Сказки Разноцветных Духов. Невеста ветра

Глава 6. Сирокко

– Бедолага! – запричитала Скрепа.

– Сам виноват, кидался камнями в Премудрую Паву! – ответила Шампи и взяла очередную конфету.

– А что это за птица такая? – спросил сэр Бен.

– О, это не просто птица, это древнейшая и мудрейшая среди птиц. Я мало что о ней знаю. Но мне рассказывал о ее мудрости один знакомый ворон. Пожалуй, о том, как мальчонке найти ее и просить милости, вам придется узнавать у него лично. А живет он на Западе. В темном непроходимом дремучем лесу. Это совсем не такой лес как наш! Тот лес, правда, страшный. Я бывала в тех местах. Могу проводить вас.

– Ой, Шампиньоша, это было бы так здорово! С тобой мы бы не пропали, – с радостью воскликнула Скрепа.

– Печалька, ты с нами? – спросила кошка.

– Увы, нет. Я буду ждать вас с хорошими вестями дома. Думаю, вы успешно преодолеете путь и найдете эту пташку, – ответил дух.

– Совсем заучился. Я вообще думала, Скрепонька куда зануднее тебя. А она вон, отложив работу, идет помогать малышу, молодец, – одобрила Шампи.

– Ой…, работа…, а я и не подумала…, что же делать? – растерялась Скрепа.

– Я замолвлю за тебя словечко, не переживай, – успокоил ее Печ.

– Рррав! Ну, раз все решили, когда отправляемся? – спросил пес.

– Да хоть сейчас! Давайте. Соберем все самое необходимое и двинемся в путь. Пока только не знаю, как, но придумаю по ходу. Начнем пешком, – рассудительно сказала Шампи, прикидывая в уме, как бы ускорить долгий и тяжелый путь.

– Привет, дорогая! – послышалось снизу. – Шампи, встречай гостя!

– Это еще кто! – недовольно пробурчала кошка и свесила мордочку с ветки.

Через секунду она одним прыжком спряталась за сэром Беном.

– Что с вами, Шампиньоша? – поинтересовался пес.

– Эээ… все отлично, я тут просто…

– Шампи, что такое? Ты что, кому-то должна целое состояние, и он пришел за долгом? – засмеялся Печалька.

– Типун тебе на язык, там просто, ну, в общем…

– Давай рассказывай, или я слетаю и сам посмотрю, – подначивал растерянную кошку дух.

– Это Сирокко…

– О нет, нет! – заныл Печаль.

Нежданный гость тем временем не унимался.

– Шампи, ну я же знаю, что ты дома!

– Слушайте, некрасиво. Стоит там, ждет. Не по-хозяйски это, – вмешалась Скрепа, поглаживая по голове уснувшего котенка.

– Да ты знаешь, кто это? Это Сирокко! – хором сказали дух и кошка.

– И что же, он враг вам? – спросил пес.

– Хуже… – выдохнула Шампиньоша, – сейчас, ему надоест ждать. Он уйдет, и я расскажу о нем.

– О ком ты расскажешь? – очень красивый молодой дух цвета вермильон подлетел к веткам, на которых расположилась компания.

– О! Какая радость! Кого я вижу! Сирокко! Ты! В нашей глуши! Какими судьбами?

– Я так и понял: ты до такой степени опешила от радости, услышав мой голос, что даже впала в ступор и не вышла меня встречать. Я мельком видел, как симпатичная мордочка выглянула и спряталась, – засмеялся дух.

Он говорил что-то еще, улыбался, Шампиньоша заметно злилась, но отвечала наигранно вежливо и приветливо. Скрепонька не слышала их слов, она не сводила глаз с нового знакомого, и отчего-то щеки ее горели.

– Ну ладно, вроде со всеми твоими гостями я познакомился, а это что за бежевая мышка с краснющими щеками? Диатез у духа? – неожиданно красавчик указал на Скрепу. Ей вдруг стало так неловко. Как он назвал ее? Мышь! У кого красные щеки? Душенька забылась, потеряла равновесие и упала с ветки.

– Скрепа! – закричали друзья.

