И вдруг, как подкошенный, упал на сцену, получив полносильный удар декой электрогитары, куда-то в область корпуса. Если бы не среагировали птероиды – гитарист, наверное, забил бы до смерти клоуна, но они схватили его, и попытались вдвоём поднять его в воздух – унести отсюда…. Но сами попадали от сокрушительных ударов бас-гитары. Басист с гитаристом, пару секунд осматривали пространство, и опять переключились на «штурмовика». Гитарист принялся его избивать, а басист – прикрывал.
Я понял, что если ничего не предпринять – пса сейчас убьют. Убьют совершенно не за что, по сущему недоразумению…. Убьют – и будут сами страдать всю оставшуюся жизнь из-за того, что натворили. Думать было некогда, я кинулся на сцену со всех ног…. И был повален на землю, и чуть не растоптан группой парней и девчонок, которые тоже кинулись на помощь шуту. Они смеялись над его клоунадой тогда, а теперь – пытались, как и я, спасти клоуна.
Судя по тому, как взревела толпа остальных собак – им удалось обезвредить гитаристов и завладеть жертвой. Теперь уже толпа кинулась на эту группу «спасателей». Спасателей было меньше, и конечно, теперь – им было несдобровать… но спасатели интересовали «мстителей» лишь «постольку поскольку», их целью был «проклятый штурмовик». И очень скоро, толпа пробилась к нему, и начала его месить. Наверное, в этот момент, я и смог вскочить на ноги, и броситься в безумствующую толпу. Я расшвыривал их, раздавал удары, распихивал, пока не добрался до шута, и не начал выволакивать его из бучи.
И тут, я понял – меня убьют. Единственная моя надежда была на то, что их ярость стихнет до того, как они убьют нас. Шут слишком сильно пострадал от музыкантов, и я решил пока принимать удары на себя, тем более, я умел это делать. Конечно, по нему всё равно попадало, и я уже начал думать, не напрасна ли моя жертва…. И тут, я начал падать. Падая, я решил закрыть собою шута, и будь, что будет.
И вот, когда меня пнули несколько раз, я услышал оглушительный визг:
– А ну, отстаньте от него!!!
И странный, свистящий звук. Толпа замолкла. И в наступившей тишине, я услышал другой голос:
– Наталья…. Убери оружие. Ты пришла на танцы с кинжалом? Ты подняла его на нас?
– Как подняла – так и опустить могу, поняли?!! На ремешки порежу!!! Совсем масла в голове нет!!! Не стыдно?!!!
– Наташ…. Мы же договорились…. Был же Договор!
– Расступились, я сказала!!! С Вовой можете делать что вам угодно, можете хоть до смерти его издубасить…. Если вы его УЖЕ не убили. А Гостя я забираю. И попробуйте помешать мне!!!
Толпа молчала. По всей видимости, транс начал отпускать их, они начали приходить в себя, пелена ярости начала спадать с их глаз. Их глаза снова стали теми добрыми и живыми глазами, к которым я так привык, и которых мне так не хватало в моём мире. Я же, наконец-то смог встать и отряхнуться….
И тут, передо мною возник пёс. Я даже не заметил, как это произошло, просто мгновение назад, он был там, а теперь, появился здесь.
Этот пёс отличался от других. Чем? Да…. Даже и не сказать, чем. Он чем-то похож был на Валеру, в нём тоже чувствовалась какая-то скрытая боль. Но без надлома. А ещё, бросалось в глаза отличие в одежде. Она, как и у всех здесь, была потёртой и рваной, но все заплатки были очень ровно вырезаны и подогнаны по цвету. И в расположении заплаток, и даже в расположении потёртостей, была какая-то, если не симметрия, то… гармония, что-ли? И ещё меня удивило то, что при таком отличии, я его совершенно не замечал раньше! Нет, он не скрывался, но его совершенно не было видно. И забегая вперёд, скажу, что и впоследствии, я его увидел очень и очень нескоро.
