Записки сахалинского таёжника. Фирсово – Чехов. Книга вторая

4

Ночь прошла тихо, спокойно, поспали отлично. Поднялись с рассветом, бодрые до не приличия. Потому что температура воздуха чуть ли не минусовая. Свежо больно, точней холодно. Тимоха быстренько завёл огонь, повесил котелок под чай, уху рядышком пристроил.

Андрюха чувствует себя нормально, молочная кислота его слегка зацепила. Сосед вечерами пашет на приусадебном участке. Участок под Горным воздухом, от дома пятнадцать минут ходьбы. По территории участка бегут два ручейка, Андрюха прячет ручейки под землю. Кладёт в русло ручья двухсотлитровые железные бочки с вырезанными торцами и засыпаёт землёй, метр за метром выравнивает приусадебный участок, работа каторжная. Так что мышцы у напарника разработаны.

Вытряхнули полиэтилен, которым палатку накрывали, роса обильная, кругом всё мокрое. Как не хочется мокнуть, лезть в воду при такой холодине, брр, а придется. Обильная роса поутру, значит, жара днём. Позавтракали, свернули бивуак. Проверились, не что не забыто. Ну что, вздрогнули товарищи туристы!

Через двадцать метров пришлось не вздрагивать, а трястись, чисто практически. В речку полезли, глубина конечно не по колено воробью, но и не глубоко. Зато, какая тёплая вода, что зимой, ноги обжигает. Десять минут хода, мокрые до нитки, не надо не какого дождя, зелёнка вымочила. Теперь вода в речки стала как парное молоко. В речке вода теплей, чем роса на зелёнке.

Прошли часа полтора, остановились на развилке дорог. Вот это номер! Охотовед, словом не обмолвился, о большой, серьёзной развилке. Две речки по размерам совершенно одинаковые. Может, пошли по другому притоку? Тимоха стал нервничать, ругать себя в уме, охотоведа материть вслух. Начинается лёгкая ломка. В этом деле главное не думать о куреве, ломка переноситься легче. Кажется левый ключ не много больше, распадок шире.

Пошли по левому притоку. А вдруг изба на правом притоке? Никотина зависимый уже забыл, куда собрались идти, цель маршрута. Ему нужна только избушка, в ней должно быть хоть что-то из табака, хоть окурки. Решил положиться на свою интуицию, в лесу она его подводит редко. Охотовед начинает не нравиться, всё больше и больше. Пройденная развилка подлила масло в огонь, разгорающийся в адрес охотника с высшем образованием.

Прошли полчаса, снова развилка. Да что ты будешь делать, сколько их здесь? На второй развилке хорошо видно, что правый ключ меньше левого. Значить левый основной. Парниша немного успокоился, на первой развилке правильно решил, интуиция не подводит. Не прошли и десяти минут после развилки, как на левом берегу заметили пиленое старое бревно. Заметили издалека, бревно торчит из молодого ельника.

Кажется какая-то старая постройка. Охотовед говорил, что изба рядом со старой деревней лесорубов, не много выше по реке. Чудом заметили торчащие бревно. До ельника пол сотни метров по пойме поросшей зелёнкой, берег обрывистый. Если бы шли по воде, нечего бы не увидели. Парнише сильно хочется курить, приходится замечать буквально всё, шарить глазами, выискивая следы дела рук человеческих.

Поднялись на берег, зелёнка за два метра, огромный лопух. Стебель у корня толщиной сантиметров десять, диаметр листа за полтора метра. Здесь что, микроклимат? Прорвались через лопуховые джунгли до молодого ельника. В пойме, сквозь стебли лопуха заметили два полусгнивших сруба. Молодой ельник подростом не назовешь, лес, вышел с подросткового возраста. Через пару десятков лет можно снова посылать сюда ударные бригады лесорубов. В ельнике, ближе к пойме на пологой сопке стоит четыре полусгнивших сруба, больше нечего не видно.

На речке Ясновке, на первом большом притоке Корицы, то есть на следующем притоке. Деревня намного больше, сохранилась лучше. Может и здесь основные постройки в пойме стояли? Повезло, что так удачно проскочили по пойме, не наткнувшись на какую ни будь железную бяку торчавшею на метр из земли.

