Волшебник по залету. Книга четвертая: Копи Одинокой горы

Он задал вопрос; убедился, что огненная метла по-прежнему «метет» по двору, и сам же ответил:

– Что могло повлиять? Точнее – что изменилось в этой сумке? Только то, что я сбросил в нее головы магов, два скафандра с телами, и портальную пыль. Какой вариант выбрать? Я за последний – в ней скопилось просто прорва энергии трех начал. Но, вообще-то, надо будет проверить; поэкспериментировать. А вот этот «эксперимент» пора заканчивать.

Олег почувствовал, что внутренней энергии, расход которой он не контролировал, остается все меньше и меньше. Он сжал ладони в кулаки, и огненный шквал иссяк. А еще раньше перестали взмывать к небу черные клубы дыма, и светлые, едва различимые тени.

– Все, – выдохнул он, – закончил!

Двор был пустым и чистым. Огонь очистил его не только от плоти, одежды и оружия двух противоборствующих сторон. Казалось, даже сама память о трех десятках разумных, погибших тут недавно, развеялась безвозвратно. Если бы не память парня, стоящего в проеме ворот – у него картину этой площади в самом страшном ее формате не смогло бы выжечь никакое пламя.

– И что дальше? – спросил Олег; опять у себя; после того, как эти тягостные мысли были упрятаны в самых дальних уголках души, – куда идти, и с кем?

Конечно, первым делом следовало вернуться в бот, и успокоить там девчат. Сейчас мелькнула еще одна мысль, от которой он невольно поморщился: «Что было бы, если бы он, совсем неопытный маг, не выжил в этой схватке с четырьмя монстрами магического искусства? Как бы пассажиры бота, которых там было теперь только четверо – Маша с Эльвирой, да две хакданки – выпутывались из положения? Ведь открыть двери из него без капитана было просто невозможно!».

Еще месяц назад Олег Громов отмахнулся бы: «А мне какое дело было бы тогда, после собственной гибели? Выпутались бы как-нибудь». Теперь такого порыва Олег устыдился. Дал себе твердое слово сделать привязку основных систем бота к Маше с Эльвирой. Но прямо сейчас возвращаться в него не стал – знал, что на этот раз вырваться из корабля без плотного сопровождения девушек не удастся. А что могло ждать их в замке, какие опасности – об этом не знал никто. Даже Гора Банг, памятью которого пользовался Громов. В результате он обошел бот, едва не касаясь плечом его теплой брони, бросил чуть печальный, а больше сердитый взгляд на открытые двери той платформы, которой прежде рулил Дан, и поманил пальцем экипаж другой летающей повозки. Вот этот экипаж, состоявший из шестерки орков с Иваном во главе, был дисциплинированным.

– В храбрости креатам ничуть не уступают, а вот в уме… даже с учетом более продвинутых сетей и имплантов четырехруких, я бы поставил все же на Ваню с командой, – решил он, – им его хватило, чтобы четко следовать моим инструкциям. Главная из которых та самая, про батьку, и пекло. Хотя (усмехнулся Громов) – насчет «батьки»! Я тут, пожалуй, почти самый молодой. Ну, если не считать Маши, точнее Нетты.

Он вдруг почувствовал себя глубоким стариком, с грузом прожитых лет и предстоящих проблем. Встряхнулся, чувствуя, как в тело возвращаются силы, а в голову ясность мысли. А Иван с орками уже были рядом, пытаясь привычно выстроиться в одну шеренгу перед командиром. Но Олег махнул рукой, и пошел обратно, к замку. Проходя мимо бота, не выдержал, на несколько секунд открыл нужный люк наружной брони, и улыбнулся сразу четырем девушкам – все они сидели на кровати, в спальне.

– Одетые, – хмыкнул он неосознанно; вслух же практически выкрикнул, – все нормально. Мы победили. Ждите меня скоро.

Вскочить на ноги успела лишь Маша. Все остальные только открыли рты, но сказать ничего не успели – наружная дверь опять захлопнулась, и живая броня продолжила свое бесконечное кружение вокруг оси.

