Асилум. Свет внутри

– Честно говоря, я думал, что ты сначала предложишь мне, – возмущенно сказал Александр, демонстративно уставившись на миниатюрную девчонку.

– Угу, морковки еще пожуйте, сударь, – с набитым ртом проговорила Лиса, а затем, проглотив большой кусок, продолжила: – Достаточно, что я и так с утра тут все это готовила. Так что, Сашенька, подними рученьки и обслужи себя сам.

– Ну вот, как обычно! – обиделся Панков. – Ладно, не привыкать.

Александр последовал примеру Алисы и начал накладывать себе в тарелку жареную картошку со сковороды, которая еще скворчала. Евгений после отъезда жены редко готовил дома из-за нехватки времени и зачастую желания. Он покупал полуфабрикаты или готовую еду, запивал колой или молоком, но если все-таки готовил, то старался сделать что-то необычное и вкусное, на это его умений хватало, но иногда тосковал по простой и домашней еде, которую готовила его Света.

– «Ладно, не привыка-а-ать», – передразнила Лиса. – Прям вот бедняга. Тебе чего-нибудь положить? – она обратилась к Евгению.

– Спасибо, справлюсь, – ответил он.

Он дотянулся до тарелки с салатом из свежих овощей, который был заправлен маслом и пах чесноком. Это был запах из детства. Вообще, весь стол ему напомнил то далекое время, когда он с родителями приезжал летом к бабушке в деревню. Съезжались родственники, братья и сестры, и все так же сидели за большим столом, на котором обязательно была картошка, жаренная на сале, салат, окрошка и вкусная яичница из домашних яиц. Вся еда была простая, вкусная, домашняя, умиротворяющая. Как сейчас.

Разговоры прекратились, все были заняты едой. Наконец, молчание прервал Александр:

– Анатольич, сколько он там пробыл?

– Достаточно, чтобы увидеть что нужно, – ответил Максим, и Евгений понял, что речь идет о нем.

– То есть вы его не вытягивали? – удивилась Лиса. – Ты молодец, – она одобрительно похлопала Евгения по плечу.

– Это не у всех так? – Евгений вопросительно посмотрел на Стопина.

– На моей памяти это второй случай, – ответил за Стопина Александр. – По крайней мере в нашей команде.

– Короче, да, это редкость, чтобы человек, который пребывал первый раз в иллюзии Энтеринга, мог держаться там довольно долго, – заговорил парень, который все время молчал и почти ничего не ел, а что-то читал в телефоне.

– О, молчун заговорил, аллилуйя! – воскликнул Александр. – Зовите священника, он, наверно, недалеко и уже заскучал по чудесам. А мы уже и не надеялись…

– Хватит паясничать, – строго осадил его Стопин.

– Женя, познакомься, это Петрович. Он же Молчун, – не обращая внимания на замечание Максима, выпалил Александр.

– Очень приятно. – Евгений постарался быть максимально вежливым в этот странный для него день.

– Угу, – произнес Молчун и продолжил что-то высматривать в экране своего телефона.

– Отставить священника! – не унимался Александр. – Господа, мы опоздали, и чуда больше нет.

– Саша! – На этот раз взгляд Максима Анатольевича смутил даже Евгения. – Третий раз повторять не буду.

Александр, видимо, знал, когда нужно отставить шуточки, поэтому смел с тарелки остатки еды себе в рот, налил стакан киселя и поднялся из-за стола:

– Пойду проверю машину.

– Не светись там сильно, – крикнула вдогонку Алиса. – Ну, конечно, а тарелку-то убрать за собой вера не позволяет.

– Что ж, вернемся к нашим баранам. – Стопин подвинулся поближе к Черняеву. – Энтеринг, как уже отметил Молчун, – штука непростая. Всего таких зеркал было восемь. Четырьмя из них владели магистры Первого круга, а после – магистры Высшего и Низшего. Четыре зеркала, одно из них ты имел возможность испытать на себе, было отдано проводникам, отвечающим за перемещения и связь между мирами. Подожди минуту.

Стопин вышел из кухни. Алиса молча допивала чай, откусывая печенье, которое держала в руке, маленькими кусочками. Молчун продолжал молчать в своем углу.

