Вскочив, я натянула на себя свитер, переписала на отдельный листок необходимые пропорции и бросилась вглубь кабинета – место, куда входить мне было строго-настрого запрещено. Лаборатория Киллиана.

В комнате с холодильными камерами и стеллажами, уставленными всякими прозрачными банками с сомнительными жидкостями, царил относительный порядок. При виде реальных глаз какого-то существа, единственный выпитый чай чуть не вышел наружу.

Корень полыни и козье молоко нашлись в погребе рядом с кухней. А вот с вереском оказалась беда – его не было ни в лаборатории, ни в запасах госпожи Луиз, которая на мои мольбы никак не откликалась и не появлялась.

Я встала посреди гостиной, перед этим протерев лоб мужчины полотенцем.

Голова резко закружилась, и я присела на стул. Температура спала, что меня неимоверно радовало, однако теперь мага била дрожь. Пришлось, игнорируя мушки перед глазами, сбегать за двойной порцией одеяла и плотно закутать мужчину, осторожно обогнув место с раной падальщика.

Я посмотрела на изможденное лицо мужчины.

– И где мне взять вереск? – растерянно прошептала я. – Не в саду же нарвать?

Резко вскочила, окрыленная неожиданной догадкой. На улицу выбежала прямо в носках и без плаща, о чем тут же пожалела, попав под проливной дождь. Но увидев неподалеку розовые кусты вереска, бросилась в сторону растения, сорвала несколько соцветий и направилась на кухню.

Там уже меня ждали все нужные ингредиенты.

Запыхавшись и поставив на разогретую плиту кителек с козьим молоком, я начала варить Очищающий раствор, строго-настрого следуя рецепту.

Если честно, я до последнего не знала – сработает ли это. Я ведь не маг. Не сделаю ли я хуже?

Сварю, а там посмотрим!

Когда с отваром было покончено, я прихватила с собой чугунные щипцы и вернулась в гостиную.

Лицо мага с каждой минутой становилось все более резким, а круги под глазами – страшно темными. Его дыхание ослабевало.

Я сглотнула вязкую слюну, дрожа всем телом. Мокрая одежда неприятно липла к коже. Зубы стучали друг об друга. Внизу кружился вихрь панических мыслей, и внезапно на меня навалились смертельная усталость и понимание, что если я ничего не сделаю, то…

С трудом опустилась на колени возле раненого бедра. Кровь запеклась в некоторых местах и засохла. Дрожащей рукой обработала нож и сделала надрезы для того, чтобы было легче достать матово-черные когти.

Сделала глубокий вдох. И выдох.

Вперед. У тебя получится.

Первый коготь дался легко, щипцы быстро и беспрепятственно вышли из плоти. Из этого места сразу же начала сочиться кровь. Я засомневалась. Горячей жидкостью, да на открытую рану… Ария, ты точно спятила.

Я капнула Очищающим отваром, и рана к моему удивлению начала едва заметно затягиваться.

Следующие два поддавались с трудом. Мой лоб покрылся испариной, а тело дрожало от напряжения. Но и с ними было покончено.

– Остался один, – сдавленно сказала я мужчине, – потерпите.

Коготь, выйдя на половину застрял. Боясь потянуть излишне резко, мне пришлось сделать более глубокий разрез по плоти. Кровь хлынула на юбку, и стараясь не упасть в обморок, я достала последний коготь падальщика.

Осторожно ощупала спину, чтобы убедиться, что там никаких когтей не имеется. Кажется, его ранили лишь спереди. Тщательно обработав раны, я сделала повязку и рухнула на пол, повернувшись лицом к мужчине.

Его волосы сильно намокли и спуталась. Я протянула слабую руку вперед, чтобы убрать белую прядку со лба.

– Не умирайте, господин маг, – прошептала я, всхлипнув. – Не умирайте, пожалуйста… Не умирайте… Не умирайте…

Я все повторяла и повторяла, пока не провалилась в сон.

– Прошу вас, Киллиан. Я прошу вас… живите. Только живите.