Посмотрели, походили вокруг срубов, чуть глаза не поломали. Где же избушка на курьих ножках? Нет избушки. Пошли ельником на запад, в трех метрах от начала поймы, пошли по своему курсу. Дорогу преградил не большой распадок. Сам распадок закончился, полоса зелёнки преградила дорогу. Надо прорываться на ту сторону травяных джунглей, наверное, точно придётся курить бросить. Полезли сквозь зелёнку по приборам, трава в полный рост.

Через полтора десятка метров добрались до махонького ручейка. В ручье ямочка, в ямочки коробок небольшой с дощечек сколочен. Чтоб берега ямочки не обваливались. Свежая доска, скажем новая, по сравнению со старой деревней лесорубов.

Размеры коробка пятьдесят на пятьдесят сантиметров, ясно дело, что водичку здесь берут. Только вот куда эту водичку носят, понять не возможно. Кругом стеной стоят, стебли лопуха и другой крупной травы, не какого намёка на тропку. Не косолапый ведь соорудил короб в ручейке? Если даже его, лап дело, тропка бы всё равно была.

***

Тимоха метров пять проломился сквозь зелёнку по заданному курсу, остановился, встал как вкопанный. Андрюха чуть было не снёс его, тоже застыл с открытым ртом. Сначала из его рта вырвалось типичное русское восклицание ни.., себе! Зимовьё стоит. Когда выходишь на постройку с северо-востока, как вышли ребята. Язык не привернется назвать зимовьём данный теремок. Дачный домик на приусадебном участке, начальника средней руки! Торец весь стеклянный, сплошное окно с деревянными переплётами. Вот вам и зимовьё!

Прошли два метра, остановились у большой эмалированной, чугунной ванны. Внизу под огромной посудиной литров на пятьсот сделана топка. Со стороны избы, посередине длинны ванны, торчит двух метровая труба. Вот это да! В охотничье-промысловых делах, ребята полные нули, ничегошеньки не соображают. Решили, что ванна нужна для выделки шкур, если имеется топка, значит, воду греют.

Что в ванне греют воду и дураку понятно. Что дальше делают, с нагретой водой, не смогли сообразить, шкуры добытых зверей здесь не причём. Люди тёмные, а где-то, перед кем-то считают себя слишком умными. Ванна предназначена для человеческих шкур!

Нет, нет, это не избушка людоедов! Всё оказалось проще не куда. Нагрел воды и купайся, плескайся в ванной даже зимой в трескучий мороз. Именно для соблюдения чистоты тела стоит ванна. Через два года Тимоха испытает такое удовольствие в этой ванне. Кругом горы снега, он голый в ванне ласты парит, одна голова из воды торчит.

Вход в сени с юго-восточной стороны, по длине зимовья. Вход занавешен солдатским одеялом. Над входом приколочено вырезанное из куска капы человеческое лицо. Кап – шишковатый нарост на стволе дерева, часто встречающееся на березах, плотная, твердая древесина, с текстурой напоминающей мрамор. Хороший материал на рукоятки ножей. Просьба не путать с чагой, кап встречается на любых деревьях, не исключая хвойные породы деревьев. Вырезанное лицо напоминает атрибуты шаманства, лесных людей.

На границе сруба и сеней, чуть ли не впритык к постройке стоит большой высокий пень времён лесоунечтожающей деятельности на этой речке. На пне лежит огромный череп, ясно, что не коровий, медвежий. Сразу за пнём не большое окно. Напротив окна в трех метрах от зимовья стоит длинный стол с лавками по бокам.

Сбросили рюкзаки на лавку возле стола, зашли в сени. Деревянный пол, немного дровишек, ящик с капканами. Разная посуда, прочая утварь весит на гвоздях, вбитых в стены. Дверь в зимовье нараспашку, дверной проем смещен вправо. Слева у стены стоит лесенка на чердак, крыша двухскатна, общая с сенями. Зашли в избу. Снова ахнули, снова восклицания с трёх буквенным матерным корнем. Вот это зимовьё!

