– Подставлялы. Они специально тебе подставились, чтобы бабок срубить. Это мошенничество такое автомобильное, ещё с девяностых, нежели не знала?
Наташа только пожала плечами. Пока у тебя нет машины, куча вещей, случающихся в жизни, проходит мимо тебя: проблемы парковки, оплата парковки, парковка у дома. Это первое, с чем Наташа столкнулась, став счастливой автовладелицей. Потом её стало касаться повышение цены на бензин, автострахование, необходимость в срок оплачивать штрафы, а также необходимость тщательно изучать квитанцию с фотографией: а вдруг меня там не было и счёт попал ко мне по ошибке?
Новая автомобильная тема началась вместе с зимой, которая пришла, как всегда, неожиданно: нужно было запастись щёткой для снега и незамерзайкой. Горизонты автомобилизма расширялись постепенно, и вот теперь в зоне её внимания впервые появились специальные автомобильные мошенники, о которых раньше Наташа знать не знала. Если и слышала, то не запомнила, пропустила мимо ушей, как любую информацию, не имеющую прямого касательства к её, Наташиной, жизни.
А что, можно выпустить книгу: «Что нужно знать начинающему автомобилисту!» Конечно, какие-то пособия для чайников есть на рынке, но они, большей частью, касаются юридической стороны вопроса автовладения и физического ухода за транспортным средством. А в реале, когда у тебя появляется автомобиль, то ты сталкиваешься с миллионом проблем, ситуаций и вопросов, о которых тебя никто заранее не предупредил. Вот так же, наверное, бывает и с детьми: родить-то не трудно, но очень быстро вокруг ребёнка вырастает целый новый мир, в котором молодой маме легко и заблудиться.
А с чего бы это вдруг её посетили такие несвоевременные и вовсе не свойственные ей мысли? Наверное, месячные на подходе, да на нервной почве гормон взыграл, вот материнский инстинкт и лезет наружу, этого Серёгу-полубандита, и того хочется пожалеть, поднять, отряхнуть, дать ему в руки совочек и ведёрко… Нельзя же позволять инстинктам, каким угодно прекрасным, хоть, как сейчас, материнскому, брать верх над здравым смыслом! Наташа ещё раз оглядела диспозицию: Серёга лежал, друганы его стояли понуро, притороченные к дверцам автомобиля.
Дверцы были открыты, Шура и Толик могли совершать круговые движения вместе – каждый со своей дверцей: туда – и назад, туда – и назад. А вот оторвать руки от двери – нет, не получалось: острая кромка пластиковой стропы врезалась в запястья, не позволяя их нагружать. Поистине, безвыходное положение! Ленка, тем временем, всё же сжалилась над главарём, и он поднялся – сначала встал на колени, что сделать со связанными за спиной руками было затруднительно, а теперь пытался выпрямиться во весь рост. Светка деловито жала на кнопки своего мобильника, как будто собиралась вызывать подкрепление.
– Ты, Наташ, поезжай, а мы тут с ними потолкуем, – она дозвонилась и, не представляясь, диктовала координаты для навигатора. Наблюдать продолжение разборок Наташе не хотелось, а необходимость в её присутствии, кажется, уже отпала. Девчонки были в своей стихии, Наташа чувствовала себя лишней и была этому рада.
– Спасибо, девчонки! Только может, не надо… так, – Серёга стоял, весь перемазанный, с окровавленным лицом. В сторону Наташи он не смотрел, был полностью погружён в себя. Или вспоминал номер своего адвоката?
– Это ж волки! С ними по-другому нельзя. Ладно, пока! – Светка не испытывала сомнений и угрызений. Она знала, что делает, и стремилась в очередной раз избавить свой город от подонков. Пусть не физически, на этот раз в ход пошли воспитательные методы, но это именно то, для чего Света пришла работать в охранное агентство. И Лена. Лена, конечно, тоже! Похоже, девчонки были даже рады возможности прищучить настоящих «плохих парней».
– А что с ними дальше будет? – Наташа задала последний вопрос не из праздного любопытства. Ей, реально, не хотелось бы встретиться на дороге с этими чуваками ещё раз. Или не на дороге: её адрес и координаты они легко могли вычислить по номеру машины. Вот бы их закрыли, да на подольше! Сожаление, нет, лёгкая тень сожаления промелькнула в душе: принц из ЗАГСа оказался мошенником и подлецом. Вот он, лежит сейчас в грязи у её ног. Какая ирония судьбы!
