Он возвращается за планшетом, смотрит на меня внимательно.
– А сама посмотреть хочешь? – спрашивает он.
– Хочу.
И я уже готова сделать шаг, забыв про пыль и замшевые сапожки, но Сашка подхватывает меня на руки, я ойкаю. Он высокий, широкоплечий мужчина. Рядом с ним многие смотрятся дюймовочками. Сейчас я себя ею и чувствую.
– Я тебя отнесу, а ты заплатишь мне поцелуем.
– Саша, – я возмущаюсь его дерзости.
Он громко смеется, неся меня в комнату, и аккуратно ставит на островок чистого пола.
– Прибыли, – констатирует он.
Смотрим план. Он сверяет все и заявляет, что Акт будет подписан, но с указанием недочетов, ошибок и брака. Тимофеевич горько произносит:
– Указывайте.
Сашка диктует мне недочеты, которые я указываю в Акте. Он все еще раз перечитывает. Потом смотрит на меня и спрашивает:
– Веточка, а кто будет отделывать квартиру? Сами?
– Нет. Планировала нанять бригаду застройщика. А что?
– Квартира для сына? – уточняет он.
– Теперь уже не знаю. Может сама буду жить? У нас все сложно, Саша. Теперь еще сложнее, чем было.
Саша в курсе моих отношений с Максом.
– Веточка, тогда квартиру будет отделывать наша бригада. Завтра приедем с Олегом Михайловичем, он все посмотрит, рассчитает и выделит свою бригаду.
– Саша, остановись, не надо. Я не смогу заплатить Михайловичу.
– Веточка, давай об этом потом, без посторонних, – тихо говорит Сашка.
Я только сейчас замечаю, что за нами с интересом наблюдает Тимофеевич. Выходя из квартиры, передаю один экземпляр Акта мужчине и закрываю дверь теперь уже своей квартиры, меняю кодовый замок и убираю ключи в сумочку.
Саша обращается к загрустившему Тимофеевичу и протягивает визитку:
– Будут проблемы, звони, хотя с моими строителями проблем не бывает.
До машины мы идем молча. Я не знаю, как я должна отблагодарить Сашку, и как я буду расплачиваться с Михайловичем, поэтому и молчу, ища выход.
Пока идем от дома до стоянки, я успеваю немного замерзнуть. Сегодня на улице холодный ветер, да и мороз не слабый. Саша заботливо распахивает дверцу нового мерседеса, помогая мне нырнуть в еще не остывший салон. Саша садится за руль, включает печку и обогрев сидений.
– Отогревайся, Снегурочка. Вижу, что хочешь что-то сказать, подожди до ресторана, обдумай, может не стоит все кардинально менять и от всего отказываться.
Я внимательно смотрю на этого мужчину. С ним всегда сложно общаться, как с мужчиной. Он видит больше, чем ты хочешь ему показать или рассказать. Но очень легко, как с начальником, многое говорить не обязательно, он читает между строк и по жестам. Как с ним жена уживается? Может поэтому он живет в Москве один, а она с детьми – в Тюмени?
До ресторана едем почти молча. На подземной парковке, помогая вылезти из машины, Сашка аккуратно прижимает меня к себе.
– Веточка, ты задолжала поцелуй.
И, не дав мне возразить, целует. Поцелуй нежный, но вместе с тем требовательный. Саша не терпит возражений, и это меня пугает. Он хочет углубить поцелуй, но я все же отворачиваю лицо и слегка отталкиваю мужчину.
– Веточка, мы же не дети, – обижается он, но не отпускает меня из своих объятий.
– Саша, у нас семьи. Я не намерена изменять мужу и не хочу, чтобы ты изменял жене, во всяком случае со мной.
Он немного отстраняется и заглядывает внимательно в мои глаза, пытаясь там прочитать мои чувства.
– Ты действительно считаешь, что так будет правильно? – спрашивает он.
– Да, – отвечаю я, не отводя взгляда.
Я действительно так считаю, мне скрывать нечего.