– Василий, я прошу тебя простить нас за это безобразие.
Спокойный голос, ровный. Даже как-то непривычно было слышать такую речь из уст белореченца.
– Да ладно – сказал я отряхиваясь – С кем не бывает….
– Да, действительно….
Он усмехнулся…. И меня слегка передёрнуло от этой усмешки. Мне вдруг вспомнился портрет Андропова в гостиной у Валеры….
– Но тем не менее, для меня это – позор. Не только за своих собратьев, но и за себя. За то, что я не уследил….
– Хватит извиняться – фыркнул я – лучше распорядись, чтобы Вову в лазарет отвезли, а то он сейчас кровью истечёт, и получится, что я зря отхватил тут….
– Каталку!!! – рявкнул он. И я, в очередной раз поразился тому, как быстро они иногда умеют действовать. Я даже не заметил, откуда взялись санитары с каталкой…. А он снова уставился на меня. И тут, я заметил ещё одно отличие его от местных. Его лицо было не округлым, как у всех, а наоборот, вытянутым. А вместо простодушия, была какая-то постоянная сосредоточенность. Он был чем-то похож на Кальтенбрунера из фильма «Семнадцать мгновений весны», только моложе…. Наверное, ему не понравилось, что я перебил его. И уж тем более, что я начал давать ему распоряжения, не привык он к такому, явно….
И вдруг, напряжение сошло с его лица, и он улыбнулся во весь рот, как и принято здесь.
– Ну хватит, так хватит.
Мы пожали друг другу руки, а он повернулся к Наташе.
– Наташ… мне очень неудобно это говорить, но… ты нарушила Договор.
– Знаю. Я осознаю свою вину, и готова понести наказание.
Она сказала это спокойным тоном, а пёс, который предъявлял ей – опустил голову. Я понял – ему самому не нравится то, что он делает. И тут, я почувствовал, что ей грозит беда. Не просто неприятности, а самая настоящая беда. Как почувствовал? Даже и не знаю, как.
– Только попробуйте её наказать – сказал я – кто это тут собрался её наказывать?
– Пока что никто – ответил мне пёс – и я, если ты слышал, ничего о наказании не говорил. Говорила Наталья, но я не подтвердил её слов. Однако, инцидент разобрать надо. Такого не должно было произойти. И впредь, не должно быть.
– Не должно быть ЧЕГО? Разнимания драки?
– О мотивах речи нет. Закон не позволяет приходить с оружием на танцплощадку. Тем более доставать его и угрожать им. Ни в коем случае.
Вопрос был щекотливым. Да, действительно, если бы не этот закон – они бы тут друг друга давно бы уже в капусту нашинковали…. Но так что же теперь, драку не разнимать, если действует ТОЛЬКО ЭТО?!! Хотя, пожалуй, оно и подействовало лишь потому, что на это был запрет…. И тут – меня осенило.
– Раз так, то соло-гитарист с басистом – первые виновники инцидента. Ибо они первые применили оружие.
Пёс покачал головой.
– Музыкальный инструмент не может считаться оружием.
– Может. Может, если применяется не по назначению. В таком случае – я многозначительно поднял палец вверх – музыкальный инструмент переквалифицируется в подручное средство боевого назначения.
При этих словах, горе-музыканты стали белыми как мел. Явно осунулся и «судья».
– И…. какого наказания, по вашему, они достойны?
– Так как они не знали, что попадают под запрет – то никакого, – музыканты вздохнули с облегчением, – а Наташа не подлежит наказанию, потому что на момент применения ею оружия, оружие уже было применено. Причём применено оно было уже в начале драки, а ею – исключительно для прекращения конфликта и предотвращения убийства. Двух убийств, пардон.
Какое-то время, стояла мёртвая тишина. А потом, эта тишина разразилась бурными аплодисментами в мой адрес.