Глава 23. «Выпей»

Мне казалось, что я слышу шелест листьев на деревьях вокруг озера и далекое уханье совы, но когда я открыла глаза – все звуки пропали. В доме было тихо.

Я лежала под тяжелым одеялом, свернувшись калачиком и чувствуя как жар опаляет мои щеки. В голове начали крутиться воспоминания минувшего дня, и я перекатилась на спину. Теперь я смотрела в потолок и разглядывала красивую лампу с маленькими мерцающими огоньками, которую я не видела ранее.

Это совершенно точно не моя комната.

Я почувствовала, как до моего лба дотронулась холодная рука, и чей-то голос у меня над головой сказал:

– Давай-ка переоденем тебя. Ты снова горишь.

Повернув голову, я увидела лицо мага. Он выглядел куда лучше, чем вчера. Если честно, он вообще выглядел так, будто прекрасно себя чувствует.

Идеально выглаженная черная рубашка с закатанными рукавами, черные брюки и безразличное выражение лица.

Прохладный воздух приятно холодил разгоряченную кожу. Киллиан смотрел на меня внимательно; мне было неловко и страшно досадно, что он обнаружил меня такой уязвимой.

Вдруг я почувствовала, как одеяло слетело с меня. Телу стало очень жарко – и тут же очень холодно. Привстав, я подняла руки и потерла глаза, чтобы прийти в себя.

Мужчина протянул ко мне свою ладонь, но я хлопнула по ней, не давая к себе прикоснуться.

– И что даже ничего не скажешь? – хмыкнул он, погано так улыбаясь.

Поморщившись, я заставила себя сесть, отпустив ноги на пол, и с удивлением обнаружила, что на мне были надеты мужские вещи: идентичная черная рубашка и брюки, которые свисали на талии.

– Вы переодели меня! – выдохнула я раздраженно.

Глаза мага не по доброму сверкнули.

– У тебя была насквозь мокрая одежда. Я бы мог оставить тебя в ней, чтобы ты подхватила ангину или еще что похуже. Не нашла ничего более умного, чем гулять по улице босиком? А чего не сразу голая пошла?

Мужчина сидел на стуле возле кровати, перекинув ногу на ногу. Его бедро практически дотрагивалось до моего колена. Я отодвинулась назад.

– Вы еще смеете читать мне нотации?

В ответ раздался тяжелый вздох, как будто я его неимоверно раздражала. Конечно, раздражала. Как иначе.

– Я едва сдерживаюсь, – мужчина смотрел на меня очень странно, будто он был недоволен. Но было в его взгляде что-то еще… Что-то такое, отчего мой живот сжимался.

Я вскочила с кровати и начала расхаживать по комнате, горя от праведного гнева. С чего бы начать? Сразу прибить или дать шанс оправдаться?

Маг спокойно наблюдал за моими метаниями, пока в какой-то момент его рука не схватила меня за талию. Я отшатнулась, испугавшись того, как быстро он подошел.

– Ты ведешь себя странно, – взгляд у него был суровый. Мне приходилось задирать голову, чтобы наблюдать за его метаморфозами.

– Я веду себя странно? – выдохнула я. – Вы издеваетесь надо мной?

– Нет, – совершенно серьезно ответил мужчина, стоя в опасной близости.

– Вы… – Я собралась с силами. И в конце концов сказала самое главное: – Вы могли умереть. Вы понимаете?

Маг смотрел на меня сверху вниз и молчал. Я ждала ответа.

Длинная пауза и тихое:

– Ты спасла меня.

– Какого черта вы не отправились в лечебницу? – нахмурилась я.

– Я не мог.

– Вы не могли? – задохнулась я, внезапно шагая его в сторону. Толкнула за плечи. На животе была рана – если он продолжит нести ахинею, я врежу ему и туда. – А вызвать лекаря? Почему вы не могли вызвать лекаря?

Он молчал. Позволял бить, толкать его дальше и дальше. У меня вдруг потекли слезы.

– Почему? – громко сказала я, яростно дыша.

