Глава 13 ― Подарок
Томас
Золотой гримуар.
Правда записанная Кишь.
Хрупкий мир держался на обещаниях, которые никто не собирался выполнять. Обычные люди жили с постоянным страхом в сердце. Тот, кто не мог быть полезен шли на «корм» и опыты. Трон ещё пустовал, но один из братьев ― Ярый, хитростью и умом, направлял семейство к нужной ему дороге.
Ярый быстро занял трон, умеючи манипулирую родными, но переживал, что Арра стала обладать слишком опасными знаниями. Ярый отправил в гости к сестре своего самого слабого и без амбициозного брата ― Тирея, чтобы тот следил и докладывал. Тирей боялся своих братьев и делал всё, что они скажут, не выбирая преданность только одному. И когда Ярый приказал ему убить сестру, тот не ослушался.
Теперь Томас всегда торопился домой, и он никогда не забудет, как в номере отеля раздался телефонный звонок. Оцепенение охватило его, и он слушал, как говорят о гибели родителей. Сначала он даже не осознал, что произошло. Судорожный вдох отрезвил разум, и он потерял дар речи на некоторое время, пока ему задавали вопросы. Он их даже не запомнил и не ответил, только поблёкшим голосом спросил: «Где моя сестра?». Секундная пауза вырвала его из собственно тела и пережевала внутренности мощной челюстью, но ответ последовал неуверенный: «На неё напали, она без сознания, виднеются синяки на горле и шее, сейчас её исцеляет Григори». И Томас разнёс номер почти в щепки.
Он вернулся так рано, как только смог. Скорый поезд, по его личным ощущениям, тащился так медленно, что черепаха довезла бы быстрее, и задержка в Астерии только разозлила его окончательно. Когда Виктор Альтов вышел поприветствовать его в холле Совета, и завёл разговор о его сестре: «Соболезную. Подобное нельзя оставить безнаказанным. Вам и вашей сестре лучше прибыть в Совет для защиты…»; Томас потерял контроль и схватил советника за грудки, впечатал в ближайшую колонну и совсем утробным голосом проговорил: «Если приблизитесь ко мне и моей сестре, я расскажу всем твою грязную тайну. Ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что отец мне ничего не рассказал. Драгана не будет говорить ни с кем из вас. Расскажет всё сама, когда придёт в себя. Думаю, это займёт время, особенно после того, как нашла родителей застреленными в собственной постели».
Гвардия хотела его остановить, но Альтов лишь вскинул руку и кивнул Медичи. Так Томас выиграл время. Он не знал, что в его глазах увидел советник, но зато он увидел в болотных глазах благоговений страх, а безобразная улыбочка стекла с его лица, как грязь с мостовой при дожде.
Только Томас не знал его грязный секрет и припугнул на свой страх и риск. Он не мог позволить Совету запустить свои цепкие лапы в его дом.
Уже дома, где его ждала Анастасия он немного успокоился, а сестру он нашёл в самом защищённом месте особняка. Драгана спала на диване в хранилище, завёрнутая в плед почти с головой. Сердце защемило от облегчения, и Томас с трудом устоял на ногах. Она была жива и в порядке. За окном солнце только устремилось к горизонту. Он тихо вышел из сокровищницы, перед глазами всё плыло, но его не остановила даже неимоверная дрожь в ногах. В другом крыле поместья, в подвале, за секциями с алкоголем, прятался старый тренажёрный зал, которым давно никто не пользовался. Мышцы горели от нетерпения, и Томас сразу принялся колотить грушу, пока костяшки не побелели. Когда силы кончились, он рухнул на пол, стараясь отдышаться и винил себя.
Разбудив сестру, Томас крепко обнял её, успокаивая больше себя. Он не мог потерять ещё кого-то. Не мог позволить этому случиться. Драгана рассказала ему, что произошло, но что-то утаила. Где-то внутри проснулась злость от того, что она скрывала, но он боялся перейти черту. Боялся, что сестра решит, что безопаснее закрыть от него и снова играть в молчанку. Ответственность за неё впервые проявила свою тяжесть. Он потерял родителей. Дважды. И сейчас, когда отца не стало, Томас мог рассказать Драгане правду, но в последний момент отказался от этой затеи. Отец всегда просил у него одного ― защитить её. Поэтому он решил повременить. А после похороны подкосили их окончательно, им нужно было время прийти в себя. Уже после оглашения завещания они смогли остаться одни.
