под шерстяным одеялом?» Но вспомнил, что жена Светлана вот так же забиралась под плед, почувствовав слабый сквозняк из открытой форточки. Еще он обратил внимание, что его джинсы и куртка аккуратно висят на стуле, который стоял рядом с его кроватью. Он не помнил, когда он успел раздеться. Голова была тяжелой, но Евгений был рад, что ему удалось поспать, несмотря на странный сон с погоней. Он вспомнил, что в этом труднообъяснимом сне медведь рассек ему позвоночник, и потрогал спину. Все было в порядке.

Евгений захотел пить. Быстро встав с кровати, чтобы лишний раз не заскрипели пружины, Евгений натянул штаны, нашел взглядом кеды, обулся и вышел. Во всем доме было очень тихо, и Евгений, привыкший к постоянному шуму за окном своей городской квартиры, удивился этой сельской тишине и покою. Аккуратно прикрыв дверь, он направился в комнату, где располагался Энтеринг. Она была пуста. Налив в стакан воды из графина, стоящего на столе, и жадно выпив, он повторил эту процедуру еще раз. Из кухни был едва виден свет. Войдя туда, Евгений увидел Стопина. Одной рукой он листал экран мобильника, другой, положив локоть на стол, зажимал сигарету, выкуренную наполовину. На столе, кроме пепельницы и стакана с чаем, ничего не было.

– Не спится? – спросил Максим.

– Жарко, воды захотелось.

– Я бы на твоем месте еще покемарил, завтра ответственный день. – Максим выпустил клуб дыма. – Тебе нужно быть хорошо отдохнувшим и собранным.

– Угу, – согласился Черняев, – может быть, и не проснулся бы, да сны странные. А потом глаза открыл: духота. С трудом переношу такое.

– Что за сон? – с неподдельным интересом спросил Максим.

– Да херня какая-то. Последнее время снится медведь, которому от меня что-то нужно, а я пытаюсь от него сделать ноги.

– Хм, очень интересно!

– Что именно?

– Да нет, ничего, – покачал головой Максим. – Ты иди спать, сынок. Помнишь ведь, как в сказках? Утро вечера мудренее. Бывают во сне загадки, а днем случаются отгадки.

Алиса по-прежнему лежала неподвижно. Видимо, энергия в ней кипела, пока она бодрствовала. Евгений всегда завидовал людям с хорошим сном. Он всегда спал чутко, просыпался при малейшем шорохе. Как можно тише Евгений разделся, сложил вещи на стул. Теперь он был уверен, что накануне не развешивал их на спинку. Осторожно улегшись в постель, чтобы не сильно скрипела кровать, Евгений неожиданно быстро упал в сон.

Проснулся он, когда уже было светло. В комнате никого не было, но за дверью раздавался оживленный шум. Скинув с себя простыню, которой был укрыт, он потянулся несколько раз, напрягая мышцы в струну и расслабляя. Он почувствовал, что на этот раз все в норме. Голова не болела. Он был выспавшийся и бодрый, ему не терпелось выяснить, что за важные дела, о которых ему ночью намекал Максим Анатольевич, ждут его сегодняшним днем. Не торопясь он встал, натянул футболку и штаны, растрепал волосы на голове. Сквозь крону деревьев за окном солнце освещало комнату.

В гостиной все были заняты своими делами. Стол, за которым сидела Лиса, был завален бумагами и фотографиями. В ушах у нее были наушники, через которые слышался ритм. Увидев Евгения, она кивнула, не прекращая своих занятий. Максим Анатольевич в темно-зеленом, с короткими рукавами поло, подчеркивающим крепкую фигуру, и брюках-чинос горчичного цвета стоял возле Энтеринга и сосредоточенно вертел в руках черную коробку. Евгений видел похожую в руках Александра, когда они впервые встретились. Сначала Евгений подумал, что странное голубое свечение исходит от этой коробки, но потом увидел, что правая рука Стопина была словно окутана синеватой дымкой, особенно на запястье. Евгений не стал никого донимать вопросами.