Я не сдавалась, как баран толкая его в плечи и сыпля вопросами. И мысли не допускала, что могу в чем-то ошибаться, так и сейчас считала, что Киллиан не имеет права так себя вести. Он знает хоть что-нибудь о ценности жизни?

– Вы хоть понимаете, как вам повезло? А если бы я не оказалась рядом? Если бы не нашла книгу об этих дурацких падальщиках? Вы бы могли умереть! Почему вы не вызвали лекаря? Почему приказали госпоже Луиз не впускать меня?

– Ария… – выдохнул маг тихо, терпеливо вынося все удары.

У Киллиана талант выводить из себя людей. Маг остается самым крепким и непробиваемым: стоит, сверлит нечитаемым взглядом. От меня волнами исходит напряжение, страх, который я прячу за яростью и силой.

– Вы непроходимый идиот!

– Следи за словами, – безэмоционально прозвучал ответ. – Мое хорошее отношение к тебе не бесконечно.

– Ваше хорошее отношение ко мне? Да когда вы ко мне хорошо относились?

– Я отношусь к тебе лучше, чем к другим.

– Так теперь я особенная?

– Не зазнавайся. Чего ты добиваешься? – мужчина устало смотрел на дерганную меня.

– Я хочу, чтобы вы признали свою неправоту. Образумились. Вы настолько самоуверенны? Вас ранил чертов падальщик! Вы истекали кровью у меня на глазах. Можно хоть раз сказать: да, я идиот, потому что отказывался от помощи.

– Мне выдать тебе медальку за альтруизм? – Усмешка, от которой мое сердце ухнуло вниз.

Я сглотнула, делая шаг назад.

– Какой же вы мерзавец…

Киллиан внезапно шагнул в мою сторону, заставляя врезаться в дверь слева от меня, та сотряслась с грохотом. Я просто испугалась, не ожидала. Сердце грохочет как бешеное. Глаза испуганные. Но я тут же беру себя в руки, игнорируя злой взгляд напротив и то, насколько сильно сократилось между нами расстояние.

– Зачем ты спасла меня?

Я посмотрела на него, как на идиота.

– Не переживайте. В следующий раз я просто перешагну через ваше бездыханное тело. И цветочки принесу на похороны. Говорить речь о том, каким вы были хорошим, не буду, вы уж не обижайтесь. Я ненавижу врать. Как собственно и ненавижу вас.

– Не поясничай. Почему ты спасла меня? Отвечай, – приказал мужчина, вцепившись мне в плечи.

Прикосновение холодных ладоней обжигало даже через ткань рубашки.

Его белесые глаза смотрели на меня в упор, отчего ужасно хотелось отвести свои, но я назло не отворачивалась.

– Вы точно непроходимый идиот…

– Доиграешься, – в голосе послышалась улыбка: странная и довольная, даже немного злорадная. – Заканчивай выделываться и ответь прямо.

– В диалоге, господин маг, важна обоюдность, на которую вы не способны, – заявила я.

– Не заставляй меня…

– Что? – перебила я его, прожигая злым взглядом в ответ. – Хотите наказать меня за молчание? Вы со всеми привыкли так себя вести? Принижать, используя силу, если все идет не так, как вы того желаете? Интересно, что вы сделаете, если я не послушаюсь. Вышвырните меня как котенка на улицу? Что же, мне не впервой. Выживу как-нибудь и без вашей помощи.

Меня ужасно это бесило: чтобы я ни сказала магу, он найдет, чем ответить. Он искусный манипулятор.

Киллиан смотрел на меня нечитаемым взглядом, глаза в глаза, его рука вдруг замерла в моих волосах на затылке, даже чуть сжала. Не больно, но ощутимо. С небольшой силой заставила поднять голову выше.

Но то, что произошло дальше: лишило меня здравого смысла. Мужчина неожиданно впечатал меня в дверь. Я чуть не ударилась затылком, но его ладонь защитила меня.

Почти едва слышный шепот, который пробирает до дрожи:

– Ты спасла меня.