– О, прекрасное имя! Интересно, она дух канцелярских товаров? – съязвил Сирокко.

Скрепа лежала на снегу и умирала со стыда. Душенька упала! Созданная летать и парить! Навернулась с ветки носом вниз. Это определенно был позор всей ее жизни. Печалька подлетел к Скрепе и осторожно поднял ее.

– Ты чего это? – спросил он, еле сдерживая смех.

– Я не знаю, я… не знаю.

– Так. По-моему, ты переработала. – Он подхватил ее и посадил на ветку. Но в иве уже никому не было дела до Скрепы. Новый дух болтал с Шампи в сторонке, а пес возился с котенком.

– Кто он? – тихо-тихо спросила Скрепонька Печальку.

– Ох, он еще хуже, чем вещун беды…

– В смысле? Что у него за дар-то?

– Ну ладно, слушай…

Далеко-далеко в южной сухой пустыне много веков назад у великого Духа Ветров, песочного цвета, родилось четыре сына: Бриз, Бора, Фён и Сирокко. Старший Бриз, повелевал тёплым ветром, дующим с берега на море ночью и с моря на берег днём; был он цвета небесной лазури, являлся для людей летней благодатью. Два средних брата Бора и Фён были как две противоположности, первый управлял холодным резким ветром, дующим с гор на побережье или в долину, и был цвета вердигри, второй главенствовал над лёгким тёплым ветром, дующим в том же направлении, что и слуга брата, обладал гиацинтовым цветом. Младший брат был любимцем отца. Сирокко властвовал над сильным южным ветром, зарождающимся в пустыне, и раскаленными песчаными бурями. Яркий, цвета вермильон, ловкий и быстрый, он мог бы воплотить в жизнь все надежды своего отца, обогнав братьев, но судьба распорядилась иначе. Его ветер стал вольным, юный дух отпускал его в тысячи направлений одновременно, пренебрегая своими обычными обязанностями. От своих подопечных вихрей, бурь и ветерков дух быстро узнал, как интересен и разнообразен мир. Он с жалостью смотрел на покорных отцовским указаниям братьев, им все больше овладевала тяга к познанию мира. Он хотел побывать всюду. Скоро он и вовсе перестал выполнять свои обычные обязанности. Великий Дух Ветров разгневался на младшего наследника. Разъяренный непокорностью сына, он изгнал его из семьи и лишил власти над ветрами. Но один маленький ветерок, успевший услышать много историй от старших товарищей, сбежал вместе с прежним хозяином. Остался верен ему и делил каждое путешествие. Так Сирокко стал духом-отшельником, и везде следовал за ним его окрепший и повзрослевший вечный спутник – ветер странствий. Сирокко облетел весь мир, знал каждый уголок, его мечта сбылась, а расплатой за нее стало изгнание из семьи. Вся его жизнь – это дорожная пыль, морская соль и ночные звездопады. Всюду, куда бы он ни прилетел, появлялся ветер странствий и жажда путешествий. За это многие его не любили, ведь далеко не всякий и не всегда готов собраться и пуститься в путь, а появление Сирокко предвещало скорую дальнюю дорогу.

– Какой он… – Скрепа восторженно вздохнула.

– Какой он гадкий! – передернул Печалька.

– Что ты говоришь! Он смелый, гордый, свободный… ах.

– Очнись, раз он тут, вас ждет какое-то очень долгое путешествие, теперь уж точно просто так вы эту Паву не разыщете. Шампи так старалась, чтоб он ушел. Еще, слава богу, он не в мой дом наведался. Я бы совсем расстроился. Путешествий мне только не хватало! Тут дел невпроворот.

Скрепа не слушала его ворчаний. Она то и дело осторожно посматривала на Сирокко. Он по-прежнему болтал с Шампиньошей, только теперь кошка явно сменила гнев на милость и над чем-то смеялась. К ним присоединились сэр Бен и Густав, которые тоже хохотали над шутками духа путешествий.

– Скрепа, а ты, часом, не влюбилась ли? – прищурился Печалька.

– Что? Кто? Я? – в миг очнулась Скрепонька.

– Ну, явно не я.