А гвардия со своим капитаном отправилась в разведку.

Глава 5. Горделий Фаст, наместник герцога в Борске

Бешенство, что раздирало изнутри Горделия Фаста, могло бы, наверное, вскипятить, превратить в пар реку, у берегов которой вырос Борск – если бы оно превратилось в пламя. Увы, магией наместник не владел. И больше всего его бесил не сам факт унижения, которому он подвергся в общении с мальчишкой-магом, а то обстоятельство, что ответить ему адекватно Горделий не мог. Не только самому магу, но и его людям.

Фаст был достаточно осторожным человеком. И умным тоже, иначе не пробился бы на эту важную, и – что там говорить – очень доходную должность. Но больше денег, которые тоненьким, но беспрерывным потоком текли на его счет в королевском банке, его привлекало в нынешнем положении уважение, которым он пользовался; в том числе от себя самого. И вот по нему, этому чувству, которое нельзя было потрогать руками, но без которого он определенно не мог спокойно жить, и прошелся своими сапогами, если говорить образно, этот парнишка.

Внешне наместник был спокоен. Вершил дела, принимал жалобщиков, ездил с инспекциями по городу. И дома – а там ждала жена, и слуги, среди которых больше всего было молодых хорошеньких девушек – тоже вел себя обычно. Необычной было та невидимая сеть с мелкими ячеями, которую он накинул на весь город поверх уже существующих. Доносчиков, тайных и явных агентов в городке у него хватало. Но самый богатый улов принес отчет десятника стражников, Горбата. Именно его десяток охранял въезд в город со стороны Злого Леса и Развалин. Оттуда приходили сквайды искателей; оттуда же появились, а потом исчезли летающие артефакты Ушедших, которыми владел маг.

Горбат подробно, в деталях, рассказал о своем дежурстве; до последней трещины описал все три артефакта; ну, и всех разумных, что прошли через хлипкие городские ворота, которые теперь нужно было восстанавливать. Тут стражник немного заволновался. Как понял наместник, он явно утаил какие-то сведения. Но нажимать на Горбата не стал; хорошо представлял, чем именно была вызвана такая заминка. О повышенном «налоге» на въезд в город чужаков знали все; и Горделий Фаст тоже. Знал, и закрывал на это глаза – если только стража не переступала все разумные рамки.

А Горбат – явно для того, чтобы поскорее замять эту тему – зачастил в своем рассказе. Как оказалось, он оставил напоследок самое главное. А Горделий, выслушав его, согласился с этим выводом. Речь шла о том, что прямо на въезде в город команда мага разделилась.

– Они смотрели на этого мага как… как… ну, на злейшего врага, – чуть запинаясь от невозможности более полно выразить свои впечатления, рассказывал десятник, – разумный, средних лет. И с ним три альвийки. Ребятня. Одна, правда, уже вполне себе… хотя тоже, наверное, не больше двух десятков зим ей будет. Хотя кто их, альвов, знает?…

Тут наместник кивнул; об особенностях внешности этих остроухих красавиц и красавцев он хорошо знал. Больше того, многое мог рассказать о них и такого, о чем в приличном обществе не говорят. А уж с подчиненным, который стоял на служебной лестнице на несколько ступеней ниже, он и вовсе откровенничать не собирался. В том числе и о вспыхнувшем сейчас интересе – именно к альвийкам.

Горбат отдал воинское приветствие; потом, помешкав, еще и поклонился, и ушел. А Горделий Фаст вызвал помощника. Таких у него было целых четыре; сейчас понадобился тот, кто отвечал за силовую составляющую власти наместника герцога в Борске. Сам же Горделий отправился обедать – в ближайшую таверну, где у него было постоянное место у окна, отгороженное легкой ширмой. В окошко он и увидел, как помощник, с целым десятком, но уже из другой, внутренней стражи, ведет нужных ему разумных. Двое стражников были нагружены какими-то узлами; явно не легкими.

