Дейбора чуть ли не тошнило от повелительного тона Бедфорда. Он тяжело дышал, брезгливо подёргивая носом. Не отрываясь от монитора, взглянул на детектива, как бык на матадора, и сквозь зубы процедил:

– Мы выехали около девяти вечера по адресу парка.

– Кто вас вызвал?

– Какой‐то мужчина. Он не представился. Нам сообщили, что замечен подозрительный тип в парке с девушкой на руках. Девушка не подавала признаков жизни.

– Сколько вы ехали на вызов?

– Минуты три. По прибытию мы действительно заметили парня, что убегал от нас. Им снова оказался Брайан Брукс. И вы будете продолжать утверждать, мистер Бедфорд, что он не причастен? До сих пор желаете превратить Брайана Брукса в ответчика? – попытался передразнить Дейбор голос Бедфорда.

– Я напомню, что в данной ситуации я вам задаю вопросы.

Дейбор прыснул.

Чтобы не встречаться со взглядом детектива, следователь отвернулся, делая вид, что занят работой с принтером.

– Вот распечатки из базы данных аэропорта и входящих, исходящих звонков на номер Роджера Скифа. Большего не смог узнать.

– Спасибо. Теперь мне нужен доступ к камерам наблюдения в Колумбийском университете.

– Это невозможно.

– Дейбор, вы мне тоже не приятны. Но не ломайте комедию и приступайте к делу. У вас не так много времени, – Бедфорд глянул на часы. – От силы два часа.

Бедфорд сидел и внимательно изучал распечатанные листы, переданные следователем. Алиби Сандерса подтвердилось: в день похищения Роуз его не было в городе. И во время того, как полиция арестовала Брайана Брукса вместе с самим Бедфордом около трупа Роуз, Сандерс со своим адвокатом сидел в ресторане, чему свидетельствуют чек из заведения и слова Роджера Скифа. Отсюда следовало то, что Брэндон не виновен в делах Мёрфи и Скаллари. Ведь Линду убили так же, как и Роуз, значит это не рук дела преподавателя. И тут появляются два вопроса: кто похитил Кейт? Кто подставил Брукса? Если к первому мистера Сандерса ещё можно было приплести из‐за наличия между ними связи, то ко второму – нет. На второй вопрос можно было бы получить смутный ответ от самого фотографа.

Добро и зло есть в каждом человеке, что из этого всего пересилит – лишь вопрос времени. Обычно люди бросают всё ради какого‐то выгодного предложения, расставляя приоритеты в пользу собственного блага. А иногда приходится бороться. Собственное благо – есть собственное достоинство. Держать себя на высоте, иметь свою точку зрения и не принижаться перед другими, никому не разрешая манипулировать собой. Но даже у самого уверенного человека наступает такой период, когда на кону что‐то большее. Карьера или эго. Иногда можно чем‐то пренебречь, но поиметь куда больше с противоположной стороны. Амин Дейбор понимал это как никто другой.

Он видел себя капитаном полицейского участка, видел свой карьерный рост, великое будущее в ярких красках. И поставить на всём большой крест из‐за каких‐то принципов? Из‐за того, что он всей своей душой не может переваривать присутствии Бедфорда, что кто‐то со стороны лезет в его дела, воображая, что лучше других разбирается в этом? Дейбор однажды согласился уступить случайному Бедфорду, чтобы в дальнейшем остаться в выигрыше. Тем более не так часто буквально не за что пополняется кошелёк размером в три зарплаты.

Отбросив все стереотипы и личную неприязнь, Амин понимал, что детектив идёт на верном пути и куда успешнее самого Амина, но его амбициозное «Я» не давало во всё это поверить.

Полицейский чувствовал себя в бою с крепким соперником, который в десять раз сильнее, опытнее и ловчее. Этот бой заранее проигранный. Но Амин из последних сил хотел показать, что готов биться до конца, в нём проснулся запоздалый азарт. Бедфорд, сбившись со счёта, отправлял Дейбора в нокаут, не прикладывая титанических усилий. А Дейбор, сопротивляясь здравому смыслу, пытался показать своё превосходство, жалко валялся на ринге справедливости, окровавленный, потный, без сил, хрипя, предпринимал попытку подняться, но снова получал удар под дых, захлебываясь в собственной крови амбиций.