Какие темные у него глаза, почти черные, и эта улыбка, такая обворожительная, легкая, почти невесомая. Чертовски обаятельный мужчина. Именно эта обаятельность меня пугает больше всего. Я перед ней почему-то всегда робею, несмотря на то, что старше его на шесть лет и не из робкого десятка.
– Пошли. Кушать очень хочется, – Саша целует меня на этот раз в щечку и выпускает из объятий, подхватив меня под руку.
Сев за столик и сделав заказ, я нахожу в себе силы нарушить молчание.
– Саша, может все-таки поговорим. Услышь меня, пожалуйста. Мне нечем платить Михайловичу. Я хорошо знаю его расценки, его мужики за копейки не работают. Это лучшие бригады и стоят они дорого. А благотворительно он не работает, даже для своих. Чтобы расплатиться с ним, я вынуждена буду взять кредит. Я и так на двух работах впахиваю плюс мелкая подработка, никакое сердце не выдержит, Саша.
– Веточка, я все понимаю. Но отделку квартиры будет делать бригада Олега, и это не обсуждается. Об оплате сейчас не думай. В январе он сможет сделать стяжку и, может быть, выравнивание стен, если успеет. Сама понимаешь, месяц короткий, заказов много. На это у тебя деньги есть?
– Да, на это хватит. Если материал не очень дорогой покупать, то хватит на всю предварительную отделку.
– Вот, уже хорошо. Дальше будет потом. И поговори с Вероникой, попроси ее помочь с дизайном квартиры. Она девочка умная, поможет.
Я хорошо знаю Нику. Она действительно девочка умная и сообразительная, поможет за символическую плату, уверенная в том, что шеф выплатит премию за эту помощь.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
Приносят наш заказ, и мы принимаемся за обед, перебрасываясь лишь незначительными фразами.
После ресторана, выезжая на оживленный проспект, Сашка предлагает:
– Может ко мне? На чашечку кофе?
– Александр Николаевич, не начинай. Тебе женщина уже ответила, сказав свое «нет», – возмущаюсь я, хотя в душе улыбаюсь его настойчивости. Чертовски приятно, когда в твои пятьдесят, в тебе видят женщину. И не просто видят, но еще и побиваются.
– Женщины натуры ветреные. Сейчас «нет», через пять минут «да» и наоборот. Лучше лишний раз переспросить, – смеется он.
– Я не такая, – смеюсь в ответ и прошу. – Отвези меня домой. Устала, да и подумать нужно.
– Хорошо, Веточка, – соглашается он.
Немного не доезжая до моего дома, Сашка включает аварийку и останавливается на обочине.
– Веточка, в этом году мы не увидимся. Завтра с утра у меня пленарное, а послезавтра я улетаю домой. Прилечу числа 15 января. Михайлович завтра заедет за тобой, покажешь ему квартиру и передашь ключи. Он обо всем будет в курсе. Оплачивать будешь по факту выполнения работ и лично Михайловичу. Строительный материал он возьмет из сэкономленного. Тебе нужно будет покупать только чистовую отделку. Договорились?
– Саша, но мне…
Он прикладывает палец к моим губам.
– Михайлович благотворительностью не занимается, я – занимаюсь. Считай это благотворительностью. За нее платить не надо. Даже мне.
И снова эта улыбка и эти глаза… Сашка привлекает меня к себе и целует, снова нежно и настойчиво.
– Саша, не много поцелуев на сегодня?
– Веточка, ты же знаешь, что я хочу большего, но ты … против. А зря. Я хороший любовник, – он выключает аварийку и вклинивается в оживленный поток машин на проспекте.
– Не сомневаюсь. Но я сейчас не ищу любовника, – отвечаю я, немного помедлив, и, вдруг приняв эту ситуацию, решаю, почему бы и нет, но пусть это будет не он.
– Значит надежда есть, – смеется Сашка. – Открой бардачок и возьми красную коробочку. – Я послушно выполняю его просьбу-приказ. – Это подарок тебе на Новый год.
