Три детства. Как на нас влияют семейные сценарии

Глава 8

Способы поддержания семьи и рода как общности: «Чередующиеся имена»

В семье Филиппа существует традиция, каждого мальчика называют в честь дедушки. То есть получается, что Филиппа назвали в честь его дедушки, а того – в честь прапрадедушки Филиппа. Папу Филиппа зовут Александра – в честь прадедушки Филиппа. Получается, что в роду чередуется два мужских имени, и с этим связана «забавная» история преемственности и сравнений.

Казалось, что с именем Филиппу передали от дедушки и какие-то его личные черты. Например, когда наш герой, еще будучи совсем маленьким, капризничал и сердито топал ногами, родные про него шутили: «Вылитый дед, Филипп Александрович! Тот тоже был очень серьезный мужчина».

Или другой пример, когда Филипп подрос и пришло время выбирать кружок или секцию, которую бы он посещал после садика и школы, его, не спрашивая, записали в скалолазы, потому что: «Филипп Александрович был прирожденным скалолазом и даже получил “Снежного барса”!» Наш Филипп послушался, в целом, ему нравилась его секция, хотя иногда он подумывал о том, что можно было бы попробовать себя где-то еще… Вдруг, в отличие от своего дедушки, нашел бы призвание в других делах?

Образ «того самого» Филиппа Александровича преследовал юношу везде и всегда. Ни одно семейное застолье не обходилось без просмотра старых фотоальбомов и сравнения «нынешнего» Филиппа с «прежним». Это было интересно, хотя порой казалось, что личность юноши пытаются спрятать в рамки старинной семейной фотографии и окончательно уподобить его деду. Иной раз, когда у Филиппа что-то не получалось в учебе или он забывал о каком-то обещании, ему обязательно вменяли в вину, что «Филипп Александрович был очень ответственным». Порой это злило, хотелось быть не чьим-то внуком, копией или тенью, а самим собой.

С годами Филипп примирился со своим именем, сумел отстоять личные границы. Нет, скалолазание он не бросил, но еще записался в кружок музыкантов-бардов, чтобы сидя на вершине горы, петь песни собственного сочинения. Филипп только заканчивает школу, но уже знает, что если у него родится сын, он назовет его Александром, следует отработанному «алгоритму», но постарается не давить на ребенка личностью отца.

Полезные свойства и ресурсность такого сценария:

Благодаря традиции чередующихся имен в семье Филиппа лучше укрепились связи между поколениями. Мы нередко сталкиваемся с ситуацией, когда люди не знают истории своих родственников дальше отца и матери. Часто причиной незнания становится отсутствие любопытства и то, что не удается вывести разговор на тему прошлого. У Филиппа же подобная ситуация невозможна, поскольку уже само имя несет в себе своеобразную память. Взросление юноши, как и других его родственников, сопровождалось рассказами о «прежнем владельце имени», просмотром фотоальбомов и передачей поведенческих и нравственных ориентиров («Филипп Александрович был очень ответственным»). Герой истории и остальные члены его семьи будут помнить своих предков, что может положительно отразиться на сплоченности их семьи.

Долгое время считалось, что имя если не формирует личность носителя, то по крайней мере сильно на нее влияет. О важности имен внутри культур и малой общности (семье) говорило множество ученых. В частности об этом писали в своих научных исследованиях Боровикнова Н.В. «Имя собственное как знак в языке и речи», Вежбицкая А. «Понимание культур через посредство ключевых слов» и Фалоджу Дж. Олубунми с Фахрутдиновой Ф.Ф. «Антропоним Иван в русских пословицах и поговорках» и т.д.

Риски и ограничения:

Как видно из ситуации Филиппа, при наличии в семейном сценарии чередующихся имен велик шанс того, что родственники начнут сравнивать двух совершенно разных людей просто из-за их общей номинации. Так вы можете увидеть, что от Филиппа на протяжении всей его жизни ожидали, что он будет таким же как и его дедушка: рассудительным и ответственным скалолазом, – герою истории навязывали чужие увлечения, приписывали чужие черты характера.