Внутренние размеры избы, примерно два с половинной, на три с половиной метра. Сразу от двери, налево небольшая железная печка с вырезанным кружком наверху. За печкой окно, маленький столик возле окна. Над ним полка, на ней лежит посуда разная. В ребро доски полки вбиты гвоздики, на них кружки висят. Пять фарфоровых кофейных кружечек ребят поразили. Привлекли такое же внимание, как ванна, стеклянная стена.

Почему их так кружечки фарфоровые заинтересовали? Не может Тимоха объяснить, не получится. Наверное, если зимовьё, то на гвоздиках должны висеть пустые консервные банки, с которых охотники чай хлебают?! За кухонным столом пошли нары сантиметров семьдесят ширины, до торцевой стенки.

Над нарами полка, а на полке. Ура! Курево лежит, это есть хорошо. Торцевое окно по средине, под ним стол побольше кухонного. С противоположной, глухой стены нары на всю длину зимовья. Пол и потолок из досок, много матрасов, подушек, одеял. Количество спальных комплектов, в два раза превышает количество спальных мест, в избе три спальных места.

В зимовье есть четвёртое чудо, как только зашли в избу, это чудо сразу бросилось в глаза, иначе и быть не могло. Сразу бросилась в глаза страшная морда. Тимоха на мгновенье опешил, хотел, было убегать со страшного дома. Потом не чего, нормально, вовремя себя узнал!

По бокам торцевого окна над головами по два больших узких зеркала. Не такие они и узкие, пятнадцать сантиметров ширины, по полметра в длину. Четыре больших зеркала, вы только представьте, увидеть такое в охотничьей избушке. Видно хозяин сильно себя любит. На полках лежат книги. На большом столе лампа керосиновая, транзистор, будильник механический, электронных будильников в это время ещё не было.

***

Ребята посмотрели каким должно быть отличное охотничье зимовьё. В будущем Тимоха будет строить избы только с такой планировкой, потому что планировка классическая, лучше не бывает, хуже, да. Не стоит изобретать велосипед, он давно изобретён. Правда, с печкой охотник опростоволосился. Парниша это поймёт только через три года. А пока печка классная, супер, наверное, быстро варит.

В зимовье идеальный порядок, тоже понравилось. Мало чистых, опрятных избушек. Охотовед рассказывал как, мол, они рубили избу. Забросили их в начале мая на вертолёте Ми-8. Двух охотников и десяток солдат. С помощью вертолёта, можно позволить ванну, зеркала, доски, много оконного стекла.

Избу рубили с сырого леса, срубили быстро, за два дня. Своим ходом выбрались в Фирсово, чуть было не утопили солдат в реке Корице. Тимоха уже начал сомневаться в его рассказе. Через три года будет убежден. Семёныч не принимал участие в строительстве данной избы, опят же услышал, преподнес в другом ракурсе.

Семёныч в госпромхозе был приёмщиком пушнины, а не мальчиком на побегушках, который для своего начальника избы строит. Для этого полно штатных охотников, тем более Семёныч ленивый мужик. Когда человек приписывает себе чужие дела, значит он с гнильцой. Когда человек объясняет путь, про который толком не знает, но говорит, что он там лично был. При этом, зная, что тот, кому объясняет, обязательно пойдёт в тайгу, руководствуясь его объяснениями. Это уже гнилой человек, а не человек с гнильцой.

Зимовьё довольно свежие, сруб ещё желтенький, золотистый. На избе сожгли, почти целую плёнку, тридцать шесть кадров. Фотоаппарат перегрелся от работы. Где только не позировали, даже в ванне. С медвежьим черепом чуть ли не целовались. Одним словом туристы.

Тимоха накурился до такой степени, что дым повалил со всех щелей, как у испорченного паровоза! Сигареты, правда, не ахти, Прима плесневелая. Это не марка такая, хранение такое, сигареты в сырости лежали, немножко плесенью покрылись, пачки бумажные. Спасибо за такие сигареты, парниша хоть в себя пришел, успокоился.