– А что будет? Передадим их, голубчиков, куда следует, а перед этим объясним хорошенько, на будущее, чтобы бросили эти подставы. У нас получится, да, Свет? – Ленка излучала уверенность в своих силах. Парни, кажется, поняли, что не на ту напали. Никто из них больше не трепыхался. Даже Серёга.
Но сколько можно стоять тут и пялиться на него? Наташа вконец замёрзла. Впечатлений на сегодня ей хватало. Пора ехать. Когда Наташа от машины обернулась и помахала девчонкам, она перехватила взгляд Серёги. Он уже не лежал на мёрзлой и мокрой земле, а стоял на коленях, Светка махала дубинкой перед его лицом, доходчиво объясняя правила поведения на дороге. А Серёга смотрел на Наташу взглядом стрельца с картины Сурикова «Утро стрелецкой казни».
Наташа с детства запомнила эту репродукцию, их много было напечатано в конце учебника по литературе. За пятый, что ли, класс? Или за шестой? Репродукция занимала целый разворот, два листа, на ней, через всё пространство картины, через всю Красную Площадь, смотрели друг на друга бунтующий стрелец и царь Пётр. Острым ненавидящим взглядом.
Поёживаясь под этим взглядом, Наташа села в машину и поехала домой. Ничего, сейчас она доберётся до своей чистой, светлой и уютной квартиры, заварит чая с гвоздикой и кардамоном, а потом залезет под одеяло и весь следующий день под ним и проведёт – благо, завтра воскресенье!
План почти сработал. Вечером Наташа без происшествий проделала весь путь до дома, даже запарковалась у самого подъезда. Чай и одеяло сделали своё дело, нашёлся даже подходящий фильм по телевизору, в программе для полуночников. Достаточно страшный для того, чтобы полностью переключиться на переживание за героев и забыть о своих собственных. И о подставлялах. И о преступном принце. И о свадьбе Бори с Женей.
Утром Наташа проснулась поздно, как и было задумано, и не стала даже строить никаких планов. Поваляться, попереключать каналы – она так редко позволяла себе такое вольготное времяпрепровождение, что каждый подобный день отдыха стоил недели СПА-процедур: никуда не спешить, забыть о времени. И о калориях! В такие дни, а случались они, при её жёстком графике, не чаще одного в полугодие, Наташа отключала как внутренний хронометр, так и счётчик калорий. Будем есть мороженое, будем есть пирожные с кремом, приготовим себе что-нибудь вкусненькое, не одна только Женька у нас гений кулинарии! Ладно, не приготовим, а закажем интернет-доставку экзотической китайской еды.
Ну вот, план построился сам собой. Вообще-то говоря, Наташа не умела жить без плана. Он был ей нужен, план. Он её тонизировал и мобилизовал, план придавал её уверенности и приводил в хорошее расположение духа. Ну да, если у вас нет плана, если вам нечем заняться, это же означает, что вы не востребованы – друзьями или работой. Это значит, что у вас нет денег, чтобы вложить их во что-нибудь приятное и полезное: в урок танцев или в однодневную экскурсию, в повышение квалификации или саморазвитие.
В конце концов, поход в салон или по магазинам – это, если вдуматься – тоже саморазвитие и повышение качества, тюнинг, улучшение самопрезентации. А самопрезентация – это новые клиенты, сделки и продажи. Так вот, план у Наташи, даже на сегодняшний свободный день, созрел сам. Вызвав привычный всплеск бодрости и оптимизма. Подъём, зарядка, плотный завтрак и сколько угодно времени посвятим уходу за собой!
Когда раздался звонок в дверь, она как раз заканчивала сушить волосы. Лёгкая небрежность в причёске вполне простительна девушке, которая гостей не звала и не ждала, но всегда была во всеоружии. Изящный домашний наряд из сиреневого флиса и аккуратный, почти незаметный макияж – Наташа любила и умела премило выглядеть в любой ситуации. Выключила фен и пошла открывать. На коврике у двери лежал букет цветов, на площадке никого не было, только грохот шагов по лестнице. Кто стремительно сбегал вниз.