– Это зеркало – вход или связь между возможными вариантами события, – сказал Мишка, продолжая тему, пока отсутствовал Стопин. – А еще оно умеет проецировать объем, которое можно использовать, как карман. Иногда очень пригождается, когда не хочешь, чтобы тебя нашли.

– Не понял. – Евгений почувствовал себя на переговорах с презентацией товара, но уровень продавца не позволяет компетентно разговаривать на одном языке с руководителем закупок, так как тот задает вопросы и использует терминологию вне компетенции коммивояжера.

– Ты думаешь, это наш дом? – Лиса оглядела кухню.

– Дом священника?

– Бинго, – довольно приятно улыбнулась девушка. – Но кто из нас похож на настоятеля? Ну, разве только Санек, – и она засмеялась.

– Энтеринг, а точнее благодаря ему, Максим создал… как бы это сказать… – «Емеля» в задумчивой позе показался Евгению довольно забавным. – …Копию пространства этого дома с небольшими ограничениями, в котором мы и прячемся.

– Не прячемся, а работаем, – послышалось из угла.

– Ограничениями? – удивился Черняев.

– Ну да, – ответила Алиса. – Внутри дом священника выглядит иначе. Так скажем, дорого-богато.

– Но зеркало при создании копии этого пространства в пространстве выдает истинную картинку и показывает истинную суть, – Миша произнес это так, словно фраза заучена им. – И в этой копии мы сейчас находимся. Жаль, что не наоборот, а то бы плазму смотрели.

– Но как? – Разум Евгения не мог принять абсолютно немыслимое.

– Ох, ты сложный, – Миша стукнул себя ладонью по лбу.

Вошел Максим Анатольевич, в руках у него был листок, на котором он недавно показывал схему для Евгения.

– Что-то долговато вы, Максим Анатольевич, листик несли, вам чай налить? – Лиса вскочила и начала убирать со стола.

– Давал Ксану кое-какие указания, – ответил Максим, – чай буду, если остались твои вкусные печенья, Лиса.

Алиса радостно и живо налила кружку чая – разлился аромат мяты со смесью луговых трав. Стопин взял кружку, глубоко вздохнул, сделал большой глоток янтарной жидкости и блаженно выдохнул.

– Лиса, ты чудо! – сказал он. – Итак, продолжаем. Вы остановились на обсуждении созданного убежища? Хм. Не с этого я хотел начать, ну да ладно. Это сложный процесс. В принципе Энтеринг может работать из любой точки, но иногда в пространстве создаются благоприятные места, откуда зеркало работает стабильнее и проще для пользования, – пояснил он. – Взять, к примеру, тебя. Ты вошел в дом и почувствовал головокружение, но можно предположить, что, будь зеркало в другом месте, менее благоприятном для этого, побочный эффект у тебя был бы сильнее, и даже сейчас, пребывая в зазеркалье, – назовем это так, – ты вполне сносно держишься.

Вся команда смотрела на Черняева, будто ждала какой-то реакции, но Евгений лишь кивнул в знак того, что готов слушать дальше.

Максим взял печенье, по неровным краям было видно, что испечено оно руками Алисы, с удовольствием прожевал его, допил чай и передал пустую чашку девушке.

– Спасибо, – сказал он и продолжил: – Недавно мы нашли благоприятное место, как ни странно, вот здесь, в деревне Панино, в этой церкви Илии Пророка.

– Ага, мы. – Молчун был сегодня явно в ударе.

– Это частности, Петрович, – обратился к нему Мишель. – Мы же команда, а значит, заслуги общие.

– Именно, – сказал Максим. – И дальше уже дело нехитрое: благодаря этой команде мы привезли сюда Энтеринг, однажды ночью немного потеснили наших верующих братьев…

– По моим наблюдениям, после этого ночного фокуса они начали креститься чаще, – засмеялась Алиса.

– Я устроил для нас это временное убежище, – закончил Максим.

– То есть вы ввалились в дом к настоятелю, поставили у него в комнате зеркало, которое сгенерировало альтернативную версию этого помещения, потом вошли туда, и у хозяина не возникло вопросов, откуда в его гостиной взялся здоровенных размеров предмет – зеркало? – недоумевал Евгений. – И после того как вы скрылись в это зазеркалье, хозяин по-прежнему спокойно тут живет?

