Собрался, наконец, сегодня тебе написать (15/X-96) и нашёл начало письма к тебе, которое начал ещё до всех печальных событий и даже до приезда Люды В., которая даже и к матери успела зайти поздороваться, – тогда мать была ещё только в самом начале своей стремительной болезни, самые первые дни.

В Перми я сводил Люду к Каткову и они отчасти выяснили, что её работа в пермском педе вполне возможна и даже плюс к этому комната в общежитии (а это даже более существенный камень преткновения).

Письма твои получил и, надеюсь, все. Последние – с соболезнованиями. Два письма с моими письмами и, даже, кажется, ещё что-то. Но это – главное, наверное?

В «Урне», которая теперь стала журналом (правда с тир. всего 800 экз., увы), напечатали, наконец, «Что есть истина?», которую и высылаю. Жаль, конечно, что она появилась не тогда, когда это было бы в самый раз, и не совсем там. Если бы её напечатали, как предполагалось, в «ЛГ» перед путчем ГКЧП, был бы, конечно, совсем другой коленкор. Ну, спасибо и на этом. И даже деньги заплатили, что совсем уж странно, – «Урал», например, как напечатал, так с тех пор обо мне и не вспомнил ни в какой связи, не отреагировал даже на мою просьбу прислать мне хоть один экземпляр хотя бы наложенным платежом.

Пришёл ещё перевод (совсем уж условный) из «Книжного обозрения», где они опубликовали какие-то мелкие хохмы (видимо), частично использованные уже в «Пари?». Возможно, под псевдонимом «Юр Юрьев» – сам я не видел ещё и не знаю. Публикация должна быть либо в августе, либо в начале-середине сентября.

О предварит. публикации из «антологии моностиха» в «Арионе» и xeroxe со стихами (моно-) и статьёй Дм. Кузьмина оттуда, которые означенный Дм. Кузьмин мне и прислал, я – кажется – писал? Xerox этот лежит у моей дочери на работе, она всё никак не соберётся сделать с него xerox-2. Сделает – вышлю.

Что-то там клеется в «Знамени», к след. разу м.б. будут подробности.

Букур-Горланова, как знаешь, вошли в short-лист, в ШЕСТЁРКУ (вот тут у меня лежит статья Немзера «Портрет художника в юности» – вона куда прыгнул! Но я так и не нашёл – куда делась? – статью «Великолепная семёрка». Шансы у них на саму премию вряд ли повысились (хотя – дай Бог!), но выдвижение это свою положительную роль сыграло – в Перми, наряду со Смородиновым (это – поэт как бы) и ещё кем-то (тоже – кто-то) их наградили 1 тыс., но долларов. Мы с тобой такие гонорары пока не получали. Слава Богу, хоть они получили. А всё Букер, конечно!

Да! Статью твою из «КиКа» тоже получил. Наверное, она была в одном из писем с письмами.

Что касается Букера, Букура и Горлановой. Сам Бог велел тебе напечатать что-нибудь хотя бы столь же обширное об этом как статья о Нагвалях, Ньютонах и др. в «КиКе» (и – желательно – в других местах – по возможности). Сам я тоже должен написать по меньшей мере в две перские газеты («ПН» и «Звезда»), тем более, что почему-то у меня оказался долг в 2,5 сотни тыс (рублей, правда).

В прилагаемом тексте «Что есть истина?» первую страницу в значительной степени занимает конец опуса Горлановой. Первую страницу её опуса – тоже в след. письме (если нужно).

Два слова о «Выбранных местах», я начал их печатать (предварительно) в самом деле с первых по времени писем (там есть твоё письмо из армии, письмо Василенки из «по-распределению»), но очень быстро перешёл к печатанью почти произвольному – какое письмо под руку попадётся. Сложить последовательно можно и потом. Но столь прямолинейная идея скоро отпала. Например: почему бы не обсуждать устройство «Выбр. мест» в самих «местах»? Так твоё письмо из последних, на которое я ещё и не ответил, трактующее этот вопрос, помещено, скажем, под номером 30, а после него идут мои письма 1990 года. По окончанию перепечатки я сделаю, конечно, какие-то перестановки (и, возможно, не принципиальные сокращения), но принцип делания и раговора о делании сохранится. С удовольствием прочитаю в твоих письмах (и – в) конструктивные и другие соображения на этот счёт (как и на другие).

= А вот сегодня (16/X) взял, наконец, т.н. том 2 «НЗ». Кажется, он значительно лучше, чем том 1. Этот т.2, кажись, будет бесплатный. Его ещё как бы и не выдают, он ещё и «не вышел» (даже предупредили: не вздумай кому показывать, а тем более – не дай Бог – не напечатай где рецензию, пока он не «выйдет», – у них там какие-то сложные отношения с деньгодателями (мне непонятные, но что уж делать!)

Всё пока. Пиши. Изо всех сил пытаюсь войти в колею, так что постараюсь теперь и сам не задерживать ответы.

Привет жене. ЮВ

18/2-95 г.