Завели костерок. Печку, в жаркую погоду решили оставить в покое. А то чего доброго спалят зимовьё. Возле кострища лежит чугунная рамка, два булыжника по бокам кострища, рогачков нет. Чугунную рамку кладёшь на булыжники, ставишь чайник или кастрюлю. Всё сделано чётко, всё на высшем таёжном уровни. Даже печка с дыркой на плите! Вот какой Тимоха желчный человек. Данную печку можно простить молодому не опытному охотнику. Но не специалисту в таёжном деле. Всё хорошо, в избе, рядом с избой.

Видно, что человек любит комфорт, может его делать, не ленится создавать комфорт. Можно создать комфорт у бивуака разбитого всего на одну ночь, чем парниша постоянно занимается. Любит комфорт, может создавать комфорт из нечего. Много людей, большинство, в лесу опускаются до свинского состояния в трезвом виде. Это говорит что по жизни они свиньи, грязнули.

Возьми человека с собой в лес, хотя бы на пару дней, без разницы куда. В зимовье или в палатки пожить. Ты за два дня узнаешь о нём столько, что за пять лет в цивилизации не узнаешь столько об этом человеке. Тимоха считает, что в тайге любой сбрасывает свою выбранную по жизни личину, становится таким, каким он есть на самом деле. Тайга заставляет снять личину.

Слегка перекусили, попили чаю, надо двигать дальше. Ребята на правильном пути. Как им обоим хотелось переночевать в зимовье, даже немножко пожить в избушке. Мелькнула мысль, да гори, этот маршрут синим пламенем, неделю можно пожить здесь, познакомится с местностью, рыбалка отличная. В избе должна быть мука, масло растительное.

Труба зовет, на карту поставлена честь туриста, таёжника. Сколько можно пытаться пройти по данному маршруту? Зимовьё оказалось не далеко от Фирсово. Через два года, в первых числах апреля, на лыжах с весом рюкзака в три раза превышающим нынешний вес, Тимоха дойдёт до избы всего за четыре часа. Выйдет обратно, налегке, за два с половиной часа. В первый раз почти сутки плелись до избы, путь незнаком, и лето на дворе.

Пришлось взять с зимовья две пачки Примы плесневелой, не чего не поделаешь, обстоятельства. Охотник не обеднеет, на полке осталось больше десяти пачек. Не будет он курить заплесневелую Приму, выбросит. Наврятли человек, занимающий высокую должность, балуется самыми дешевыми, овальными, не фильтрованными сигаретами пятого класса.

Прима дешевле Беломора на девять копеек. Ниже Примы, не фильтрованные болгарские сигареты Шипка и Солнце, они трава травой. Пройдет, каких-то три года, за поступок выбросить десяток пачек заплесневелой Примы, можно будит жизни лишится! Пока пачка Примы стоит четырнадцать копеек, мало кто такие сигареты курит. Пролетариат налегает на Беломорканал, на дешевые болгарские, фильтрованные сигареты.

***

Надо идти дальше, вперёд! На речку свалились немногим выше зимовья. Здесь река делает большой кривун. Если идти на речку по ручью, откуда воду берут, то придется, полсотни метров прорываться сквозь зелёнку. Метров в пятнадцати выше избы, полоска ельника, приютившаяся на каменном обрыве высотой метра два. По обрыву свалились в речку. Прошли около часа, снова развилка дорог. Здесь задачка сложней, ну совершенно одинаковые по размерам ручьи и распадки.

Хоть бери ромашку и гадай. Не растут в тайге ромашки, на бамбуке гадать не умеют. Есть только один выход, интуиция. Скорей природный дар чувствовать лес, определять, угадывать правильный, то есть нужный путь. В этом случаи логика вмешалась в данную проблему. Постоянно шли по левому рукаву, и дальше пойдём по левому. В природе много симметрии, ручьи бегут по своим законам. Круговорот воды в природе здесь не причём! Учителя в школе грубо обманывают на эту тему, учат тому, чего сами не знают.

Пошли по левому ручью, хотя он бежит с севера, правый ключ бежит с запада, как ребятам надо. До перевала не близко, распадки ещё сто раз сменят направления. Два туриста не первый день в лесу, пошли по правильному пути. Полчаса ходу, послышался отдаленный нарастающий с каждым шагом шум, гул. Впереди водопад. Прошли кривун, второй кривун, водопад, в тридцати метрах, подошли ближе к самой яме.