– Нет, ты что. Я его не знаю. И вообще, он такой весь…

– Какой?

– Ну, такой… – душенька расплылась в улыбке.

– Ахахаха. Ясно-ясно! Смелый, гордый, свободный… ах. – Передразнил ее Печаль.

– Нет, ты не понял. Он беспокойный путешественник, а я домашняя деловая душенька. У меня работа есть. И котенка спасать надо. И глупости все это.

– Ну, как скажешь, – улыбнулся Печ и подлетел к компании.

Скрепа сидела на ветке, болтая ножками в воздухе. «А все-таки он очень симпатичный», – пронеслось у нее в голове. Неожиданно Сирокко обернулся и посмотрел прямо на Скрепноку.

– Скрепа! – хором закричала вся компания.

Бежевая душенька вновь лежала на снегу под ивой, и какое-то новое и невероятное чувство заставляло ее улыбаться.

Глава 7. Караван из облаков

– Позволь, я помогу? – Сирокко стоял над Скрепой и протягивал ей руку.

– Это еще зачем? – Скрепа гордо поднялась и повисла в воздухе.

– Ты извини за мышь и диатез.

– Мало ли, кто какие глупости мелет, была бы охота слушать, – наигранно безразлично отчеканила душенька.

– Ну ладно, я рад, что не обиделась, – он улыбнулся и полетел вверх.

Скрепа невозмутимо последовала за ним, пряча от всех свое смущение.

Все покорно сидели на ветках и ждали какого-то очень важного объявления Шампиньоши. Дождавшись Скрепы и Сирокко, кошка важно откашлялась и произнесла:

– Уважаемые дамы и господа. Мой давний друг, дух путешествий Сирокко любезно согласился помочь нам в поисках Премудрой Павы. Мы отправляемся сегодня же. Как я уже говорила, путь наш лежит на Запад в Жуткий Лес к старейшему ворону, он даст нам ответы на многие вопросы. По пути мы можем недолго погостить у моей крестницы Фуксии, душеньки сладостей, радушной хозяюшки.

– Скажите, а как поживает Бусинка, внучка Золотого духа? – спросил не впопад Сирокко, Скрепе стало отчего-то очень неприятно.

– Хорошо поживает, – ревниво ответил Печалька.

– Да? Ну, вот вернемся от Премудрой Павы, надо будет непременно ее повидать. Говорят, стала еще краше!

– Краше, да не ваше! – завелся Печалька.

– И уж точно, не ваше! – ответил Сирокко.

Духи столкнулись лбами. Шампиньоша прыгнула и оттащила Печальку в сторону.

– Развели тут, понимаешь ли! Дело надо делать! Ты, Печаль, остаешься – вот и не задерживай нас. Иди домой, к Бусинке, в школу…. Давай, удачи тебе. За ивой моей приглядывай и не забудь с работой Скрепы утрясти.

– Слушаюсь, мэм! Заметь, не я начал! – недовольно сказал Печалька.

– Виноват не тот, кто начал, а тот, кто поддался и продолжил! – отрезала Шампи, – собираемся! Все собираемся в путь! Он будет долгим! Кстати, Рокко, а как мы будем передвигаться?

– Мы полетим на облаках!

Через некоторое время все, кроме Печаля, который отправился домой, сидели на большом пушистом облаке и неторопливо плыли по небу подгоняемые ветром странствий.

– Рррав! Никогда бы не подумал, что можно так вот сидеть на облаке! Ведь что такое облака? Это же пар! Ну, как можно сидеть на пару? Фантастика! Но с вами, духи, и не то можно увидеть, рррав! – Восторженно смотрел вниз сэр Бен, радостно, по-щенячьи виляя хвостом.

– Привыкайте, – улыбнулась Шампиньоша.