Александр развалился в кресле и пил из большой кружки, надкусывая печенье, которым вчера угощала Алиса. Казалось, что он сосредоточен только на своем завтраке. Увидев Черняева, он улыбнулся ему, словно лучшему другу:

– Приветствую, Женька! – радостно воскликнул он. – Вижу, ты готов к новым подвигам – глаза горят в предвкушении приключений.

– Да уж, – согласился Евгений.

Петрович и Миша выносили из кухни наполненные чем-то пакеты и внимательно проверяли каждый мешок. Вид у них был невыспавшийся, словно они всю ночь провели на вечеринке. Петрович, пронося мимо Евгения очередной пакет, приветственно хлопнул того по плечу, не произнеся ни слова. Мишка с растрепанными волосами смотрелся еще более нескладно – длинный, неувязистый. Евгений пытался придумать, какая роль могла быть отведена Емеле в команде, но на ум пришло только, что он мог бы служить для переноски тяжестей и потехи окружающих.

Лизка крутилась возле этой парочки, бегая за ними туда-сюда, словно требуя ласки и внимания, но всем было не до нее.

– Максим Анатольевич, я готова, – раздался голос Алисы.

Максим по-прежнему стоял возле зеркала. Свечение от руки пропало, и он повернулся.

– Хорошо, – сказал он, – я тоже.

Миша и Петрович, услышав это, бросили свое занятие и подошли к столу. Александр невозмутимо смаковал печенье.

– Ксан, – обратился к нему Максим Анатольевич и сделал приглашающий жест. – Ты, Женя, тоже не стесняйся, подходи ближе.

Евгений устроился на свободном стуле, Александр нехотя поставил стакан на пол и, кряхтя, подвинул кресло.

– Я готов, – сказал он.

– Ох, – вздохнул Максим, – и что ты будешь с ним делать?

– Это риторический вопрос, можете не отвечать, – улыбнулся Александр, обращаясь ко всем, – а вот ты, Алиса, можешь уже начинать. Хотя погоди. – Александр достал свой телефон. Быстро перебирая пальцами, он ввел текст, и из динамика зазвучала песня Club Foot группы Kasabian. – Во, теперь можно, – сказал он.

Алиса закатила глаза, остальные будто и не обратили внимания на эту выходку, скорее всего, привыкли к подобному.

– Итак, цель сегодняшнего собрания – осуществить переход и завершить начатое.

– Алиса, давай с самого начала, – сказал Максим Анатольевич. – Среди нас есть люди, которым еще не все понятно.

– Окей! – быстро согласилась она.

Черняев в очередной раз удивился и по-доброму позавидовал этой ее живости. Она казалось ему настоящей, неиспорченной, что нечасто встретишь в современной жизни. Как говорится, никогда не выпадает второго шанса создать первое впечатление, но тут этого и не требовалось бы, так как девушка зацепила его сразу. Зацепила не той стороной, которая в первую очередь может интересовать мужчину, а детской невинностью и интеллектом. Ему казалось, что с ней он смог бы поговорить на любую тему и от этого не будет неловкости и страха непонимания.

– Как мы знаем, – сказала она, – на сегодняшний день существует борьба двух соперников, некогда объединенных одной целью.

– Это она про Круг, – вставил Александр, скрестив руки на груди и сделав важное лицо.

– Да, спасибо, – не смутилась Алиса. – И эти враждующие круги преследуют, по сути, одинаковую цель: поиск артефакта-души, некогда заключенной в шкатулку или что-то в этом роде, – если информация, которой мы обладаем, правдива. – Она сделала паузу. – Но воспользоваться этим артефактом каждая из сторон намеревается разными способами. И если цель Высшего круга – сохранение Асила, цель Нижнего – его разрушение.

– Как ты уже понял, Женя, – Стопин посмотрел ему прямо в глаза, – мы представители первого варианта. Как я уже говорил, Низший круг постоянно наступает нам на пятки и не дает спокойно вести свою деятельность. Приходится быть осторожными, менять убежища, редко пользоваться зеркалами, чтобы не оставлять следа, по которому нас можно найти. А работа преследователей заключается в том числе и в обнаружении таких групп, как наша, и их уничтожении. Чем меньше останется нас, тем проще будет достигнуть желаемого – преуспеть в поиске души, которая может сделать Низший круг непобедимой силой. И те, кто останется, с ней не справятся.