А дальше рваное дыхание на моих губах. Не поцелуй, нет… Лишь вдох. Он слушал и жадно ловил мое дыхание, прижавшись лбом к моему лбу. Я чувствовала, как его сердце бешено колотится, а про свое забыла вовсе. Замерла испуганной птицей. Кажется, я совсем перестала дышать, пока он тихо не приказал:

– Дыши, звездочка.

В груди жгло, я заставила свою грудную клетку работать. И убедившись, что я сделала глубокий вдох, маг вдруг прикоснулся ко мне холодными губами, заставив вздрогнуть всем телом. Я сделала еще один вдох, отнимая у мужчины воздух.

Через несколько секунд я начала осознавать, что меня целуют. Жадно и горячо.

Запоздало почувствовала, как Киллиан проскользнул влажным языком мне в рот, зажимая между собой и дверью, больно впился пальцами в затылок, другой рукой крепко держал за плечо, не давая вырваться.

Я попыталась это прекратить, вытолкнуть его язык, громко мыча сквозь поцелуй, но хватка мага была слишком сильна.

В глазах защипало. Звуки поцелуя такие шумные… Киллиана не смущало, что я не отвечала. Я не умела. Безвольно обмякла, чувствуя стыд и позор.

Хватка на плече ослабела. Мужчина провел языком по моей нижней губе, больно прикусил, когда я наступила ему на ногу.

У меня горело лицо от стыда: пылали щеки и губы. В живот неприятно тянуло. Невыносимо до боли.

Мужчина словил мой задушенный всхлип, в последний раз нежно прикоснулся к губам и стер большими пальцами влагу у меня с щек. Попытался успокоить, подул на красную кожу.

– Тише, звездочка… – прошептал он мне, целуя уже в зажмуренные глаза. – Внизу Луиз. Если не хочешь, чтобы она услышала, плачь тише.

Его ладони у меня на разгоряченных щеках: я задыхалась от духоты, от запаха мыла, исходящего от мужчины, от стыда. Киллиан с искренним беспокойством заглянул мне в глаза. Поймал мой расфокусированный и потерянный взгляд. Вновь поцеловал мои мокрые ресницы, а я чувствовала, что он хочет целовать не их, а мою душу. Добраться до самой сути. Оголить полностью.

– У тебя такие красивые глаза, – прошептал он с восхищением, поймал стекающую по щеке слезу губами.

Я прерывисто дышала сквозь слезы, беспомощно позволяла себя обнимать, греться в холодных объятьях.

– Прости, в следующий раз я не буду так резок. Обещаю.

В его шепоте не слышится сожаления или раскаяния. По ушам вдруг резануло “в следующий раз”. Словно он уверен в этом на сто процентов. В том, что следующий раз обязательно будет.

– Иди в свою комнату, – приказал мне Киллиан, слегка отстранившись. Но его рука почему-то опять провела по моим волосам, а потом коснулась щеки.

Он с каким-то странным усилием сделал шаг назад.

Почувствовав свободу, я на миг замерла, а потом почти не смотря под ноги понеслась в свою комнату. В голове – каша. Мыслей совсем нет. Есть лишь разгоряченная кожа, его запах, которым я пропиталась насквозь и губы… они все помнили.

В этот день я молчала.

Приняла ванную, терла щеткой себя до красна, умылась несколько раз и несколько раз почистила зубы. Выкинула его одежду прямо в окно, чтобы избавиться от запаха.

Не помогло. Весь дом пах им.

А на столе лежали лекарства. И записка, написанная резким почерком: «Выпей».

Глава 24. Прокурор

Прокурор Генри Кросс

Чернь, Империя Шаттергард

Прокурор Генри Кросс был человеком мнительным и осторожным. Еще бы. С его то профессией.

Его верный друг – господин Кан посмотрел на небо, затянутое черными тучами, и протянул:

– Да. Погода действительно отвратная. Здесь замешан стихийник, господин прокурор?

– Не здесь! – рявкнул мужчина в коричневом пальто, озираясь по сторонам и волнительно трогая свои усы. – Дождитесь, пока мы войдем.