Легкий позыв бросить ложку в тарелку с мясным бульоном, и броситься в управу, которую он тоже видел в окошке, и в свой кабинет, точнее, кабинеты – рабочих комнат в крыле, которое занимал наместник, было полдюжины – Горделий подавил, хоть и с трудом. Его внутреннее смятение можно было понять. Точеная фигурка альвийки, которая шла, призывно виляя бедрами, и явно заигрывая с помощником, заставляли поспешить с обедом. А чувство важности, достоинства и самоуважения, которое, наконец, удалось вернуть, хоть и не в полной мере, утверждали – вести себя нужно, как обычно, как привыкли люди, хотя бы тот же хозяин таверны, который лично принес сейчас жаркое из нежной телятины.

– То есть, кушать размеренно, с аппетитом. И идти к управе не спеша, отвечая легким кивком поклонам горожан. И в управе не сразу принять доставленных. Пусть посидят в холодной, потрясутся от неизвестности, от возможных неприятностей.

За этими размышлениями, которыми он словно заговаривал себя, Горделий не заметил, как покончил с телятиной.

– И вино кончилось, – заглянул он в пустой бокал; подумал, но все же решительно отставил его подальше, – хватит. Все, как обычно, вкусно. Спасибо.

Это он заявил хозяину таверны, стоявшему рядом с умилением в лице. Горделий Фаст знал, что такая вот подчеркнутая радость на щекастом лице этого разумного не маска; хозяин действительно был очень доволен тем обстоятельством, что наместник герцога в Борске выбрал для ежедневных обедов именно его таверну. Наместник, конечно, никогда не платил, но преференции, которые имел этот человек в соответствующем отделе городской управы, перекрывали этот убыток как бы не в десяток раз.

Как и намечал, Горделий совершил небольшую прогулку по центральной улице города, совместив приятное с полезным.

– И жирок немного растрясти, и жителям показать, что власть не дремлет; она всегда рядом. Ну, хватит? Погулял?

Он кивнул самому себе, хотя два стража у дверей управы приняли это, наверное, на свой счет; вошел в здание, и легко вбежал по лестнице. Половина второго этажа здесь являлась его рабочим местом.

В кабинете, за огромным столом, на котором сейчас не было ничего, кроме его локтей – ими он оперся на столешницу драгоценного мраморного дерева —Горделий Фаст еще немного посидел в одиночестве. Он словно тянул время, разжигая собственное нетерпение и любопытство. Потом, продолжив таким вот образом «истязать» себя, велел привести не старшую альвийку, хотя страстно желал именно этого, а того разумного «средних лет и ничем не примечательного», как описал ему этого спутника мага Горбат. Сам наместник этого человека в окошко таверны не разглядел; жадно пожирал взглядом лишь фигурку альвийки.

– Как же, «не примечательный»! – подумал он в раздражении, когда влетевший в кабинет от сильного толчка в спину разумный вдруг принял горделивую позу, и выкрикнул:

– Я маг, уважаемый. Брон Патамбу, Посвященный третьего круга Жизни, и ближайший помощник Истинного мага Жизни Дора Му. И у меня есть важное сообщение для моего наставника.

Горделий с ответом не спешил. Размышлял; строил в голове расклады. В королевстве, и в Конклаве магов. Прежде эта таинственная организация была в глубоком подполье. Если и влияла на жизнь королевства, то опосредствованно, через магов, которые ему подчинялись, как говорится, душой и телом. Но уже больше двух десятков зим само упоминание этого могущественного объединения не каралось смертью на месте. Более того, нескольких Истинных магов он знал лично; что говорится – в лицо. Не стремился к общению с ними, но и не уклонился, когда ему такое общение предложили. Оно и понятно – наместник в городе, через который шел основной поток аретфактов Ушедших («Которые Конклав, кстати, проклял», – усмехнулся он), был человеком нужным, полезным. С ним в столице, где Горделий Фаст бывал не очень часто, общались, пожалуй, охотнее, чем с самим герцогом Дайном Великолепным. Так что не вызывало сомнений – Истинные маги это не легенда, не страшная сказка на ночь для детишек. Поговаривали, что даже сам король…

– Но об этом даже думать нельзя! – одернул себя Горделий, – а вот о чем можно – так о разговоре двух Истинных, который я так удачно подслушал в королевском дворце. Никаких тайн, конечно. Просто упоминание, что этот самый Дор Му давно уже не появлялся в столице. Так что особой, приближенной к королю, он, скорее всего, не является. А значит, и разговаривать с этим магом, быть может, самозванцем, нужно соответственно.