Я открываю коробочку и тихо обалдеваю, теряя дар речи: золотые сережки и колечко с большим топазом в обрамлении мелких фианитов. Поднимаю на Сашку глаза:
– Это точно мне? – переспрашиваю я, не веря происходящему.
– Веточка, ты шикарная женщина. Шикарная женщина должна получать шикарные подарки.
– Спасибо, – единственное, что говорю я, понимая, что сказать больше ничего не смогу, расплачусь. Мне такие подарки давно никто не дарил.
Глава 4. Максим
На удивление сегодня Макс приходит с работы вовремя. В кои-то веки мы ужинает все вместе. После ужина Илья уходит погулять с друзьями, и мы остаемся одни. Макс, как в старые добрые времена, помогает убрать все на кухне и предлагает посмотреть комедию.
Все хорошо, но мне противно. Перед глазами стоит его рубашка со следами помады на воротничке, в носу застрял запах ее духов. И с этим я ничего поделать не могу.
Я ревную. Впервые в жизни я ревную так сильно. Макс и раньше не был святым, но так явно и открыто он не изменял. Началось это года два назад. Измены стали чаще, да и тщательно не скрывались. Но чтобы так!..
Ссориться с мужем сейчас я не хочу. Он вряд ли уйдет из квартиры, а мне уходить пока не куда. Так что хлопнуть дверью не получится, как-бы не хотелось.
Досмотрев фильм, ухожу в душ, потом в душ идет Макс. Когда Макс приходит в спальню, я делаю вид, что уже сплю.
Но он явно не собирается просто завалиться в кровать и уснуть, во всяком случае не сегодня. Муж ложится рядом, обнимает меня и прижимается к моей спине. Его рука скользит по моему животу вниз и накрывает холмик Венеры, тепло его руки греет даже через тонкое кружево ночнушки, разливается по всему телу волной, у меня предательски сбивается дыхание. Какой бы сильной и самостоятельной я не была, но я всегда была женщиной чувственной и отзывчивой в постели. С годами ничего не меняется, такой я остаюсь и сейчас.
– Я знаю, что ты не спишь, – шепчет Макс мне на ушко, слегка покусывая мочку и играя сережкой. – Иди ко мне, малышка.
Он прижимает меня сильнее, кладет мою голову к себе на плечо и пускает в ход две руки. Он ласкал грудь, живот и целует шею там, где бьется моя венка, спускается к ключице. Он прекрасно знает все точки на моем теле, которые сразу же начинают отзываться на его ласки, возбуждая меня, поднимая вверх к пику наслаждения. Одна моя часть стремится к наслаждению. Да, я хочу любви, хочу мужчину, хочу быть с ним, принадлежать ему. Но другая моя половинка надрывно плачет. Ей сейчас хочется просто выть от душевной боли. Ведь я до сих пор люблю его, но он меня уже не любит. А может это привычка?
Ласки Макса становятся настойчивее, и я сдаюсь. Я позволяю ему все, я отвечаю на его ласки. Хотя секс с Максом как всегда великолепен, он умеет доставить наслаждение, но мой мозг не дремлет и отмечает отличия.
Мы лежим рядом, пытаясь успокоить сбившееся дыхание, муж нежно обнимает меня, поглаживает и играя прядками моих волос, а в моей памяти всплывает фраза Макса, сказанная однажды в кругу друзей. Тогда во время спора он бросил фразу, что целовать в губы страстно можно только свою женщину, самую дорогую и единственную, целуя в губы другую, ты изменяешь своей женщине, предаешь ее. Сегодня он ни разу не коснулся моих губ, даже случайно, даже вскользь, хотя поцелуи, глубокие и страстные во время секса любил всегда. Теперь он не хотел изменять ей со мной… Поняв это, я не нахожу сил сдержать стон боли…
– Милая, что случилось? Я что-то сделал не так? – он пытается удержать меня, прижать к себе, но я сбрасываю его руку и вылетаю из спальни, лишь успев накинуть халат, и запираюсь в ванной.