Последующие два дня Драгана почти безвылазно сидела в хранилище. Рылась в невероятной библиотеке отца, самой ценной сокровищнице, собранной одним человеком, но не рассказывала, что ищет. Он лишь был поблизости, постоянно рассматривая детали, которых прежде не замечал: насколько красив потолок, который имел цельный образ, даже если так не казалось на первый взгляд. Не мог отвести взгляд от карты, которую увидеть можно за редким исключением в музее Астерии, до координат звёздного неба, где можно найти подсказки к некоторым тайнам их семьи. Через несколько сотен лет каждый захочет попасть сюда. Уже появляются интересующиеся. Древние фолианты с историей человечества, магии, чародеев. Жаль, без некоторых важных подробностей, что так необходимы. Редкие картины. Есть несколько экземпляров, считающихся утерянными. Вазы с красивой росписью. И вазы с запечатанной крышкой, чтобы спрятать нечто опасное. Защита в этих печатях не позволяла фарфору разбиться. Драгана, когда была маленькая, пыталась. Долго и упорно. Отец только смеялся, а Томас подначивал. Здесь хранились карты, украденные и найденные в укромных уголках мира, их вынесли только в памяти. Кубки и чаши, украшения из разных металлов, обереги, редкие драгоценности. Ковры и гобелены.
Хранилище занимало два этажа поместья над землёй, и два этажа уходили вниз, и имело свою систему безопасности. При опасности пожара срабатывала особая сигнализация, магические заклинания тут же избавлялись от угрозы. Отец ненавидел чародеев, но охотно пользовался их магией для защиты своих сокровищ. Любой посторонний, решивший, что ему повезёт, мог оказаться в ловушке. Хранилище в правом крыле наглухо закрывалось в стальную коробку из особого сплава стали и рунических связей ― самое удивительное изобретение Николая, которое помог ему реализовать один чародей. Николай смог добыть достаточное количество белого обсидиана и чародею удалось смешать его со сталью, добытой из Чёрной горы. Результат превзошёл все ожидания. Эту сталь нельзя взорвать или уничтожить, нельзя применить к ней никаких заклинаний. Особого названия для неё тоже не придумали. Её называли просто ― сталь Николая. И главная особенность, ― если замкнуть сталь в единую цепь, внутрь не пройдёт ни один враг без дозволения или особого ключа. В целом, как и не выйдет.
Большая часть стали пошла на создание сокровищницы: стальные перегородки закроют все четыре этажа, включив генераторы света и воздухоочистителя, если кто-то посторонний решит посягнуть на это святое для отца место. Это первый этап. Второй этап, если вор всё-таки попробует унести приглянувшуюся вещицу, будет распылён усыпляющий газ. Существовал и третий этап, но Томасу не доводилось видеть его в действии, а отец всячески избегал разговоров о нём. Ловушка изощрённая, выбраться из неё невозможно, не обладая определёнными знаниями. Доступ к ним имела только семья.
Драгана сидела в большом кресле, перед ней возвышались башни книг. Позади неё огромное окно с тяжёлыми плотными шторами цвета насыщенной охры. Она закрыла их, не пропуская дневной свет. Рядом тёплым светом светил торшер. Ноги она закинула на стопку из журналов, где были вписаны все книги, чуть дальше стояла стопка с записями старых реликвий. Драгана крутила в правой руке ручку, в другой держала блокнот для заметок. Её взгляд устремлён на страницы, выискивая важную информацию. Второй этаж отделяли красивые перила из кованого железа, где стоял Томас и следил за ней. Беспокойство съедало его изнутри. На самом деле он не знал, как начать разговор.
Сомнения одолевали его каждый раз. Последний месяц изменил всё для них. Приходилось снова пробиваться сквозь невидимые стены, чтобы стать семьёй. Он постоянно задавался вопросами: почему они перестали доверять друг другу? Что он сделал не так, почему она скрывает от него нечто важное? Что тревожит её и не даёт спать?
Томас поставил перед ней стул, чем напугал. Оба выглядели уставшими. Им предстояло вместе обговорить вопрос допуска Михаила к коллекции отца. Драгана ему всё рассказала, и появилось больше вопросов, мешающих спать.