Вдруг в небольшом переулке между девятым и десятым домом появился проход, который вел к высокой черной двери со вставкой льва посередине. Господин прокурор что-то тихо прошептал зверю, и компания из четырех человек вошла в роскошную квартиру.

Доктор Морган с его помощником Тонксом несли с собой тяжелые кожаные чемоданы.

– Рука уже отваливается, – тихо простонал Тонкс на ухо Моргану.

– Тише, – шикнул он на него. – Молчи, если хочешь остаться живым.

Молодой паренек сглотнул вязкую слюну и огляделся.

Квартира и вправду была роскошной. Они стояли посреди огромного холла, стены которого были украшены известными картинами и золотыми канделябрами. Над головой отсвечивала дорогущая люстра с алмазными камнями. Тонкс быстро опустил голову вниз, заметив, что его рассматривает господин с тростью, которого ранее называли Каном. Разглядывая свои старые ботинки, он все никак не мог уложить у себя в голове: разве здесь мог жить страшный человек? Нет, не человек. Темнейший из магов. Где же он?

Дверь за ними громко захлопнулась, а потом послышался щелчок замочной скважины. Доктор с его помощником вздрогнули, господин Кан же остался невозмутимым, дожидаясь, пока прокурор закончит заклинание.

– Нас не должно быть пятеро, профессор? – недоуменно прошептал Тонкс.

– Помолчи, Виктор, – прошипел пожилой мужчина.

Доктор Морган сильно нервничал, это удивляло и поражало его помощника. Он никогда не видел профессора в таком состоянии. Вечно невозмутимый и холодный профессор вдруг стал параноиком.

– Пройдемте, джентельмены, – провозгласил прокурор, приглашая остальных следовать за ним.

Мужчины вышли из холла на узкую каменную лестницу и стали спускаться по ней вниз. Спустившись до самого низа, они попали в большую плохо освещенную комнату, по середине которой стоял стол с инструментами и кушетка.

У Тонкса свело живот от плохого предчувствия. В этом помещении с грубыми каменными стенами было также мрачно, как в пыточной главной тюрьмы, где парень проходил практику. Одна стена сплошь была заставлена стеллажами с книгами и какими-то сомнительными склянками. Но приглядеться к ним не удалось из-за вдруг возникшего ощущения тоски и страха.

Тонкс даже не понял, в чем было дело, как вдруг из пустоты вышел высокий мужчина в черной мантии. Парню тут же стало не по себе.

– Господин Аспид, – приветственно протянул прокурор, низко кланяясь новоприбывшему.

Господин Кан поступил также. А Тонкс, оторопев, разглядывал пугающего мага, пока доктор Морган не ударил его по затылку, заставив склонить голову. Волосы белые, как и кожа. В белесые глаза он не смотрел. Боялся.

Подумать только. Магия перемещения! Разве такое возможно? Впрочем, с Аспидом возможно все. Профессор предупредил его, что страх перед Аспидом гораздо сильнее страха смерти.

Господин Аспид щелкнул пальцами и на кушетку вдруг упал молодой парень. Тонкс замер, увидев закатанные глаза и разинутый в ужасе рот. Он уже был мертв.

– Чего вы ждете? – холодно спросил мужчина, усаживаясь на откуда-то взявшийся стул. – Мне нужно все. Точное время смерти, причина, и идеи, как замести следы.

Замести следы? – Ахнул про себя Тонкс. Ему ведь послышалось?

Доктор Морган незаметно толкнул своего помощника в плечо, открыл свой ридикюль, надел очки с толстой оправой и начал внимательно рассматривать тело. Над столом ярко загорелась лампа. Тонкс, дрожа, встал рядом. Его тошнило от гнильного запаха разлагающегося тела.

– Судя по запаху и состоянию верхних тканей, примерное время смерти – три дня назад, – нервничая, сказал доктор Морган.

Профессор достал тонкий скальпель и уже было хотел сделать надрез, как его остановил повелительный голос.

– Нет, – приказал Аспид. – Вскрывать тело запрещено.

