– Этот случай слышал. Они на крыше той летом прятались, наркоманили, а вот как убили и за что – не знаю.
– Что-то у нас в районе и посёлке часто кражи стали случаться.
– Тут с тобой, Юра, согласен. В прошлом году у меня наркоманы выкопали целый мешок картошки. Рядом со своим участком разработал землю для посадки, посадил картошку, удобрил. Они мне в спешке этот участочек перерыли заново. Увидел вовремя, подкрался, от души отыгрался, зато мешок картошки помогли собрать.
Когда подъехали к гаражам, у водителей спросили:
– Где тут у вас сторож находится?
Один из водителей указал на окошко:
– Там комната для сторожей.
Вошли в комнатку, там сидел на диване мужчина лет сорока и смотрел телевизор. Когда он встал, то ростом оказался выше меня на целую голову. Это меня не пугало, сразу спросил:
– Откуда вы привезли брус, только говори правду?
– Мы его с сыном купили. На машине привезли в дождь.
– У кого? – наседал я.
– Тебе зачем это, кто ты такой? – сопротивлялся мужчина.
Удар кулаком в живот посадил его на диван, он стал ниже меня.
– Ещё один удар, будешь лежать на полу. Говори правду!
– Виктор, успокойся! Он и так всё сейчас расскажет. – вмешался Юра. – говори, а то сейчас в милицию поедем, мы всё знаем.
– Мой сын сегодня привёз с друзьями на машине с прицепом и краном. Прицеп разгрузили с брусом, шофёр уехал с остальным брусом. Я водителя не знаю. Сын сказал, что купил. Я помог разгрузить с ребятами и всё.
– Где сейчас сын, вы знаете? Мы были у вас дома, мать говорит, что тоже не знает. Этот брус мой, они у меня его украли.
– Не знаю, с ребятами где-то шляется. Я ещё удивился, что столько много бруса можно загрузить. Он сказал, что друзья помогли, я поверил. Помог только разгружать.
– Чем он занимается, где работает? – спросил я.
Здесь в разговор вмешался Юрий:
– Он занимается наркотиками, на учёте в милиции стоит, нигде не работает.
Сторож только добавил:
– Он недавно освободился, два года отсидел за наркоту.
– Как тогда он мог купить брус, если не работает. Можно было поинтересоваться.
– Я в его дела не лезу, не спрашивал.
– Зря, что не интересуетесь. Теперь ему ещё светит за воровство.
– Может договоримся, он и так отсидел, жаль парня. Мне помогать надо. На работу устроится.
– Он будет тебе воровать помогать, а не работать. Он сейчас уже со своими дружками обмывает этот брус, или ещё что-нибудь уже грабят. – убедительно добавил Юрий. – Работать надо, а не воровать, ты же отец, вот и воспитывай!
– Его надо сегодня найти и с ним разговаривать. Там видно будет. Может договоримся, если всё вернёт на место. Поехали к нему домой, может появился. – смягчился я по поводу украденного бруса.
Когда мы подъехали к дому, хозяйка стояла и разговаривала с женщиной. Она сразу подошла к нам и сказала:
– Сын ещё не вернулся.
– Передайте сыну, что, если завтра с утра брус будет на месте – я его прощу. Если не выполнит условие будет большой срок мотать, уже за воровство.
Мы сели и поехали ко мне домой. Немного успокоившись, спросил у Юры:
– Как ты думаешь – вернёт брус или нет?
– Конечно вернёт. Ты всех уже напугал, всю семью!
– Мне, кажется, что у него не получится всё вернуть. Брус не весь, где остальной, только он знает, где? По-моему, он этим рассчитался с водителем. Денег нет, вот и расчёт: тебе брус за вывозку и мне досталось. Украсть всегда легче, чем вернуть. Ладно рассуждать, завтра всё будет известно. Довези меня домой и будем отдыхать. Если завтра сможешь, подскочи ко мне с утра. С тобой рассчитаюсь потом.
– Ещё этого не хватало. Я, как бывший сотрудник, выполняю долг Родины, – пошутил он, – завтра заеду.
Как я предвидел, всё только разворачивалось.
