В коридоре где-то далеко за его спиной раздались гулкие шаги. Каждый шаг, казалось, приближал неизбежность конца. Впрочем, это было недалеко от истины. Гохас продолжал смотреть на шар, слушая эту тяжелую поступь. Размеренный стук по каменному полу продолжался целую вечность, по крайней мере так показалось Гохасу, хотя он точно знал, что слышал их лишь двести восемнадцать секунд, если округлять до целых чисел. Посетитель остановился примерно в восьми метрах от вампира. Так как гость молчал, Гохас решил начать разговор первым:
– Чем обязан столь великим визитом?
– Своими действиями, – последовал ответ, после небольшой паузы, голос звучал также гулко и неотвратимо, как и шаги.
– Зря спросил, – кивнул Гохас и соизволил-таки развернуться к гостю. Свет, падающий на его стройную фигуру, отражался от гладкого, лишенного растительности черепа, создавая нечто вроде бледного ореола, каким окружают святых в бронирильских церковных фресках. С ракурса гостя из-за этого казалось, что череп вообще лишен кожи: глаза превращались в два темных провала, а кожа и правда выглядела как кость, однако присутствие носа и губ нарушало эту иллюзию.
Гохас внимательно осмотрел своего гостя. Все было как он и ожидал. Перед ним стоял человек высокого роста в потрепанном дорожном плаще, капюшон был накинут на голову, но свет все равно выделял отдельные черты лица даже из-под капюшона. Так был виден покрытый щетиной квадратный подбородок, тяжелые брови, подобно скатам крыш нависающих над темными глазами. Гохас всегда затруднялся ответить, черные или темно-синие глаза у его старого знакомого, иногда ему казалось, что они вообще фиолетовые. Дополняли лицо грубый массивный нос и впалые щеки. Из-за спины у человека выглядывало массивное полукруглое лезвие глефы.
– Я бы предложил тебе чашку чая, но, боюсь, он закончился пару десятков лет назад, а может и раньше, – вампир попытался изобразить в своем голосе извиняющиеся нотки.