– Но господин Аспид, – промямлил профессор, – без вскрытия мы можем лишь догадываться об истинных причинах. Быть уверенным в том, что…

Мужчина вдруг резко замолчал, а потом вцепился в свое горло.

– У меня не так много времени, доктор Морган. Мне казалось, вы более… – тон мага был безразличным, по телу Тонкса пробежали мурашки, – компетентны.

Профессор шумно сделал вдох, когда ему наконец позволили дышать, и всеми силами стараясь успокоиться, еще раз оглядел тело.

– Как я уже и сказал ранее, дата смерти – три дня назад, – он прокашлялся. – Приблизительно понедельник – полдень.

Тонкс нахмурил брови, и переминаясь с пятки на носок, продолжил слушать нервный голос профессора:

– Повреждения внутренних органов не обнаружено. Порезов и гематом не наблюдается. Вероятность ударов слишком мала. Повреждений мозга не обнаружено. Зубная эмаль затемнена…

Тонкс вздрогнул.

– …Белки пожелтевшие. Мимика не нарушена. Вероятно, судмедэксперт сделает вывод, что мужчина умер собственной смертью от неожиданной остановки сердца. Хорошая физическая форма мужчины введет в некоторые сомнения, однако то, что мы видим не является следствием убивающего заклятия.

– Но он умер, – усмехнулся господин Аспид, сложив руки в замок и перекинув ногу на ногу. – И я убежден, что не своей смертью. Кан?

Мужчина со слегка вытянутыми глазами прошагал к телу, опираясь на свою трость с изголовьем дракона на ручке. Через некоторое время он сказал:

– Я почти не чувствую запаха посторонней магии. Только его собственные эманации. Уровень дара ничтожно мал. Я бы даже сказал, что жертва едва зажигала свечу.

– Прокурор, были ли какие-либо причины убивать его? – лениво спросил Аспид у господина Кросса.

Генри Кросс погладил свои усы.

– Причина убивать всегда найдется, господин Аспид. Но убить жертву таким сложным способом может не каждый. Перед нами Адриан Юри. Студент факультета кораблестроения. Парень из обедневшего рода Заклинателей. Родители умерли. Из родственников только сестра – Анита Юри, работает горничной. Из выделяющегося – лишь его бесполезный титул. Ни долгов, ни нарушений. Вел достаточно скучную жизнь. Кому он перешел дорогу – ума не приложу.

– Вы полагаете он кому-то не угодил? – прищурился Аспид.

– Вряд ли. Судя по его характеристике. “Добряк каких поискать”.

Темный маг усмехнулся.

– Почему же вряд ли, господин прокурор? Судя по характеристике, он мог кого-то раздражать. Меня, к примеру. Подобные бесхребетные сопляки редко приживаются в обществе.

Тонкса пугали его жестокие слова. Но еще больше его пугал вид испуганного профессора.

– Тем не менее он не был замечен в сомнительных компаниях. Жил спокойной жизнью, пока его не убили. Или он не умер сам.

В мрачной комнате повисла тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием доктора Моргана. По его лбу и шее стекали капли пота. Он прекрасно понимал, к чему приведет его неточный анализ.

– То есть вы хотите сказать, – холодно начал Аспид, вставая со стула и возвышаясь во весь свой высокий рост. – Что парень умер своей смертью три дня назад?

Профессор Морган неуверенно кивнул и тихо задрожал. Температура в помещении вдруг упала, изо рта Тонкса при дыхании выделялся пар.

– Вы меня разочаровали, господа, – выдохнул Аспид притворно грустно.

В тишине комнаты вдруг раздался хриплый голос:

– Подождите. У меня есть предположение.

Виктор Тонкс с удивлением осознал, что голос был его. Аспид пугал, и пугал неимоверно, однако страсть к криминалистике и врачебному делу развязала ему язык.

Темный маг поднял бровь и издевательски усмехнулся:

– Мы с нетерпением ждем твой рассказ.

– А что если он сам заколдовал себя? – Тон Тонкса был нервный, он прокашлялся. – Господин Кан упомянул, что от жертвы исходят его собственные эманации. Но почему? Если его уровень дара был столь низок, магия не должна ощущаться вовсе.