Я даю волю слезам, стою под душем и стараюсь смыть с себя его запах, его прикосновения, его поцелуи, с остервенением орудуя мочалкой. Мне горько и обидно. Мой муж просто исполнил свой супружеский долг, пытаясь усыпить мою бдительность, но он отверг меня, как свою женщину. Для него я больше не та единственная, мое место занято другой.
Я слышу, как вернувшийся с прогулки Илья спрашивает у отца что произошло, слышу ответ Максима, а потом и упрек сына.
– Бать, ты думаешь мама не знает? Ее слезы – это финальный аккорд ее терпения. Ты должен сделать выбор и выбрать одну из двух женщин. Ты должен или остаться, бросив ту, или уйти, оставив маму в покое. Если останешься, мы сделаем вид, что ничего не произошло. Если уйдешь, мы поможем маме справиться с этой потерей. Но выбор нужно сделать, ты мучаешь ее. Нельзя быть таким жестоким.
– Что ты ей рассказал? – спрашивает Макс, грязно выругавшись.
– А ничего говорить и не надо, пап. Мама не слепая, да и с обонянием у нее все хорошо. От тебя за километр чужими женскими духами разит, далеко не такими, какими пользуется мамуля. Да и помаду на воротнике рубашки мама увидела, пыталась отстирать. За что ты так с мамой? Она ведь любит тебя. А ты?
Далее Илья говорит что-то грубое и резкое, но понизив голос, явно не хочет, чтобы я случайно услышала. Меня охватывает страх за Илью. Я боюсь, что сын может схлопотать от Макса, говорит Ильюшка все это зло и резко, а это является плохим предзнаменованием. Максу Ильюшка сейчас не простит ничего. Ни слова, ни действия. Мальчика сейчас защищает меня, в обиду меня мальчики не дадут никогда. И Максим это знает.
Я выхожу из ванной и попадаю в объятия сына, протянутую ко мне руку Максима, Илья просто отводит в сторону, лишь бросив отцу сквозь зубы:
– Руки от мамы убрал.
Как ни странно, но Максим подчиняется и уходит в другую комнату, как побитая собака, поджав хвост. Илья прижимает меня к себе, отводит в свою комнату, усаживает на диван, присаживается рядом:
– Успокаивайся, мамочка. Тебе нельзя волноваться. Я с тобой. Завтра вечером обещал заехать Глеб. Он в курсе.
Я хлюпаю носом и вытираю слезы. Сын протягивает стакан воды. Я понемногу успокаиваюсь, и мы еще долго разговаривает с Ильюшкой. На вопрос сына, что сделал папа, я просто поясняю:
– Он ничего не сделал, Ильюш. Он просто своим поведением дал понять, что теперь не я его единственная женщина. Я просто одна из многих. Сегодня он перечеркнул все тридцать лет нашей совместной жизни. Мне обидно, сын, и очень больно, – тяжело вздыхаю я, на глаза вновь наворачиваются слезы, но я сдерживаю их поток.
Я надеюсь, что Макс уйдет, но он не уходит. В последующие дни с работы он приходит вовремя и как ни странно, чужими духами от него не пахнет.
Глава 5. Женька
Светлана
Я спокойно вхожу в кафе, хотя хочется влететь, как в молодости, торопясь на первое свидание. Оглядываюсь. Меня замечают. Из-за дальнего столика встает Женька, приветливо улыбаясь мне, и машет рукой. Подхожу к мужчине, протягиваю руку. Он нежно сжимает мои пальчики, а потом наклоняется и целует тыльную сторону моей ладони.
– Привет, девочка, – на выдохе говорит он.
– Привет, – отвечаю я. – Почему девочка? Я уже давно вышла из этого возраста.
Если честно, мне очень нравится его «девочка», говорит он это как-то по-особенному, с придыханием. Женя улыбается в ответ и поясняет:
– Девочка. Во-первых, это половая принадлежность. Или ты будешь оспаривать сей факт, – его глаза смеются, морщинки-лучики мило разбегаются из уголков глаз на виски.
– Не буду, – улыбаясь, отвечаю я. – А во-вторых?