– Эй! – Наташа вышла на площадку и крикнула в лестничный пролёт. Грохот убегающих шагов затих. Наташа взяла букет. Хризантемы, желтые, белые и розовые, вперемешку. Она любила их запах, зимний, как будто хвойный. Хорошие цветы, даже жалко, что она не может их взять, принести к себе и поставить в большую вазу, чтобы аромат распространился по всей комнате.
– Эй вы, там! Я не беру цветы у неизвестных, у которых даже не хватает смелости мне показаться.
Она размахнулась букетом и бросила бы их вниз, если бы не услышала:
– А вы не обидитесь?
Мужской голос, приятный, с этакой брутальной хрипотцой, приглушённой сейчас робостью и неуверенностью. Кто же там такой застенчивый? Наташа перебирала в уме всех возможных кавалеров и сравнивала с этим, только что прозвучавшим, голосом. Ни один не подходил. Эх, была не была!
– Нет!
Топот раздался снова. Теперь шаги приближались. Сейчас она увидит таинственного дарителя. Ей на самом деле хотелось его поблагодарить. Пожать руку. Может быть, даже напоить своим фирменным чаем с гвоздикой и кардамоном. Цветы – это то, что было ей на самом деле надо. После вчерашнего. Ну, где же он? Стихшие вновь шаги обозначили местонахождение стеснительного незнакомца. Теперь он стоял на площадке этажом ниже. В наэлектризованной тишине Наташа отчётливо различала его сбившееся дыхание.
– Я только извиниться хочу. За вчерашнее. Вы, правда, не обидитесь?
Оказывается, он не остановился, а неслышно, на цыпочках, продолжал подниматься. Спиной к ступеням, он обратил своё лицо, как подсолнух – к солнцу – туда, где стояла Наташа. Поэтому она увидела его сразу и сразу вспомнила. И голос! Как же она могла не узнать его? Ведь весь вечер, а потом и ночью в ушах гремело: «Ты что, коза, вчера за руль села? Смотреть надо, куда едешь!» Правда, вчера его голос был резким, как финский нож и жёстким, как асфальт. Но это был он. Незабываемое лицо принца из ЗАГСа подтверждало очевидное: между площадками предыдущего, третьего и её, четвертого, этажей сейчас стоял подставляла Серёга и смотрел на неё умоляюще.
– Пошёл к чёрту!
Наташа отбросила букет, как змею – с отвращением и без раздумий. Ушла к себе и со всей силы хлопнула дверью. Никаких сантиментов! И как только этот козёл посмел сюда явиться! Наташа не только рассердилась, но и испугалась немного. Выходит, он отмазался, никто его задерживаться не стал. И случилось то, чего она опасалась: он нашёл виновницу вчерашнего своего в грязь лицом-фиаско.
Цветы, правда, не вписывались в картину страшной мести, но Наташа о них забыла. Лицо полубандита в двух шагах от её квартиры, её зоны безопасности – вот о чём она думала, прислушивалась, не отходила от двери. Приближалась тихонько, на цыпочках, глядела в глазок, стараясь не перекрывать его целиком. Но никто за дверью не стоял. Через полчаса рискнула выглянуть наружу: никого. Только букет лежал на прежнем месте.
Что делать с букетом, она так и не решила. Выбросить его? Да даже прикасаться к этому ядовитому венику не было никакого желания. Оставить так лежать? Разводить антисанитарию тоже было не в её правилах. Так хризантемы и продолжали увядать на коврике у двери, когда утром Наташа шла на работу. Она переступила через них и, по крайней мере, до вечера, выбросила их из головы.
День был суматошный, Бобриков опять что-то напутал, Филипп рвал и метал, клиенты капризничали, поставщики подводили, партнёры не соблюдали договорённостей – словом, всё, как обычно. Трудотерапия помогла: к вечеру Наташа не просто перестала волноваться о встрече с неприятным человеком прямо у себя в подъезде, она реально об этом забыла. Но вспомнить пришлось: выйдя из лифта на своём этаже, первое, что она увидела, были уже два букета. Увядший, вчерашний, из хризантем, и новый, сияющий свежестью: герберы. Желтый, оранжевый, красный.
Как ни странно, второй букет её скорее успокоил, чем насторожил. Ну вряд ли злоумышленник, предваряя своё злое умышление, будет заваливать тебя цветами. Второй букет Наташа восприняла как своеобразную декларацию о намерениях подставлялы. По крайней мере, этих намерений он не скрывал. Он задабривал её. Наверное, чтобы она смягчила свидетельские показания, когда её вызовут к следователю. Или в суд.