– Во-первых, не зеркало создало, а я создал с помощью зеркала, – обиженно сказал Максим. – Во-вторых, не совсем «ввалились». Энтеринг создает иллюзию пространства, считывает информацию, вибрацию – отпечаток хозяина дома, или, вернее, его души – это его след. Поэтому несмотря на то что в самом доме есть довольно дорогие вещи, которых, «по мнению» зеркала, в нем быть не должно, ты видишь все в том виде, в каком все это видишь. Обстановка соответствует скорее внутреннему миру хозяина, нежели его реальности.

Черняев заметил, что Максиму доставляет удовольствие подбирать точные слова, он объяснял взвешенно и четко, как учитель в классе.

– Этой обстановкой, то есть этим созданным пространством, могу распоряжаться я, потому что я проводник, – продолжил Стопин. – Ты же не проходил сквозь зеркало, когда вошел в дом. Просто с самого порога я пустил тебя в это иллюзорное пространство, а ты лишь почувствовал легкое головокружение. Честно говоря, я не был уверен, что ты с ходу можешь в него войти, иначе пришлось бы воспользоваться зеркалом напрямую, но попробовать стоило. И получилось. Вопросы есть?

Он посмотрел Черняеву в глаза. Евгений снова оценил обаяние этого человека и подумал, что даже если все это неправда, то он готов поверить в эти небылицы только потому, что об этом говорит Максим Анатольевич.

– А что насчет хозяина? – неуверенно спросил Евгений.

– Ах, да, – словно забыв, Максим почесал затылок. – Хозяин живет как жил. В доме появляется реже. Спят там с семьей где-то на летней кухне. Молятся. Иногда заходят проверить, на месте ли зеркало. Почему? Да просто потому, что он как все. Думает, что все временно. Что потерпит – и пройдет. Или рассматривает это, как проверку высшей силы на предмет его стойкости. Тут уж можно выбирать из тысячи вариантов. Почему люди готовы принять инородный предмет и закрыть глаза на его существование? Потому что так проще. Потому что в этом случае не надо думать. Потому что закрыть глаза легче.

– И, заходя в дом, он вас не видит? – задал очередной вопрос Женя.

– Не-а, – ответил Молчун, – иллюзия, брат.

– И не только он, но и другие люди, – продолжил Стопин.

– Идеальное укрытие, – подхватила Лиса.

– Хотя при большом желании нас могут отыскать другие, у кого есть… сходные полномочия, – закончил Макс.

Максим Анатольевич дал Евгению время обдумать услышанное. Он еще чувствовал его колебания, но они уже не были хаотичными. Евгений успокоился и пытался оценивать происходящее. Это нравилось Максиму. Затем он подвинул к Черняеву листок с графиком.

– Смотри, – сказал он и начертил перпендикулярную линию через параллельные прямые. Линия прошла через точку t. В точках пересечения этой линии с линиями 1, 2, 3 и n он поставил точки t1, t2… – Создание копии внутреннего пространства ограничено самим пространством, однако эта функция не единственная и была открыта проводниками, как побочный эффект использования.

Евгений кивнул, словно понимал, о чем речь.

– Основная задача создания зеркал, – продолжал Максим, – это возможность сворачивания пространства для того, чтобы перемещаться между мирами. Например, из точки t в точку t1 или из точки t в точки tn, что ты и наблюдал в той картине, которое показало тебе зеркало, когда магистры вышли через него из зала в Китеже.

– Магистры ими пользовались для перемещений? – уточнил Евгений. – Зачем? Если они обладали силой и, возможно, были создателями, то что им стоило переместиться в любую точку пространства просто потому, что они так хотят?

– Хороший вопрос, сынок, – одобрил Стопин. – Дело в том, насколько нам известно, что для создания Асила…

– Асила? – переспросил Евгений. – Мне знакомо это слово из видения. Что это?

– Асил или Асилум – это мир всевозможных пространств, это детище стихий, их игрушка. И наш мир, такой, каким ты его знаешь, также часть Асилума, – ответил на вопрос Максим Анатольевич.

Алиса закончила убирать кухонную утварь и вышла в комнату, где стоял Энтеринг. Евгений отметил в этой миниатюрной шустрой девушке неимоверный запас энергии и легкости, чего он не мог сказать о себе теперешнем. Усталость свинцом наливала его тело. Мысли были тяжелые и вялые, глаза, будто засыпанные песком, резало от нехватки сна, но он понимал, что еще не время давать организму отбой.