– Во-вторых, для меня ты еще девочка, потому что неизведанная и неопробованная.
– Фу, все опошлил, – смеюсь я, понимая, что краснею.
– Даже в-третьих есть, – он смотрит на меня, не отводя взгляда от моего лица. Я вопросительно смотрю на него, желая услышать продолжение. – Ты даже краснеешь, как девочка, – поясняет он.
Женя помогает мне сесть за столик, галантно придвигает стул, садится напротив и слегка дотрагивается до моей руки. Приносят заказ.
– Я взял на себя смелость и сделал заказ. Надеюсь, тебе понравится.
Передо мной ставят чашечку ароматного кофе и кусочек тортика «Красный бархат».
– Обожаю этот тортик. Ты угадал, – смотрю на Женьку не скрывая улыбки.
– Я рад, – отзывается он, скользя по мне своим ласкающим взглядом.
Это наша первая встреча в кафе после больницы. Наша случайная встреча перерастает в нечто большее. Он зачем-то попросил номер моего телефона, а я зачем-то продиктовала его. Пока валялась в больнице, он звонил каждый день. Встретил в день выписки, довез до дома и на неделю пропал, а вот вчера неожиданно позвонил и пригласил в кафе. Я даже отказываться от приглашения не стала. Почему? Не знаю… Вернее знаю, но даже себе в этом признаться стыдно. Я влюбляюсь!.. С мужем настолько все плохо, что дальше некуда, только развод, да и меня почему-то тянет к этому мужчине с самой первой встречи. Что-то в нем есть такое, отчего мне хочется летать.
Что я нашла в этом мужчине? Сама не знаю. Он обычный мужчина, со среднестатистической внешностью, не очень высокого роста, с серыми, как ртуть, глазами, каких много на свете. Он внешне проигрывает и Максу, и, в тем более, Сашке. Но, у него такая харизма, что к нему меня тянет, как магнитом.
Если на весы поставить Женю и Сашку, то однозначно Женя, даже если в расчет не брать, что Саша младше меня и женат.
Интересно, как обстоят дела с семьей у Жени? Если он женат, то это наша последняя встреча. Не хочу никому делать также больно, как сделали мне.
– Лана, о чем задумалась? – спрашивает Женя, возвращая меня за столик кафешки.
– А я задумалась? – вопросом на вопрос отвечаю я. Знаю, что это не культурно, но очень люблю делать именно так, когда ответа на вопрос не знаю или отвечать не хочу. – Жень, ты обо мне многое знаешь. Расскажи о себе, – прошу я.
Он немного задумывается.
– Что именно? – вопросительно смотрит на меня, но я молчу, и Женя продолжает. – Был женат, жены не стало четыре года назад, есть двое взрослых детей и двое внуков. Тебя это интересует?
– Да, Женя, это, – я пристально смотрю на мужчину. – Извини за вопрос. Просто не хочу даже начинать встречаться с женатым.
– Все нормально, Лана. Я знал, что ты задашь этот вопрос. Поэтому был готов на него ответить, – и он снова улыбается мне. – Лана, пей кофе, иначе он остынет. Холодный кофе вреден для желудка.
И снова Женя протягивает руку и дотрагивается до моих пальчиков.
– Извини, но очень хочется постоянно дотрагиваться до тебя.
Я протягиваю руку к нему, и мы переплетаем наши пальцы, сжимая их в замок. Какое-то время сидим молча, просто смотрим друг на друга, пьем кофе и ласкаем друг друга взглядом. Мне приятно купаться в этом море ласки его глаз.
У меня звонит телефон. Знаю, что это звонит один из сыновей, для моих мальчиком у меня отдельный рингтон. Извиняюсь перед Женей, беру трубку. Звонит Илья.
– Мамуль, ты где потерялась? – обеспокоенно спрашивает сын.
– После поликлиники в магазин зашла. Скоро буду. Что-то конкретное купить нужно? – я почти не вру сыну, кафе находится в торговом центре, и смотрю на Женю. С его лица не сходит улыбка, она там поселилась, наверное.