Маг со странным именем Брон Патамбу за эту паузу, когда наместник неторопливо раскладывал мысли по полочкам собственного мозга, свой задор потерял практически полностью. И теперь Горделий видел перед собой разумного растерянного, таящего внутри себя страх и неуверенность. Такого можно было просто подтолкнуть; словами, даже не плетью или дубинкой.

– Какие сведения важные, а какие не очень, решаю тут я. Тебе объяснили, кто я такой, и что могу сделать с разумным, преступившим законы королевства?

– Объяснили, господин наместник, – часто закивал маг, – и да – никаких законов я не нарушал!

– Это мы сейчас проверим. Рассказывай!

– О чем, господин наместник?!

– Обо всем. С самого начала. А самое главное о том мальчишке, который тоже называет себя магом. Которого ты, и твои спутницы сопровождали; до Борска. И о той тысяче серебряных монет, которые обнаружились у вас. Это ведь тоже от него, парня, называющего себя магом. Правда, ветвь магии, в отличие от тебя, он не назвал…

– Он универсал, господин наместник, – машинально ответил Брон Патамбу, – а называет себя Олегом Громовым. Откуда взялся, непонятно, и именно с него начались все мои неприятности! Именно о нем я должен рассказать своему наставнику…

Речь Брона Патамбу лилась непрерывной рекой; лишь иногда она замирала – словно ее течению мешали какие-то камни. Горделий понимал, что немалую часть сведений этот Патамбу старается утаить; что они, эти тайны, могут объяснить все удивительные, даже невероятные события, что происходили недавно в Злом Лесу, развалинах древней столицы и степи оркусов. Причем совсем с другой, неприятной для Брона Патамбу стороны. Но сейчас этот рассказ прямо обвинял во многих грехах именно молодого выскочку, наглеца Олега Громова. И это устраивало наместника.

Наконец, ручеек слов иссяк. Брон явно хотел выплеснуть еще немало грязи на отсутствующего тут соперника, но Горделий слушать его по второму кругу не собирался.

– Хорошо, – стукнул он по столешнице, – мы этот разговор продолжим. Позже. Сейчас тебя отведут обратно в гостиницу, где ты остановился. Вернут деньги… четвертую часть, по справедливости. И ты будешь ждать моего разрешения. Думаю, что скоро ты увидишь своего уважаемого наставника. Ну, или другого Истинного мага.

Это он, усмехнувшись, пообещал уже про себя.

– А-а-а…, – затянул охрипшим голосом маг.

– А с остальными я еще буду разбираться, – наместник изобразил на лице суровость, и маг судорожно сглотнул, – может, ты и увидишь их. Иди – ты свободен.

В кабинет скользнул помощник. Получил нужные инструкции, и увел Брона Патамбу. А вместо него впустили альвийку. Но уже без толчка в спину. Девушка действительно была прекрасна. Но наместник не был бы столько зим на своем месте, если бы не умел совмещать многие вещи; иногда, казалось, несовместимые. И об одной из них, работе, никогда не забывал. Потому в лице альвийки, которая повела себя достаточно вольготно – подошла к столу, и наклонилась, опершись локтями так, что в расстегнутое одеяние, явно отысканное в развалинах, можно было рассмотреть не только полные, совершенных форм груди, но даже пупок – все же проявилась неуверенность. А наместник жадно рассматривал не только внешние особенности. Искал и тот огонек ненависти к магу-самозванцу, Олегу Громову, о котором сообщил ему настоящий маг, Патамбу. И рассмотрел – лихорадочный блеск в глазах, который выплеснулся грязным ругательством, как только наместник упомянул имя молодого мага.