Сирокко сидел на самом краешке облака и смотрел вдаль, вид его был спокойным и умиротворенным. Скрепа пыталась угадать, о чем он может думать, что может происходить в мыслях этого странного, но жутко интересного духа, для которого их путешествие – обычное занятие, каких у него были миллионы. Душенька замечталась, любуясь красотой, которая царила вокруг. Далеко-далеко внизу распластались белые снежные равнины, их сменяли чернеющие лесные массивы и пестрые крыши домов. Здесь, в вышине, царили тишина и покой. Облака плыли друг за другом стройным караваном, не сбиваясь с ритма, того самого ритма, в котором бьется сердце в предчувствии чего-то восхитительного. Здесь, в небе, время теряло счет, грустные мысли стирались, как карандашные помарки ластиком, суета и проблемы прошлой жизни казались сущей ерундой. Сейчас вокруг было только бескрайнее, необъятное небо и его многоликие изменчивые обитатели – облака.

– Внимание! Скоро мы вынуждены будем совершить посадку! – зазвучал строгий голос Шампи, – нас настигают снежные тучи, и мы можем попасть в бурю. Я думаю, успеем долететь до города ремесленников, а там будет рукой подать до деревни, в которой живет моя крестница. К ночи доберемся.

Скрепа поднялась, тяжело вздохнула, взяла в руки укутанного в плед Шампиньоши котенка и была готова лететь на землю. Сирокко подхватил твердящего, что ему ужасно неловко за доставленные неудобства, сэра Бена. Духи и кошка встали на край облака, и Шампи скомандовала:

– Встречаемся у собора в центре города. Первый пошел!

Сирокко, держа пса, аккуратно полетел вниз.

– Вторая пошла! – продолжала кошка. – Пошла вторая, говорю! Скрепа, немедленно вниз лети!

– Ой! – Скрепа сообразила, что вторая – это она, и осторожно обняв котенка, полетела за Сирокко.

– Горе луковое! – прошипела ей вслед Шампиньоша и прыгнула следом, расставив все свои четыре лапы и хвост в разные стороны, подобно белке летяге.

Скрепа и котенок приземлились на одной из центральных улиц крохотного городка. Душенька взлетела над ближайшим домом, чтоб посмотреть, далеко ли собор. Казалось, он стоял совсем близко, но кривая улочка петляла множеством зигзагов, что удлиняло и усложняло путь.

– А я читал, что все дороги должны вести к собору… – сказал котенок.

– Да, ты видишь, они ведут, но как-то плохо все это продумано, ну что, малыш, придется нам переждать бурю, боюсь не удержу тебя.

– Смотри, тут закрытые торговые ряды, может, посмотрим, чем славятся местные умельцы.

– Хорошая мысль! Ты маленький молодец! – с этими словами душенька, держа сверток с котенком, полетела в большое красивое здание с резными окнами и декоративными башенками, которое больше всего походило на деревянный сказочный замок.

Шампиньоша идеально рассчитала траекторию своего падения и приземлилась прямо напротив собора. Кошка аккуратно перешла дорогу и, к большому сожалению, не увидела никого из своих друзей.

– Нет, ну я так и знала! А чего еще от них ждать! Жаль, буря начинается, придется пережидать кто где, а это здорово задержит нас. Дай бог, к ночи доберемся до крестницы.

Кошка покачала головой и спряталась от снегопада в ближайшем подвале.

– Ух, старичок, а мы с тобой здорово просчитались! – сказал Сирокко, бережно опуская собаку на землю.

– Ррав. Ничего, в миг доберемся до этого собора, без нас-то не уйдут.

– Ну, пойдем тогда через городской парк, если что, укроем там тебя от вьюги, а затем пройдем всю главную улицу ремесленников и выйдем к собору.

– Как ты думаешь, Сирокко, с нашими дамами и малышом все в порядке?

– За кошку я более чем спокоен, даже уверен, что она давным-давно у собора. А вот мышка… дай бог, цела…

– Она хорошая и малыша в обиду не даст.

– Скорее уж, он ее.

– Я заметил, она на тебя так смотрит, – улыбнулся пес.

– Вздор! Пусть, смотрит, конечно, но она не в моем вкусе. Слишком какая-то тихая, чудная.

– Она добрая! Рррав! В беде не оставит.