– Меня тревожит то, что иногда ты цепляешься за вещи, как за спасательный круг, даже за обычную ручку, ― как бы он не старался ему не удавалось скрыть печаль в голосе и бесконечное переживание. Он винил себя, что уехал, а ведь будь он дома всё могло сложиться иначе. Томас достал небольшую коробку из кармана брюк. ― Я боюсь давить на тебя, требовать, чтобы ты всё мне рассказала о Библиотеке, но так больше продолжаться не может. Я решил, что тебе нужен якорь.
Томас протянул коробочку сестре.
– Рановато для подарков. ― Драгана приняла её и сняла крышку. ― Кольцо?
Гладкое широкое кольцо лежало на дне, обтянутом бархатом. Дрожь в пальцах выдала её с головой, когда она коснулась металла. Редкого. Усовершенствованного. Серебро и сталь Николая, с рунической связью на внутренней стороне, под выпуклым рисунком из переплетённых квадратов.
– Это кольцо ― Бевиалис.
Драгана казалась потерянной, будто не могла поверить ни глазам, ни ушам, вертела кольцо, проверяя его подлинность.
– Когда ты будешь погружаться глубоко в воспоминания, которые не отпускают тебя, проверни кольцо ― оно послужит якорем для быстрого возвращения в реальность.
Она надела кольцо на указательный палец правой руки, провернула и моргнула. Быстро сжав пальцы в кулак, Драгана проверяла действие кольца. Но смутившись, разомкнула пальцы и ещё раз посмотрела на подарок.
– Мастеров, кто способен создать подобное кольцо, осталось единицы, и они не любят распространяться о своём умении, а убедить использовать сталь Николая почти невозможно. Заклинание, вложенное в металл, напомнит тебе, что ты вырвалась из того ужасного места.
– Спасибо. ― Драгана выглядела потерянной, не знающей, какие слова подобрать для благодарности. ― Спасибо, Томас.
Повторила она, посмотрев ему в глаза. Он улыбнулся. Драгана с трепетом погладила кольцо ещё раз и обняла Томаса. Его сердце остервенело колотилось. Нашёл ли он спасение для неё? Сможет ли защитить от всех неприятностей?
– Теперь нам надо решить, как поступить с Разумовским. ― Драгана отпустила брата и села на место.
– Я не знаю насколько он окажется прав, но рано или поздно могут прийти конкретно за тобой. И я думаю, он прав, что Совет может попытаться надавить на тебя. Уже полтора месяца новая экспедиция не покинула стен Библиотеки, скоро многие забеспокоятся. Как долго они ещё будут терпеть неудачи, пока не поймут, что ты ключ? Я готов заключить с ним сделку и пустить его сюда, если он пообещает твою полную неприкосновенность.
– Ты готов довериться ему?
– Я готов рискнуть. ― Томас прошёлся глазами по стопкам вокруг сестры. ― Пусть ищет что хочет, вряд ли Михаил захочет обокрасть нас. За этим мы способны проследить. Так что решай сама, хочешь ли ты ему довериться?
– Слишком всё выходит ему на руку.
– Если он способен помочь, мы можем пойти на встречу.
– А что если от него только прибавится проблем? ― Драгана сбросила архивный журнал со стопки книг и ударила кулаком по подлокотнику. ― Томас, он телепат, чародей Малого Совета Роменклава и что-то задумал. Не хочу быть частью его замыслов.
– Так не будь. Пусть восхищается нашим достоянием и бродит среди полок с древнейшими книгами. ― Томас поднял взор к двухэтажной библиотеке, любуясь красотой и уникальностью. ― Найдёт что-то полезное ― хорошо постарался, а если нет… он же попросил только доступ, а не содействие в поисках.
Смех Драганы вызвал ответную улыбку. Подобные моменты всегда были самыми счастливыми. Казалось, сейчас можно расслабиться, отпустить ситуацию и не заморачиваться. Рассказать всё, что тревожит, и получить значимый совет.
– Томас, я обещала тебе рассказать о случившемся в Библиотеке Первых царей.
– Если ты не готова открыться сейчас, я пойму.
– Ты должен знать, но я боюсь твоей реакции, ― призналась Драгана и отвела взгляд в сторону. ― Думаю, она будет непредсказуемой.
– Не сочту я тебя сумасшедшей.
– Да, по крайне мере не сейчас.