Выехали пораньше, чтобы застать всех в семье на месте и этот вопрос решить окончательно. Отца ещё не было с работы. Вышла хозяйка из дома, когда мы постучали. Мы поздоровались. Я вежливо спросил:
– Скажите пожалуйста почему ваш сын не привёз то, что украл?
Хозяйка немного замялась, но ответила:
– Вы бы ещё раньше приехали. Он поздно вернулся, сейчас ещё спит.
– Идите, его поднимите, будем разговаривать с ним! – у меня всё закипело внутри.
– Пойду будить, но не знаю встанет ли? – Она ушла и отсутствовала полчаса.
Меня начало всё это раздражать. Юра успокаивал:
– Держи себя в руках, а то сорвёшься и станет наоборот – против нас.
Вышла мать, буркнула недовольно:
– Сейчас помоется, выйдет.
Вышел не скоро. Мы стояли около палисадника.
– Чё надо? – пробурчал наркоман.
Он был ростом повыше меня – весь в отца. Стал возле штакетника. От моего удара он красиво перелетел через штакетник прямо на цветы. Юра подскочил ко мне, начал успокаивать. Его мать стала защищать своего сына:
– Как ты смеешь бить моего сына?
– Что, воровать, значит можно? У него фингал под глазом, кто ему поставил, вчера не было, от кого? Не от меня же, у меня вот свидетель есть. Давайте так: закончим этот спектакль, если к вечеру он не вернёт мне брус, я ему сломаю руку за воровство. Договорились!
Наркоман еле стоял на ногах то ли от боли, то ли от выпитого. Мать за него отвечала:
– Он постарается всё сделать. Скоро отец вернётся с работы, что-нибудь придумаем.
– Последний срок тебе. – заключил я, посмотрев презрительно на этого никчёмного человека.
Юра довёз меня до дома.
– Всё разрешится к вечеру. Вернут тебе брус на этот раз, только не переживай и придерживай при себе эмоции. Я же вижу какой ты злой на него, понимаю.
– Нет, Юра, это имеет продолжение, чувствую я. Ладно, езжай и я пойду успокоюсь.
– Завтра подъеду, узнаю, чем это кончилось?
К вечеру никто мне ничего не привёз, как чувствовал. Решил подождать до следующего дня, а там действовать. Утром рано подъехала грузовая машина, посигналила. Вышел узнать. С кабины вышел наркоман.
– Что, весь брус? – обратился к вору.
– Весь, что был у меня во дворе, а остальной я отдал шофёру за то, что он помог мне вывезти и продал немного, чтобы расплатиться с ребятами за помощь.
Не знаю, как произошло, но я машинально схватил железяку, что попалась под руки во дворе и сильно ударил воришку по руке. Парень взвыл от боли.
– Тебе обещал руку сломать, сделал, чтобы не воровал, тварь ты такая! – для устрашения поднял железяку над собой, но подъехал Юрий и крикнул мне:
– Не связывайся с ним, с таким дерьмом!
– В общем так, тварь, если сегодня не довезёшь остальное, я тебе эту руку доломаю. Хватит меня испытывать. За два часа смог украсть столько бруса, а возвращаешь уже третий день. Всё – вези, разговор окончен!
– Можно взамен бруса я тебе доску привезу – пятёрку.
– Вези побыстрей! Сейчас уже всё можно, лишь бы с тобой не связываться. Надо рассчитываться, а не разговаривать. Тебе и так много позволил. – сдался я.
Доску он мне привёз, но вместе с дюймовкой необрезной. Это никак не компенсировало за весь украденный брус. Он пообещал вернуть мне ещё доску, как только появится.
– Она не ворованная – эта доска?
– Мне отец привёз её, чтоб я с тобой договорился.
Через два дня меня вызывают в милицию по повестке. Встретил меня знакомый майор, мы с ним одно время выступали вместе по гиревому спорту.
– Виктор, что там случилось у тебя с этим наркоманом. Приходила его мать, написала на тебя заявление, что ты ему руку чуть не сломал. С больницы справку принесли. Ударил отца и сына. Ты знаешь, что можешь пострадать сам. Мы знаем, кто они такие. Он недавно вышел из тюрьмы, два года отсидел.