Пока он что‐то тыкал в мониторе компьютера, к нему снова обратился Бедфорд:

– Дейбор, мне нужно поговорить с Брайаном Бруксом.

Следователь снова вздохнул. Он поднял глаза, заметил, как на него ошарашенно смотрит Кондейл, и со стыдом опустил взгляд на стол. Что‐то пробубнил, похожее на «ещё минуту», и занялся запросом видеофайлов из Колумбийского университета, изредка поглядывая на детектива, который изучал два письма, адресованные Кейт Мортон.

Они снова лежали перед ним и мозолили ему глаза. Но Бедфорд понимал, что в упор чего‐то просто не замечает. Но чего? Он взял в руки поддельное письмо и начал перечитывать. Как только он заканчивал, то возвращался в начало и так по кругу.

Милая Кейт,

мои мысли бегут впереди строк, столько хочется тебе высказать, выговориться. Наше расставание, наше отдаление друг от друга только обострило чувства, оголило эмоции и навело резкость на понимание моего внутреннего «Я». Мне открылась вся глубина и острота моих чувств. Я люблю тебя все так же сильно.

Твой Брайан

Снова и снова Бедфорд проигрывал в голове этот текст, пока не начал цепляться не к смыслу, не к подаче, а к словам и манере их написания. Строчки были написаны изумительно ровно с сильным наклоном вправо, однако автор этого письма не умел подавлять в себе эмоции. Его выдавала рука. «Милая Кейт» было написано так же, как и весь текст, ровно и гладко, хотя в этом обращении присутствует смысловая нагрузка. Он ласково называет её «милой», но строчка ровная. От якобы переизбытка чувств не дрогнула рука. Тоже касается и фразы «я люблю тебя». Они однотипны. В них нет чувств. Но в этом письме чувства всё же получили слова, но другие: «оголило», «резкость», «острота». Именно эти слова написаны с большим нажимом, и буквы скачут вверх‐вниз. Зная определение этих слов, что в совокупности с ними и уже сложившимся образом, получается психологический портрет преступника – неуравновешенный садист, который не владеет своими эмоциями, но может их искажать, прикрывая лживой личностью.

Вот почему письма, написанные от руки, в тысячу раз дороже электронных. Потому что видны чувства. Видно, старался ли человек, выводил ли аккуратно каждое слово или второпях написал ответ, лишь бы было. Почерк передает всю глубину человеческих переживаний, всю правду, остаётся только это замечать и работать с этим.

– Готово. Мне пришлют файл через пятнадцать минут.

– Хорошо. Что насчёт Брукса?

Нехотя поднимаясь со своего стула, Дейбор сказал, куда приведёт подозреваемого, а сам направился в сторону одиночных камер, пытаясь не встретиться в коридоре с Кондейлом, видимо, чтобы не объяснить сложившуюся ситуацию.

Бедфорд уложился в считанные секунды: перемахнул из узкого коридора в другое крыло здания, нашёл последнюю комнату для допросов, зашёл в неё и уселся за стол напротив двери. Сердце бешено стучало, перебивая тиканье наручных часов, на которые, не отрываясь, смотрел Бедфорд. Скоро все недостающие элементы этой ужасной головоломки с убийствами встанут на свои места. Перехватило дыхание, когда дверь отварилась, и в неё вошли двое.

– У вас не больше пяти минут, – сказал Дейбор, пропихивая вовнутрь вялое тело Брайана Брукса.

Он усадил молодого человека на железный стул, защелкнул на нём наручники с длинной цепью, припаянные к столу, и встал у стены.

Бедфорд достал из кармана кожаный блокнот, ручку, листы, свёрнутые вчетверо на скорую руку, разложил всё на столе и поднял глаза на следователя, который, скрестив руки на груди, следил за фотографом. Минутное молчание; и Дейбор, сжав зубы с такой силой, что заходили желваки, вышел из комнаты, громко хлопнул дверью.

