Машина остановилась посреди густого перелеска, и Сергей умолк.
– В колонну по три становись! – прозвучала команда, и бойцы быстро покинули машины.
– Попрыгать на месте.! – отдал следующий приказ командир взвода, когда ополченцы выстроились вдоль дороги.
– А для чего? – с удивлением спросил один из бойцов.
– Разговорчики,– шикнул в его сторону лейтенант, но тут же объяснил. – До наших позиций нужно преодолеть 250 метров по открытой местности. Сейчас слышите какая тишина? Даже в ушах звенит, но глупо надеяться, что противник спит без задних ног, а если у кого-нибудь из вас что-то звякнет или брякне -уж поверьте мне, они это место так артами вспашут, почище всякого трактора. Теперь понятно?
Вместо ответа все тридцать бойцов запрыгали на месте. После проверки лейтенант встал во главе колонны и тихо скомандовал: – За мной. Марш.
После распределения Нечаева, Манько, Николая Заболодько (слесаря из Мариуполя), и еще троих ребят разместили в одном из блиндажей, но не успели они присесть на сколоченные из не струганых досок лежаки, как в воздухе засвистело, все вокруг содрогнулось от взрывов, а с потолка посыпалась земля.
– От тебе и с добрым утром, – поднялся с лежащего прямо на земле матраца не замеченный ими боец. Он потянулся, подошел к баку с водой, ополоснул лицо, и только после этого повернулся к ребятам.
– Пополнение?
– Так точно,– ответил на всякий случай Николай, не видя в сумраке блиндажа его звания.
– Это хорошо. Пару дней назад нас здорово проредили, так что вы вовремя. Я старший сержант Николаенко. Сколько вас прибыло?
– Две машины.
– Тридцать человек, – поправил его Сергей.
– Тридцать – это хорошо. Командир на опорном пункте?
– Вроде туда пошел,. – пряча голову в плечи после каждого взрыва ,ответил Николай.
– Ладно, сидите пока здесь, не высовывайтесь. Вишь как лупят, гады? И так почитай каждое утро. Я скоро. – сержант одел бронежилет, каску, проверил автомат, и выскользнул из блиндажа.
– Можа пока перекусим, хлопцы? – Андрей Волков развязал вещмешок и достал оттуда банки с тушенкой. Не успели они их вскрыть, как блиндаж стал наполняться бойцами.
– О. пополнение. Молодцы, вовремя. Откуда будете? – приветствовал их каждый вошедший. Ополченцы называли себя, город, поселок, а когда попадался земляк, то и улицу.
– Нечаев Сергей Викторович ,учитель из Донецка, – представился и он.
– Нечаев, Нечаев. Погоди, ты, часом ,не в девятой школе работал? – придвинулся к нему бородатый боец в выцветшем затертом камуфляже.
– В девятой. А вы тоже из Донецка? – по привычке на «вы» спросил Сергей.
– Может, знаешь такого Дениса Столярова? Он восьмой класс заканчивает.
– Конечно, знаю, – перед глазами Нечаева тут же встала картина разрушенной учительской и мальчик, вытаскивающий женщин из-под завалов. – Очень хороший мальчишка, я бы даже сказал – героический.
– Я его отец Степан Столяров.
Сергей отставил от себя едва начатую тушенку, поднялся и отер ладонь о штанину: – Мне очень, очень приятно пожать руку отцу, воспитавшему такого прекрасного сына.
– Так, бойцы, все в сборе? – прервал их дружескую беседу голос сержанта. – Уже рассвело и нам нужно сейчас немного поработать. Для вновь прибывших объясняю отдельно. В километре от нас находится населенный пункт. В нем засели нацики ,которые лупят со всех стволов по нам и по мирным в поселке за нашими позициями. Задача – при поддержке танков и БТР выкурить эту гадину оттуда, но так, чтобы не пострадали мирные жители. Есть они там или нет, не знаем, разведка не сообщает, но в любом случае действовать надо максимально аккуратно. Короче. Среди них потерь быть не должно. Все ясно?
– Так точно, – ответил за всех Столяров.
– Выступаем через десять минут.
Лязг танковых гусениц, грохот взрывов, треск пулеметных и автоматных очередей- все слилось в одну сплошную канонаду. Сергей бежал за танком вместе с другими бойцами, укрываясь за ним от пуль и осколков. Вот рвануло где-то совсем близко, и взрывная волна опрокинула его навзничь ,присыпав сверху землей.
– Живой?! – прокричал сержант.
– Да, – потряс головой Нечае,в стараясь разогнать звон в ушах.
– Тогда вперед. От брони не отставать!
Сергей встал и побежал вслед за командиром. Вот впереди показалась хата с проломанной крышей. Из её окна пулемет противника не давал бойцам высунуться из-за «брони». Танк повернул башню, и через мгновение дом превратился в груду дымящихся обломков. Из-за следующего выкатился танк ВСУ. Выпущенный им снаряд угодил прямо в башню. Машина замерла, а из открывшихся люков повалил дым.
– Ах, бисова отродье! Щас я тоби покажу, як Мариупальцы гутарють! – бежавший рядом Николай вскинул на плечо переносной гранатомёт, и вражеский танк вспыхнул как сухая ветка.
– Надо проверить, может, живы, – указал на наш танк Сергей.
– Добрэ. Лизь, побач, а я тута-ки пидстрахую.
Нечаев, натянув на нижнюю часть лица майку, спустился в машину. Командир танка, молоденький лейтенант, уже не дышал, остальных двоих Сергей с трудом вытащил и осторожно передал в руки Николая.
– Ты, гэта, и того камандира давай сюды. Потым пахаваем па –людску, – Предложил Заболодько после того, как они оттащили раненых в безопасное место и перевязали.
Уложив лейтенанта тут же, у танка, они поспешили к своим, но пока парни возились с ранеными, скоротечный бой закончился, деревушка была отбита, и теперь бойцы «зачищали местность», заглядывая в уцелевшие хаты.
– И шо, той сержант казау пра мирных? – пожимал плечами Заболодько, входя в очередной дом. – Я тут ни водной сабаки не бачу не то што…
Выстрел в пустой хате прозвучал так громко и неожиданно, что Нечаев невольно присел. Шедший впереди Николай грузно осел на пол, открывая Сергею нациста с перекошенным от страха и ненависти лицом. Нечаев рефлекторно нажал на спуск, и одиночный автоматный выстрел отбросил нациста на стоящий за ним стол. Бронежилет уберег его от смертельного ранения, но ушиб и сломанные ребра не давали ему даже нормально вздохнуть, не говоря о том, чтобы поднять автомат. Сергей присел рядом, и стал аккуратно снимать с него тяжелую амуницию. Забрав у противника все оружие, включая нож ,Нечаев склонился над Заболодько. Вражеская пуля пробила ему горло, не оставив ни единого шанса на жизнь. Выпрямившись, Сергей повернулся к раненому.
– Ну, что смотришь ,москаль? – прохрипел он, с ненавистью глядя на Нечаева. – Добей меня! Ну! Добей! Вы же нелюди, вы всех, всех убиваете!
– Дурак ты., – тихо ответил Сергей. – Еще десять лет назад мы с тобой за одним столом сидели, друг друга братьями называли, на брудершафт пили, а сейчас ты меня нелюдем называешь.
– Где, за каким столом? – морщась от боли, прохрипел украинец. – Что ты несешь, мразь? Да я с маскалями на одном поле даже с…ть не сяду ,не то ,что за стол.
– А ты вспомни. Апрель, Донецк, свадьба твоей сестры.
– Погоди, погоди, – раненый всмотрелся в его лицо. – Ты Сергей Нечаев? Муж Оленьки? Вот так фокус… – позабыв о боли, он даже попытался подняться. – Не может быть! Как там сестренка, племянница?
– А ты их убил три недели назад, – сухо бросил Нечаев и вышел из хаты.
К вечеру село было полностью зачищено, погибших предали земле, раненых вывезли в тыл, и бойцы стали располагаться на отдых в росшием неподалеку леске. Там Сергей, Столяров, Волков и еще двое бойцов соорудили себе шалаш, развели в нем небольшой костерок и принялись готовить ужин из того, что было в их походных мешках.
– Вот ты говорил, что все киевские князья разошлись кто куда и каждый стал править отдельно, а потом что было? – продолжил давно забытый разговор Андрей, когда с едой было покончено.
– Потом? Да много чего было. Сперва каждый из князей норовил киевский трон под себя подмять. Всё-таки тогда еще считалось, что если ты в Киеве, то ,значит, ты- великий князь, и так разорили эту столицу, что на нее глядеть было страшно, не то, что в ней править. После этого перенесли столицу во Владимир.
– А почему во Владимир, а не, скажем, в Чернигов или в тот же Новгород?
– А потому. что там находился митрополит. Владимир Русь крестить-то крестил, но чтобы христианство окончательно победило язычество, понадобились годы. И вот князья, при содействии митрополита, стали объединять не только земли, но и всех православных христиан в одну большую, дружную семью под названием Владимирская Русь. Потом были монголо-татары, которые от многих городов, и от Киева в том числе, мокрого места не оставили, но начало было положено, и внук Александра Невского, затем правнук создали уже Московскую Русь.
– А Киев? С ним что?
– А что Киев? – усмехнулся Нечаев. – Киев пригребло под себя сначала Литовское княжество, потом Речь Посполитая, затем Польша, и был он обычным областным центром. Но замете, я говорю только о Киеве и его районе. Наши земли долгое время находились под кочевниками, а потом были присоединены к России.
– Подожди. А Украина тогда где была?
– Так не было никакой Украины. Отродясь не было. Украина появилась только после раздела Польши, и то она была искусственно создана Россией для обороны своих западных рубежей. А сами украинцы – это просто переселенцы с теперешней Беларуси, России, Польши, ну и ,конечно же, коренные жители.
– Вот те раз! – хлопнул себе по коленям Волков. – Так, значи,т хохлы приблуды?! А как врали-то, врали!
– Все, мужики, гасите огонь. Темнеть начинает, – заглянул в шалаш Николаенко. – Столяров в охранение ,остальным – отдыхать.
– Вот и поговорили., – вздохнул Андрей, приваливаясь к стенке шалаша.
Утро разбудило их канонадой, но так,как беспилотники «укропов» в лесу их видеть не могли, поэтому они стреляли наугад, чаще всего целясь по уцелевшим домам села.
– Вот су…и! – выругался Волков. – Ведь знают, что нас там нет, а все равно лупят.
– А где Степан? – Ообшарив взглядом шалаш, спросил Сергей.
– Так он еще не вернулся.
Нечаев выполз из шалаша и пошел по лагерю. Какое-то странное чувство тревоги щемило его сердце. Всего один день он был знаком с этим человеком, а душа о нем болела, как о близком родственнике.
– Ты Нечаев? – остановил его стоявший у ели капитан.
– Да, то есть так точно.
– Я час назад прибыл из города. Военное руководство поручило мне наградить особо отличившихся бойцов. Степен Столяров ваш земляк?
– Так точно. Я преподавал у его сына.
– Он погиб. Снайпер. Перед тем как уйти в охранение ,он оставил сержанту вот это и просил передать вам, если с ним… в общем вот, – капитан достал из кармана завернутую в платочек медаль «За отвагу» и сложенный в четверо тетрадный листок. Отдав это, капитан ушел, а Нечаев еще долго стоял, крепко сжимая в руках вещи убитого товарища.
Дни проходили за днями, недели за неделями, и незаметно для себя Сергей Викторович из неопытного ополченца превратился в смелого и грамотного бойца. Получив позывной «Учитель», он возглавил минометный расчет, который своим прицельным огнем не давал противнику даже поднять голову, не говоря уже о каких-то действиях. Весна сменилась летом, их батальон медленно, но уверенно освобождал свою землю от нацистов, но вот, после очередной, будничной обработки нацистских позиций его срочно вызвали в штаб батальона.
– Младший лейтенант Нечаев по вашему приказанию прибыл! – отчеканил Сергей
– Давно на передовой? – после рукопожатия спросил его майор.
– С апреля.
– По военным меркам уже прилично. Смотрю, и награды имеются.
– Да, – Нечаев поправил на груди медаль «За отвагу».
– А до этого кем были?
– Учитель истории.
– Значит, все верно., – Майор поднялся из-за стола и подошел к Сергею – Вот что лейтенант. Отправляйся-ка ты обратно в Донецк.
– Как так, товарищ майор? – растерялся «Учитель». – Я…
– Никаких «я»! – хлопнул ладонью по столу офицер. – Воевать-то у нас есть кому, а вот учителей осталось раз- два и обчёлся. А первого сентября уже не за горами. Нам ведь не только оружием нужно людей от нацистской нечисти защищать, но словом, правдой. Сам знаешь, сколько дряни они за эти восемь лет в головы наших детей вложили. Так вот. Теперь твоя задача эту дрянь из них выбить. Но выбить словом, фактами, в общем, сам знаешь как. Заодно и школу поможешь в порядок привести. Так что давай. Час на сборы, и отправляйся домой. За это время мы подготовим необходимые документы.
Вернувшись в родной город, Сергей Викторович, не заходя домой, сразу же отправился в школу. Там вовсю трудились рабочие, стараясь к учебному году привести пострадавшее от обстрелов здание в надлежащее состояние. Пробравшись через строительные леса, он столкнулся с двумя подростками, несшими носилки с раствором.
– Денис? – удивленно спросил Нечаев, вглядываясь в чумазое, повзрослевшее лицо мальчика.
– Сергей Викторович, вы?! – обрадованно воскликнул он, и оставив свою ношу, бросился к учителю. – А я слышал, что вы воевать ушли.
– Так-то оно так, но ведь скоро сентябрь. Кто же вас учить буде,т если все воевать уйдут? – Улыбнулся Нечаев ,с тоской в сердце прижимая к себе мальчика. – Об отце слышал уже?
– Да, – вздохнул Денис опустив голову.
– Перед … – учитель запнулся, но так и не найдя нужного слова, просто протянул парню сверток. – Вот, он просил передать.
Дрожащими руками Денис развернул листок: «Дорогой сынок. Прости, если я в чем-то был не прав или слишком строг. Я очень хотел, чтобы ты вырос настоящим мужчиной, человеком, который всегда придет на помощь и не оставит в беде ни котенка, ни Родину. Ведь все великое начинается с малого. Береги себя и свою землю. И прими от меня эту медаль. Ты заслужил её не меньш,е чем я.
Прощай. Любящий тебя папа.»
Последнюю фразу Денис читал уже со слезами в голосе.
– Успокойся, родной, – погладил его по голове Нечаев. – Успокойся. Теперь мы должны жить, и не просто жить, а жить за тех, кого больше нет с нами! Жить на зло тем тварям, которые не хотят этого! Жить, чтобы жили другие!
Вот так, обнявшись, с медалями «За отвагу» на груди, и пошли учитель с учеником в новую историю Донбасса.
Путь к совести
– Андрюха, привет. Ты где?
– Привет. Я в баре! – перекрикивая музыку, ответил Прохоров.
– Хорошо. Будь там, я сейчас приеду, – Василий положил телефон в карман и стал быстро одеваться.
– Ты куда? – выглянула из кухни Зинаида Викторовна.
– Дела, мама, дела, – отмахнулся от нее Савельев, одевая куртку.
– Знаю я вои «дела». Опять с дружками всю ночь в баре проторчишь? И откуда у вас, тунеядцев, только деньги берутся? – проворчала она, возвращаясь к плите, но Василий её уже не слышал. Наспех зашнуровав кроссовки, он выскочил из квартиры и побежал на остановку. Не прошло и часа, как Савельев уже сидел в баре, и показывал в телефоне своему другу, Андрею Прохорову, объявление, которое и заставило его в этот сырой апрельский вечер покинуть теплую квартиру.
– И что? – возвращая телефон ,спросил Андрей.
– Как что! На Донбассе война идет.
– Во-первых ,не война ,а специальная, военная операция а во-вторых тебе-то что до этого? Пусть, если хотят, они там друг другу бошки отрывают. Мне-то какая от этого прибыль?
– Вот именно- «прибыль». – захлебываясь слюной, все больше горячился Савельев. – Туда сейчас добровольцев набирают. Ты глянь, сколько платят. За месяц можно столько бабла срубить ,сколько здесь за полгода не заработаешь.
– Это если тебя не грохнут, что очень даже вероятно. И какая кому от этого радость? Нет. Мне моя жизнь дороже всяких там денег,– усмехнувшись ,покачал головой Прохоров. – Пусть дураки воюют, а мне и здесь неплохо.
– Да ты не понимаешь. Это же реальный шанс подняться. Ведь никто не говорит тебе голову под пули подставлять. Артобстрел можно и в каком-нибудь подвале или в воронке пересидеть, а если наступление, то сзади, не спеша. Пусть другие за медальки головы кладут, а мы с тобой потихоньку, аккуратненько. А там, глядишь ,кроме причитающегося бабла и трофеями разжиться можно. Я уверен, что «укропы» не с пустыми карманами бегают, да и брошенных хат полно, и ВСУшных схронов всяких. Ты прикинь ,сколько поднять можно.
Андрей задумался, прочел еще раз объявление и ткнул товарища в плечо:
– Пойдем выйдем на воздух, а то здесь этот грохот на мозги давит. Не могу сосредоточиться.
Выйдя из бара, друзья завернули за угол и закурили.
– Пустые дома ,говоришь? – задумчиво глядя куда-то вдаль ,переспросил Прохоров.
– И не только. Я уверен, что там всякого добра будет столько, что не ленись – собирай.
– А вывезти как?
– Я и об этом подумал. Сейчас, конечно, с этим будет проблема, на границе таможня и все такое, но ведь это СВО не вечно же будет. месяца три – максимум полгода, и все. Ну а нам-то куда торопиться? Припрячем пока там, деньжат подкопим, а как все закончится, границу откроют, вот тогда наймем по фургончику и айда домой.