– А ещё – сказал «предъявитель» – она не подлежит наказанию, поскольку мы собрали сходку, и приняли во внимание особые обстоятельства.
Собравшиеся снова радостно зашумели – наказывать здесь никто никого не хотел. А он продолжил:
– Которые заключаются в том, что она применила угрозу оружием, исключительно в миротворческих целях.
Опять раздались аплодисменты и крики:
– Молодец, Артём!
– Правильно сказал!
Артём поднял руку и продолжил «разбор»
– А как Василий предложит нам наказывать гитаристов за применение их инструмента… в боевом назначении?
– Лишать права играть на электрогитарах при скоплении народа. Пусть на акустических играют.
Музыканты жалобно заскулили, а Артём покачал головой:
– Это – жестоко. Лучше уж казнь.
– Ну, этак вы всех музыкантов переказните…. На месяц. На месяц лишайте права электрогитары. После рецидива – на два. Ещё раз повторят – на три, и так далее.
– Все согласны?
– Все, все!!! – послышалось отовсюду.
– Ну, значит…. Да будет так!
– Да будет так, да будет так!!! – понеслось отовсюду.
Артём снова поднял руку, и опять воцарилась тишина.
– Запрет на принос специального боевого оружия на танцы, по прежнему сохраняется. Наказание – то же. Но применение по особым обстоятельствам – будем разбирать на сходках. Кто за? Единогласно.
И тут случилось что-то невообразимое. Самая настоящая куча мала! Все присутствующие кинулись друг к другу на шеи, и образовали, на какое-то время, большой комок на земле. Ещё один эпизод простого счастья.
***
Я провожал её до дома. Только сейчас, когда опасность отступила – я понял, что дрожу. Причём дрожу весь. Меня от такого начало шатать, и шатнувшись на неё, я ощутил и её дрожь тоже. Мы переглянулись и сели на скамейку. И теперь, когда мы сидели рядом, прижавшись друг к другу боками, я ощутил, что нас, вдвоём, трясёт со страшной силой. И тут, она расхохоталась. Нет, это был определённо талант – смеяться в самые неожиданные моменты! Но вообще, наша общая дрожь это было действительно, смешно, и я расхохотался тоже. И тут, она меня опять пихнула локтем –
– Ну, перепугали нас с тобой, да? Ха-ха-ха-ха-ха!!! До дрожи, да? Ха-ха-ха-ха-ха!!! Да…. – Она вытерла слёзы с глаз – бывает тут веселуха….
И тут, я впервые в жизни, испытал странное чувство. Я почувствовал, что теперь я… ну, как бы, принадлежу ей. Что она спасла мне жизнь, и теперь – она по праву принадлежит ей. Я не мог понять хорошо это, или плохо, я просто чувствовал, что это – так. К тому же, ко мне начали возвращаться мысли о наказании, которое ей грозило тогда.
– Наташ…. Скажи, а какое наказание тебе полагалось за принос оружия?
– С извлечением и угрозами. Ни много, ни мало. На самом деле, ничего такого, чего стоило бы бояться – улыбнулась она – тем более тому, кто берёт оружие в руки.
Она замолчала. Видно было, что она не хотела об этом рассказывать. Мне в свою очередь, не хотелось расспрашивать её об этом…. Но я ДОЛЖЕН был это знать.
– Наташ, мне надо знать это. Скажи.
Помолчав несколько секунд, видимо думая, нет ли предлогов, чтобы не говорить мне этого – вздохнув, сказала:
– Расстрел. Иначе – не получается. Конечно, мы все даём Слово и этому Слову можно верить…. Но иногда, нож оказывается в кармане непреднамеренно. Поэтому, перспектива расстрела за нарушения Слова – это как запасной парашют. Чтобы лучше за карманами смотрели. Ты же видел, как мы себя ведём иногда? А представь – ещё и ножи? Но по факту мы никого не расстреливаем, ты не думай. Один раз только было нарушение этого Слова. Но его никто не расстрелял. Ему сказали сидеть дома и ждать расстрельной команды, но команду никак не могли найти. Осуждённый умер сам.
