Не подлежат урезке посредством принудительного отчуждения и такие имения, которые хотя и превышают установленный для данной местности максимум и таким образом попадают в категорию латифундий, но за которыми землеустроительная комиссия признает общеполезное значение (ст. 40 п. д). Отошедший в вечность приказный строй русского государства знал политическую благонадежность. Теперь вместо неё партия «Мирного Обновления» создает новый вид благонадежности – хозяйственной. Как раньше на первую, так и теперь на вторую необходимо свидетельство от чиновника, и отказ в его выдаче будет иметь теперь еще более серьезные последствия, нежели при старом строе. Есть полное основание опасаться, что «последняя лесть будет горше первой».

Не отчуждаются (п. в ст. 40) земли, на которых расположены фабрично-заводские и промышленные предприятия, а также земельные угодья, обслуживающие их потребности в необходимом для этого размере. Весьма странно, что пункт этот совершенно умалчивает об овцеводстве и коннозаводстве, которые составляют весьма существенные отрасли русского хозяйства и нуждаются, как всем известно, в обширных площадях земли, во всяком случае не меньших, чем любое фабрично-заводское предприятие. Следует ли заключить из этого умолчания, что знаменитые овчарни и конные заводы обречены просто на-просто на распродажу, как скоро с установлением максимума землевладения их существование станет невозможным? Что нужды в том, что на их организацию положены десятки лет труда, затрачены крупные суммы? Дорогих баранов и овец купят мясники, и все дело во имя провозглашенного принципа будет раз навсегда ликвидировано. Pereat mundus et fiat…iujuria! Но в таком случае во имя этого принципа почему не применить ту же самую меру и ко всякому сельско-хозяйственному предприятию? Ведь нисколько не труднее распродать инвентарь свекло-сахарного, винокуренного или крахмального завода, нежели конный завод или племенную овчарню. И почему фабрикация сахара, водки или крахмала должна быть поставлена в более привилегированное положение, нежели выведение породистых лошадей и производство хорошей шерсти?

Партия «Мирного Обновления» в своей аграрной программе не обходит вниманием и кустарей и рекомендует (ст. 59) поддержание кустарного промысла путем подъема технического и торгового образования кустарей и организации дешевого кустарного кредита. Отправляясь от принципа принуждения и ограничения, которые так охотно допускаются ею в отношении землевладения, она могла бы очень легко и скоро разрешить этот вопрос. Для этого стоило бы только законодательным путем установить максимум числа и производства фабрик, заводов и крупных мастерских для каждой местности с таким расчетом, чтобы удовлетворение известной части народных потребностей оставалось на долю мелких кустарей. Такой ограничительный закон был бы, строго говоря, уместнее относительно фабрик, нежели относительно землевладения, ибо как раз в фабричном производстве наблюдается процесс поглощения крупными предпринимателями мелких, что совершенно отсутствует в нашем сельском хозяйстве. Однако ничего подобного не предполагается. И если партия «Мирного Обновления» совершенно основательно исключает из своей программы такие чисто революционные меры, то с таким же веским основанием она должна отказаться от них в отношении сельского хозяйства. Затраты даже и очень большие на постройки, машины, живой и мертвый инвентарь не только окупаются, но и дают хороший доход в имении в две-три тысячи десятин и становятся совершенно непроизводительными, как только размер имения будет более или менее значительно сокращен. В таком случае весь этот капитал рискует бесследно исчезнуть, а это исчезновение представляет собою не только убыток частного лица, но и умаление богатства страны. На стеснениях, ограничениях и запрещениях не возможно построить национального богатства, а можно очень скоро и бесповоротно его разрушить. Экономически безумно и нравственно преступно ставить преграды приложению честного, закономерного и добросовестного труда, совершенно независимо от того, каков объект этого труда: фабричная деятельность, промысел, торговля или земледелие. Исходя, из противоположного принципа, неизбежно придется нормировать количество товара в лавках, число станков на фабриках и пароходов транспортных компаний. Ведь все такие нормировки могут быть мотивированы заботами государства об интересах третьих лиц. Но при таких порядках мы будем жить уже не в свободном государстве, а в работном доме. Если свободная конкуренция должна быть поставлена в основу всякой человеческой деятельности, то из этого общего закона нельзя исключить ни одной из них.

Нас могут спросить: объявляем ли мы себя сторонниками принципа: laisser faire, laisser passer и противниками всякого вмешательства государства в сферу экономических отношений частных лиц. На этот вопрос можем ответить безусловно отрицательно. Мы глубоко убеждены в том, что прямая обязанность государства заключается как раз в подчинении этих отношений общим для всех, в равной мере справедливым, законам. Но это должно быть достигнуто не путем урезок, запрещений, стеснений и ограничений. Государство имеет в своем распоряжении много способов для того, чтобы облегчить всякому гражданину, одаренному трудолюбием и энергией, возможность увеличить свое благосостояние и тем способствовать достижению национальной цели: поднять общее благосостояние страны. Дешевый кредит для нужных государству предприятий, более справедливое распределение налогового бремени, введение подходящего и поимущественного обложения, прогрессивное обложение наследств – все эти меры государство обязано разумно и справедливо использовать в интересах общего блага. Правильное применение этих мер не убьет, а возвысит энергию частного лица, пред которым, будь он торговец, фабрикант или земледелец, будет поставлена задача организовать и вести свое дело так, чтобы оно даже и при сравнительно высоком обложении все же давало хороший доход. Напротив того, всякое ограничение и стеснение в приложении труда, откуда бы оно не шло, от самодержавного монарха или от правительства ультрадемократической республики, в одинаковой мере подтачивает человеческую самодеятельность и дух предприимчивости и этим наносит непоправимый вред государству. Мы достаточно долго боролись с разного рода стеснениями во всех областях жизни русского народа, чтобы в полной мере оценить их вред. Неужели, только что поборов их с одной стороны, мы тотчас же позаботимся о введении их в новый строй в ином виде?