Глаза Брукса загорелись, как только его взгляду предстал мистер Бедфорд. Туман словно рассеялся, когда включили огромный прожектор надежды. Он смотрел, как тот открывает блокнот и начинает там что‐то писать.

– Брайан, ты помнишь, на чём мы остановились сегодня утром?

– Да.

– Продолжи. – Через пять секунд тишины он повторил: – Продолжай. – И снова: – Ты встретил тренера и что…

– Вы же мне поможете?

– Помогу, Брайан. Только я бессилен, если ты будешь молчать. Что произошло дальше, когда ты встретил Хадсона?

– Я его заметил около спортивного клуба, он шёл на остановку. Я пошёл за ним.

Брукс смотрел, как Бедфорд записывает всё в блокнот, и продолжал рассказывать о том вечере, когда следил за тренером. Он описал его дом, назвал адрес и признался, что взломал дверь и проник домой к мистеру Хадсону. Он хотел найти там что‐то важное, что смогло бы быть веским доказательством его вины.

– С чего ты вообще взял, что Роберт Хадсон может быть причастен?

Тогда фотограф рассказал о Линде Скаллари, которая однажды заглянула к нему в гости и предложила пофотографировать чирлидерш для спортивного клуба. Инициатива была тренера. Но на встречу никто не пришёл, тогда‐то ему и попался на глаза труп Роуз. После чего подошёл Бедфорд. А дальше допрос, полиция…

Брукс немного замялся, вспоминая, откуда стоит продолжить рассказ, и поведал о том, как в день, когда его выпустили из‐под ареста, он наведался в тренерскую и пытался предъявить обвинение Хадсону, но тот только взашей выгнал фотографа.

– С этой минуты и убедился в виновности тренера.

– Понятно. Смог в доме найти то, что искал?

– Да. Я услышал голосовое сообщение. Кто‐то записал Хадсону на автоответчик: «Указание выполнено. В девять вечера в парке».

– Какое указание?

– Я уверен, что указание по поводу тела Линды, – Брайан запнулся. Ему было тяжело говорить. Вся ясность и смутная лучезарность, которая появилась при виде Бедфорда, растворилась. Все тело юноши сковал страх. У него затрясся подбородок, голова, плечи нервно дергались. Он попытался что‐то сказать, но язык будто онемел и не хотел помогать в воспроизведении звуков. Слеза скатилась с щеки и упала на джинсы.

– Ты думал, что кто‐то отчитался Хадсону, что труп на месте?

Брайан заметно побелел. Он смотрел на Бедфорда, будто впервые его видел, будто перед ним стояло приведение. Всю маленькую комнату наполняло лишь замедленное тиканье часов и дыхание фотографа. Он дышал ртом. Он не моргал, и каждый нерв на его лице и теле дергался по очереди, искажая идеальные черты. От него доносились звуки громкого глотания, как внутренняя сторона щек отлипает от десен и зубов, как язык вяло гоняет слюну, и снова глотание.

– Ты думаешь, что тебя дважды подставил Хадсон?

Сознанием фотографа будто овладел кто‐то другой. Его глаза стекленели, дыхание сбилось, голову и руки охватила дрожь. Из носа к губе скатывалась алая струйка крови. Он её не замел, даже когда она стекла к нему в рот.

Бедфорд ругнулся, вскочил со стула, вынул из внутреннего кармана платок и сунул в левую ладонь юноши. Тот взглянул на свои руки и стал правой ладонью размазывать кровь по всему лицу. С ресниц скатились две крохотные слезинки.

– Брукс, послушай, ты видел кого‐то в тот вечер? – на вопрос ответа не последовало, фотограф бездушно смотрел в пол. – Ты видел людей, машину? Слышал что‐нибудь? Хоть что‐то?

Комнату для допросов оглушила смачная пощечина. Из Брайана донеслось мычание. Он чуть не упал со стула – детектив схватил парня за плечо. Не став дожидаться, когда Брукс поднимет на него глаза, Бедфорд со всей силы ещё раз врезал пощечину.

– А… – сдавленно простонал Брукс, хватаясь за левое ухо – удар пришёлся на него. Брайан щурил левый глаз и хрипло стонал.