– Для создания Асила, – продолжил Максим, – силы стихий были объединены. Они действовали сообща, что позволяло использовать материи, о которых мы даже не подозреваем, но силы стихий истощились после создания, и для того, чтобы контролировать участие в процессе, так скажем, воспитания, было создано зеркало, через которое они без труда могли проникать в любую точку Асила.

– Одно? – уточнил Евгений.

– Сначала было одно, так как все магистры шли вместе к общей цели, но потом каждый потребовал себе копию, – ответил Максим.

– Их стало четыре, – произнес Миша, который по-прежнему сидел за столом, но был похож на родного брата-молчуна. Тот спичкой ковырял в зубах и листал свой телефон. Миша переглянулся с Петровичем. – Максим Анатольевич, мы с Молчуном в село сходим. Провизию бы пополнить нужно, да и засиделись мы. А вернемся и Сашке поможем, хорошо?

Максим сделался серьезным, он явно перебирал в голове варианты, чтобы найти предлог для отказа, но сказал:

– Хорошо, но будьте осторожны. Никаких лишних действий, за которые потом пришлось бы отвечать.

Молчун откинулся на стуле и одним движением поднялся на ноги. На спинке стула висела кожаная куртка, которую он снял и накинул на плечо. Емеля неуклюжими движениями обогнул стол. Пока он выходил, Евгений подумал, что сейчас Мишка обо что-нибудь споткнется. У дверей их остановил голос Макса:

– И не берите много. Скоро выходим.

Парочка согласно кивнула и покинула помещение.

– После того как каждый магистр мог без согласования со своими выходить в миры Асила, начались первые разногласия. – Стопин встал и подошел к окну. Сейчас в такой позе он напомнил Евгению Ская, который так же стоял возле витража в старинном зале. – Но дело было сделано, и эта возможность разделяла наши стихии. Каждый стремился охватить как можно больше миров Асилума и внести туда свои законы, свои правила, а в конечном итоге – свою волю. Миры – счастливые места обитания – превратились в места несчастливые. Чем больше было недовольства в мире, тем становились черствее души его обитателей.

Максим начертил еще несколько параллельных прямых, но уже ниже оси x.

– Можешь считать, что все, что выше оси, – это более или менее положительные миры.

– А все что ниже? – догадываясь, о чем речь, спросил Евгений. – Их тоже бесчисленное множество?

– Именно так, – ответил Максим. – После этого магистры пришли к выводу, что во всем этом многообразии им нужна помощь в наведении порядка. Так появились первые проводники и искатели.

– Искатели? – переспросил Евгений.

– Да, с одним тебе удалось познакомиться. Это наш Александр. Задача искателей обнаруживать в каждом из миров элементы, которые позволят восстановить баланс и гармонию. Этими элементами были души обитателей. Искатели наделены чувством, которые позволяют им видеть след души. Ее широту и чистоту. Каждый найденный элемент, который, по мнению искателей, подходил для восстановления мира, должен был быть представлен магистрам, а те должны были наделить его своими свойствами и умениями.

Евгений почувствовал в этом какую-то двусмысленность.

– Но, – подтвердил его догадку Максим, – сколько искатели ни пытались найти достойных кандидатов, у них мало что получалось. В мире, где правит угнетение и вражда, сложно найти человека с ярким следом и чистыми помыслами. Принцип соленого огурца помнишь?

– Нет, – ответил Черняев.

– Ну как же! – удивился Максим Анатольевич. – Если свежий огурец кинуть в бочку к соленым, то он тоже станет соленым. Так и здесь. Если ты живешь среди злобы, однажды ты сломаешься, и твоя душа зачерствеет.

Стопин снова сел за стол.

– А нельзя ли было выбрать людей из самого благополучного мира, наделить их своими способностями и направить в миры, где нужно что-то исправить? – спросил Евгений

Евгению казалось, что сейчас он решил головоломку, которая была не под силу тысяче умов.

– Не все оказалось просто, – пояснил Максим. – Были люди, которых искатели приводили из миров, казалось, благоприятных, но как бы ни старались магистры, у проводников не получалось переместить этих людей через Энтеринг. Энтеринг будто считывал вибрацию души-следа и не пускал в мир, где был хаос. И даже сила магистров не могла заставить Энтеринг открыть свой проход.