Вода несётся сверху с наклоном градусов в пятьдесят по каменному желобу, промытому в чёрной породе. Перед ямой, метра два вода падает отвесно. С двух сторон скалы. Тимоха попытался по выступам подняться до желоба, получилось. Дальше не как, порода скользкая, течение быстрое, напор воды сильный, вода здесь ревёт. Придётся обходить по правой стороне, там, наверху ельник. Левый склон голый, высокий, крутой. Сфотографировал водопад, сами увековечились на фоне водопада.

Вернулись к повороту, только здесь нашли подходящие место для подъема на правый склон распадка. С пробуксовкой, хватаясь за кусты черничника, парниша залез наверх. Бамбука фактически нет, ягодник не даёт бамбуку жизненного пространства. Поднялся метров на десять выше верхний точки водопада, добрался до ельника. Водопад как на ладони, сразу за водопадом крутой поворот на запад. Пошёл по крутому склону, поросшему ельником, в десяти метрах выше склон положе, и сплошная стена мощного бамбука. Андрюха ещё буксует на подъёме, ведущий уже направился на обход водопада.

Почти поравнялся с водопадом и тут как обычно ЧП, чрезвычайное происшествие. Эти чёртовы, ЧП возникают на самых интересных местах. От футляра фотоаппарата, с одной стороны отвязался ремешок. Тимоха почувствовал что, что-то ползёт по шее, наверное, какая-то гусеница на нем катается. Было попытался смахнуть будущею бабочку, убрать рукой с шеи.

Короче, данным движением дал ускорение сползающему с шеи ремешку. Зенит упал на землю, склон крутой. Фотоаппарат кубарем покатился к обрыву, хлоп и прыгнул вниз. Была слабая надежда, что ремешок зацепится или фотоаппарат в ёлку упрется.

Зенит, наверное, раньше, катался на шее кого ни будь горнолыжника. Так что проскочил, не задев не одного дерева. Гусеницы испугался, мать твою, укусит, зубы у гусеницы, что у крокодила, могла шею перегрызть или горло! Сначала парниша дико завыл, потом заорал благим матом. Как будто виртуальная гусеницы все-таки впилась в горло и грызёт, грызёт, а он матерится, матерится. Больно, однако, и не чем не унять эту боль, гусеница то виртуальная, душу, скотина прогрызла на сквозь!

– Тимоха, что случилось? – тревожно, испуганно закричал Андрюха. Он только поднялся на уровень обхода водопада, пошел по стопам товарища.

– Фотоаппарат вниз ушел, кажется, угодил прямо в яму, – прокричал виртуально укушенный. Сбросил рюкзак, прислонил его к ёлки, чтоб следом за фотоаппаратом не ушел. Начал было спускаться вниз, прямо по курсу Зенита.

– Осторожней. Я думал, ты сам вниз сорвался. А как он с шее слетел?

Тимоха уже находится на границе ельника и обрыва, напротив Андрюхи. Спустится на прямую, даже пустому, без рюкзака, не получиться, не за что ухватится.

– Как, как? Узел развязался, – горло заболело, кричать. Возможно, напарник не услышал ответ.

***

Дело в том, что на футляре фотоаппарата был коротенький ремешок, как ручка у чемодана. Правильней будет, как ручка у барсетки. Что такое барсетка, ребята в данное время и слова то такого не слышали, живут то в развитом социализме и к тому же на Сахалине! Какие к чёрту барсетки! Фотоаппарат носили в руке, в лесу это не возможно.

Можно довольно быстро угробить оптику, самому травмироваться. Ремешок от своего отслужившего ФЭДа, просто взял и привязал узлами к футляру Зенита. Не стал мудрить с креплением ремешка. Фотоаппарат чужой, после похода надо вернуть владельцу. Сегодня с утра узлы проверял, опасение было. Фэдовский ремешок жесткий, толстый, не затянешь сильно тугого узла. Можно конечно лом в тугой узел затянут. Как потом развязывать?

Ремешок гад, выбрал же момент, как специально поджидал удобного случая. Уж развязаться, так развязаться, колобок долбанный. Наверное, не чего не придется возвращать, если попал на камни то всё. Фотоаппарат чёрт с ним, как за угробленную вещь Тимоха ни капельки не переживает.