– Чёрт тебя побери! Отвечай! Ты видел что‐то?

В этот момент в комнату для допросов ворвался Дейбор. Смотря, как детектив буквально выбивает слова из фотографа, по его небритой физиономии расплылась саркастическая улыбка. Он скрестил руки на груди и смотрел, как Брукс скулит от боли, а Бедфорд пытается достучаться до подозреваемого.

– Ты видел кого‐то? Говори!

– Н‐нет… – простонал фотограф, держась за ухо.

– Выйдете, Дейбор! Я не закончил!

– Время, – спокойно сказал следователь, на секунду почувствовав своё превосходство. Он сделал шаг к Брайану, чтобы его забрать и отвезти в камеру.

Бедфорд обезумев от выходки Дейбора, откинул его руку и встал на пути:

– Какого чёрта? Я не допросил Брукса.

Упиваясь данной минутой, Амин продолжал держаться достойно:

– Его допросили до вас. Вы можете почитать это…

– Вы с ума сошли? Я ещё не закончил, выйдете из комнаты. Или вам напомнить на кого вы сейчас работает? – он заметил, как у Дейбора сошла улыбка, и нервно заходили брови. – Вы продажный коп. Уйдите и дайте завершить дело, которое априори должны были вести вы.

Бедфорд прошёл за стол, развернул сложенные листы и пододвинул их к фотографу.

Не зная, что ему сейчас предпринять, Дейбор чувствовал очередной провал, очередной удар под дых. Он подошёл к подозреваемому и стал менять браслеты, под нос проговаривая:

– У нас был уговор на рандеву с мистером Бруксом. Я вам все устроил. Это ваши проблемы, что вы не успели.

– Вы невыносимы, Дейбор, – устало ответил Бедфорд, ткнув пальцем в то письмо, которое было написано лимонным соком, обратился к фотографу: – Это твоё? Твой почерк?

– У него кровь! – воскликнул следователь, тыча пальцем в физиономию Брайана. – Вы что себе позволяете?

– Это не я.

– А кто?!

Проигнорировав восклицание Дейбора, детектив повторил вопрос Бруксу, который ещё сидел на стуле, не способный подняться на ноги.

– Она прочитала…? – на искаженном от боли лице Брайана появилась знакомая полуулыбка.

– Чёрт тебя побери! Это ты писал Кейт?

– Да…

– А это? – он показал на другое письмо.

– Н‐нет. Не я…

Сзади Дейбор пытался отстоять свою позицию, бубня: «Время давно вышло. Покиньте допросную». Он пытался поднять на ноги Брукса, но тот как мешок оседал вниз, мотая головой, в которой наверняка стоял звон от пощёчины.

– А кто, Брайан? Как ты думаешь? – спросил Бедфорд.

– Я не знаю…

Детектив сгрёб со стола ручку, письма, блокнот, сунул в карман и уже был одной ногой в коридоре. Пока Амин пытался выволочь обмякшее тело фотографа в коридор, закрыть дверь в комнату для допросов и не встречаться глазами с осудительным взглядом Кондейла, который наблюдал за ними.

– Брайан, ты никому не говорил о тренере? – снова атаковал вопросом детектив.

Фотограф только отнекнулся.

– Это не шутки, никто не должен пострадать. Никто точно не знает о твоих подозрениях?

– Том знает.

– Какой еще Том?

– Томас Уолтер. Мой друг. Я вас знакомил тогда…

– Отлично! Где его найти?

– Он в университетской столовой работает…

Все телодвижения Дейбора выглядели весьма неловко, однако в нём словно проснулось второе дыхание, когда он повёл подозреваемого в камеру, и Брукс не сумел закончить фразу. Амин Дейбор почти с победным видом сворачивал за угол, снова пытаясь поймать секунду своей полупобеды.

Детектив покусывал щеку с внутренней стороны, вытягивая губы в трубочку, и анализировал информацию, которую смог вытянуть из фотографа. «Тренер. Значит, всё сошлось».