Максим был спокоен, и каждое его слово звучало уверенно. Стопин никуда не спешил и уже все понял в этой жизни, но при этом нельзя было сказать, что он заторможенный. Нет, скорее рациональный. Евгений еще не понимал, является ли Максим лидером этой группы или каждый из них выполняют свою функцию в чьей-то игре. Максим отличался от других, и это было заметно. Один только его взгляд, брошенный на кого-нибудь, имел значение, и Евгению это было совершенно понятно.

– До недавних пор, – продолжил Стопин, – мы не вступали в открытые конфликты с преследователями из Низшего круга. Догадываешься почему?

Евгений понял, что вопрос адресован ему, но лишь покачал головой.

– Потому что ликвидировать преследователя – значит встать на его сторону, – веско произнес Александр.

– Именно, – поддержал его Максим. – Такая «ликвидация» оставит в твоей душе след, от которого тебе никогда не избавиться.

– Поэтому мы не пользуемся оружием, – это сказал Миша, внезапно утративший свой прежний чудаковатый вид.

Стопин одобрительно кивнул.

– Миша отвечает у нас за вооружение.

– Не понял. – Черняев озадачился. – Зачем отвечать за вооружение, если вы не пользуетесь оружием?

Александр засмеялся. До этого он сидел в кресле и откровенно скучал. Все эти объяснения и предисловия были ему явно не интересны.

– Я же тебе всегда говорил, Мишка, – продолжал смеяться Александр, – ты как любой министр в этой стране. Ты вроде есть, но чем ты занимаешься, никому не понятно.

– Очень смешно. – Емеля не обиделся, скорее его даже забавило такое сравнение. – Оружие бывает разное. Точнее нужно бы сказать, что мы не используем огнестрельное.

Максим Анатольевич достал из кармана черную коробку, похожую на телефон, и положил на стол перед Евгением. Алиса взяла папку и достала схему, которую передала Черняеву: формулы, чертеж в разрезе, незнакомые шрифты, хотя при внимательном рассмотрении они показались ему похожими на глифы, которые привиделись в сегодняшнем сне.

– Универсальный прибор искателя, – пояснил Миша. – УПИ.

– Ага, а чертеж тебе показали так, для пущей важности, чтоб ты оценил, насколько эта херовина сложная, и уяснил, что сам бы ты такой никогда не овладел. – Александр снова напустил на себя важный вид.

Алиса улыбнулась. Молчун оставался в стороне, но слушал внимательно. На руках он держал кошку, грея ладонь в ее пушистом шерстяном тепле.

– Эта херовина, – рассудительно ответил Миша, – действительно сложная штука. Эти письмена…

– Да чего там сложного? Две функции, и те через раз. – Александр не унимался.

– Эти письмена, – не обращая на него внимания, продолжил Миша, – на языке, на котором раньше говорили в Асилуме.

– Своего рода всеобщий язык, – быстро пояснила Алиса.

– Да, – подтвердил Максим, который снова вступил в разговор. – Только на сегодняшний день пользуются им немногие. В основном для шифрования, которое не смогли бы расшифровать спецслужбы.

Евгений взял УПИ в руки. Прибор действительно напомнил телефон, но без кнопок и сенсорного экрана. Прибор был холодный и приятный на ощупь, Черняеву это понравилось, и еще он был в меру тяжелый.

– Он твой, – сказал Макс. – Я настроил его под твою вибрацию. Поэтому теперь ты сможешь оповестить меня, когда будет нужно пройти через Энтеринг. УПИ сейчас здорово упрощает работу проводников. Пока его не было, приходилось затрачивать много энергии на установку устойчивой связи между проводником и искателем во время перехода. Один из инженеров…

– Все может инженер… Кто-нибудь из вас им станет в первый раз. Вш, вш, – Александр начал насвистывать песенку из детского мультика.

– Так вот. Один из талантливых людей Высшего круга, – продолжил Максим, – разработал возможность заключения в емкость вибраций следа из репозита, открытого в мире Асила.

Евгений пытался хоть что-то понять из сказанного.