Ответ не находился. Томас не собирался спорить, но пообещал себе, что не позволит ей чувствовать себя тронутой умом, когда придёт время всё рассказать. У них осталось дело отца, обязанности, стаи стервятников, подбирающихся всё ближе, и секреты. Начать всё же стоило с последнего, но после всего пережитого им нужно было время.
Глава 14 ― Цари
Александр
Золотой гримуар.
Правда записанная Кишь.
Записи Арры забрали. Ярый с вожделением листал гримуар сестры, которая записала все учения Санкааров. Любой другой, кто осмелился бы завладеть этой книгой понял насколько ценная вещь попала в его руки. Ритуалы, рунические вязи, всё описано рукой его заботливой сестры, да так понятно, что даже без особых сил, обычный человек мог использовать некоторые заклинания против Санкааров. Ярый приказал хранить гримуар в особом месте. Братья спрашивали, почему он не уничтожил гримуар Арры, но тот понимал, что его сестра записала не только старое, но и много нового, с чем Ярый не хотел делиться или расставаться.
Власть грела его тёмную душу и призывала слушать голос, который твердил, чтобы он упрочил свою власть. Жадность, что овладевала им, становилась всё напористее, будто у неё забирают добычу из рук. Ярый долго старался поддерживать хорошие отношения со своей семьёй. Ему хотелось, чтобы братья были на его стороне, но те смотрели на него с отвращением. Он быстро понял всю трагичность своего положения, а потому стал осторожнее и старался держать близких родственников при себе, но не пускать их в дела Империи, которую считал своей. Мир в его руках просуществовал до смерти Арры, а после братья подняли восстание.
Очередная война продлилась долго, а Ярый одним из тех, кто правил дольше десяти лет. Его правление заняло сорок шесть лет, за которые у него родилось три сына, и они никогда не отдавали власть в чужие руки и их династия, просуществовала до окончания Кровавой Эры.
Ярый погиб от истощения. Загнанный собственными опытами, он изучал труды Арры и скал способ удержать рвущихся к власти братьев. Но осада города истощила столицу. Деревянные строения не могли противостоять огню, а армия редела к концу восстания слишком быстро. У него не осталось людей, у которых он мог бы отобрать кровь. Ему пришлось резать свои вены, но это не спасло. Корона из костей Борго свалилась с его головы, и подхватил её старший сын Ярого ― Иртерас.
В тронном зале всё готовилось к празднику. Цари общались между собой, выдерживая почтительное расстояние между друг другом. Трое из них с венками на головах, объясняли младшему из них некоторые правила, что открывались непосредственно перед коронацией. Никто из царей не сел на каменные троны, что стояли полукругом. Александр стоял у входа в зал, следя за тем, как Виктория выхаживает с важны видом, давая распоряжения об украшении. Убогую обстановку ничто уже не спасёт. Пустые стены, только витражные окна и потолок немного спасали ситуацию. Шесть сводчатых окон показывали лики шести богов Роменклава. По рамам текло золото, что не успело стечь вниз, по стене обратно ползло к потолку, где история показывалась широкими мазками, лики смешивались, проявлялись, но недостаточно, чтобы открыть все секреты.
Высший Совет вплотную подошёл к коронации, скрывая свой трепет от того, что царица скончалась так скоропостижно, от болезни, когда чародеи были защищены от подобного. А теперь шестнадцатилетний Иван, стоял тут и дрожал, потому что больше прямых наследников третьей ветви не было. Александр смотрел на него, как на жертвенного ягнёнка, которым будут помыкать остальные. Слабый, беззащитный. Его отец не имеет права голоса, только может радоваться, что его сын станет царём.