Я подробно рассказал майору, как было дело, тем более со мной постоянно был бывший милиционер Юрий. Он всё видел, как вёл себя этот наркоман.
– Ты сейчас пиши заявление на этого наркомана про воровство бруса, его могут посадить. Ему деваться некуда, они заберут заявление, ты тоже. Мирно разойдётесь. Это лучший вариант.
По совету майора так и сделал. Нас вызвали в милицию. Мать как узнала, что сына вновь могут посадить, она стала согласна на все условия. Так состоялось мирное решение конфликта, в котором я проиграл. Доску до конца он мне так не довёз. Просто дальше не стал связываться, чувствовал, чем всё это может закончиться, только не в мою пользу. Такие вот люди попадаются. Когда борешься за правду, а сам попадаешься в ловушку.
Наговор. Обратная реакция
Когда вспоминаешь и записываешь эпизоды из своей жизни, более значимые, всплывают в памяти всё новые и новые жизненные ситуации, как хорошие, так и не очень. Плохие вспоминать не желательно, но они сами крутятся в твоей голове и от них никуда не деться. Приходится добавлять в свою общую копилку, может проявят интерес, возможно, другие прочитают, заинтересуются. Жизнь должна быть разнообразная: в чёрном, белом и других цветах. Когда ты ищешь свой путь только в уединении, где-то под солнцем, на пляже, или в компании с бутылкой пива, может покрепче, то это очень скучно – быть заложником. Когда ты творишь, делаешь людям добро, это всегда воспринимается на долго. Когда устанавливаешь планку над собой и преодолеваешь её всё выше, ты совершенствуешься, этот след остаётся на всю жизнь. Мне тоже хочется оставить свой след такой, какой он есть, разнообразный. Пусть не героический, так как меня не задели войны Великой отечественной войны, Афганской и Чеченской, ни в других испытаниях. Жизнь со мной обходилась удачно, это меня сейчас радует. Пусть в семейных отношениях обходилось менее удачно, но я старался это преодолеть без инцидентов, начиная жизнь с нуля. Будучи пенсионером, не опустился, имея детей своих и воспитывая чужих, не прибегал ни к какой помощи. Начавшаяся полоса неудач в девяностых годах отразилась для всей страны прежде всего на семьях. Не обошла она и меня. Женившись второй раз, я не искал лучшей жизни, а жил, как она себя показывала. Не претендовал ни на что. Ушёл от жены – дети были взрослые. Оставил всё, кроме машины, которую купил от продажи своей коллекции марок. Жена давно хотела их выбросить, так как они захламляли все полки из – под книг, занимали место зря. Злилась, что больше времени уделял изучению этих бумажек, как она их называла. Бумажки эти – марки помогали выживать в такое время. Был страстный коллекционер со стажем более 50 лет. Это была моя вторая жизнь. Они мне и жене помогли выучиться в институте, купить мебель и машину. Уходить из семьи всегда тяжело, знал наперёд и что жить после этого будет ещё тяжелее, тоже знал. Уже привык преодолевать трудности, как в лёгкой атлетике преодолевать барьеры. Жил в спортзале спортивной школы. Пообещали дать комнату в деревянной двухэтажке. Когда вопрос был решён в администрации посёлка, меня отговорили родители с познакомившейся женщиной с двумя детишками переехать к ним и жить в четырёхкомнатной квартире.
– Живите в нашей квартире – места много. Вам удобно с работой. Школа через дорогу.
Для меня с работой на самом деле было удобно, тем более потом жена стала работать в спортивной школе. Сделал ремонт в доме. На кухне и в коридоре своими руками смастерил встроенную мебель. Многие нахваливали:
– Да ты ещё неплохой столяр – мебельщик.
Душа к этой многокомнатной квартире не лежала. Хозяевам объяснил однажды откровенно:
– Придёт время, начнутся интриги, разногласия в вашей семье по поводу раздела, когда дети ваши подрастут.