Как следствие, Филиппу часто казалось, что родные пытаются «превратить» его дедушку. Постоянные упреки, просмотры семейные альбомы и ожидание от героя таких же выдающихся успехов в увлечениях прежнего Филиппа сильно давили на юношу. Все могло закончиться серьезным внутренним конфликтом, кризисом личности, отсутствием мотивации двигаться дальше – ведь собственное направление выбрать «нельзя», а чужое могло просто не подойти младшему Филиппу; или, как еще один вариант, полным отторжением семейных установок, ссорами и в дальнейшем эмоциональным разрывом.

Глава 9

Семейные установки: «Ролики против велосипеда»

Когда папа Матвея был совсем маленький и гостил у бабушки в деревне, местные ребята решили научить его кататься на велосипеде. Это был уже по тем временам старый советский «Урал» с высокой рамой и тяжелыми, скрипучими и плохо проворачивающимися педалями. Маленького папу усадили на потертое сиденье и, толкнув в спину, спустили со склона в надежде, что, разогнавшись, он найдет баланс, сумеет дотянуться до педалей. Но, увы, чуда не произошло, и папа после пары секунд езды улетел в канаву, полную крапивы. Падение выдалось чудовищным, остаток лета он провел в гипсе и, наблюдая за играющими под его окнами мальчишками, пришел к выводу, что велосипед – это не для него. А когда все травмы зажили и пришло время возвращаться в город, папа Матвея узнал, что в их школе стали модными ролики, он быстро научился на них кататься: оказалось намного проще держать баланс, плюс не было ощущения, что земля где-то далеко внизу. В общем, папа Матвея благополучно освоил ролики и о велосипеде вспоминал только в страшных снах.

Вот настало время, когда уже у Матвея все одноклассники носились по двору на новеньких велосипедах, повторяли трюки из роликов в интернете, а Матвей не мог похвастаться такими же умениями, да и умениями в принципе – ему было просто не у кого учиться. Герой истории попробовал освоить соседский велосипед под присмотром хозяина, но все закончилось падением, к счастью, не таким фатальным, как у папы. Матвей с грустью ушел домой и пожаловался родителям на случившуюся неприятность. Папа с пониманием отнесся к ситуации сына, но и его попросил понять – у него научиться Матвея кататься на велосипеде не было никакой возможности, он мог бы записать его в какую-нибудь спортивную секцию или поставить его на ролики. Перспектива заниматься с тренером и в компании других ребят, у которых, возможно, все получалось бы быстрее, чем у него, Матвею не понравилась, а вот идея того, что он проведет время в компании с папой, звучала куда интереснее.

Так Матвей и выбрал ролики. Он достаточно легко научился держать равновесие, кроме того поддержка папы придавала ему уверенности. Очень скоро наш герой отлично катался и уже разучивал собственные трюки, приковывая внимание одноклассников. Матвей часто стал кататься с папой, вспомнивший о своем детском увлечении. В дальнейшем они освоили еще и коньки, ставшие своеобразной заменой роликов на зимний период.

Сейчас герой истории воспитывает дочку и на вопрос, будет ли он учить ее кататься на роликах, отвечает утвердительно. Что касается велосипеда, Матвей сказал, что больше не предпринимал попыток на него сесть и вряд ли будет его осваивать для дочери. Ему кажется, что ролики – удобнее и интереснее, и он надеется, что дочка разделит с ним его увлечение.

Полезные свойства и ресурсность такого сценария:

Этот семейный сценарий помог Матвею понять, что даже у взрослых может что-то не получаться. На примере папы он понял, что совершать ошибки или не уметь что-то делать – не страшно. Часто у детей складывается ощущение, что взрослые – идеальные люди, которые хороши во всем, что позже влечет за собой ошибочное представление о собственном взрослении («я вырасту и все буду уметь») и, как следствие, разочарование в себе, а также в окружающих взрослых, оказавшихся совсем не идеальными. Это также может спровоцировать болезненный перфекционизм. К счастью, Матвею быстро дали понять, что быть неидеальным – совершенно нормально.