Максим встал, подошел к кухонной полке и взял лежавшую там пачку сигарет. Достал сигарету из пачки и помял пальцами, чтобы табак начал издавать запах, и поднес сигарету к носу. Евгений подумал, что Максим пытался бросить пагубную привычку курить. Стопин засунул сигарету в пачку, но, поколебавшись, снова достал и закурил. Сейчас он был похож на школьника, который прячется на перемене за углом школы и тайком, пока не видит учитель, втягивает вредный, но сладостный дым.

– И тогда магистр Огня предложил идею, которая, по-видимому, окончательно разрушила без того хрупкие отношения между стихиями, – затягиваясь, сказал Максим. – Обмануть зеркало. Дать ему понять, что душа в человеке должна занять свое место.

– Как именно? – спросил Евгений.

– Совершив грех.

Этих слов Евгений не ожидал.

– Аден думал, что человек, который совершит, пусть и контролируемый стихиями, проступок, позволяющий пройти через Энтеринг, останется прежним. Но он ошибся.

– Принцип соленого огурца?

– Так точно, – кивнул Максим. – После ряда неудач магистры редко проявляли интерес к своему детищу. Они укрылись в своих убежищах и положились на своих последователей и советников, которых когда-то выбрали среди людей, приведенных искателями. Людей со всеми их пороками. Людей со светлыми помыслами, и людей колеблющихся, но готовых совершать поступки.

– Тогда и случился раскол круга? – догадался Черняев.

– Точно сказать не могу, но тот период – самый вероятный вариант. Аден был разочарован, понимал, что все совершаемое напрасно. Видя, сколь тщетны усилия людей что-то изменить, он решил стереть Асилум… – Стопин докурил сигарету. Вид его был озабоченным. Он, видимо, пытался отыскать какое-нибудь оправдание решению Адена. – Стереть и создать новый мир, где все будут счастливы. Однако без помощи братьев и сестры у него ничего не вышло бы. Для такой задачи стихии должны объединиться. – Стопин взял еще сигарету, но, сделав затяжку, затушил ее водой из рукомойника и выбросил в мусорное ведро.

– Аден вынашивал план действий, а в это время среди его сторонников начался разброд. Накануне последнего общего совещаний Первого круга Аден побеседовал с каждым из братьев и с сестрой, пытался убедить их в правильности очищения Асила.

– Но это просто немыслимое количество жизней! – Евгений был возмущен.

– Да, – согласился Максим Анатольевич. – Поэтому переговоры у Адена зашли в тупик. Лана, насколько мы знаем, не оказала ему поддержки, а Ид в одиночку ушел в один из миров. Лана старалась убедить Ская, что уничтожение Асила – непоправимая ошибка. Позже выяснилось, что один из искателей Ида наткнулся на странную штуку: в мире, где правили беззаконие и смерть, родился человек, чей след был так ярок, что, несомненно, это был тот, кто возьмет на себя тяготы изменения мира, в котором родился. Но информация от искателя попала Адену раньше, чем Иду. Было ясно, что при должных поисках в каждой из реальностей Асила может найтись подобный феномен. Искатель, нашедший это чудо, должен был забрать ребенка и, воспользовавшись Энтерингом, представить его Высшему кругу.

– Но что-то пошло не так? – спросил Евгений.

– Ты догадлив, сынок. Лица, подчинявшиеся Адену, напали на след искателя до того, как он совершил переход. Аден не хотел допустить, чтобы у Асила появился даже крохотный шанс, который воспрепятствует его намерениям. Он больше не хотел терять ни минуты, а ребенок, чей след был ярок, не гарантировал успеха. Убив дитя, Аден все же сохранил его душу. Его план был прост: представить силу этой души своим братьям, чтобы они поверили, что она способна помочь в переходе через зеркало всем, кто наделен способностями стихий. Для этого нужна сила всех четырех стихий. И после того как Аден получил бы силу всех, он мог бы привести в действие свой план.

– Очищение, – догадался Черняев. – Максим Анатольевич, как Аден собирался всех обмануть?

– Аден достаточно умен. Он понимал, что не убедит всех разом. Через своих помощников он устроил, что искатель, который был отправлен за ребенком, пропал, не вышел на связь с проводником. Пока люди Ида были заняты расследованием, Аден наведался к Скаю, где, возможно, получил его одобрение и силу. Аден не сомневался, что Ид согласится с ним. Он понимал, что Ид отдаст силу только ради того, чтобы Асил жил. И теперь, когда Аден собирался представить душу, которая поможет этому, препятствием была только Лана.