Александр разглядывал витражи. Он столько лет имел честь наблюдать их, и его уставшее от всего сердце радовалось каждый раз при взгляде на разноцветные стёклышки. Род, с солнечной короной на голове; Мор со звездой в руке; Тара с венком из лилий. Ему нравилось смотреть на неё. Витраж богини природы отличался живостью цвета. Зелёный пестрил оттенками, а солнце будто ласково касалось её платья. Род изображался в белом кафтане, показывая чистоту помыслов, когда его жена была противоположностью. Во всём чёрном, но мелкие точки россыпи золотых звёзд украшали её кафтан, сочетаясь с золотыми глазами, даруя надежду, что тьма после смерти отведёт их в Колыбель, где она сбережёт их души и отправит на перерождение. Тара единственная, кто был в платье, а Кишь, что изображалась следом в золотом тяжёлом, многослойном одеянии, с кокошником из самоцветов немного удивляла. С веретеном и золотой нитью, которую она вплетает в гобелен Судьбы, где собирается поведать всю историю этого мира. Спокойная, немного отрешённая, всеведущая обо всём. Дальше изображался Який, в сером кафтане, с прямым взглядом, без излишества, пока под руками прятались золотые браслеты. Лжец, что раскрывал ложь других. Так говорили. И Димерий. Бог войны, в доспехах, которые придумали намного позже. Тот, кто повелевал армиями, тот кто одержал столько тактических побед на поле боя. Александр немного скривился, рассматривая его, а потом снова принялся смотреть на Тару.
– Ты выглядишь немного потерянным, ― Виктор подкрался к нему со спины. ― Скоро большой праздник, а ты не весел.
– Очень забавно, что у тебя есть настроение, ― Александр продолжал намеренно разглядывать витраж, надеясь так избавиться от чужого общества, ― или тебе нравится отправлять на смерть невинных людей в Библиотеку?
– Может, они просто в ловушке, но мы никогда не узнаем, пока Драгана Медичи не заговорит.
– Так ты делаешь ставку, что она испугается и прибежит за помощью?
– Её родителей убили, покушались на неё. Виновник не найден, но это лишь вопрос времени, когда она поймёт причину. Тогда у неё не останется выбора, как прийти за помощью. Ей и Томасу нужна защита.
– Ходят слухи, что Николай нашёл ключ в храме Тары. Он от секретной секции Библиотеки Первых царей, ― начал Александр, всё же повернувшись к Альтову. ― Но ключ исчез в ночь убийства Николая и Марии. Все знают о великой сокровищнице Медичи и меня волнуют вопросы: почему ключ не находился под охраной? И если ключ нашли, то почему никто не отправился к Библиотеке?
– У Николая осталось предостаточно врагов. Может кто-то хотел ограбить его сокровищницу?
– Насколько мне известно, в хранилище никто кроме семьи войти не может.
– Может, хотели манипулировать Николаем, пригрозив дочери или наоборот, но всё пошло не по плану.
– Слишком притянуто за уши, ― Александр повернулся на резкий выкрик Виктории, что отчитывала прислугу.
– Во всяком случае нам нужно решить, что делать с компанией Николая, ― Альтов расправил плечи и смотрел в сторону тронов, где совещались цари.
– Ничего. Компания принадлежит его детям.
– Драгана могла тронуться умом, а Томас не родной сын. А в их подчинении столько любопытных и опасных артефактов.
– Виктор, ты не один, кто хочет запустить руку в сокровищницу Николая. Но цари заверили завещание и подписали его. Всё законно.
– Мы до сих пор не знаем, кто убил Николая и Марию. Нельзя было оглашать завещание до окончания расследования, ― Виктор покачал головой и перестал улыбаться так открыто. Он поправил золотой перстень и немного сдвинулся в бок, чтобы смотреть в глаза Марову. ― Тётка Драганы по материнской линии настаивает, что Томас подговорил Драгану, чтобы избавиться от родителей и получить наследство.
– Полоумная тётка, что устроила шоу на похоронах? ― уточнил Александр. ― Она не получила от сестры и гроша, а теперь злится. Никто не поверит в это. Николай любил приёмного сына. Никогда не было замечено эксцессов в их семье.
– Тогда почему Драгана собиралась купить квартиру в Астерии? Она почти подписала договор. Разве от хорошей семьи сбегают?
– Драгана взрослая девушка, может не хотела устраивать личную жизнь на глазах родителей. Во всяком случае ты хотел подружиться с Николаем, чтобы он выполнял некоторые твои поручения. Попробуй подружиться с его детьми.
Александр замолчал, обдумывая слова Альтова. Он не хотел погружаться в разборки чужой семьи, пусть и значимой для Совета и царей. Ему было чем заняться. От мыслей его отвлёк уверенный цокот каблуков, и он повернул голову, заметив поникшую Алину с папкой в руке. Строгое чёрное платье в пол с длинным рукавом удлиняло её фигуру. Волосы собраны на затылке, а на лице ярко выраженная паника. Она шла прямо к нему и Альтову.