– Почему?
–Видишь ли… нарушенное Слово – тоже, силу имеет. Не выдержал переживаний. Дал Слово – и не сдержал. Это тяжело. И страшно.
И тут, у меня зарябило в глазах. То чувство принадлежности ей, которое я испытал раньше – теперь усилилось десятикратно. Я чувствовал себя её собакой. Я как будто ощутил, насколько она больше меня…. И я не выдержал. Я встал перед ней на колени, и склонил голову. А она ошарашено смотрела на меня, не понимая, «чего это я»….
– Вась, ты чего…. Ты чего?! Всё в порядке! Просто вытащила тебя из бучи – и всё!…
И тут, до неё дошло.
– А. Ты же не привык к такому…. Но ведь ты тоже кинулся Вову спасать, хотя и не знал его? Просто люди, если они не скоты, ВСЕГДА поступают так. Всегда спасают других в первую очередь, а о себе думают – уже во вторую. И ты так поступил по отношению к Вове, и я – по отношению к тебе. Всё в порядке, правда!
– Слушай…. А то, что я сейчас чувствую…. Ну…. Как будто я тебе принадлежу….
– А… это? Это – нормально. Это – нормально здесь. Здесь – это у всех есть… в большей, или меньшей степени. Это – нормально, правда! Здесь все, так или иначе, друг другу принадлежат. А у вас…. Да, у вас – не так. У вас – такого нет.
И она опустила голову. Было видно, что сейчас – ей жаль нас. Но она её быстро вскинула, и сказала:
– Но ведь ты же, чувствуешь это? Ведь чувствуешь же? Значит, с тобой – всё хорошо….
Она замолчала, видимо, подбирая слова. А я переваривал услышанное. Со мной – всё хорошо. Хорошо, потому что я могу это чувствовать…. Хорошо, потому что я – здесь. Хорошо, потому что….
– Слушай, Наташ…. А вы чувствуете только свою принадлежность кому-то? Что вам кто-то принадлежит – вы не чувствуете?
– Ну…. Я не знаю, как другие…. Не спрашивала, знаешь! А я…. Ну, я, например, чувствую, что все, кто здесь – принадлежат мне. Честно, я и не обращала на это внимания! Пока ты не спросил. Наверное, и у других – также. Это как…. Ну я не знаю…. Как чувство ответственности, что ли? Или….
– Или Любовь?
– Ну да….
Я почувствовал, что ей неудобно говорить на эту тему, и решил больше не спрашивать. Но она продолжила сама:
– Слушай…. Раз уж мы говорим об этом…. А у тебя – есть такое чувство? Ну…. Что мы все – твои?
– Э-э-э-э….
– Ладно, не хочешь – не говори. Вообще, об этом не положено спрашивать…..
***
Валере я не стал рассказывать о случившемся, а он не стал меня расспрашивать. Он лишь встретил меня своей фирменной улыбкой до ушей, когда увидел мою хоть и побитую, но совершенно счастливую физиономию. В этот раз, он заварил мне иван-чай, а к чаю поставил уж не знаю, откуда добытый малиновый мармелад. Видимо, его сделали специально для меня. Мармелад был невероятно вкусным, но самое приятное в нём был не вкус, а то чувство, с которым его делали для меня. От удовольствия я даже закрыл глаза. А когда открыл их – увидел такую же блаженную улыбку на физиономии Валеры. Он, совсем как пёс радовался тому, что смог доставить радость мне. И я поймал себя на мысли, что у таких верных и добрых псов – я и сам, с удовольствием псом бы стал. Стал бы псом псов…. Только бы не уходить. Быть рядом с НИМИ всегда – больше ничего не надо. Ничего.
– Валер, а где ты работаешь?
– На ТЭЦ 22, обходчиком.