– Да! – выкрикнула она в полный голос, и наклонилась еще ниже – словно приготовилась к прыжку, – ненавижу его! Готова своими руками рвать, и зубами грызть – только чтобы уничтожить его! Вообще на все готова!

– На все, говоришь?!

Наместник вскочил не вальяжно, как обычно в этом кабинете, а стремительно, уже не сдерживая себя. Об обежал стол, схватил альвийку за руку, и потащил ее в двери. Не в те, куда вывели мага, и в которые вошла эта неистовая красавица.

– Пойдем! – поспешил он в спальню, которая тоже была в его апартаментах, – ты мне сейчас все расскажешь про этого Олега Громова. И не только расскажешь…

Глава 6. Олег Громов. В подземелье копей Одинокой горы

Двери в замок были открыты. Ничего нового в большом зале, единственном внутри громадного здания, увенчанного шпилем с камнем-накопителем, Олег увидеть не ожидал. Все это – и гладкие стены без единого узора, и сводчатый потолок, и два трона посредине – он уже видел; глазами Горы Банга. И его же мысли утверждали, что стены, в которых не было видны ни одной трещины, скрывают в себе двери, а за ними внутренние помещения. А еще был обычный здравый смысл, который утверждал: копи – это ведь какие-то горные выработки. И раз их не видно на поверхности, значит, они расположены под землей. Там, предполагал Громов, и располагались настоящие апартаменты двух Истинных магов.

– Еще и гостей нужно было где-то размещать. А главное, работники – шахтеры, слуги, рабы… где-то там Артан с Громом. Ты не знаешь, где они? А ты?

Это Олег спросил у двух разумных, одетых как-то чересчур вычурно для обычных прислужников. Сам Громов назвал бы их дворецкими или, к примеру, мажордомами. Они стояли по обе стороны массивного каменного сооружения, которое в верхней своей части раздваивалось, превращаясь в два трона. Увы, ни один из них не ответил, даже не моргнул глазом. Нет, они, конечно, моргали, но совсем не в качестве реакции на слова юного мага, и его поступки. Какие поступки? Да он просто вбежал на постамент, потом по ступеням, которые располагались по бокам тронного ансамбля, и в анфас не были видны, и уселся на один из тронов. Потом на другой, отметив, что сидеть тут жестко и не очень удобно.

– Хотя, может быть, они просто не подходят по размерам моей заднице, – усмехнулся он, – один великоват будет… раза в три. А в другой с трудом втиснулся. А эти ребята даже не почесались.

Он спрыгнул, прямо сверху. Утвердился на ногах перед одним живым «истуканом» – мягко, без переката и приседа, словно с двадцатисантиметровой ступени бота шагнул. Хотя здесь, прикинул он взглядом высоту до сидения тронов, было не меньше четырех метров. Еще и посмотрел с победным видом на Ваню – смотри, как я могу!

Гигант предсказуемо улыбнулся. А Громов опять остановил взгляд на разумном, который сейчас даже не шевельнулся. Он был чуть ниже Олега; черты лица были незапоминающимися; разве что рваный шрам в левом углу рта заставлял бы невнимательного зрителя посчитать, что мажордом постоянно усмехается чему-то.

– Такое впечатление, парень, что кто-то сунул тебе палец в рот, и со всей дури рванул, – сказал Олег прямо ему в лицо.

«Парень», на вид вдвое старше юного мага, опять не дрогнул. Тогда Громов глянул в его глаза другим зрением, подвластным только опытным магам. Невидимый щит проник сквозь кожу и кости черепа, и Олег ужаснулся – настолько густыми и перепутанными были в мозге этого несчастного серые пряди плетений. Что это были именно плетения, а не мешанина магической энергии Разума, было понятно. Сложная структура была скреплена в отдельных частях какими-то скрепами; многие части повторялись. Однако понять всю ее Олег был не в состоянии – просто не хватало знаний. Но одно он уяснил точно – вытащить эти пряди из ткани мозга силой, без соответствующих плетений, не получится.