Видел в семье, какие разногласия у хозяев квартиры. Родители жены были в плохих отношениях: много выпивали, потом разошлись. Помог матери моей жены приобрести домик с участком недалеко в деревне, рядом с железной дорогой. Сам хозяин жил с нами. Он нигде не работал, только пил с друзьями. Однажды поругались сильно с ним. Нам выделили на лыжной базе целый дом, но жить в нём не стали и вернулись назад. Этого момента ждал, что в этом доме жизни не будет. Мне выделили участок под строительство дома, о котором я описывал в рассказе «Кража». Начал строительство, торопился – побыстрей уехать с пятиэтажки на землю. Опять поругались с Анатолием – отцом моей жены.
– Анатолий, ты от этих пьянок скоро сгоришь, загнёшься, как только мы отсюда уедем. – серьёзно разъяснил ему перспективу, когда будет жить один.
– Ты вперёд меня сдохнешь, а я тебя ещё переживу!
Мне пришлось ему ответить, что пришло в голову:
– Анатолий, ты через год умрёшь, поверь мне.
Этот разговор состоялся летом, перед моим днём рождением. Об этом рассказал Татьяне – дочери Анатолия. Мы с ней состояли в гражданском браке. Ровно через год её отец умер. Его похоронили. У его бывшей жены тоже начались страшные приключения семейной жизни в деревне, которые не желательно описывать. Они в мою жизнь не вписываются, как и жизнь многих родственников Татьяны. Мы с женой Татьяной и двоюродным её братом, что жил вместе со своим отцом, переехали жить в построенный дом на участке. Благоустроенную четырёхкомнатную квартиру Татьяна сдавала. Нам было лучше на земле. Всё своё с огорода. Живи и радуйся, дом большой, места много. Соседи были по характеру все разные, кто общительный, кто нет. К каждому надо подобрать свой ключик, чтобы взаимоотношения были дружеские. На первый взгляд все относятся друг к другу с уважением, но оценивают по-разному.
Однажды у соседей через дорогу произошёл пожар – загорелось сено. С другой стороны, за забором, за сеном стоял сарай, он тоже загорелся. Пожар потушили, но пострадали два хозяина. Последствия только были от этого нежелательные. Соседка, у которой сгорело сено, как-то подошла ко мне и заявила:
– Следы-то в нашем дворе похожие на твои, такие же большие.
Я носил сорок пятый размер обуви. Она посмотрела на мои кроссовки.
– Вы что, хотите сказать – я этот сделал поджёг? С какой целью? Пойдёмте покажете и сравним, или вызывайте милицию, пусть расследуют, если подозреваете. Зачем так уверенно утверждать и наговаривать!?
– Я вас видела, как вы подходили к забору и звали моего соседа Владимира. Узнавали дома он или нет. Это было до пожара. Его в это время дома не было. Вы воспользовались этим, перелезли через забор, пробрались к моему сену и подожгли. Ведь удобно, правда?
– С вашей стороны вы несёте какой-то бред! – возмутился я.
– Бред не бред, а мы с соседом будем писать на вас заявление. У меня знакомые есть в милиции. Нам такое соседство не надо, чтобы хорошие люди страдали.
– Откуда я могу знать, что вы хорошая соседка, если напрасно, бездоказательно наговариваете. Такая старая симпатичная женщина, а вот срок свой жизненный сокращаете от вранья, быстрее умрёте. – не выдержал я от её безумства.
– Да я ещё тебя, гадёныш, переживу! – её симпатичное лицо превратилось в страшную гримасу.
– Дай бог тебе ещё года два протянуть. – не мог я сдержаться от её вранья.
Соседку звали Роза. Она для своих лет выглядела привлекательной блондинкой, ухаживала за собой, но была одинокой. Ходил к ней постоянно один мужчина. Они часто прогуливались по улице под ручку, чтобы думали, что она не одна. За пожар отвечали другие, милиция разобралась в этом пожаре. По пьянке друзья её дочери случайно бросили окурок в стог сена. Встречая меня на проезжей улице, она не здоровалась и не извинилась за клевету. Через два года, когда уже построился, услышал шум через забор, крик и торможение машины. Когда вышел из калитки посмотреть, что там произошло, увидел страшную картину. Стояла большая грузовая машина и около неё два сбитых тела. Стали собираться соседи. Одна женщина говорила громко с ужасом:
– Соседка наша, Розочка, со своим хахалем под машину попали! Надо же смерть такая ужасная!