Деньги вернёт за место фотоаппарата, это не дефицит. Фотоаппаратуры в магазинах полно, живём-то в развитом социализме! Жизнь, одно удовольствие, фотографируй, запечатляй жизненные удовольствия на плёнку! Маршрут только начался, и остались без фотографий, вот в чём суть его расстройства, от чего выл, кричал, ругался.

Обошел каменный обрыв, слетел вниз гораздо ближе места, по которому поднимались, вниз не вверх. К тому же порожняком, и злой, однако. Осмотрел всё кругом, нет аппарата, ушел, чёртов колобок, да в яме он гад спрятался. Яма шириной метра два, длиной метров пять. Глубину сейчас измеряет и скажет! Залез в воду, ух водичка! Ледяная. С чего бы это? Жара кругом стоит. Глубина по пояс, стал шарить ногами по дну.

В яме вода как в кипящей кастрюле, мутноватая. Андрюха кричит сверху, обняв елку, чтоб не повторить подвиг Зенита. Ну-ка, ну-ка, если такая туша грохнется вниз. Тимоха успеет отскочить, толку с этого, не будет не какого. Напарник при падение поднимет сильную волну, парнишу выкинет из ямы и по скалам размажет! Так что, эй ты там, наверху крепче держись! Тимоха за себя боится, здесь такой рельеф, что все дороги ведут в яму, где он находится.

Зло посмотрел на Андрюху, тыча себе пальцами в уши. Мол, какого чёрта ты глотку рвёшь, всё равно не чего не слышно. Под ухом вода ревет, от брызг почти полностью вымок. Почему здесь вода мутная? Место, наверное, аномальное! В воде как семидыр, мелькнул конец фэдовского ремешка и снова исчез. Семидыр народное название змееобразной рыбы миноги.

Ремешок цвета сурика или цвета хны, красно-рыжего цвета. Фотоаппарат лежит грузом на дне, ремешок полощется по течению, то появится, то скроется. До поверхности воды не достаёт, глубоко. Выбрал момент, поймал ремешок.

В гробу бы видеть такую рыбалку. Горе то, какое. Плёнка в фотоаппарате больно ценная, всё зимовьё на этой плёнке. Ну что, приехали, здравствуйте девочки, конец съёмкам и снимкам. Поход только начался. Турист без фотоаппарата, что охотник без ружья. Были опасения, что поход гладко пройдёт? У Тимохи не чего гладко не проходит, кроме водки по горлу!

Окрестили не хорошее место, водопад стал называться Монтана. В США есть штат Монтана, на Сахалине теперь есть одноимённый водопад. Что обозначает Монтана по-американски, парнише до сих пор до лампочки. По-русски монтана молодёжный сленг, обозначает матерное слово, много матерных слов, короче, здравствуйте девочки, пришли.

Плёнку, всё-таки спасёт, он специалист по фото делу, любитель имеющий профессиональные знания. Уже, будучи дома, на пару часов кассету с плёнкой бросит в воду комнатной температуры. Мокрую плёнку аккуратно зарядит в проявочный бачёк, обработает химикатами. Всего на шести кадрах не большие склеивания в виде клякс, напоминающих каких-то неземных существ. Не одна клякса не попадёт на лица двух соседей. Страшные ребята, кляксы и те их боятся! Какие могут быть медведи на пути у этих двух страшенных туристов?

***

Вернулся на исходную позицию, где оставил рюкзак. Андрюха сверху сразу заметил ремешок. Поэтому и кричал. Что толку кричать? Водопад грохочет так, что самого себя не слышно. Немножко передохнули в ельнике. Пришлось сделать внеплановый перекур. Тимоха нервы успокаивал. Погоревали, поругали Серёжку, хозяина зенита.

Быстро крайнего нашли, чей фотоаппарат, тот и крайний. Стиляга молодой, нормальные советские граждане, патриоты, носят фотоаппараты через плечё. Как портупея у красного командира.