– Выдрать – да, это я смогу. Но, вместе с корой, в которую проросли эти пряди. И что получу в результате? Нет – что получит этот несчастный? Ничего хорошего. Если не считать, конечно, что придется его добить, в порыве милосердия. И кто это тут так напутал? И кто сумеет распутать, не потревожив серых клеточек мозга? Понятно кто – Глайда Маир, Истинная магиня Разума, и здешняя хозяйка. Нет. Тут я не прав – бывшая хозяйка. Правильно я говорю?

Это он спросил уже у самой Глайды, у ее головы, которую незаметно для себя достал из сумки. Глаза у нее, кстати, по-прежнему были открыты; и она продолжила свое круговое движение, наматываясь косой на запястье парня. Недолго, всего один виток. Но этого ей, очевидно, хватило, чтобы послать какой-то сигнал, скорее всего, магический, обоим своим прислужником. Страшный груз опять исчез в сумке, а Громов шагнул в сторону, чтобы в него не врезался мажордом, который с яростным криком и поднятыми к бою кулаками бросился на него. Ну, не хотел Олег травмировать этого дядечку. Нетрудно было перехватить его в прыжке, нажать на нужные точки – чтобы не пришлось пеленать физическими или магическими путами. Одного не учел Громов – что за его спиной стоит Иван. И скорость принятия решений у этого гиганта мало чем уступает его собственной. А тело так реагирует еще быстрей.

– Нет! – выкрикнул короткий приказ Олег, и Ваня его исполнил.

Но – со вторым противником, который несся сюда же, к месту такой неравной схватки; тоже, очевидно, по велению своей повелительницы. Этого старший гвардеец просто ухватил левой пятерней за шею, приподнял и чуть придушил. Не фатально, лишь до потери сознания. А вот первому не повезло. На его голову обрушился огромный кулак, размером с эту самую голову. Человек рухнул на колени, и сразу же всем телом на пол. Смотреть на него было страшно – у него просто не было теперь головы. Иван одним ударом вогнал ее внутрь организма, сравняв макушку с плечами.

И сейчас стоял, виновато пожимая плечами.

– Второго-то отпусти, – велел ему Громов, стараясь не смотреть на труп.

Из последнего, кстати, не вылилось никапли крови. Но в том, что пытаться реанимировать это тело магией, или в медицинской капсуле абсолютно бесполезно, Громов был уверен.

– Особенно магией, – покачал он головой чуть удрученно, – плетение-то внутри него никуда не делось. Ну, Глайда, баба стервозная! Что бы такого придумать вместо быстрой и безболезненной смерти для твоей головы?! Придумаю, не сомневайся.

Он сам глубоко внутри себя был уверен, что излишней жестокости не допустит даже в отношении таких вот монстров, как Истинный маг Разума. Но эта вспышка неприкрытой ярости позволила ему успокоиться, вернуться в реальность, которая пока ограничивалась залом с пустыми тронами и внимательными взглядами его гвардии. Ну, и двумя телами рабов бывших хозяев замка; одному из них Олег все же надеялся как-то помочь. А еще помощи ждали Артан с Громом, Дория и остальные гномы; еще, скорее всего, десятки рабов, которые обслуживали шахты и самих хозяев. Потому Олег велел Ивану (а точнее, его подчиненным) прихватить с собой оба тела – и живое и мертвое – и двигаться за ним. Сам же круто повернулся, и зашагал назад, к входным дверям. И уже оттуда начал обследовать стены.

Он вспомнил в этот момент еще раз гнома-искателя; молоток, которым тот обстукивал стены, и кувалду, которой Артан «вскрывал» замки. Олег тоже мог бы пошарить в сумках, и отыскать там какой-нибудь инструмент. Но зачем? – самые надежные и точные инструменты были всегда с ним.