Мне даже страшно стало от тех слов, что сказал два года назад Розе. Сразу вспомнился случай, предсказание, хорошему знакомому художнику. У него было пять оконных блоков, а я только начинал строиться. Он мне должен был некоторую сумму. Всегда занимал на бутылку. Я ему не отказывал. Он сказал, что рассчитается этими блоками. Жена его с этим ничего не могла поделать, он постоянно был выпивший. Мне было выгодно давать частями ему деньги, сразу не мог выкупить. Так он ходил ко мне полгода – всё ему надо было купить масляные краски, резцы по дереву.
– Паша, ты же пропиваешь и деньги, и краски. Бросай ты пить! Тебе осталось жить неделю, цвет лица твой показывает.
Через неделю прибегает его жена ко мне:
– Виктор, помоги похоронить Пашу, умер он. – так из жизни ушёл прекрасный художник, но сильно пил.
Ангел хранитель
Красивое выражение «Ангел хранитель». Если он существует, а тем более помогает людям, то мы должны быть благодарны ему. Сразу всплывают моменты из детства, когда чуть не утонул, не умея плавать, выплыл сам и научился плавать. Когда лежал в больнице Сакской, в то время Крымской области, отказался идти копать червей с друзьями, так как была комиссия в больнице и сбежать не удалось. Мои друзья детства подорвались, а меня с ними не было. Мне досталось немного, когда с братом в костёр бросали патроны горстями – устраивали фейерверк. Не успел укрыться, как одна из пуль попала в икроножную мышцу правой ноги. Лежал в больнице. В детстве ангел хранитель тщательно хранил нас от разных безобразий, но мы не знали про него и сейчас не знаем, кому всё-таки он помогает и никогда не узнаем.
В 1967 году, мы студенты, сплавлялись по реке Иркут по течению. Нам надо было попасть в спортивный лагерь. На плоту до лагеря плыть долго до конечного пункта. Чтобы сократить путь, мы трое решили перейти гору, что была на карте и спуститься к лагерю. Остальные студенты поплыли дальше по маршруту назначенному. Мы, самые отважные герои стали забираться в гору, не зная, что нас ждёт впереди. С трудом забрались на самый вверх, решили отдохнуть несколько минут. Один из товарищей разочаровался в этой затее:
– Лучше бы плыли с остальными, не потели, преодолевая такие преграды.
– Для этого мы и спортсмены, чтобы преодолевать. – успокоил я своего однокурсника Гену.
– Теперь осталось спуститься вниз с горы, и мы будем на месте. – сообщил нам Павел, посматривая в топографическую карту этой местности. – Самое трудное уже позади.
Спускаться вниз было легко. Каменистая местность сменилась россыпью мелких камней и песка. С одной стороны торчали глыбы камней и редких сосен, а с другой стороны внизу, куда мы спускались, был один песчаник с мелкими камнями. Сначала спускаться было легко. Затем место становилось всё круче и под ногами камушки улетали куда-то вниз. Это нас настораживало. Вдалеке, внизу мы увидели лагерь. Он казался там крошечным. Чем ниже спускались, тем больше становился палаточный лагерь и люди, что находились там. Всё круче становился склон, нам становилось не по себе.
– Как бы нам не покатиться вниз!? – Павел начал беспокоиться.
– Может вернёмся. Чем ниже спускаемся, тем становится опаснее. Там ниже может оказаться обрыв, и мы ничего не сможем сделать. – его решение было самое разумное.
Я заметил, что люди, которые стояли у палаток, заметили нас и начали махать руками. Нам всё стало понятно, зачем они машут. Надо возвращаться! Немедленно! Мы все взмокли, покрылись холодным потом от страха. Под ногами камушки с песком улетали вниз, и мы еле держались на этом склоне, хотя держаться было не за что. Без всякой команды, сами кто, как мог, развернувшись, ползком стали подниматься вверх. Это оказалось намного тяжелее, чем спускаться. Грунт осыпался вниз и нам казалось, что сейчас улетим вниз. Говорить мы боялись, паниковать здесь было нельзя. Кажется, что поднимались долго, дольше, чем плыли по реке. Поднялись мы мокрые, но живые. Добрались до лагеря, проклиная всё: свой героизм, который стал нам уроком на всю жизнь.