Найдя разумные объяснения действиям неприятного человека, Наташа внутренне расслабилась. Только теперь она почувствовала, что всё это время страх сидел в ней, как сжатая пружина, и заставлял её вздрагивать, дёргаться и напрягаться. Сейчас пружина распрямилась, Наташа выдохнула.
Цветы убирать почему-то не стала, вошла в квартиру, поставила сумки. И вместе с сумками как будто сняла с себя тяжёлую ношу. Оказывается, она боялась его, всё это время, и очень сильно боялась. Упрямство и злость на Серёгу мешали ей понять это раньше. Страх совсем недолго нависал над ней, но как же приятно было освободиться от него, распрямиться и дышать полной грудью!
От прилива лёгкости Наташа даже подпрыгнула, а потом начала скакать по квартире в каком-то безумном танце счастья… Звонок в дверь остановил её посреди комнаты. Наташа замерла на одной ноге, но не от неожиданности. В глубине души она знала, что так будет. Взгляд в глазок подтвердил: за дверью стоял Серёга. Волосы растрёпаны, взгляд виноватый. Ну что ж, бояться его и впрямь не стоит, но это не значит, что его стоит простить.
– Что надо?
Наташа постаралась, чтобы её голос из-за закрытой двери звучал максимально грозно.
– Все еще сердишься? А я мириться пришел. Вот, цветы тебе принес.
Наташа оторвалась от глазка и не видела, что происходит за дверью. По шуршанию целлофана было понятно, что Серёга собрал свои веники с пола и размахивал ими. То же мне, миротворец!
– Цветочкам твоим самое место на помойке. Очень мне нужны цветы от всяких … подставлял! Я звоню в полицию!
Она громко затопала ногами в сапогах, благо переобуться она не успела. Пусть думает, что она ушла вглубь квартиры и уже набирает номер 02. Сейчас он испугается и сбежит. Но из-за двери вдруг раздалось:
– Да, я подставляла! Ну что ж я, не человек теперь? Работа у меня, блин, такая! Такой способ отъема денег у населения. Мы как санитары леса – мы ж порядок на дорогах поддерживаем. Люди аккуратней ездить начинают…
Ну ни фига себе! Прямо оскорблённая невинность. И базу такую под фразу подвёл: санитары леса они, видите ли! А подставляла продолжал, обращаясь уже к ней напрямую:
– Ты вот чем занимаешься? Дизайном?
Наташа пожалела, что стоит за дверью. Эх, она бы дорого дала, чтобы взглянуть в глаза человеку, который не стеснялся делать то, что делал этот полубандит Серёга: сначала наскакивал на ни в чём не повинных людей, а потом беззастенчиво признавался в этом. Да ещё с цветами в руках! Но откуда Серёга знает, чем она занимается?
– Не удивляйся, что знаю о тебе кое-что.
Серёга как будто читал её мысли!
– Разведка донесла. Так вот, ты – по-своему людей дуришь, я – по-своему. Мы что, так и будем через дверь разговаривать?
– Так и будем. То есть нет, не буду я с тобой разговаривать.
Она всё ещё пыталась держать марку. Но Серёга не отставал:
– Будешь-будешь. Потому что тебе интересно. Интересно, например, откуда я знаю про диваны. Что скажешь, не интересно?
– Интересно. Но дверь не открою!
И Серёга сделал беспроигрышный ход: развёл Наташу на «слабо»:
– Ты что, боишься меня?
На что Наташа ответила единственно возможным образом:
– Никого я не боюсь!
И открыла дверь. Какие же мы всё-таки предсказуемые! В другой раз она бы усилила бдительность, оставшись с противником лицом к лицу. В другой, но не в этот: Серёга стоял за дверью, прекрасный, как молодой бог, и с восхищением смотрел на неё. Чуть ли не с раскрытым ртом!
Наташа насладилась произведённым впечатлением, не забыв проанализировать и свои мысли: «прекрасен… молодой бог!» Это что ещё за новости?! Правда, если вспомнить мифологию, то эти боги, особенно прекрасные, греческие, были ещё те братки: нападали друг на друга, разрушали города, утаскивали чужих жён, притворяясь то лебедем, то даже мужем избранницы. Вот на такого, полукриминального, божка был похож Серёга.
Он смотрел на неё так, как будто хотел утащить:
– Ух, ты! Хорошо, что я тебя при свете не видел, а то бы не пришел.