Носить фотоаппарат в руке, извините, это пахнет антисоветизмом! Молчаливый призыв к свержению родной советской власти! В руках там за бугром носят фотоаппараты. Пусть только заикнется, что фотоаппарат не работает. Молодого человека быстро подведут под политическую статью. Антисоветскую пропаганду можно пришить к любому, бес всяких ниток, был бы человек хороший!

Уже третий год идёт перестройка, но КПСС сильна, как и прежде. Некоторые шавки пытаются кусать партию, им сразу ломают зубы, вмести с шеей! Правда, хворать партия стала. Все думают, что временное недомогание, а оказалось начало конца. КПСС с наружи выглядит хорошо, молодо, семьдесят лет для вечности это не что!

Внутри с самого рождения образовалась раковая опухоль, о которой партия не подозревала, она думала жить вечно. Пациент болен безнадёжно. Будет резкое осложнение и партия умрёт. Такая партия вообще не должна была жить. Россия страна исключений, здесь возможно невозможное. Говорят, что в этом мире не что не вечно, ошибаются, людские пороки, глупость людская вечны.

Горю туристов ни кто не может помочь, даже совесть, ум и честь нашей эпохи здесь бессильна. Прошли верхом пару десятком метров, упали в ручей. Теперь путь пошёл строго на запад, то, что ребятам нужно. Довольно крутой подъём, ручей слышно, но не видно.

Ослепли что ли с горя?! Распадок забит снегом! В конце июня пока что не приходилось ходить по снегам. Но ведь надо когда-то начинать. В первых числах июля придётся лазить по снегу на юге Сахалина. Всё будет зависеть от весны и от дурной головы. Да, все дело в голове, через много лет придется подниматься по снежнику в конце августа!

Снег в распадке прессованный. Поэтому вода в ручье ледяная, мутноватая. В распадке сплошной снежный покров, это хорошо, радоваться надо. Все подарки спрятаны под снегом, ребята пойдут как по асфальту. Пошли, Тимоха бодро рванул вверх. Андрюха сразу начал отставать, через полсотни метров вообще ход сбросил до черепашьего. По прессованному, слежавшемуся снегу он идёт впервые, парниша в это время года тоже впервые идёт по снежному пути.

– Андрюха, веселей давай! Не наступай на самый тёмный снег, где мусор скопился. Эту полосу вон, хорошо видно и впритык к склону не прижимайся. Там тоже будишь проваливаться.

– Ты меня насколько легчи?

– А причем здесь вес? У тебя размер ноги насколько больше? Да здесь умный слон пройдён, не провалится. Ты что, дурней слона?! Смотри, – пришлось попрыгать на месте, кажется, зря, товарища не переубедишь. – Вперёд, веселей! Да же если провалишься, то не разобьешься, а уж что не утонишь это точно, здесь мелко, проверенно, мин нет. Что ты ступнями елозишь, как обделался?

– Не мешай, а если я сломаю, что ни будь?

– Разве я брошу друга в беде, за кого ты меня Андрюха принимаешь? Ну, прямо обидно стало. Естественно облегчу твои страдания, добью. Конечно, плохо, неудобно, большие камни под снегом. Придётся топором или волоком спущу до водопада, да притоплю в яме. Устроит такой вариант?!

– С кем я связался? Спасибо, утешил, обнадёжил, ты настоящий друг Гитлера. Я лучше пойду потихоньку, и не придется тебе топор пачкать.

– За топор не беспокойся, в холодной воде кровь быстро отмывается. Медведь что ли бы сзади нарисовался. Сразу бы рванул, меня бы обогнал. Короче, догоняй, я плестись не собираюсь.

Пошел наверх своим крейсерским ходом. Разрыв увеличивается с каждой минутой. Андрюха, прежде чем ступить, проверяет прочность снега, чехлом с удилищами, и так каждый шаг.

Парниша остановился на крутом повороте, снег закончился. Распадок идёт чётко с юга. Ребятам туда не надо. Посмотрел на запад, на крутой склон, поросший мощным высоким бамбуком. Вот сюда им надо. Здесь на хребте большая, глубокая седловина. Снизу её было хорошо видно. Придется полсотни метров лезть по лобовому бамбуку. Откуда бежит ручеёк не известно. По обе стороны седловины, высокие горы, поросшие стлаником, бамбуком. Напарник далеко внизу, крадётся по снегу как по минному полю.