Глава 8. Маленький деревянный человечек

Афанасий пылился на прилавке уже полгода. Маленький деревянный человечек на шарнирчиках в выцветшем коричневом костюмчике с галстучком и в рыжих башмачках не интересовал покупателей. Он терялся среди других ярких и узнаваемых персонажей сказок, которых так любил мастерить его хозяин. Афанасия он выстругал случайно. Возможно, у него не получился кто-то другой, а, может быть, просто, что вышло – то вышло. Мастер назвал его Афанасием в честь своего соседа по дому – мелкого городского чиновника, нечестного и жадного до денег. Он поставил на прилавок свою поделку и забыл про неприметного странного человечка. Один раз за все шесть месяцев противная толстая девчонка вытащила Афанасия прямо за голову из кучи игрушек и спросила у мамы, кто этот уродец, мама не нашла, что ответить, и сказала просто: «Никто». Афанасий ненавидел другие игрушки, ненавидел и довольных туристов, покупающих их. Он постоянно норовил, пока никто не видит, столкнуть кого-нибудь с полки, так разбился крохотный бурый мишка и отлетел хобот у розового слоненка. Хозяин, находя обломки, сетовал на неаккуратных покупателей, не подозревая даже об истинной причине несчастий. А Афанасий злорадно посмеивался, прячась за спинами других игрушек.

Так и оставался бы он одиноким, если бы не случай. Однажды утром перед открытием рядом с ним поставили двух куколок. Одна была такой тонкой работы, что, казалось, ее не выстругали из дерева, а сделали из тончайшего китайского фарфора. Это бала изящная фигурка танцовщицы в красиво задрапированном платье. Хозяин поставил к ней яркий ценник и надеялся, что куколку—балерину купит первый же посетитель. Вторая кукла не была так прекрасна. Это была фигурка деревенской девушки в длинном сарафане, низенькой и коренастой, с простым лицом, соломой торчащими волосами и глупой улыбкой, в руке она держала ведро. На ее ценнике было написано: «Фигурка крестьянки. Марфа. Дерево». Афанасий из робости решился заговорить лишь с Марфой.

– Красивая балерина, неправда ли?

– Ничего красивого. Как будто ему дерева не хватило, и стругал из обрезков. Тощая вся, и ноги больно длинные. У людей нет вкуса, вот ты сколько уже тут стоишь?

– Несколько месяцев. Никак не купят.

– Вот! А потому, что покупают то, на что без слез и не взглянешь! То ли дело мы.

– А вы симпатичная!

– Еще бы, не то, что эта… тебя как звать?

– Афанасий, а вас?

– Давай на «ты»! Марфа я.

– Красивое имя.

– Пока эта воображала тут рядом с нами стоит, нас не купят.

– Возможно, но я уже привык.

– Нужно что-то делать.

– Я иногда сталкивал всяких выскочек с полки, но они стояли с краю, а эта уж больно далеко.

– Я заманю ее к краю, а ты толкнешь.

Сказано-сделано. Марфа подошла к балерине и любезно заговорила с ней, солгав красивой глупышке, что, если она встанет с краю, ее скорее увидят и купят. Так самая удачная работа мастера разлетелась в щепки. Как он ни старался, а повторить столь тонкую работу не смог и очень горевал о своей утрате. А Марфа и Афанасий с тех пор стали сообщниками и частенько портили самые прекрасные фигурки. И уже ни одному, ни второй не хотелось быть купленными, их более чем устраивало подлое существование на прилавке.

Скрепа и котенок медленно шли вдоль переполненных поделками и сувенирами торговых рядов. Чего здесь только ни было: мед, пряники, хлеб, кружево, игрушки, картины, посуда, валенки, украшения. Скрепа остановилась перед полкой с книгами. Котенок стал смотреть по сторонам. Случайно он заметил, как с соседнего прилавка упала деревянная фигурка лошадки, у которой отвалилась ножка. Густав присмотрелся и увидел, как от края столешницы отбежал маленький деревянный человечек в коричневом костюме. Через мгновение вышел расстроенный торговец, поднял лошадку и в сердцах воскликнул:

– Опять самая симпатичная вещица испорчена! Да что же это за проклятие!

– Скерпа, тут что-то происходит, – дернул душеньку котенок.

– Мм?