– Это магия и знания из нужных баз, – едва слышно, под нос заявил он, останавливаясь в том месте, где магический щуп определил какое-то несоответствие общему массиву каменных стен.

Кстати, в этот массив едва пробивался лишь щуп коричневого цвета, сформированный магией Земли. Все остальные, а Громов потренировался, попробовал попеременно и другие, просто скользили по поверхности камня. Щуп же показал, где располагался запор. Олег опять вспомнил про кувалду Артана. Сам сейчас всмотрелся в этот участок стены. Здесь бесполезен был дроид-взломщик; а плетения, которые наложил на замок очень опытный маг, были неподвластны Олегу Громову. Хотя он их видел, но распутать…

– Да – если попытаться грубо взломать, может совсем заклинить. Или на этот случай предусмотрены какие-то ответные меры в адрес взломщика. Я-то, быть может, особо не пострадаю, а вот ребята…

За спиной шумно дышали орки, и Ваня. В этом дыхании Олег прочел, кроме самой работы могучих легких, еще и безграничную веру в него, своего командира и кровного собрата. И Олег не мог разочаровать их! Вгляделся в сложное плетение еще раз, и вдруг понял – что-то эти линии и узелки ему напоминают. Ну как же! – что-то подобное закрепилось в голове из базы знаний «Взлом», четвертый уровень которого он успешно освоил. А тут еще сами всплыли и «Программирование», и «Хакер». Мудреные переплетения вдруг стали понятными; каждая отдельно, и все вместе. Можно было восхищаться мастерством мага, собравшего этот сложный магический механизм; бесконечно любоваться картинкой внутри металла.

– А еще, – решил Олег, собираясь с духом, чтобы вторгнуться в эти безупречные построения, – удивляться тому, что обычная наука и техника смыкаются с магией – тем теснее, чем выше уровень у каждой из них.

Он уцепился щупом, как присоской, к первой линии; сдвинул ее совсем чуть-чуть. Потом еще. Разгибал невидимые скрепы, и собирал их в другом месте. Вполне можно было закончить, внеся изменения в основной контур плетения – тот, что отвечал за распознавание матрицы разумного, пытающегося открыть дверь. Но начинающему магу («Техномагу!», – поправил себя Олег) этого было уже мало. Теперь он желал не просто взломать замок, а перепрограммировать его, привязать к собственной ауре. Как у него это получилось? Просто великолепно. Но это слово такое громкое. На деле же дверь просто распахнулась внутрь, без скрипа и щелчка язычка замка. Последнего, впрочем, тут просто не было.

Лестница, куда попали Громов со своей гвардией, сделала, наверное, целый оборот вокруг центральной оси. Которая оказалась залом, чуть меньших размеров, чем верхний, тронный. И уже в нем обнаружились другие двери, здесь ничем не замаскированные. Всего четыре, на равном расстоянии друг от друга и, быть может, как-то ориентированные. Увы – здесь, в толще камня, чувство направления Олегу отказало. Что удивительно, и нити в магическом пространстве были исключительно коричневого цвета, и они буквально теснились – хватай и твори!

Чему так сильно удивился парень? Просто вспомнил ту магиню, голова которой лежала в его сумке. Вот ей творить в таких условиях было очень проблематично.

– Или она тоже была универсалом? – выдвинул самому себе гипотезу Громов, – или использовала тут лишь внутреннюю энергию, или накопители… гадать можно долго. Нужно просто пойти и посмотреть.

Здесь запоры – тоже магические – были куда как проще. На первое плетение Олег затратил не больше пяти минут. Теперь и этот внутренний механизм подчинялся ему. А внутри оказался длинный ход, заканчивавшийся отработанными и действующими шахтами. Самих шахтеров, и разумных, обслуживавших их – как-то поваров, уборщиков, еще кого-то, не встретившихся Громову с командой, но непременно присутствующих тут – оказалось на удивление мало. Олег насчитал здесь не больше трех десятков душ. А сколько до них было загублено под сводами этих штолен, не мог сказать, наверное, никто.