Когда были на месте в лагере, нам руководитель сказал:
– Теперь посмотрите на то место, где вы спускались. Оставалось совсем немного до обрыва.
Тут поняли, что были на краю гибели. Ещё немного, там нас ждал скальный обрыв, с которого не спуститься, но и не подняться. Здесь многие находили свою смерть, спускаясь, не зная местности. Нам здесь помогал ангел хранитель. Во всех случаях я мысленно благодарю этого невидимого помощника, который в трудную минуту подсказывает мне, где надо прекратить ненужные затеи, где находится опасность.
Авария
На своём «жигули» ездил всегда аккуратно, боялся поцарапать, не говоря, чтобы попасть в аварию. Объездил многие населённые пункты в Чунском районе, выезжал в другие места за пределы района, боялся, нарушал правила движения, в основном по мелочи. Но в то время у меня не было проколов и нарушений перед ГАИ. Один раз убегал от гаишников и гордился этим, чтобы не быть белой вороной перед знакомыми водителями. У них постоянно разговоры на досуге о приключениях на дорогах. У меня похвастаться было нечем перед ними, кроме этой погони. Мне большего не надо было – жалко было машину. Стаж вождения был небольшой – года четыре. Однажды один знакомый попросил меня довезти до посёлка Октябрьский, недалеко от Чунского. Ехать не хотелось – был гололёд, но товарищу не откажешь.
– Поехали. На дороге гололёд. Потихоньку доедем. У меня ещё резина на правом переднем колесе лысая.
– Ты меня, Виктор, не пугай. Мне просто срочно надо в школу попасть. Ты сам сказал, что потихоньку доедем. Едем!
– Алексей, я за себя не беспокоюсь, боюсь, чтоб ко мне претензий не было, поехали.
В посёлке своём ехали осторожно, встречные машины не торопились, все знали о гололёде. При выезде из посёлка машин попадалось совсем мало. Люди берегут машины.
– Видишь, машин почти нет, так что доедем, бояться нечего. – успокаивал меня Алексей.
– Я не боюсь, но боюсь, чтоб кто-то другой в меня не влетел. Там перед посёлком есть большой спуск, а внизу переезд, без шлагбаума.
– Ты же знаешь, что там поезда не ходят. Редко лес вывозят с воинской части, с двадцать первого километра.
– Знаю, но бдительность не помешает! – заверил я.
Подъезжая к спуску посёлка, я тихонечко начал притормаживать. Машин поблизости не было. Начали спускаться. Здесь никакого профессионализма не надо, как машину развернуло и начало крутить по ширине дороги. Хорошо на пути никого не было. Алексей запаниковал:
– Останови машину, я лучше пешком сойду вниз.
– Как я её остановлю, она сама по себе катится. Тут тормоза не помогут, так что сиди и жди, когда кончится спуск. Перевернуться мы не перевернёмся. Вот только машину могу царапнуть, если в кювет вынесет.
Но мы по всей дороге сделали несколько оборотов, спускаясь вниз и тихонечко пришвартовались перед переездом в столбик. Без единой царапины. Мы с Алексеем машину сдвинули прямо по дороге. Дальше подъёмов не было, одна прямая дорога. Школа была недалеко.
– Ты, Виктор, езжай один, я дойду здесь пешком. Автобус ходит – доеду. – он по обочине направился к школе.
Я сел в машину, переехал через переезд и решил развернуться на другой дороге, что проходила правее главной. Она была меньше накатана, выходила на улицу с домами с одной стороны. Колея была не глубокая, проехать на легковушке можно. С другой стороны против домов у многих лежали напиленные дрова в чурках, у кого-то цельные хлысты сухих деревьев, сваленные с лесовоза. Проезжая мимо таких хлыстов на маленькой скорости в сорок километров в час, передо мной взяли и рассыпались хлысты. Это был для меня шок. Один из хлыстов проткнул мне радиатор, машина остановилась, мотор заглох. Вышел посмотреть, хоть рыдай, но это пришёл конец моей машины. Смотреть страшно. Сосед видел, что произошло, подошёл ко мне и говорит:
– Ты же видишь, что дорога какая, по ней ездят только большие машины, а ты на своей легковушке хотел здесь проехать. Тут ты сам виноват. Ты сам не местный, откуда?