– Нет. Вроде все есть. Тебя встретить? – интересуется Ильюшка.
– Не надо, солнышко. Я ничего не покупала, только посмотрела, – отвечаю я.
– Тогда жду дома, – говорит сынишка и отключается.
Я убираю телефон в сумочку и извиняюсь еще раз:
– Извини. Но сыну не ответить не могу. Будет волноваться.
– Это старший или младший? – уточняет Евгений.
– Младший, тот который Зайчик, Птенчик и Солнышко, он же Илья, – отвечаю я.
– И сколько этому Птенчику лет? – смеется Женя.
– Двадцать четыре, – улыбаюсь в ответ.
– А старший?
– Старший? Старший Глеб, он же Котик, Малыш и Ангелочек, – говорю я. – Женат, живет отдельно, но недалеко, в пригороде, а на связи всегда. Да и приезжает часто.
– Класс, – с легкой грустью в голосе говорит он.
– Теперь ты, – прошу я.
– Дочь, Олеся, давно замужем. Благодаря ей растут два прекрасных внука, вернее внук Данька и внучка Дашка. Живут в Москве, но видимся редко, хотя звонит постоянно, особенно после ухода Маруси. Сын, Андрей, живет отдельно, частично свободен, но после ссоры с очередной дамой, всегда возвращается ко мне. Студент мединститута, в этом году заканчивает учебу.
Мы удовлетворяем любопытство друг друга и снова разговариваем только глазами. Евгений нежно перебирает мои пальчики своими.
– Лана, может еще что-нибудь заказать? – спрашивает Женя, но я понимаю, что сказать он хочет что-то другое.
– Спасибо, Жень. Мне, наверное, пора.
– Хорошо, Лана. Я тебя подвезу, – печально говорит он.
– Ладно, только не к дому, – прошу я.
– Уговорила, – отвечает Женя, но ни один из нас не встает из-за столика. Магия кафе удерживает нас внутри, уходить не хочется.
– Пойдем, Жень. Мне, действительно, пора.
Женя встает и протягивает мне руку.
– Пойдем, моя девочка, – с грустью в голосе говорит он.
– Твоя? – слегка обалдев, переспрашиваю я и встаю из-за столика.
– Моя, уже три недели, как моя девочка. С самого первого вечера, как на вызов приехал, – он улыбается уголками рта, но глаза… В глазах нет улыбки, только отголоски грусти.
Я сдержанно улыбаюсь в ответ. Но точно знаю, что моя улыбка идет изнутри, глаза и лицо говорят одно и то же. Меня его признание цепляет.
Мы выходим на улицу и направляемся к его машине.
– Лана, почему без шапки. Зима. Простудишься, – заботливо говорит он.
Боже, как это приятно. Обо мне давно так никто не заботился, моя душа просто порхает и поет от этого.
– Женя, на улице почти ноль, светит солнце и нет ветра, – отвечаю я и оборачиваюсь, замедлив шаг. Он не ожидает такого маневра с моей стороны и, делая шаг, чуть не впечатывается в меня. Мы оба смеемся.
Женя открывает и придерживает для меня дверь авто, я ныряю в салон. Он обходит машину и садится на водительское сидение.
– Так куда тебя, Лана? – спрашивает он, я объясняю на пальцах, но он понимает.
Едем молча, думая каждый о своем, но наше молчание невесомое, оно не тяготит. Найдя место на стоянке у соседнего дома и заглушив мотор, Женя ловит мою руку, не давая возможности выйти. Я поднимаю на него глаза. Мне тоже уходить не хочется, но … надо.
– Лана, можно я тебя поцелую? – по-мальчишечьи робко произносит он.
Меня завораживает эта просьба, я молчу, лишь слегка подаюсь вперед. Он принимает это как разрешение и прикасается своими горячими губами к моим. Целует изучающим, робким поцелуем, словно крылья бабочки невесомо и нежно прикасаются к моим губам. Женька словно пробует меня на вкус. Мы пробуем друг друга на вкус, дав возможность говорить нашим губам. Так меня никто еще не целовал, вернее Максим меня так никогда не целовал. Поцелуй затягивается, я отдаюсь во власть его губам. Женя кладет свою руку мне на колено, я перехватываю ее и слегка сжимаю его пальцы.