– В вашем измерении?
– В нашем, общем.
– То есть…
– Трудно объяснить, Вась… Наши миры очень близко, фактически рядом. Есть места, куда мы не заходим, есть наверное даже и такие, куда мы и не можем попасть… Но мы туда, правда, и не хотим. Но вот на ТЭЦ, мне например, нравится.
– Мне тоже. Я ведь был там, на этой ТЭЦ!
– Да я вроде и видел там тебя. Ты у сантехников на сундуке спал?
– Да… так значит, мы и раньше виделись и… увидимся ещё?
На последней фразе мой голос предательски дрогнул. Валера взял мою руку в свою.
– Мы ОБЯЗАТЕЛЬНО увидимся. Не сомневайся.
Мы сидели молча, а я вспоминал, как работал на ТЭЦ 22. Да, действительно, там были низкорослые люди с короткими, своеобразными конечностями, но я не обращал на них внимания. Ещё я видел, как кучка таких людей лежала прямо на земле, рядом с одним из корпусов ПВК. Лежали они совсем как собаки.
– И сколько ты получаешь там?
– Нисколько. Мы работаем на ТЭЦ, а ТЭЦ за это снабжает нас электроэнергией и горячей водой.
– И… что же, Газпром это устраивает? Мне кажется вы… ну, как бы не вполне подходите по духу этой компании…
– Да, мы не подходим и они нас хотели сократить…
Валера усмехнулся.
– Но не всё так просто. Видишь ли, это наша ТЭЦ. Ещё когда её проектировали, были подписаны документы, обязующие это предприятие снабжать Белоречье энергией. Поэтому, даже если они нас сократят – прекращать энергоснабжение нас, они не имеют права. Только при разрушении всех энергоблоков. И этот договор, знаешь ли, имеет двустороннюю силу.
– Двустороннюю? То есть….
– То есть, если они прекратят энергоснабжение – трансформаторы сгорят. Все. Сразу. А строить новые дорого. И долго. Пока будут строить новые – ТЭЦ будет стоять, а это – почти разорение, по теперешним меркам. Они провели однажды полную реконструкцию трансформаторов, но им это не помогло. Да и не только в трансформаторах дело. Если мы не будем там работать – заклинит турбины. Есть у нас там пара секретов, и мы имеем на эти секреты юридическое право. Турбины заклинит, котлы дадут свищи, начнут осыпаться стены…
Валера вздохнул. Видно было, как неприятно ему говорить на эту тему.
– К сожалению, всё это неизбежно. Враг не остановится перед перспективой разрушения одной ТЭЦ, чтобы избавиться от нашего общества навсегда. Они даже пытались переоформить договор, построить нам местную электростанцию… Конечно, мы не пустили их. Но они продолжают искать пути, чтобы избавиться от нас, и конечно, рано или поздно, найдут. Поэтому, мы возьмём у них деньги, и построим свою электростанцию. Здесь. Договор будет переоформлен и ТЭЦ 22 перестанет иметь обязательства перед нами. И тогда мы уйдём с ТЭЦ.
– И что же… Тогда вы….
– Да, Вася. Тогда наши миры разделятся окончательно. Нейтральной земли больше не будет.
Мы замолчали. Мне стало жутко. Оказывается, на моих глазах, разрушается последняя спайка между нашими мирами… И мы останемся с врагом НАЕДИНЕ. Ну что-ж, это наш враг, мы его заслужили.
– А сейчас наши миры не разделены?
– Разделены, но не так, как запланировано у новых «хозяев». У хозяев, которых мы не признали. Раньше было не так. Когда у нас был общий хозяин, наши миры должны были стать одним. Он любил бывать у нас. Он, как и ты, отдыхал здесь душой.
– Андропов?
–Да. Это он организовал здесь стройку, построил дома. До этого мы в конурах жили, какие сами могли своими лапами себе построить. Оставил нам строительную технику.