Когда Амин подошёл к своему рабочему месту, то там уже сидел Бедфорд, закинув ногу на ногу. Он впился в следователя глазами, и как только Дейбор уселся на стул, спросил:

– Что с файлами?

В гомоне рабочего процесса замелькали картинки с камер наблюдения.

Бедфорд всё внимательно просматривал, прося Дейбора то перемотать назад, то чуть вперед, то сменить камеру, то нажать на паузу и увеличить изображение. Амин терпеливо исполнял прихоти детектива, однако каждое его действие сопровождалось тяжелым вздохом и цоканьем языком.

«Сандерс действительно в восемь утра появился на работе и лишь к половине девятому вечера освободился», – подытожил Бедфорд.

Детектив стал из-за стола и молча попытался удалиться из участка.

Дейбор сразу же протёр ладонью холодный пот со лба, который выступил ещё при виде Бедфорда в дверях, и устало смотрел, как уходит его докучный гость.

– Надеюсь, вы всё узнали, – обратился к Бедфорду у самого выхода Кондейл, – и больше мы вас здесь не увидим.

– Надежда, – сдавленно усмехнулся детектив и вышел из участка.

На улице его встретил пробирающий до костей холод. Детектив укутался в полы своего пиджака и быстро дошёл до жёлтого кэба.

– Бродвей.

В салоне он смог немного отогреться.

«Теперь с полной уверенностью можно снять обвинения с Брэндона Сандерса. Этот человек действительно был на работе во время похищения мисс Мортон. Тогда кто? Думаю, что ответ очевиден. Это Роберт Хадсон. Он с самого начала был настроен агрессивно на беседу со мной. Думаю, и полиции устроил от ворот поворот. Да ещё и это странное голосовое сообщение. Если Брукс не врёт, то Хадсону несдобровать. Останется только скопировать это сообщение, найти сообщника, и дело в шляпе. Никакой адвокат не поможет Хадсону выйти на свободу чистеньким. Нужно только найти доказательства».

«Мне интересен вопрос – почему именно Брайана Брукса тренер решил подставить? Зачем ему гробить жизнь молодого парня? Не смотря на всё, Брукс не похож на того, кто смог бы кому‐то перейти дорогу. Кишка тонка у этого юнца. А чтобы Роберт Хадсон смог состроить такой хитрый план для уличения Брукса, нужно было ему знатно насолить. Если что, об этом может знать Томас Уолтер. Стоит ли теперь Томасу опасаться за свою жизнь и свободу? Брукс выдал себя тем, что самолично обвинил Хадсона в убийстве, тем самым спровоцировав этого негодяя на скорейшее убийство… и подставу. Теперь важно, чтобы Томас не попался в руки Роберта Хадсона».

Такси припарковалось, и Бедфорд, расплатившись с водителем, вышел. Температура воздуха упала, казалось, до предела, перед глазами серая пелена, небо чёрное, тяжёлое. Бедфорд укутался в пиджак и ускорился по направлению к спортивному клубу. Внутри его ждала тёплая, полу-уютная атмосфера.

Он огляделся, сориентировался и направился к тренерской. Уже поднимался на нужный ему этаж, как дверь распахнулась, и оттуда спиной вышел мужчина. Это был Том Уолтер, друг фотографа. Его детектив узнал по лохматой шевелюре, крепкому телосложению и тяжёлой походке – их действительно недавно знакомил Брайан Брукс.

– О, мистер Бедфорд! Добрый вечер, – он улыбнулся.

– Что ты здесь делаешь?

– Помогал мистеру Хадсону.

– Прости, в чем?

– А, ему кто-то взломал дверь в доме. Он попросил помочь.

– А он вызывал полицию?

– К моему удивлению нет, – Томас почесал затылок. – Сказал, что всё на месте, зачем тревожить полицию.

– Тревожить? Понятно. Подожди меня здесь, мне нужно с тобой поговорить.

– Но…

– Подожди, я сказал.

И Бедфорд рванул к двери в тренерскую. Постучался и вошёл, не дожидаясь приглашения.

– Сэр, вы, что здесь делаете? – осведомился Хадсон, как только заметил в дверях гостя.