– Закончили проверять пули из тел Николая и Марии. ― Бергадова нервно оглядывалась по сторонам. ― Это официально, я должна сказать царям и объявить на Совете.
– Чьи это пули? ― холодно спросил Александр, пытаясь не реагировать на нервозность советницы. ― Алина, чьи это пули?
Он протянул руку, чтобы забрать папку, но она отпрянула и кивнула в сторону выхода.
– Так не пойдёт, ― вмешался Альтов, не смея отпустить из рук такой секрет. ― Расскажи, Алина. Не будь это так серьёзно ты бы дождалась собрания Совета.
– Эти пули изготавливаются только под заказ. На них особые рунические связи. Пистолет из которого стреляли, был создан одиннадцать лет назад, после переделан и видоизменён.
– Алина, кому принадлежит пистолет? – Александр сглотнул ком, сдерживая раздражение. Какая-то его часть мечтала услышать все немедленно, но другая боялась. ― Алина!
– Михаилу Разумовскому.
– Кому? ― Виктор удивился не меньше. Советник больше распахнул глаза и огляделся. ― Нет, нет, нет. Не может этого быть. У него… Да, есть пистолет, мы о нём знаем, но убийство Николая и Марии Медичи ― за гранью.
– Почему тебя так волнует Разумовский? ― спросил Александр, прокручивая новость в голове. ― Вы никогда даже не говорили нормально.
– Потому что он нужен мне. Он сильный, рассудительный. Непростые времена, а нам нужен каждый, кто может помочь удержать страну от развала. Рихнет ведёт переговоры с Виерией.
– Мы защищены, ― Алина скрутила папку в руках. ― У нас цари, есть барьер, есть чародеи.
– Этого может быть недостаточно! ― напористо возразил Альтов. ― Роменклав никогда не сражался. До ухода богов, возможно, но три тысячи лет мы боролись только между собой. Если шпионы вражеских государств смогут добраться до царей или уничтожить хотя бы одну ветвь, мы окажемся под угрозой. Всего спустя двадцать три года наши враги вновь ведут переговоры. Мы не можем обвинять друг друга. А что, если его подставили?
– Я должна забрать его пистолет и провести экспертизу. Провести расследование.
– Ладно, пойдём в Совет, ― теперь Александр кивнул в сторону выхода. ― Виктор закончит здесь. Как только Михаил вернётся, мы придём к нему.
Они вышли из дворца сразу во внутренний двор. Солнце светило ярко, но в столице было весьма холодно. Ветер никак не хотел прекращаться, и многие переживали, что Грансолле пройдёт не очень гладко. Основное шоу всегда происходило на улице. Круг, что поднимался над столицей и расходился над материком ― самое завораживающее событие из всех, что происходит раз в году. Четыре дня будут нести подношения богам в шесть главных храмов, что окольцовывают Дворец и Совет, круг магии будет собираться в небе и в самый пик подарит благословение богов.
Но живые изгороди выглядели вяло. Цветы не раскрывали бутоны на свой максимум. Фонтаны работали постоянно, но не добавляли прежней живости. Александр удивился, будто действительно что-то меняется. Может, Виктор прав, и Роменклав находится в стадии подготовки к неизбежному? Война назревала так долго, но яблоко раздора оставалось прекрасным и наливным, пока внутри полностью прогнивало. Никто не заметил, когда ситуация обострилась, а мирное время только снизило бдительность.
Александр не заметил, как поднялся по ступеням крыльца, вошёл в холл, уточнил, на месте ли Михаил у гвардии. Вместе с Алиной они поднялись на второй этаж и свернули в сторону апартаментов Малого Совета. Этот день стал самым ужасным за последние годы.
– Ты боишься его? ― спросил он, пока они шли по коридору, а их шаги тонули в мягком ворсе ковра, пока солнце подглядывало в окна за ними. ― Думаешь, Михаил опасен?
Чародей остановился, ожидая ответа. Но Алина молчала и тогда он повернулся, разглядывая то, как она дрожит, как лихорадочно бегают её глаза по полу, а руки ещё больше сворачивают паку. Он забрал документы из её рук, и она посмотрела на него опустошённым взглядом.
– Я не знаю, что думать. Меня шокировал результат.
– Михаил один из нас, ― напомнил Александр. ― Он не убийца!