– А Хрущёв?
– Он нас открыл, как расу людей. Выдал нам паспорта, дал гражданство, в институты стали нас брать при нём… он и дома бы нам построил, да не успел. Но хорошо, хоть Андропову показать нас успел.
– У нас об Андропове разное говорят…. Врут?
– Врут, но не всё. Он сделал много зла людям, и причинил им много боли. Особенно, вам. Но это ещё не всё о нём. Далеко не всё. Многого о нём не знают даже те, кто его нахваливают на все лады…. Слушать противно, если честно. Мы не хвалим его. Мы…. Просто любим его. Просто, как человека, который послужил нам. Фотографии на стене видел?
– Да.
– Пойдём ещё посмотрим, вместе. Ну эти комментировать не надо и так всё видишь. А вот такие у нас соседи живут.
Валера показал на кота, стоящего на фоне солдат-птероидов.
– Дерётесь с ними?
– Бывает, по молодости. Они не такие как мы, они скорее на вас похожи. Прямого вранья, конечно, среди них нет, но и правду там можно не услышать…. Такое вот у них противоречие. Страдают, конечно…. Но вас они почему-то не любят.
– Как и мы друг друга.
– Ну да. Только они друг друга любят. Да и наши с ними живут на одном острове, под их началом. Очень странные псы. И вроде даже денежный расчет у них там есть. Мастерских много. Я там гостил пару раз, но мне там не понравилось. Так, в принципе псы как псы, только с котами дружат. На кошках женятся, за котов замуж выходят.
– Кто ж у них рождается то?
– Бывает что и никто. А так, и щенки бывают и котята. Но щенки конечно с кошачьими чертами, и котята с собачьими. Вырастают в котов, либо в псов. Котопсов нет, не бойся!
– Слава Богу!
– Да уж.
– А в нашем мире гостил когда-нибудь?
– Да, бывал. В Курьяново бывал. Ну на ТЭЦ 22 какое-то время жил, как раз там где ты спал, в доме сантехников. Там мне нравилось. На МНПЗ бывал частенько. На отстойниках Курьяновских. Там, кстати, тоже наши работают. Но вообще постоянно шляться через Границу нельзя, можно увязнуть в чужом мире. Только некоторые могут так.
– И я увязнуть могу?
– Нет, ты вернёшься. Но вот если второй раз попадёшь сюда… Вот тогда ты в группе риска. Солдат рассмотрел?
– Рассматриваю. А в вашей Германии орлы живут?
–Живут. Но не только орлы. Смотри.
Он достал фотоальбом и отлистав несколько страниц, показал мне вырезку из старой газеты. Газета была немецкая, 30х годов. На фотографии был, естественно Гитлер и рядом с ним стоял орёл. Но черты его физиономии были мне знакомы, не смотря на орлиную расу. Рудольф Гесс.
– Как тебе?
– Впечатляет.
– Меня тоже. Но если мы посмотрим на вырезку современной немецкой газеты – мы там ни одного орла не найдём.
– Почему?
– Потому что меняется мир. Сильно меняется.
Мы замолчали. Валера думал о чём-то своём, глядя, то ли в прошлое, то ли в будущее. А я – пытался осознать, и как-то оценить увиденное. Но, видимо мне не хватало на это мозгов. Но сердцем я чувствовал – с нашим Миром, явно творится что-то не то.
Наши размышления прервала яркая вспышка света. Я даже подумал, грешным делом, что это – термоядерный взрыв, и что мы, наверное, уже умерли…. Но всё осталось на своих местах, и даже люстра также светилась, что при термоядерном взрыве – никак невозможно. Свет был вокруг меня и во мне, проходя сквозь меня, и согревая сердце. А потом, где-то в районе платформы Депо, небо начало переливаться разными цветами, как при северном сиянии. Валера улыбнулся.
– Ты почувствовал?
– Да…. Что это такое? Похоже на термоядерный взрыв, только….