Сам Матвей благодаря папе научился признавать свои слабости и открыто говорить, что у него что-то не получается, что можно назвать хорошим качеством, ведь это не только благоприятно влияет на самооценку человека, но и помогает разумно рассчитывать свои силы.

И, конечно, это придало Матвею уверенности. Несмотря на то, что сверстники часто смеялись за спиной маленького Матвея, героя это не слишком смущало, ведь его папа тоже не умел каяться на велосипеде и в его глазах все равно оставался героем (?), а потому для мальчика неумение кататься на велосипеде нисколько не делало их с папой хуже.

Риски и ограничения:

Пожалуй, самым очевидным ограничением этого сценария стало то, что Матвей лишился опыта и возможности научиться кататься на велосипеде. Рассказ папы лишь укрепил в герое его нежелание. Можно предположить, что Матвей часто опирается на опыт других при принятии решения, а также часто сдается после первой неудачи.

Подобная модель поведения может преследовать Матвея всю жизнь и не давать ему добиваться целей, ведь такая слабость характера и отсутствие внутреннего стержня редко приводят к успеху, это может очень сильно сказаться на жизненном настрое.

Стоит учитывать и предстоящий опыт дочери Матвея: вероятнее всего теперь и она не научится кататься на велосипеде и, вероятно, ее ждут такие же последствия, как и Матвея. На месте увлечения велоспортом или роликами могло оказаться любое другое значимое явление, способное повлиять на дальнейшее развитие личности и определение будущих целей. В таком случае укоренившийся пример родителя, у которого что-то не получилось в интересующей ребенка сфере, способен серьезно навредить.

Глава 10

Семейная мифология: «Страшно несчастный дядя Дима»

Юля с детства была наслышана о двоюродном дяде Диме и его злоключениях. Казалось, этот несчастный человек вобрал в себя всевозможные недостатки и жизнь его состояла исключительно из непрерывного падения на самое социальное дно. Началось все с того, что дядя Дима ленился, много прогуливал школу, врал родителям, оставался на второй год. Разумеется, он не поступил ни в какой институт, его не брали даже на самую низкооплачиваемую работу. Дядя Дима пил, курил, клянчил деньги у родителей – с ними же он, кстати, и жил до сих пор – или одалживал у знакомых, которых у него с каждым годом становилось все меньше и меньше, потому что выносить его не мог совершенно никто. Дядя Дима был грубым, жадным, эгоистичным и при этом, конечно же, ужасно несчастным.

На семейных застольях про него периодически вспоминали, каждый раз вскрывались все новые и новые подробности морального разложения дяди Димы. Юля слушала истории, затаив дыхание, сама она этого удивительного человека ни разу не встречала, а потому ее детское воображение рисовало его каким-то поистине невероятным созданием, одновременно ужасным и жалким. В конце таких историй старшие обязательно обращались к маленькой Юле с наставлением: «Вот, запомни, будешь вести себя плохо, будешь как дядя Дима».

«Как дядя Дима» не хотелось категорически, поэтому Юля изо всех сил старалась быть послушной и милой девочкой, прилежно училась, помогала по дому. Если же у нее за контрольную выходила тройка или же мама ее за что-то ругала, Юля с ужасом думала: «Ну все, теперь буду как дядя Дима». Ей даже кошмары про него снились.

К старшей школе страх Юли частично поутих, а когда она поступила в университет, образ дяди Димы и вовсе померк, но оставил после себя тревожность и навязчивые мысли о возможном «неуспехе». Первый курс настолько тяжело дался Юле, что она решила обратиться к психологу. Разбирая на одной из сессий природу своего волнения, героиня получила задание: подробнее узнать о дяде Диме и о его судьбе. Юля пошла с этим вопросом к родителям и с удивлением обнаружила, что… дяди Димы не существовало. Вернее, нет, двоюродный дядя у нее был, но масштаб его жизненной драмы сильно преувеличен. Да, действительно, он неохотно учился в школе, его почти оставили на второй год в классе пятом или шестом, и в институт он, правда, поступил не с первой попытки, и да, дядя Дима был прописан у родителей, формально он от них и не съезжал, но появлялся у них в квартире крайне редко, поскольку работал фрилансером и много путешествовал. На резонный вопрос Юли: а зачем тогда ее родные хором запугивали ее, те ответили, что с ними поступали так же, им в детстве рисовали образы непослушных соседских детей, дальних родственников, служивших как бы наглядным примером того, что плохое поведение или плохая успеваемость имеют серьезные последствия. «И нам это здорово помогло, – рассуждали родителя, глядя на изумленную Юлю. – И тебе в итоге дядя Дима пригодился, смотри, сколько ты всего смогла сделать!»

Юля, конечно, простила семью за многолетний обман, но сама она решила, что точно не станет воспитывать своих детей таким образом. Она прошла курс встреч с психологом, сумела справиться с тревожностью и, кстати, познакомилась, наконец, с тем самым дядей Димой, он оказался совсем не страшным и не несчастным, скорее, страшно веселым.

Полезные свойства и ресурсность такого сценария:

Из полезных свойств явно нужно выделить то, что Юля стала более организованной и дисциплинированной: пример дяди Димы не давал ей покоя, а потому она постоянно училась, работала над собой, чтобы не оказаться в такой же ситуации. Можно сказать, что история дяди Димы стала некой мотивацией для Юли стремиться к лучшей жизни. Так, героиня трудилась в поте лица, а когда чувствовала усталость, представляла несчастного дядю Диму, просящего деньги у всех в долг и живущего у родителей, начинала работать еще усерднее.

Стоит также отметить, что благодаря такой «притче» у Юли сложился реалистичный взгляд на мир: девочка понимала, что все зависит лишь от ее усилий, и если она не поступит в университет вполне вероятно, что в будущем ей будет сложнее. Безусловно, во всем нужно видеть меру, но зато можно с уверенностью сказать, что у Юли нет «розовых очков» и потому для нее не будет открытием, что в жизни не все достается быстро и легко и важно много работать, чтобы чувствовать себя спокойно.

Ниже будут подробнее рассмотрены последствия воспитания через запугивание чужим неудачным примером, здесь же хочется отметить, что, пережив такое давление со стороны своих родителей, Юля твердо решила не вести себя подобным образом со своими детьми и не рассказывать ни о каких «дядях Димах».

Риски и ограничения:

Говоря о рисках и ограничениях, становится очевидно: Юля подвергалась сильному психологическому давлению со стороны родственников, постоянно критиковавших дядю Диму и пугавших Юлю такой же участью, если она не поступит в университет и не будет много трудиться. Это сказывалось не только на физическом здоровье из-за постоянных недосыпов, например, но и на психологическом. Героиня постоянно думала о том, что она может разочаровать семью или вовсе оказаться на улице. Юля не чувствовала безопасности, даже когда она еще не выпустилась из школы. Она просто не позволяла себе расслабиться.

Также Юля начала сравнивать себя с дядей Димой. Постоянно искала в себе недостатки, а глядя на успешных взрослых людей начинала паниковать и думать, что у нее ничего не получится, ведь она немного «другая». Такое сравнение, чаще всего в негативном ключе, очень сильно сказалось не только на самооценке Юли, но и на ее взглядах на жизнь, сформировало из нее трудоголика.

Юля узнала правду о том, что дядя Дима – это всего лишь образ, которым ее запугивали, и что на самом деле дядя Дима всего лишь не вписывался в некие стандарты успешного человека, а потому вызывал за своей спиной ряд насмешек и домыслов. Это могло бы очень спровоцировать серьезный семейный конфликт: героиня могла бы не понять, почему ей все детство врали, перестать общаться с остальными родственниками и так далее. К счастью, Юля, занимавшаяся на тот момент с психологом, приняла это и поняла, что и родителей в свое время тоже преследовал образ такого же «дяди Димы», что в них говорила их детская травма и сформированная за них привычка, а потому семейной драмы удалось миновать.