– Лана, я не могу от тебя оторваться. Ты такая сладкая. И отпустить тоже не могу, хотя понимаю, что обязан. Когда мы теперь увидимся?
– Женя, в следующем году. Созвонимся. Впереди праздничные каникулы, Максим будет дома, да и дети приедут, – я как будто извиняюсь перед Женей, знаю, что не обязана, но мне так хочется. Он это понимает.
– Лана, совсем забыл. С наступающим Новым годом! – он открывает бардачок и извлекает новогоднюю елочную игрушку. – Это тебе и твоей елке.
Он протягивает мне маленького беленького эльфа с колокольчиком на шапочке. Наши лица так близки, что я не могу удержаться и целую Женю, прикоснувшись к уголку его губ. Какое забытое чувство, как давно я сама не целовала мужчину. Пугаюсь того, что творю, и резко отстраняюсь.
– Спасибо, – шепчу я, забирая эльфа в свою руку и прижимая его к себе.
– Лана, я позвоню? – спрашивает он.
– Звони, конечное, – быстро отвечаю, может даже быстрее, чем хотелось бы.
– Можно? – уточняет мужчина, не отрывая от меня своих глаз.
– Тебе можно, – улыбаюсь в ответ и тянусь к ручке дверцы.
Он протягивает руку и проводит по моей щеке, а мне хочется прижаться к его ладони.
– Пока, – говорю я и, открыв дверцу, выныриваю из теплого салона авто в морозный воздух улицы.
– Я позвоню, – вслед говорит Женя.
Я захлопываю дверцу машины, отрезая путь назад.
Что со мною происходит? Зачем мне это нужно? Принимая магию его глаз и рук, в которую я медленно погружалась пару минут назад, даже не сопротивляясь, теперь пытаюсь мысленно освободиться от этой магии и, не поворачиваясь, направляюсь в сторону дома. Понимаю, что этот мужчина, так неожиданно ворвавшийся в мою жизнь, пытается занять в ней свое место. Для него я готова распахнуть свое сердце и впустить его внутрь. Зачем? Надолго ли? А надо ли? Ответов на эти вопросы я не знаю. Знаю одно, мне с ним хорошо. Рядом с ним мое сердце стучит ровно и уверенно, а замирание и ускорение только на грани эмоций.
Знаю одно, нужно все хорошо обдумать и взвесить, чтобы не остаться у разбитого корыта.
Женька
Неделю не решаюсь позвонить Лане. По жизни был робким с женщинами. Даже с будущей женой познакомился благодаря сестренке. А здесь откуда такая прыть появилась? Хотя, может, сам бы и не решился так кардинально поменять свою жизнь, если бы снова не сестренка.
Маринка вчера заехала в гости. Это единственно родной мне человек, который бескорыстно обо мне заботится. Маринка привезла домашние котлеты и не забыла повозмущаться, как долго ей еще кормить любимого братика, а потом вдруг неожиданно спросила:
– Ты встречаешься с Ланой? Как обстоят дела? Колись мой стареющий братик.
Не подколоть меня она не могла. Я привык с ней говорить предельно откровенно, и я ответил:
– Я не звонил, хотя и обещал…
– Почему? Жень, ты взрослый, стареющий мужик. Тебе не надоело жить одному? Ромка от нее без ума, сказал, что красивая, умная, несчастная. Так сделай ее счастливой, Жень. Ты можешь, я же знаю.
Маринка говорила это так уверенно и твердо, что я не нашел причины возразить сестре. Действительно, что я теряю, если позвоню Лане. К этой женщине меня тянет с неимоверной силой. Хочу быть с нею рядом, но и боюсь этого. Боюсь ее отказа, если оттолкнет, не примет. Но решаюсь попробовать.