– С Чуны товарища в школу довозил, вниз спустился удачно, хоть и крутило, а здесь такая авария.
– Ты бы назад в горку такую не поднялся всё равно. Так что ты залетел серьёзно. Тебе могу помочь доехать на тракторе, подцепим твою легковушку и доедем, только так. Больше вариантов не будет. Я работаю в лесхозе на тракторе. Тебя сейчас никто вызволять не будет по такой дороге.
– Что поделаешь, надо соглашаться на это, помоги, если время есть.
– Надо выручать. Хлысты мои, они тоже не виноваты, что ты решился на такой шаг. – хозяин хлыстов поступил в этом отношении добросовестно, я тоже не стал даже спорить, кто прав, кто виноват.
Приволокли мою копейку к гаражу моего знакомого тёзки Виктора, с которым постоянно ездили в Москву закупать товар. Он мне всегда ремонтировал машину. На этот раз надежды было мало на его помощь. Он как увидел мою машину с пробитым радиатором и изуродованным передком, так и ахнул:
– Кто это тебя так проколол – наверно лесина, угадал?
– Кто ещё может такую дыру сделать, только она, будь она неладная.
Виктор рассмотрел машину. Потом просмотрел мотор, махнул рукой.
– Надо менять мотор в первую очередь. Работы куча, а лучше её на запчасти. Оставь её, посмотрю ещё, но не обещаю. Ищи другой мотор, поломки серьёзные. Мотор дорого стоит, да его ещё найти надо. Кузов нормальный, перед поправить, работы на полгода. Жди, будем искать. Может что-то выкроим.
Без машины плохо, а с машиной опасно. От этого шока я отошёл. Увидев как-то Алексея, рассказал ему про свою аварию, эту беду.
– Жаль, конечно, что так получилось, но помочь тебе ничем не могу. Кстати, есть подсказка. Ты знал Соколова Ивана, он работал в райисполкоме водителем, он сидел пять лет, не знаю за что. Его сын попал в аварию на новой отцовской пятёрке, когда тот сидел. Сын его перевернулся, остался жив, а вот машину не узнать. Про мотор не знаю, его надо спрашивать. Правда не знаю, где Иван работает, но ты найдёшь, если надо.
Ивана нашёл быстро, мне потом подсказал сам тёзка Виктор:
– Я про эту историю забыл. Он, его сын, ко мне не обращался за помощью, даже машину не видел. Отца видел, он работает на комбинате, лес сортирует, а больше ворует. Стал сильно попивать, его грозили уволить, если не уволили. Сходи домой к нему. Ты должен знать, где он живёт.
– Найду. – я с какой-то надеждой всё думал, чтобы мотор был целым, тем более машина в то время была только купленная, а сын такой подарок преподнёс.
Когда встретился с Иваном, я его не узнал, время прошло много – почти шесть лет, как видел его в последний раз. Усы отрастил, не узнать.
– Ваня, у меня к тебе просьба. Моя машина попала в аварию вместе со мной. Мотор стал навсегда нерабочим. Слышал, что у тебя аварийная пятёрка есть, может мотор у него целый. То договоримся, хочу заменить мотор. Салон ещё нормальный.
– Я, Виктор, уже про неё забыл, столько лет стоит в гараже. Хорошо напомнил. Мне подарок сынок преподнёс. Давай поступим так: ты берёшь выпивку и подтягиваешься ко мне домой. Я живу давно один. Обсудим все вопросы, договорились? Жду, если не приходишь, значит не договорились.
Мне осталось уговорить своего тёзку прийти и посмотреть машину в гараже Ивана. Сходил в магазин, затарился спиртным, с Виктором отправились к Ивану. Он ждал нас со своим соседом. Мне, конечно, не понравилось присутствие постороннего, но это дело Ивана. Он хозяин.