– Защищался? – предположил прокурор. – Однако в этом случае мы бы наблюдали магическое истощение, но его нет.

– Именно, – возбужденно кивнул молодой парень, с опаской глядя на Аспида. – Магического истощения не было. Тогда мы можем прийти к выводу, что это был магический всплеск. – Тонкс почесал голову и смущенно дополнил: – Я наблюдал это явление в пыточной, когда из преступников пытались достать правду. Залезая в разум.

– Но в Эленейросе строжайше запрещено извлекать чувства и воспоминания, – парировал господин прокурор, подходя к жертве ближе.

Генри Кросс задумался. Неужели маг разума? Нет, этого не может быть…

Менталисты давно стали легендой. Что он знал о них? Кажется, принуждение всегда оставляло след.

– Верно, запрещено, – сказал Тонкс, а потом смутился. – Но бывало, что следователи заходили в тупик и прибегали к… крайним мерам. Иногда они привлекали мага на стороне, но я… я не помню его имени.

О, Виктор помнил его имя совершенно отчетливо, но сомневался говорить его даже Аспиду. В конце концов, ему еще придется работать с этими следователями. Он наивно надеялся, что сможет без последствий пережить эту ночь.

– Вернемся к жертве. Потемневшая эмаль на зубах может также свидетельствовать о проникновении в чужой разум. Прошу заметить, что мужчина не злоупотреблял табаком.

– Вы не можете знать этого наверняка, – вмешался господин Кан, стоя опершись на трость. Его внимательные прищуренные глаза источали неприязнь. – И маг разума? Вы из ума выжили? Ни у кого не может быть ментального дара столь сильного, чтобы принудить к смерти.

В их спор вклинился безразличный голос:

– Довольно, – Аспид повернулся к Тонксу: – Тебе еще есть, что сказать?

Виктор смутился.

– Это все.

– Хорошо, – довольно протянул темный маг. – Кросс, возьми его к себе в команду. Кажется, у парня имеются мозги. И Кан, избавься от тела как только мы закончим.

Кан поклонился.

– Да, господин.

Тонкс едва не заулыбался от радости и даже хотел покрасоваться тем, что является лучшим на курсе, но когда заглянул в Аспиду в глаза, тут же закрыл рот.

А теперь вы… дорогой доктор, – Аспид улыбался, его тон был безмятежен.

Профессор тихо затрясся.

– Вы меня боитесь? – спросил маг, наигранно нахмурившись. – Отчего так?

– Господин Аспид… прошу вас…

Темный маг жестко посмотрел на доктора Моргана, и его лицо сочилось ненавистью и отвращением.

– Даю вам права последнего слова.

Виктор Тонкс вздрогнул, совершенно не понимая, что тут происходит. Почему профессор вдруг побледнел будто вот-вот рухнет в обморок?

– Пожалуйста… – у старика дрожали губы, он упал на колени и склонил голову: – Пожалуйста… пощадите.

За весь вечер Тонкс еще ни разу так не пугался. Впервые профессор умолял.

– Неверный ответ. Встань.

Доктор Морган не двигался. Аспид уселся перед ним на корточки и усмехнулся:

– И сколько они тебе заплатили? М-м? Твои ячейки в банке разве не забиты доверху золотом?

– Он… он угрожал убить мою дочь, – профессор плакал, его горькие слезы падали на темный паркет. – Я ничего не мог сделать, я…

– Имя, – издал приказ Аспид. – Назови мне имя, или я убью не только тебя, Морган, но и всю твою семью.

– Я не могу, – прохрипел тот, – он забрал Анну.

Темный маг хищно улыбнулся. Он медленно, непристойно облизнулся.

– Ну у тебя есть не только дочь. Еще внучка. И сын. И жена. Ты же знаешь, мой дорогой Морган, как я люблю детей. Пожалуй, я начну с малышки Лиззи. Сколько ей? Два года?

– Вы чудовище! – ужаснулся старик, подняв, наконец, заплаканное лицо.

– Неужели до этого вы думали иначе? Имя.

