Незнакомец, чье лицо трудно было разглядеть, достал из машины ружье и направил в нашу сторону. Предчувствуя выстрел, егерь прижался к борту, а я успел скользнуть на дно лодки.

Когда я поднял взгляд на Тимофеича, по его желтой брезентовой куртке проскользнула дробь. Мне хотелось броситься в воду, но было уже поздно. Прижавшись коленями ко дну лодки, я успокоил себя мыслью, что этот выстрел предназначался егерю, и по сути дела мне нечего бояться. Но участие в такого рода приключениях мне, неподготовленному студенту, не доставляло радости. Через несколько секунд неизвестные уехали. Я долго лежал молча, пока егерь не привстал и начал внимательно рассматривать свой рукав.

– Это мелкая дробь – бекасин. До тела бы она не достала. Стреляли, чтобы напугать.

Я вновь подивился, с какой невозмутимостью и иронией Тимофеич воспринял этот случай. Я начал расспрашивать, почему в него стреляли, и кто это мог быть. Егерь признался, что у него немало врагов среди браконьеров, которым он регулярно портит планы. Хуже того, однажды он, выпивая, кому-то проговорился о неизвестном никому Острове, заселенным крупными и редкими зверями. Правда, не успел рассказать, как к нему добраться. Охотники посчитали несправедливым, что он держит это место в секрете.

В тот же вечер егерь взял с меня обещание, что я никогда не покажу дорогу на Карий остров кому бы то ни было. Для меня это было несложно, ведь я хорошо умел хранить секреты, к тому же имел плохую память на запоминание дорог.

***

Я дождался дня отправления на загадочный Остров, который уже назвал про себя Карим. Мы поехали на том же самом мотоцикле, но уже с прицепленной к нему небольшой тележкой. Ветер в то утро был неистов. Он склонял к земле полевые травы, и тонконог ручьем стелился по земле. Какой дорогой егерь вез меня, я, разумеется, не смог запомнить. Определил только, что она шла в сторону Сержантского леса вдоль родника, который затем скрылся в траве, и уходила между пшеничных полей куда-то вниз.

– К этому роднику приходит на водопой косуля, – показал егерь, не останавливаясь.

А потом ветер затих, и впереди раскинулась степь, которая показалась мне бесконечной. Спустя два часа пути мы остановились. Над травами порхали чибисы. В нос бил запах горького миндаля. Я набрал горсть дикой клубники под ногами. Непрерывный писк слышался в степи – это суслики, большие и маленькие, стояли со своими песчано-желтыми спинками, как маленькие столбики. Подкрасться к ним не удавалось – они всегда успевали прыгнуть в свои норки.

Егерь достал из люльки самодельный батик – длинную палку с остро загнутым концом, вырезанную им из корня березы. Протянул мне.

– Раз не хочешь брать ружье – держи для защиты.

– А что, барсук может выскочить?

Егерь хохотнул:

– А черт его знает.

Он накинул на плечо ружье, рюкзак и взял в руки топор.

– Зачем ружье? – спросил я.

– На случай, если встречу косулю.

Я допускал, что убийство может случиться, но меня одолевало любопытство и давнее желание взглянуть на косулю вблизи.

Вначале мы шли спокойно вдоль необыкновенно пышной липовой рощи. Я понимал, что такого не встретишь за пределами Карего острова и старательно разглядывал все вокруг, чтобы запомнить. Однако очень скоро лес стал непроходимым, и мы начали перемещаться с трудом. Я следовал за егерем, отгоняя паутов, настойчиво жужжавших у самого лица. Егерь что-то бормотал, но под шум листвы под ногами я едва улавливал слова.

Топор здесь пригодился как нельзя кстати. Пауки невероятных размеров плели свои сети между ветвями берез. Егерь бесшумно проскальзывал вглубь леса, мягко проходил сквозь густые заросли, вглядываясь в просветы веток и ловко разрывая паутины топором. Я же неуклюже спотыкался о сучья, ударялся боками о деревья и задевал коленками сухие стволы упавших деревьев. Правда, одним глазом успел заметить в запутавшейся траве цветущий Марьин корень.

– Вот здесь, наверное, и пойдем, – пробормотал мой спутник.

Мы свернули направо и пошли через вишняк, но это не облегчило нам дороги. Вишняк был высотой под два метра и тянулся вдоль болотины. Егерь махнул рукой на избушку, стоящую на маленьком островке, где он часто проводил ночевки. Я хотел заглянуть в нее, но чтобы пробраться туда, нужно было пройти по болотистой воде, а мы не захватили болотники, потому решили отложить поход на следующий раз.

По дороге нам встретилась свежая лисья нора, размером значительно меньше барсучьей. Мы остановились возле норы, чтобы передохнуть, и егерь озвучил мне свои наблюдения. Лисы живут парами, пока воспитывают потомство, а уж потом расходятся. Иногда занимают заброшенные барсучьи норы, но барсук сильнее лисицы, поэтому она никогда не сможет выгнать его из собственной норы.

– Однажды я здесь застрелил белую лисицу, – вспомнил егерь.

– А разве такие существуют?

– В этом лесу существуют. Как-то давно поймал здесь белую ондатру с красными глазами. Мне потом сказали, что такие, как она, встречаются единицы, и ее шкурку у меня забрали и увезли в Новосибирск.

– Почему у нее были красные глаза?

– Потому что это альбинос. Здесь же мной была замечена белая косуля. Как-то давно видел белого воробья и белую ворону.

– Значит, кроме вас никто не знает об этом Острове? – поразился я.

– Думаю, нет. Я держу это в секрете, – ответил егерь, улыбаясь в ответ на мой нарастающий интерес. – А когда я показал охотникам белую ондатру, то сказал, что поймал ее в Казарино.

– Часто вы приезжаете сюда?

– Конечно, нет, иначе могут заметить.

По словам егеря, он набрел на этот Остров случайно. Пару лет назад в этом лесу падало нечто похожее на метеорит. Но если он обычно промелькнет сразу, всего мгновение, и даже как будто очерчивает полосу, когда летит, то на этот раз он, не касаясь леса, взорвался и превратился в желтый шар. Затем стал медленно опускаться на землю. Егерь в это время выезжал из Федотово и задумал проследить, куда упадет этот шар.

– Я так и не смог понять, что это было, но быстро оказался в той липовой роще, где мы с тобой были.

Мы направились дальше и через некоторое время увидели тропу, но следы на ней были крупнее косули, и Тимофеич предложил пойти за ними, чтобы выяснить, кому принадлежат.

– Неужели это косуля так набила? Не может быть! – поразился он.

Но прошли мы недолго до того момента, как увидели, что неподалеку стоит лось. Можно было хорошо разглядеть его большую рогатую морду и крупные ноздри. Мы начали пятиться назад спиной, а он развернулся и увидел нас. Лес внезапно затрещал, потому что лось бросился вперед. Убегал он крупной рысью, как лошадь.