Под землей тут был целый городок; со всей нужной инфраструктурой. И город этот жил и работал, не поняв еще, что остался без хозяев. Сам Громов не захотел признавать себя хозяином вот этих несчастных существ, которые внешне выглядели если и измождено, но вполне аккуратно, и даже сыто. Олег сунулся на запах в пищевой блок – там пахло вполне аппетитно; главное, что отметил Олег, тут готовили из натуральных продуктов. Он, было, и сам решил попробовать; вспомнил, как в каком-то фильме командиру полка в армейском пищеблоке наваливали кашу из солдатского котла. Впрочем, во время своей службы Олег такой картины не видел.

Что отвратило его от такого вот шага? Лица поваров. И они, и сами шахтеры, и работники какого-то металлоперерабатывающего цеха были неживыми, равнодушными ко всему, даже собственной судьбе. А физиономиями сильно напоминали дворецких.

– Кстати, парни все еще таскают их? Но здесь их приткнуть просто негде. На удивление высокий уровень порядка. Хозяев, какими бы нелюдями они не были, надо в этом отношении только приветствовать, – решил Громов, и тут же, – блин! Надо ведь будет и с этими несчастными разбираться! Быть рабовладельцем я не желаю, а у этого многоголового рабочего «организма» просто кончится когда-то завод. И они поумирают тут! Пусть даже грех будет не на моей душе… или на моей?!

Он резко развернулся, и поспешил назад, в общий зал, и следующую дверь. Здесь было царство Истинного мага Земли. Все говорило об этом – главным образом, мастерские, в которых несколько таких же безучастных к окружению гномов работали уже с чистым металлом. На вид это было обычное серебро, понял Олег. Хотя в таком количестве, да еще достаточно объемными чушками размером со средний кейс, он прежде этого благородного металла, конечно, не видел. Была и особая мастерская, или плавильня, запор в двери которой тоже был повышенной сложности. Но Громову был уже привычен алгоритм создания таких плетений; их явно формировал один маг.

Он зашел внутрь, оставив гвардию за дверью. Никто не мог подсказать ему, но Олег был уверен – именно здесь работал Истинный маг Земли, выделяя магический металл из таких же чушек, какие видел в другой мастерской. На это указывали и сами чушки, и лежащие рядом, отдельной стопой, тонкие пластины такого же цвета и, наверное, химического состава. Но Олег поднял одну такую пластину, прижал ее на несколько мгновений к щеке, и закрыл глаза. Почему-то представилось, что он сидит в капсуле, в капитанском кресле, и в первый раз сливается сознанием с живой броней. Ощущения были очень похожи.

Все пластины, а было их тридцать восемь штук, тут же оказались в сумке. Можно было прихватить и тяжеленные чушки, из обычного серебра. Но Громов решил заняться этим позже. Слишком много таких было в соседнем складе. Покои гнома-мага не поражали роскошью. Были удобными? Да. Но – только для средневековья, в котором и пребывал этот мир. Ванна с горячей водой и теплый клозет, конечно же, присутствовали. И огромная кухня, где как раз что-то жарилось, пеклось – прислуга тут явно готовилась к приходу хозяина.

Олег не стал острить – мол, вот я и пришел; встречайте! Никто бы из прислуги тут его бы не понял. Здесь тоже были безучастные взгляды, и никакого удивления, или возмущения – когда совсем посторонние лица, Громов с Иваном и орками, бесцеремонно расселись за столы в столовой, и принялась уничтожать припасенный…

– Обед, или все-таки поздний завтрак? – лениво размышлял Громов, обгладывая косточку какого-то животного, – а неплохо тут этот маг пристроился. Но я бы не смог жить тут год за годом, ощущая тонны камня над головой. А этим бедолагам определенно не светило еще раз увидеть солнце и звезды. Все-таки надо постараться; решить эту проблему. Помочь людям – раз. А еще, может пригодиться, в будущем. Но где же все-таки Артан с Громом? И остальные?