– Откуда тебе знать?! Он только год с нами, странный и отстранённый, и смотрит так, будто пытается выжечь изнутри все органы. Его глаза! Ты видел его глаза? Насколько он силён, раз его радужки такие? Расплавленное серебро! Это сверхъестественное свечение, будто звезды в его глазницах. Признак силы, мощи. Даже у царей и цариц Роменклава подобное могущество проявляет раз в пятьсот лет.
– Я знаю его с детства. А когда мне было восемнадцать, а ему тринадцать, он приютил меня, когда мои родители погибли. Он протянул мне руку помощи.
– И поэтому теперь ты готов закрыть глаза, если вдруг он окажется убийцей? А ещё он поехал в поместье Медичи, чтобы разобраться с нападением. Почему именно он?
– Потому что я позвонил ему! ― Александр повысил голос. ― Очевидно, его подставляют. Он мой друг. И я не позволю, чтобы его имя поносили. Послушай, он не убийца.
– Кто не убийца? ― холодный и решительный голос Разумовского раздался совсем неожиданно. ― Что я пропустил?
– Ты уже вернулся? ― удивился Маров, и потряс папкой, собираясь с духом. ― Тут пришли результаты экспертизы. Проверили пули, что вынули из голов Николая и Марии.
– Пули не прошли на вылет? ― Михаил нахмурился. ― Чей пистолет?
Всего один вопрос, и воздух потяжелел. Солнце решило разогреться и теперь просачиваясь через стёкла, сильнее уплотняло напряжение духотой.
– Твой, ― Алина собралась, расправила плечи. ― Твои пули извлечены из тел Медичи.
– Думаешь, я стрелял? Ну, да, Николай Медичи пустил в свой дом чародея, ― сарказм полностью убедил Александра в его невиновности. ― Уверяю тебя, Алина, если бы стрелял я, пули бы прошли на вылет.
– И всё же, сдай свой пистолет, ― Бергадова забрала папку у Марова и отсоединила бумажный пакет, откуда вытащил несколько документов. ― Сюда, пожалуйста, и лучше не принуждай меня использовать всю власть. Ты можешь сотрудничать. Пока обвинений не выдвинуто, но мне хотелось бы проверить и знать наверняка.
– Это так необходимо? ― Александр с сомнением посматривал на друга, что стоял неподвижно, нагло разглядывал их, засунув руки в карманы брюк. ― Алина, пули могли украсть у изготовителя.
– Его пули проходят череду заклинаний, которые он накладывает самостоятельно.
– Пули раскрылись? ― спокойно спросил Михаил, вынимая оружие из кобуры. ― Ответь на вопрос и пистолет твой.
– Нет.
– Спасибо.
Его серые глаза на мгновение засветились, когда он передавал своё оружие Бергадовой. Советница сразу закрыла конверт и пошла в противоположную сторону, Александр недолго смотрел ей в след и обратился к другу, но Михаил не дожидался его слов, а сорвался с места. Маров немного смущённо оглядывался по сторонам, зная, что значило для Михаила лишиться пистолета. Он за ним вошёл в его кабинет и внимательно следил за тем, как тот вскрывает сейф в стене, освобождая дверь от нескольких слоёв рунических цепей.
– Мне жаль, что…
– У меня экспансивные пули, они бы открылись, вылетев из дула моего пистолета, ― Михаил снимал последнюю связь. ― И я не стреляю в людей или чародеев!
– Знаю.
Сейф распахнулся, Разумовский достал деревянную лакированную шкатулку, снял ещё две цепи рунических цепей и открыл её.
– Кто-то бы в моём кабинете, ― прорычал он, захлопывая шкатулку и бросая её Александру. ― Двух пуль нет.
– Может ты забыл, как брал их?
– Для меня изготовили триста пуль, когда я вступил в должность. Девять всегда в магазине, одна в стволе. По шестьдесят шесть пуль разложены ещё по трём шкатулкам, что спрятаны в месте, кто никуда не войдёт. Место было одобрено царями и царицей Роменклава. И девяносто две пули разделены поровну между двумя шкатулками. Одна хранится в хранилище Белого замка, одна у меня.
– Здесь сорок четыре пули, ― подметил Александр, рассматривая патроны.
– Да, ― подтвердил Михаил. ― И из трёхсот пуль я не выпустил ни одной.