У профессора совсем не осталось сил. Он прикрыл глаза и едва слышно прошептал:

– Но… Нобу.

– Премьер-министр? – усмехнулся Аспид. – Неожиданно. Спасибо, Морган.

Полыхнула вспышка и прозвучал хруст костей. Вопль ужаса и тоски не слетел с губ неподвижного Тонкса, он не мог отвести глаз от кошмарного зрелища. Профессора подбросило в воздух, его шея повернулась неестественным образом, а затем он большой тряпичной куклой повалился на пол – и его не стало.

* * *

Двое мужчин прогуливались вдоль небольшого канала ночной Черни. Решетки моста были увешаны замками и красными браслетами – их на удачу оставляли моряки, уходящие в Поющие воды, в надежде на то, что на их пути не встретятся русалки. Какая чушь!

– Приберись у себя в квартире, Кросс. И найми новую горничную.

Прокурор раздражительно вздохнул, не желая думать о том, что случилось с предыдущей и спросил:

– Ты ведь уже знал, что здесь замешан премьер-министр Шаттергарда?

– Догадывался, – нехотя ответил Аспид.

– Доктора убивать было обязательно?

Маг усмехнулся.

– Тебе ли не знать, что оставлять следы – опасно. Предателей за своей спиной – тем более.

– Я не имею права выдвигать обвинения против гражданина Империи.

– Придумаешь что-нибудь.

Аспид хмыкнул, не желая отвечать на капризы прокурора. Генри вечно пытался разглядеть в нем хоть толику порядочности.

– Не подскажешь, что у тебя в поместье делает дочь Тернера?

– А твои верные псы иногда умеют работать. Одолжишь мне парочку на следующей неделе?

– С твоим уровнем дара вряд ли от них будет какой-то прок.

Аспид помрачнел.

– С недавних пор я перестраховываюсь.

– Ты то? – знатно удивился прокурор. А потом нахмурился. – С тобой что-то произошло в Роттердаме, верно? Равеллиан был слишком радостный на прошлой неделе. Очередное покушение?

Аспид сказал лишь одно слово, от которого безмятежное лицо прокурора посерело:

– Падальщики.

– Меня начинает пугать частота попыток тебя убить. Я увеличу количество стражей.

– Брось. Мне нравится уединение. Не порть мне выходные.

Прокурор знал, что спорить с Аспидом бесполезно. И иногда опасно для жизни.

– И все же с каких пор ты путаешься с этой девчонкой?

– А ты разве не знаешь? – усмехнулся маг.

– Три недели, – кивнул Кросс. – Она еще и живет в твоем любимом доме.

– Ты на что-то намекаешь?

– Иногда нам встречаются светлые люди, – начал Генри отстраненно. – И когда это происходит… мы перестаем замечать остальное. Важное. Вот что отличает тебя от других сильных магов, Аспид: тебя ненавидят, но ты можешь делать выбор. Правильный выбор, который никто и никогда не сможет сделать.

– Я не изменился.

– Я же вижу иное, молодой господин. То, что вы пока не замечаете. Слабость. – Генри Кросс повернулся к Аспиду и наконец сказал то, что хотел сказать все это время: – Скажу прямо: не заставляй меня волноваться. Влюбленный мальчишка едва ли сможет помочь в деле.

Его снесло волной магии с такой силой, что он услышал хруст позвонков, а потом сломанной тушей свалился вниз. Аспид уселся перед ним на корточки и тихо сказал:

– Мне показалось или ты меня отчитывал?

– Тебе показалось, – прохрипел прокурор.

– Никогда не забывай, с кем ты имеешь дело, Генри. Если я еще раз замечу твоих псов вблизи Межлесья, завтра для тебя может не наступить. У меня много удобных кандидатов в прокуроры.

Аспид исчез, оставив после себя адскую боль. Прокурор сплюнул кровь на брусчатку и заставил себя сесть.

О, он никогда не забывал, с кем он вел дела.

Просто он надеялся, что в Аспиде когда-нибудь найдется что-то человеческое.

Зря надеялся.