– Что-то нехорошее… – котенок пересказал увиденное.

– Покажи мне этого человечка с прилавка, – попросила Скрепонька.

Без труда Густав приметил его на полке.

– Противный какой-то, деревянный, а скользкий, – заметила Скрепа.

Не видевший душеньку и котенка Афанасий прямо на их глазах столкнул еще одну милую фигурку и стал смеяться вместе со стоявшей рядом куклой-крестьянкой.

– Ах, вот как! – произнесла Скрепа, схватила Афанасия и Марфу, подлетела к резному окошку и вышвырнула обоих на улицу.

– А вдруг они вернутся? – спросил котенок.

– Не смогут. Пусть теперь живут сами, как знают, и никому ничего не портят.

Афанасий и Марфа лежали на земле, падающий снег начал закрывать их белым покрывальцем.

– Что это было? – испугано пискнул деревянный человечек.

– Я почем знаю! Что-то бежевое, еле видимое нас подхватило и вышвырнуло!

– Марфа. А что теперь делать? – заныл Афанасий.

– Не пропадем, – уверенно сказала Марфа.

– Верно говоришь, не пропадете, – зазвучал тихий голос.

– Мне чудится? – затрясся Афанасий.

– Нет, я тоже слышала, – ответила Марфа. – Ты кто?

– Я ваш друг. Я за вами давно присматривал. Хотите у меня работать?

– Хотим, а что делать надо? – спросила Марфа.

– Пакостить!

– Это мы умеем!

– Прекрасно. Будем знакомы, Цинкум, белый дух.

Глава 9. Вся соль в сладком!

Когда буря утихла, все друзья быстро добрались до собора. Шампиньоша убедилась, что все целы, и расспросила, кто чем занимался во время ненастья. Оказалось, что Сирокко и Бен переждали бурю в парке, они хотели зайти в торговые палаты, да так и не успели. История Скрепы про деревянных кукол совсем не понравилась чуткой кошке, но виду она не подала. Поспешно все двинулись в путь, направляясь в соседнюю деревушку, чтоб успеть засветло.

Вечер был тихий и спокойный. Желтая луна казалась крупнее, чем в их родных краях. Несметное количество звезд усыпало синее небо. Крестница Шампиньоши Фуксия жила в большой бочке на окраине деревни. Когда-то давным-давно эту бочку обронил на дороге с воза бочар, да так и осталась она лежать там одиноко, и только деревенские детишки иногда играли возле нее. Никто даже представить себе не мог, что внутри обычной бочки кипит жизнь. Днем душенька летала по всей деревеньке, вызывала у местных жителей любовь к сладостям, а местным кулинарам дарила вдохновение и рецепты, чтоб их изготавливать. Она была веселой хохотушкой, очень дружелюбной и гостеприимной. Возможно, городские воображалы обвинили бы Фуксию в дурном вкусе из-за любви ко всему чересчур яркому и аляповатому, но местные деревенские душеньки считали ее первой красавицей, модницей и завидной невестой. Шампиньоша с незапамятных времен знала родителей Фуксии, изумрудных духов урожая. Однажды они помогли ей, когда она котенком сбежала из плена похитившего ее белого духа (см. «История Печальки»), обогрели и приютили. С годами дружба кошки с семейством духов только усилилась, и Шампи удостоилась чести стать крестной матерью их дочурки.