– Мы с вами знакомились неделю назад. Я Бедфорд, – и он протянул руку для приветствия.

– Я прекрасно это помню! – Роберт Хадсон сразу же настроил свои голосовые связки на максимум. – Вы тот мерзкий тип, что пришли ко мне с допросом! Кто вы такой, чтобы я отвечал на ваши вопросы?

Бедфорд все же хотел ответить на поставленный вопрос, но разгорячённый тренер и рта не дал раскрыть.

– И сейчас вы вламываетесь в мой кабинет, чтобы что? Поговорить о последних новостях? Политике, гольфе? Может, хотите обсудить звёздные сплетни или погоду? Погода отвратна, я вам так скажу! У меня на неё жуткая непереносимость, как и на таких же проходимцев вроде вас! Какого чёрта вы сюда пришли?!

Хадсон встал напротив Бедфорда, правая нога была чуть выдана вперёд; для боевой стойки не хватало ещё поднять руки с кулаками и начать боксировать.

– Что у вас делал Томас Уолтер?

– Какая разница! Я не должен отсчитываться перед каждым псевдодетективом, который хочет порыться в кошельке богатеньких родителей, детей которых убивают в парках!

– Я работаю на Клиффорда Мортона, – успел вставить Бедфорда, произнося фразу на одном дыхании, – и его дочь, Кейт, ещё жива.

– Значит умрёт! И очень скоро! Даже ваш Мортон потеряет надежду увидеть свою дочь ещё раз!

«Это угроза? – спросил сам себя Бедфорд. – Или чистосердечное признание? Что он этим хочет сказать?»

– Всех тут поперережут, всех! А собак на меня повесят? Нет! Я этого не позволю! Слишком много я пережил, чтобы по тупой случайности сгнить в тюрьме! Я не позволю таким как вы, мистер Бедфорд, собирать ложный компромат, сомнительные сведения против меня! Я буду жить как все! С чистым именем и на свободе, а вот вы…!

– Почему так ненавидите Брайана Брукса?

В эту секунда Хадсон побагровел, на виске вздулась вена, затряслась борода.

– Брайана Брукса? – загремел Роберт. – Да потому что этот сопляк сует свой нос, куда не следует! Вечно его склизкая тень здесь шастает, и не даёт мне спокойно дышать! Он испортил мне жизнь! Моим ученицам! Он сущий демон в человеческой плоти! Если вы смеете его защищать, то лучше убирайтесь отсюда немедленно, иначе я не отвечаю за свои действия! Я возьму на себя тяжкий грех, но не позволю этому щенку хоть кого-то ещё обвести вокруг пальца! Выйдете из моего кабинета! Живо!

Бедфорд хотел сказать, что не встаёт на сторону фотографа, но тренер не слушал. Он размахивал кулаками и поливал оскорблениями Брукса.

– А может это потому что он вас прижал к стенке? Он обвинил вас.

– Обвинил! А, так вы всё знаете! Этот мерзавец вам рассказал свои идиотские теории по поводу меня? Что я его куда-то звал? Куда-то просил прийти? Он не слышит, что несёт! Он неуправляем! И вы хотите его защищать? Хотите, чтобы этот маньяк продолжал соблазнять девушек. Извращаться над ними и убивать! По нему уже давно плачет электрический стул, а вы хотите защитить этого подонка? Вы сумасшедший! Идите отсюда! Вон! Пошёл вон!

И Хадсон бросился на детектива с кулаками. Схватил его за ворот рубашки, припёр к стене и, плюясь, выгонял его из своего серого убежища. Несколько раз ударив спиной об стену, Хадсон вытолкал детектива за дверь, продолжая его бранить. Громко хлопнула дверь, и уже внутри тренерской под аккомпанемент рычания Роберта что‐то упало.

Когда Бедфорд вышел на крыльцо, то обнаружил отсутствие Томаса. Детектив обошёл окрестности клуба, но не смог отыскать Уолтера. Наверно, он принял оскорбления на свой счёт и поторопился унести оттуда ноги.

Было уже поздно и очень холодно, поэтому Бедфорд побрёл к дороге, чтобы в очередной раз поймать такси.