– Почему?
– Уж больно ты красивая. Мне не по зубам.
Говорил-то он одно, а вот его улыбка полуусталая выдавала совсем другое: захочу – и возьму. Так смотрят на своё. Ну уж нет! Наташа потянула дверь на себя, пытаясь отгородиться от этой победной мужской улыбки деревянным прямоугольником. Не тут-то было! Серёга быстро сориентировался, как будто задерживать дверь ногой входило в его профессиональные обязанности: вставил носок левого ботинка между дверью и косяком. Теперь Наташа видела его в узкую щель.
– Не уходи! Впусти меня!
Сергей говорил глухо и страстно. Наташа, не отвечая, тянула ручку двери на себя. Противостояние прервали соседи, муж и жена из квартиры напротив. Они вышли на площадку и топтались у своей двери, пытаясь понять, что здесь происходит. Пара непринятых букетов на полу склонили чашу весов в сторону нежелательного проникновения. Сосед уже был готов прийти на помощь:
– Он досаждает вам, этот молодой человек? А ну-ка, отвали, парень!
Почему-то стороннее вмешательство разозлило Наташу. Она способна и сама за себя постоять! И никого не боится. И она распахнула дверь навстречу Сергею:
– Ладно, проходи!
А соседей поблагодарила и пожелала им спокойной ночи. Конечно, им, наверное, под пятьдесят. У них все ночи спокойные. Не то, что у неё!
В тесноте прихожей они оказались совсем рядом. Наташа сняла, наконец, надоевшие сапоги, всунула ноги в тапочки. Не будет она его стесняться, ещё чего!
– Красиво у тебя тут!
Сергей пытался вести светскую беседу, но этот номер у него не пройдёт. Она его не приглашала, он ввалился к ней, устроил чуть ли не скандал на площадке, так что не надо притворяться, что он просто гость.
– Зачем пришел?
Наташа не пустит его дальше порога, даже сесть не позволит. Пусть скажет и катится по-добру, по-здорову! Куртку снимать не обязательно и домашних тапочек я тебе не дам. Не заслужил!
– Я мириться пришел. Со всей душой. Ну да, работа у меня такая – но я же не знал, что тебя встречу! Я такую красотку ни за что обидеть не хотел.
О, женщины! Все мы таковы! Даже в этой ситуации услышать комплимент Наташе было приятно. Но пусть не надеется, что я забуду о главном. Не хотел он обидеть!
– А что ж ты там не остановился?
– Так пацаны не поймут! У нас же бизнес общий. Вообще-то мы на двух машинах ездим: они сзади, я сбоку.
– Ну и гады!
Наташа и не представляла, на какой мощной профессиональной основе был развёрнут бизнес подставлял! А Сергею, казалось, не впервой оправдываться: когда-то он сделал свой выбор в пользу именно такого заработка, и теперь готов был свой выбор защищать.
– Гады, ясное дело!
– Если бы не подружки мои, так и взял бы с меня – сколько там собирался?
– Взял бы. Гадом буду, взял бы, и рука бы не дрогнула! А потом бы вернул – по-тихому. Как сейчас. Я же не могу перед пацанами лажать, за главного я у них. Они же дураки совсем.
– А ты один умный!
Наташа кидала реплики машинально. На самом деле она была захвачена разговором. Он говорил искренне, раскрывал перед ней тайны профессии. Бандитского своего ремесла. И, как ни странно, такое доверие льстило Наташе ничуть не меньше, чем серёгино восхищение. Он как будто исповедовался перед ней:
– Я машины люблю. Понимаю их. Нет, честно – вот если у тебя что сломается, ты мне сразу звони – я все сделаю. Я любую поломку нюхом чую, иногда даже еще не сломалась – а я знаю. Такой талант.
– Талант – а что ж ты бандитизмом занимаешься?
– А я бешеный. Азарт люблю, опасность, чтобы по острию, чтоб земля горела!
– Так тебе надо гонщиком быть!
Наташа никак не могла выбрать верный тон в разговоре с ним. Сначала она пыталась поучать его, как Мальвина – Буратино, но быстро поняла, что наиболее опытный и бывалый из них двоих – конечно, он, Серега.
– А я и есть гонщик!
Вот как! Теперь выясняется, что он – гонщик. Стритрейсер, что ли?
– А слабо прокатиться?