– Пошли в гараж, сначала посмотрим мотор, пока Виктор со мной, а потом будем договариваться. – поспешил я.
– Нет, Виктор, давай пропустим по одной, потом сходим. Придём и продолжим, идёт?
– Давай, только быстро! – согласился я.
Через полчаса мы были в гараже Ивана. Виктор, как и положено эксперту, посмотрел машину и сделал заключение:
– Мотор считай новый, не повреждён. Можно заменить. Все узлы для установки подойдут, так что соглашайся.
Мы вернулись к Ивану домой, устроились за столом. Сначала выпили. Иван продолжил разговор:
– Мои условия такие. Сыграем с тобой в карты, выбирай любую игру. Если выигрываешь сразу, то этот металлолом твой, если нет, мы с тобой разошлись, никто никому не должен, идёт?
– Ну у тебя условия! Ты там на нарах за все года научился играть, а я, что, кроме дурачка больше ничего не умею. Конечно, тебе проиграю. – хотя играть умел в другие игры, но не любитель был азартных игр.
– Ты согласен играть, тебе условия поставил? – Иван налил себе и всем, первым выпил.
– Согласен, только в дурака, больше не умею ни в какие азартные игры. – согласился я.
– Я тоже согласен, но, если ты выиграешь три партии подряд, мотор твой!
– Хитрый же ты, Иван, условия какие-то невыполнимые, лучше бы продал мне мотор. Но согласен!
Мы сыграли три партии, все выиграл. Это игра честная на сообразительность и расчёт на всю партию, пока играешь. Машину мою Виктор отремонтировал, поменяли движок, перекрасил и продал её. Можно сказать – простился. Приезжал через много лет в посёлок Чунский и встречал, когда-то свою копейку, которую переделали, но она всё живая. Больше никогда не садился за руль машины. Боялся даже ездить с другими, знал сколько страшных аварий случается на наших дорогах, если не ты, так в тебя наедут.
Жизненная несправедливость
Нельзя сказать, что в нашей жизни нет никакой справедливости. Несправедливость она там, где мы сами сознательно делаем ошибки. В СССР все цены были государственными, они соответствовали стандарту и были одинаковые во всех регионах, контролировались. В демократическом обществе при капитале такого нет. Рынок есть рынок, балом правит сам хозяин. Ценники меняются ежедневно, идут на повышение, качество не улучшается. Когда мы переехали в Читинскую область в 2004 году, ныне Забайкальский край, меня поразили цены на всё: жильё, продукты питания, землю, воду, на всё необходимое для человека. Но самое страшное – это коррупция, которая захлестнула весь край. Все административные поселения с самого низа живут по принципу ты мне, я тебе. От одного человека зависит много, когда он у власти со своей сильной командой, которую выбирает народ, свои люди. Но если в этой команде есть казнокрады и вместе с честными людьми сидят в одном кабинете и ничего не видят, такого не бывает. Простые люди видят, что творится во власти, сами тоже по мелочи стараются отщипнуть кусочек того, что ему не принадлежит. Взятки, удивительное дело, чуть ли не узаконенные на высоком уровне. Ты мне, я тебе – эти услуги существуют в открытую.
Когда я приехал в Читинскую область, посёлок Атамановка к своей сестре, жил в её квартире, пока моя семья не продаст дом. Дом потом продали за бесценок, а остальное – участок, гаражи и дачный участок оставили. Чтобы купить здесь в Атамановке дом, аналогичный моему, надо заплатить в пять раз дороже. Такого не ожидал, что такие здесь запредельные цены. Мне повезло в том, когда устроился на танковом ремонтном заводе, выделили в общежитии две комнаты, с высказанными перспективами на будущее, которые не осуществились, хотя на заводе был на хорошем счету и проработал пять лет. Пришлось всё начинать всё с нуля. Не смотря на трудности, у нас в семье в 2009 году родилась дочь. Выделили ещё одну комнату, но на семь человек этого было мало.
Все трудности начались в получении здесь земельного участка и материнского капитала, положенного после рождения третьего ребёнка и последующего. У нас в то время было четверо своих детей, жил с нами больше двадцати лет двоюродный брат моей жены. Его отец, умирая, в посёлке Чунский попросил меня: