– Помоги! – крикнул в ответ Дима, перепрыгивая лежащего Стёпу и кидаясь внутрь.
– Стой!.. Надо…
Стёпа уже кричал в сплошную пелену дыма. Секунду он колебался, а затем бросился наверх за мокрым полотенцем.
* * *
Отъезд из Владимира пришлось перенести. Стёпа не спал всю ночь – вначале сидел в кислородной маске в машине скорой, потом отвечал на вопросы полицейских. В полпятого утра он на такси поехал на Горького 5, в больницу. В домике охраны посреди прохода двухметровой ширины стоял турникет шириной в полметра. На нём авторитетно горела красная лампочка. Чуть поколебавшись, Стёпа просто обошёл турникет слева. Охранник за стеклом ничего не сказал.
В регистратуре главного корпуса Стёпа провёл пятнадцать минут: пытался выяснить новости, предварительно убедив дежурную, что эти новости он имеет право знать. Когда она наконец вникла в его объяснения, то даже исполнилась сочувствия и таки позвонила по внутреннему телефону. Дослушав её отчёт, Стёпа покивал, поблагодарил и сразу отошёл от окошка. Смотреть на её сочувственную мину, а уж тем более выслушивать что-либо на эту тему ему не хотелось. Он прижался спиной и затылком к стене, закрыл глаза и простоял так пару минут, пока его не окликнули:
– О, здоро́во! Где тебя всю ночь носило?
На Диме была футболка, джинсы и тапки, а на плечи он набросил тёплую чёрную куртку. Руки он в рукава не продел, и Стёпа заметил, что они обмотаны бинтами. Лицо и шея его были покрыты остро пахнущей мазью.
– С ментами общался. Ты как?
– Пошли, расскажу.
Дима поманил Стёпу за собой и, толкнув белую пластиковую дверь, вышел на крыльцо. Оказавшись на улице, Дима сразу вытащил из кармана джинсов пачку сигарет.
– Не хотел там светиться – мне вроде как нельзя выходить из палаты, – пояснил он, закуривая.
– Как ты себя чувствуешь вообще?
– Да нормально… Болит всё только. Жена меня чуть не убила. Теперь пошла кофе пить, успокаиваться.
Стёпа молча смотрел на него. Этой ночью он стал свидетелем чего-то невероятного: задержав дыхание, без какой-либо защиты, Дима вытащил из пожара девушку. Когда Стёпа, сорвав с лица мокрое полотенце, на руках выносил её во двор, у неё начались судороги. Она дышала часто-часто и хрипло, и он не мог понять, нужно ли делать ей искусственное дыхание. Дима появился следом, таща на плече парня. Лицо и волосы Димы были в саже, а руки покраснели от ожогов. Ноги его подкосились, и он рухнул на колени рядом со Стёпой – прямо в слякоть и грязь. Секунду спустя парня на его плече вырвало.
Теперь Стёпе нужно было сообщить Диме то, о чём тот не спрашивал. Он постарался оттарабанить всё быстро и без эмоций:
– Ребята до сих пор в реанимации. Лежат под кислородом и какими-то уколами. Живы, но непонятно, насколько тяжёлыми будут последствия – так мне сказали. Неизвестно, переживёт ли это их мозг.
Лишь несколько секунд спустя Стёпа понял, что непроизвольно задержал дыхание – и громко выдохнул.
В некотором смысле Артёму и Вике повезло. Очаг распространения был в левом ближнем углу зала – рядом с входной дверью. Предположительно, пожар вызвало короткое замыкание в старой розетке, в которую был включён обогреватель. Ребята же спали у дальней стены, и они не обгорели. Но они не проснулись, а от воздействия угарного газа потеряли сознание. Теперь всё зависело от того, сколько времени они им дышали.
Дима выглядел смущённым.
– Да уж… Блин, ну будем надеяться, что всё будет нормально…
Дверь открылась, и на крыльце появилась миловидная молодая медсестра.
– Краснов! – крикнула она. Дима так и подпрыгнул. – У вас укол, живо в процедурный!
Стёпа обратил внимание, что, несмотря на повышенный тон, голос её звучал весьма мелодично.
– Ого, я не знал, что в больницах бывает такая красота! – откликнулся Дима. – Я пойду на уколы, но только если колоть будете вы, а не какая-нибудь бабуля.
Медсестре не удалось сохранить недовольное лицо. Щёки её порозовели, и она рассмеялась.
– А ну давай в процедурный, – она махнула на Диму рукой.