Опять это проклятое «слабо!», неужели сейчас оно вытащит её из её родной норки наружу, в холод и темноту, навстречу опасности?
– Что – сейчас? Ночью? С тобой?
В голосе у Наташи звучал ужас и немыслимость согласия, но думала она, что согласится. И вовсе не из-за «слабо», в конце концов, сколько ей лет? Нет, если она согласится, то совсем по другой причине.
– Ну что, поедешь? Заодно посмотрим, что для твоей машинки сделать нужно, после поцелуя с моей – ты ведь ее еще не залатала?
Преступная личность Сергея притягивала её магнитом. Ну да, классическая компенсация, хорошим девочкам всегда нравятся плохие парни. Хорошие девочки всегда хотят их исправить. И верят в возможность исправления. А что он там говорит о машине? Было бы здорово не везти её в сервис – он находился на другом краю города, раньше следующей субботы она туда не попадёт.
– Ты, правда, посмотришь машинку?
– Конэчно!
Сергей поднял палец и изобразил грузинский акцент. Смешно! Неприятный человек, каким Серёга был для неё до сегодняшнего вечера, менялся на глазах. Он становился ярче, чётче, как будто, слой за слоем, с него сходила воровская накипь. Как переводная картинка!
Наташа вспомнила такую детскую забаву, доставшуюся ей от мамы: целая кипа неиспользованных переводных картинок. Матовые и блёклые, они, если их намочить, прижать к листу белой бумаги и осто-рож-нень-ко сдвигать верхние слои, открывали свою блестящую и яркую сущность.
Мама была выдумщицей и вместе с маленькой Наташей оклеила такими картинками ванную комнату. В родительском доме Наташа мылась в окружении Белоснежки и семи гномов. Сравнение с переводной картинкой было явно на пользу Сергею. Решено. Наташа поедет с ним кататься по ночному городу!
– Только не долго!
Вечер трудного дня, два букета на коврике у двери, принц из ЗАГСа, оказавшийся Серёгой-подставлялой – впечатления и переживания, обрушившиеся на Наташу слишком стремительно, захватили её. Способность мыслить критически сложила лапки и не высовывалась, нет, чтобы сказать громко и отчётливо: ехать не стоит!
Но она поехала. И он помог ей выправить крыло её васильковой Ласточки. Из зимы переехали в весну, из весны в лето. Редкие встречи раз в неделю сменились ежедневными. На вопрос «Зачем ты встречаешься с этим отморозком?» Наташа нашла бы, что ответить. Если бы было кому его задать. Но никто не задавал, потому что никто не знал.
С девчонками – Леной и Светой – после того памятного вечера на дороге Наташа предусмотрительно не встречалась, отнекиваясь под разными предлогами. То же самое и с Женькой. Избегала встреч и разговоров с теми, кто мог бы задать неудобные вопросы. И была сама себе хозяйкой: ездила когда хотела, куда хотела и с кем хотела. Почему? С ним было весело, ярко, остро. Все прежние возлюбленные на его фоне казались ей пресными и квёлыми, как переваренные пельмени.
Скорость! Рядом с Серёгой Наташа ощущала, как будто она сама несётся сквозь время, и ветер времени ревёт в лицо, и дорога времени несётся из-под ног, и все окружающие запахи и краски слились в единое разноцветное колесо, асфальт плавится, покрышки горят, всё путём. Нет, никто, кроме Серёги, не дарил ей ничего подобного.
Сейчас она не неслась рядом с ним, она стояла на автодроме в толпе болельщиков и смотрела, как ярко-красный автомобиль пересекает финишную черту. Серёгин автомобиль! Наташа захлопала и гордо посмотрела вокруг: это её мужчина сейчас победил. Опять! Наташа и сама попробовала гоняться. Адреналин зашкаливает! А раньше ей казалось, что подобного ощущения можно достичь лишь с помощью катаны.
Но скорость стала наркотиком посильнее. И афродизиаком. На скорости желание усиливалось, возрастало пропорционально самой скорости. Серёга это знал. Так что самым простым ответом на вопрос: «Зачем?» был бы: «У меня с ним самый лучший секс в жизни. Такой, которого у вас, тихоходные подружки, не было и не будет никогда-никогда!»
– Здрасьте-здрасьте! Вас Наташей звать? А я – Шура.