– Андрюха!! – что было мочи, во всё горло заорал Тимоха. Сегодня часто приходится глотку рвать. – Вот сюда полезем, на прямую, в лоб, – показал рукой направление пути.

Напарник в ответ мотнул головой, мол, понял. Тяжело ему, парниши тоже нелегко. А кому сейчас легко? Жизнь пошла такая, как предстоящий подъём, ползи в сопку сквозь бамбук и не хнычь. Пополз по лобовому бамбуку на пятидесяти градусный склон. Ох, и силён здесь бамбук! Пришлось лезть новым способом. Ни разу так не ходил.

Сообразил моментально, как сделать трёх коленку в чехле не обузой, а помощницей. Бамбуковые дрова в чехле, просовываешь вперёд. Насколько можно раздвигаешь заросли бамбука, ныряешь в эту щель. Таким способом метр за метром, метр за метром. Всё выше и выше, свободной рукой хватаешься за бамбук.

В этом туристическом походе ребята не имеют компаса. Причина проста, банальна, всего на всего, ведущий забыл про компас. С головы вылетел нужный прибор. Если курева не взял, бросить решил, можно и компас не брать. Так что, насчёт не гладкого прохождения маршрута, позаботился основательно! Зачем нужен компас в этом бамбуке?! И так рук не хватает. По солнышку будут ориентироваться, обойдутся без компаса. Всё ещё впереди, штурмуют только первый хребет. Пот бежит ручьями, на зубах пыль хрустит, образующая от сухих ломающихся стеблей и листьев бамбука. Ещё не много, ещё чуть-чуть.

***

Ура! Тимоха кажется, залез. Дышит как загнанный паровоз. Пот стекает потоками. Тяжёло дался участок бамбукового пути. Снова на хребте Шренка, за год второй раз. Чуть больше месяца назад не слышал, что на Сахалине существует хребет Шренка. Большой отрог Камышового хребта. Про горы Даги, которые находятся в семистах километрах, северней областного центра слышал. Про хребет Шренка, который в десять раз ближе, не слышал.

Осмотреться, не как не возможно, бамбук под два метра, чистых мест в седловине нет, турист их не видит. Если котелок хоть немного варит, безвыходных положений не бывает. Забрался на корявую берёзу, не снимая рюкзака. И это разве котелок варит?! Да он ото льда деформировался, растрескался. Кто же на деревья с рюкзаками лазает? Береза не высокая, но мощная. Поднялся всего на пару метров от бамбука. Пристроил на ветках рюкзак, сам устроился как в хорошем кресле.

Ветер, такого с берёзой натворил, что почти все корявые боле мене приличны ветки, расположены горизонтально земли! Обзор прекрасный, листва берёзы не капельки обзору не мешает. Фактически нет листвы, только недавно почки раскрылись. Торчат махонькие листочки и вкусно пахнут. Тимоха с детства любит жевать махонькие листочки берёзы, тополя. Такова была жизнь, счастливое советское детство, жвачки не было, приходилось листья жевать, смолу еловую!

Повесил футболку на просушку. Открыл фотоаппарат, открутил объектив, положил на рюкзак. Пусть сохнет, а вдруг заработает? С наслаждением покурил. Внимательно рассматривая распадок реки Найбы. Распадок, по которому будут падать видно, а вот напротив распадка, не видно не каких распадков. Может сверху не видно? Если большая пойма, то её должно быть хорошо видно, пока начало лета, молоденька листва, контрастно отливается от вечно зелёных пихтовых. Нет внизу большой поймы.

Снизу стал доноситься слабый шум бамбуковой листвы. Минуту пошумит, минуты три тишина, как будто помер. Напарник рывками, точней урывочками двигается вперёд, вверх. Парниша изредка подает голос, страсть как не любит бес толку кричать в лесу. На подобие, Вася ты где, Анюта я тута. Приходится кричать, чтоб сосед не сбился с курса, чтоб вышел чётко на него. Здесь, пожалуй, пойдёшь, чтоб полз на его голос. Бамбук шумел долго, с полчаса ведущий на берёзе загорал.