Друзья дошли до бочки, разрисованной всеми цветами радуги. Шампи дернула за тоненький, едва заметный розовый шнурок. Через мгновение в днище бочки отворилась дверца и показалась симпатичная душенька ярко-розового цвета, ее пухленькие губки расплылись в приветливой улыбке. Она поздоровалась со всеми и бросилась обнимать крестную. Внутри обычная бочка оказалась огромной. «Снова чудеса!» – подумал пес. Все внутреннее пространство разделяли тонкие шелковые перегородки разного цвета, образуя подобия комнат. Всего их было четыре: кухня, спальня хозяйки, гостиная и нечто вроде ванной комнаты. Фуксия показала гостям все комнаты, каждая из которых обозначала время года. Кухня затейницы Фуксии была фиолетово-зеленым летом. Здесь находилось множество аккуратненьких шкафчиков и полочек, всюду стояли красивые баночки, чашечки, блюдца и кастрюльки в тон. Гостиная – уютная красно-желто-оранжевая осень – представляла собой милую комнатку с мягким желтеньким диванчиком, заваленным крошечными подушечками в форме листочков. Спальня душеньки была вся в нежно розовых тонах, символизируя весеннее цветение. Она была заставлена комодиками, а в центре возвышалась симпатичная кроватка с балдахином, украшенным рюшами и бантиками. Что же касается ванной, это было крохотное помещение с миниатюрной сантехникой сделанной из ракушек, здесь все было белое, и Фуксия называла эту комнату зимой. Освещали жилище крохотные ароматизированные свечи и маленькие ручные светляки. Закончив короткую, но очень подробную экскурсию по бочке, хозяйка усадила компанию в гостиной и удалилась на мгновение за угощением.

– Ну и как вам моя красавица? – гордо спросила кошка.

– Рррав, это же просто бриллиант! Вот кому-то женушка достанется! – сказал сэр Бен.

– Очень милая и добрая, – пискнул котенок.

Скрепонька открыла, было, рот, чтобы тоже похвалить молодую хозяюшку, но Сирокко опередил ее:

– Шампи, как ты могла от меня скрывать такую красавицу, умницу и просто сокровище!

Скрепа передумала говорить что-либо.

– Ну, она у меня конечно прелесть, но всего лишь первая красотка на деревне, ты же всегда пел, что если когда-нибудь и откажешься от жизни холостяка, то только ради какой-нибудь заморской царевны. Тут, извини, не царевна! – ответила кошка.

– Может и не царевна, но как мила! – продолжал восхищаться Сирокко.

Тем временем вернулась Фуксия. В руках она несла огромный поднос, уставленный яствами и напитками.

– Дорогие мои, угощайтесь! Вас еще ждет долгий путь. Нужно как следует подкрепиться! – Говоря это, она ставила на стол первое, второе, закуски, кошачью и собачью еду, фрукты, овощи, соки, вино, молоко, нектар и росу – лакомства на любой вкус.

По окончании трапезы только у сэра Бена и Густава осталось место для десерта, остальные согласились лишь на чай. Фуксия расстаралась и тут же принесла пирожки, пирожные, торт, блинчики с десятком начинок и соусов, мороженное и печенье, и все это в расписной посуде из тончайшего фарфора.

Пока все ели, душенька успевала рассказывать веселые истории и петь песенки, она всем улыбалась, и на ее пухленьких щечках появлялись задорные ямочки. Больше всех радовался Сирокко. Скрепе очень хотелось пойти спать, но она ни на минуту не хотела оставлять компанию. После невероятного ужина друзья все же побрели отдыхать. Шампиньошу и Скрепоньку положили в спальне хозяйки, а Сирокко, пес и котенок остались ночевать в гостиной. Перед тем, как пойти в розовую комнату, Скрепа услышала, как Сирокко сказал сэру Бену:

– После такого приема я стал подумывать, не бросить ли идею с заморской царевной и поселиться в этой деревне. Ну, какая же душенька! Как готовит, вот где счастье!

Уснула Скрепа в плохом настроении.

На следующее утро в чистом небе бодро светило солнышко. Когда Скрепа проснулась, в бочке была только Фуксия. Она сидела на уютной кухоньке и пила кофеек с ватрушками.

– Доброе утро, Скрепонька! – бодро сказала она.

– Доброе, – сонно пробубнила Скрепа, – а где все?

– Они все давно проснулись и пошли к нашему старейшему духу узнавать насчет дороги, ведущей к ворону.

– Меня даже не разбудили, – грустно ответила Скрепа.

– Если хочешь, можешь помочь мне приготовить обед и припасы вам в дорогу.