Похоже, игривые мысли и желания придётся спрятать: на автодроме Серёгу ждала не она одна. А жаль! У них и место здесь было присмотрено, после заезда так сладко было завалиться туда, пока толпа не схлынула, под гул расходящихся голосов за фанерной дверкой… Его пыльное лицо и горячие руки, только что сжимавшие руль так же сильно… Не сегодня. Сегодня – Шура. Старый знакомец!
– Очень приятно!
Наташа узнала одного из парней с той подставы. Шура, значит? Ей действительно было приятно. За несколько месяцев непрерывного общения Серёга ни разу не познакомил её ни с кем из своей прежней жизни. Не хочет показывать её? Или не хочет показывать ей? В любом случае, знакомство со старыми друзьями выводит отношения пары на новый уровень. А Шура не унимался:
– Да ни фига тебе не приятно! Небось, вспоминаешь, как я тогда… А вы теперь – друзья, не разлей вода. Значит, и мы – тоже. Лады?
– Лады.
И это ничего не значащее «лады!» для Шуры, оказалось, значило очень много. Например, значило, что он может у Наташи попросить номер телефона подружки:
– Той, которая нас так здорово раскатала! Очень она мне понравилась! Та, светленькая! Может, я – как это называется, когда любят, чтоб его били?
– Мазохист?
– Вот-вот! Ну что, дашь телефончик?
Нет уж, дудки. Дай мне лучше свой, если захочет с полубандитом дело иметь, сама тебе перезвонит. Хотя это вряд ли, могла бы от себя добавить Наташа. Но промолчала. К ним как раз подходил Сергей.
Шура, завидев босса, дурашливо вытянулся по стойке смирно и изогнул руку в самолично изобретённом чудном приветствии. Серёга кивнул ему, не отводя пристального взора от Наташи. «Ты видела меня? – спрашивал этот взор, – ты видела, что я лучше всех? Ты хочешь меня?» Словами же Сергей сказал другое:
– Ну что, познакомились? Нат, этот безбашенный уже достал тебя своими телегами?
Наташины глаза ответили Серёгиным: да. Да! Да!!! А голос проворковал:
– Все в порядке. Счастливо оставаться, Шура!
Они ехали вдвоём по цветущим лугам, по просёлочным дорогам, по маленьким мостикам из железобетонных плит, по лесным тропинкам, пересечённым узловатыми корнями сосен, по песчаным берегам неизвестной реки, они ехали через лето и были счастливы. Пронзительно. За рулём сидела Наташа, за рулём его красного могучего автомобиля, коня, с которым Сергей не расставался, которым дорожил, а теперь вот уступил своё место Наташа. Это что-нибудь, да значило!
– Не думала, что ты позволишь мне сесть за руль!
Сейчас они летели по пустой асфальтовой дороге, затерявшейся где-то в полях. Покрытие было старым, кое-где асфальт бугрился, но машин вокруг не было, и Наташа ехала, лихо объезжая неровности полотна.
– Я сам не думал. Но – чего хочет женщина. Тем более – любимая!
Ветер, ветер задувает в раскрытое водительское окно. Что он сказал? Это то, что она услышала? Правда? Наташа поддала газу:
– Что ты сказал? Повтори!
– Я сказал: чего хочет любимая женщина… Да не газуй же ты так сильно!
Машину тряхнуло на выбоине. Наташа, стараясь не пропустить ни слова из его признаний, пропустила ямку. Не такую уж и глубокую.
– У меня педаль совсем другая, и разгоняется моя Ласточка гораздо медленнее, и … ой!
Их подбросило чуть ли не до потолка. Что это было? Лежачий полицейский, долгие годы пролежавший в засаде без дела? Наташа обернулась и посмотрела через плечо назад. Глупо, конечно, ведь для того, чтобы смотреть назад, в машине есть зеркало заднего вида!
– На дорогу смотри! Рычаг не трогай!
Наташа и не собиралась ничего трогать, она даже не поняла, о каком рычаге он говорит. Голос Сергея звучал нервно, почти зло. Это он из-за машины так разволновался? Из-за кочки? Пожалуйста, следующую кочку она объедет. По встречной. Наташа крутанула руль влево:
– Да не волнуйся ты так, здесь же все равно никого нет!
Машина рыскнула к левой обочине, выправилась и снова ехала в своём правильном ряду. Всего лишь краешком задев огромный булыжник, не известно, почему валявшийся там, на левой. Чирк! – и проехали.