– Но в моем видении не было речи о сохранении Асила, – возразил Евгений. – Аден говорил про очищение.

– Верно, – услышанное не смутило Максима. – Дело в том, что зеркало показало тебе предполагаемый финал событий в Китеже. Информация собрана проводниками всех поколений на основании рассказов, вибраций душ, снятых с других зеркал. Точно одно, что душа ребенка была помещена в некий предмет.

– Шкатулка с цифрой V, – понял Евгений.

– Да, возможно, – согласился Стопин, – и этот предмет нужен обеим спорящим сторонам. Повторю: эта история разделила круг. Идет борьба за сохранение Асила и за его уничтожение. Обрети Низший круг душу, у его последователей появится шанс выиграть.

– Где сейчас эта шкатулка? – спросил Евгений.

– Этого мы не знаем. Но продолжаем искать. Искатели шерстят по всем мирам. Проблема в том, что искателей единицы, ведь ищем не только мы. Преследователям из Низшего круга нужно одно – найти душу, а какой поступок для этого нужно совершить, для них не имеет значения. Преследователи могут пройти через Энтеринг в любой мир, а в любом из миров сейчас достаточно негативных следов. Преследователям доступна все карты поля боя. Мы же ограничены.

Евгений разочарованно вздохнул.

– Но это еще не все, – продолжил Максим. – Время от времени, но редко, искатели находят яркие следы. Их вибрации сходны с душой того дитя. Но сколько бы ни старались добраться до таких объектов искатели, преследователи приходят раньше. В Высший круг внедрен информатор.

– Ни разу не достигли цели? – удивился Евгений.

– Попытки были. Я думаю, Александр тебе расскажет подробнее, если сочтет нужным. Недавно мы вышли на след еще одного объекта. Это ты.

Евгений уже ничему не удивлялся. Больше всего ему хотелось спать.

– Уф! – только и произнес он.

– Ладно, – согласился Максим, – суть для начала ты уловил. Время на разговоры у нас еще будет. Сейчас отдыхать. Лиса покажет твое койкоместо.

Евгений еще немного подождал, но Стопин молчал, тогда он неловко встал и направился к выходу.

Лиса сидела в старом кресле и о чем-то оживленно спорила с Александром, который стоял с закрытыми глазами возле окна, задрав голову и наслаждаясь солнечными лучами. На коленях у Алисы уютно устроилась Лизка. Щурившись от ярких лучей, глаза ее превратились в тонкие ниточки. Мишеля и Петровича не было видно, видимо, еще не вернулись из села. Увидев Евгения, Алиса легко поднялась с нагретого места, потревожив кошку. Лизка недовольно фыркнула – кто это потревожил ее покой? – но повертелась и потянулась несколько раз на старом паласе, потом лениво запрыгнула в кресло, свернулась калачиком и сонно замурлыкала.

Девушка кивнула Евгению, приглашая следовать за ней. Она вышла из комнаты, а Евгений, который чувствовал себя, будто в него закинули успокоительного, не успевал за ней ни мысленно, ни физически. Вялой походкой он добрел до прихожей, из которой, кроме входа в гостиную, где стояло зеркало, вела дверь в другое помещение и на улицу. Войдя в комнату, Евгений увидел три односпальные кровати с пружинными сетками. Сверху лежали ватные матрасы. Выглядело все не очень удобным, но Евгений не хотел привередничать. Алиса открыла старый шкаф и достала свежее постельное белье. Евгению странно было ложиться спать в такое время, ведь солнце только недавно достигло полудня, но он слишком устал и не мог больше бороться со сном. Взяв из рук Алисы белье, он кивнул ей в знак благодарности, и она упорхнула из комнаты. Койки не были застелены, поэтому Евгений выбрал себе постель, расстелил простынку. Скинул обувь и рухнул на скрипучую кровать. Этот звук успокаивал его, как колыбельная. Ему привиделся тихий пляж, белый горячий песок, спокойная лазурная вода, кричащие каркающими голосами чайки взывали к птенцам, предупреждая о приближающемся шторме. Евгений спал.