Скрепа посмотрела в горящие огромные глаза Фуксии. Она не была так безупречно красива, как внучка Золотого духа, не была так грациозна и манерна, как городские душеньки, но было в ней что-то такое естественное, теплое, что просто хотелось присесть рядом. Конечно, она жила южнее и обладала другим темпераментом, но главное – не чувствовалось в Шампиньошиной крестнице ни капли надменности и строгости. Она походила на свежую булочку, и пахло от нее ванилью. Скрепа улыбнулась:

– С радостью. Только я не такой непревзойденный кулинар, как ты.

– Я займусь припасами и обедом. А ты, пожалуйста, приготовь что-нибудь к чаю.

На кухне закипела работа. Скрепа очень старалась. Она решила, что ей представился отличный шанс показать Сирокко, что она тоже хорошо готовит, и хозяйка из нее получится чудесная. В дорогу Скрепа напекла пряников, один из них она сделала в форме сердца и покрыла нежно-розовой глазурью, а сверху марципановым кремом написала букву «С». Что означало «Скрепа». Всю еду в дорогу Фуксия аккуратно складывала в мешочки, на которых она вышила имя каждого своего гостя. Дождавшись, пока хозяйка отвернется, Скрепонька положила сердечко в мешочек с надписью «Сирокко». Фуксия ничего не заметила, а Скрепа продолжила приготовление сладостей. На этот раз она взялась за торт для десерта. Замешивая тесто, Скрепа начала представлять, как удивится дух, когда найдет в своем мешочке сердце, как он откусит кусочек и восторженно воскликнет, что такого вкусного пряника не пробовал никогда в жизни, и тут Скрепа с гордостью скажет, что это она приготовила специально для него…

– Скрепа! Ты держишь солонку! Я, надеюсь, ты не высыпала всю соль в тесто? – послышался встревоженный голос Фуксии.

– Ой. Нет, я только крохотную щепотку.

– Молодец.

Когда Шампи, Сирокко, сэр Бен и Густав вернулись, вся компания села обедать. Старейший дух деревни поведал, что в Жутком Лесу не все спокойно, что там стали пропадать путники, а от ворона давно не слышно никаких вестей. Фуксия хлопотала, следя, чтобы все ели досыта, а гости нахваливали молодую хозяйку пуще прежнего.

– А теперь сюрприз! Сегодня мне помогала Скрепонька! Сейчас я принесу восхитительный торт, который она приготовила для вас сама! – торжественно сказала Фуксия.

Через мгновение она появилась с большим бежевым тортом, украшенным шоколадом и орешками. Все с интересом отрезали себе по кусочку. Первым попробовать лакомство доверили самому младшему поклоннику сладостей – Густаву. Котенок откусил кусочек коржа, и выражение его мордочки стало очень удивленным.

– Ну что, малыш, так вкусно? – поинтересовалась Шампи и сама попробовала торт. Ее мордочка приобрела совсем уж странный вид, но она проглотила кусочек, после чего обильно запила его чаем. Сэр Бен аккуратно откусил кусочек, съел и произнес:

– Оригинально… весьма.

Скрепонька поняла, что с тортом явно что-то не в порядке, и поспешно попробовала свое творение на вкус, он был ужасен. Слишком сладкий крем и невыносимо пересоленный корж. Скрепа с трудом проглотила смесь и виновато посмотрела на всех по очереди.

– Я, я не понимаю, как это произошло… я, я, наверное, перепутала соль и сахар или наоборот.

Сирокко ухмыльнулся и попробовал испорченный торт.

– Деточка, да это же гадость! – воскликнул он, – такой волшебный обед и такой кошмарный десерт! Просто черное пятно на радуге!

Скрепа не могла себя контролировать. Она чувствовала, что щеки ее горят и вот-вот она расплачется в голос.

– Она ни в чем не виновата! – вступилась Фуксия. – Все приходит с опытом, я уже все исправила, попробуйте тортик!

Котенок съел еще кусочек и улыбнулся:

– Другое дело! Как вкусно! Ммм, ореховый.

Все сделали вид, что забыли о недоразумении, и продолжили чаепитие. Скрепа не притронулась к своему куску. Она раньше всех ушла из-за стола под предлогом сборов в дорогу. Пока все веселились перед долгим и трудным походом в Жуткий лес, бежевая душенька сидела в розовой спаленке и горько плакала.