Здравствуй,

Попытаюсь для ясности изложиться по пунктам:

1. <…> чтобы окончательно и точно узнать, «какую фантастику любят в Кургане», я посылаю не только Пысина (3 рассказа), но и заинтересовавшихся этим вопросом В. Букура (1 р-з), Горланову Н. (1 р-з), Ю. Вл-ко (1 р-з) и кого-то ещё(1 р-з). Семь рассказов. Большой им простор для самоопределения. Правда, увы, третий и самый лучший Борин рассказ я не нашёл. (Если найду – присовокуплю)

(Уже нашёл) Все приоритеты – Бор. Бор-чу, далее – без разбору.

2. О критике д-буддизма и «Уральской газете». В природе нет ни того, ни другого. Речь идёт не о критике, увы, дзен- б., а всего лишь о критике его дурного некоторыми понимания в газете «Уральская новь», в просторечии – «Урна», что не мешает ей быть лучшей, видимо, литгазетой в России (если ещё где что не замаскировалось). – Я познакомился случайно с одним из её редакторов (Димой Бавильским, по совместит. этот мол. чел. ещё и один из присяжных критиков «ЛГ», не так давно он, как ему кажется, очень вежливо, обругал там Нинино-Славиного «Иврита», о чём заранее им и сообщил), он прислал мне несколько номеров, мне очень понравилось, – о чём я ему и написал вполне обычным приватным манером. Опустив в моём письме часть похвал газете (и не забыв отметить все пропуски значком <…> – вот это культура! – он это самое письмо и тиснул. Тиснутое прилагаю второй раз (одновременно с письмом тебе) с добавлением р-за из Урны, о котором в нём упоминается. (Я отослал тебе ещё три – тоже со всякими вырезками и копиями и – похоже – они все потерялись. Видимо, попали в одни руки.)

3. Летов, который в «МВр» и который Слава Запольских (и который проявил энтузиазм в отношении «Краеугольного паука», и который же грудью лёг на рельсы всех моих доводов за рассказы Бориса Бор-ча), – совершенно справедливо показался тебе и мне, почему-то, тоже – не совсем правильным (местами – совсем не) в статье о моей В. Тв-ве. У него странное представление о термине «эклектика»; откуда-то он знает гораздо лучше меня, что из сердца, а что «не из сердца Власенко, а из его сведущего и начитанного Рацио»; что строчка «Все истины рождаются в стихах» – «лукава». Но что с благодетеля возьмёшь? Мне ведь неудобно сказать ему (даже) и то, что я здесь втихую от него тебе написал. Конечно, отношение ко мне, в сущности, в статье – хорошее, хотя так же непонятно откуда взялось (в статье; без стать-то всё понятно), как и критические упрёки. Но он и не пытался писать всерьёз, так что и критика повисает. Интересно, что половину своей статьи он то от моего, то как бы от своего имени пересказывает мою (ненапечатанную) статью: «Два мистика: Шанкара и Хармс» <…> Противоречия, которые он обнаружил как бы между стихотворениями из сборника и статьями – тоже поверхностные и – чуть остановиться – несправедливые. И – самое любопытное (и – как ни странно – всё м.б. искупающее: он привёл целиком стихотворение, начало которого пошло ему в название статьи <…> по книжке, мною не исправленной – т.е. с переставленными строчками. Я-то полагал, что такая операция для стихотворения летальна, а его после этого ещё можно, оказывается, выбрать для цитирования целиком. – Но, кажись, я об этом уже писал?

4. <…>

5. Что касаемо «Учителя иврита на пути из Иерусалима», то его прилагаю сразу. В процессе редактирования, бедного «Учителя» взяли в кавычки и в заголовке моей статьи. Проч. примеч. смотри непосредственно на копии.

6. С гонораром всё будет выполнено как только он получится.

7. Недавно приезжал на презентацию своей книги у Пирожникова (помнишь, мы видели у него макет?) Юзефович. Я его тревожить не стал и очень рад, что сам Юзефович нашёл время найти по крайней мере Бор. Бор-ча. – 20/2 было по Перм. TV 45-нутная беседа с Лёней кого-то, не без интереса посмотрел несмотря на то, что к этому времени у меня зачем-то поднялась t до 39,9 С (Через день всё бесследно прошло).

8. В начале февр. не без Нининого давления, отослал в «Урал» «Сны» (даже не перечитав), а дней через 6-7 позвонили из «У», что как бы взяли. И долго у меня интересовались, что пишут мои друзья и почему им не посылают. Всё это у них не от хорошей жизни, но грех не прислушаться. Поприслушивайся. Хотя сам-то я, конечно, ублажен пока только этим разговором, а что там будет – один Бог ведает.

9. На днях – после долгого молчания – написала Василенко, которая Люда, а сейчас ещё – не помню, писал ли? – и завкафедрой лингвистики в своей зарубежной стране. Пишет, что собирается в Пермь вместе с дочерью (естественно, Натальей) в мае.

(3-4/III)

А сегодня уже 13 марта. Но я уже на почте дописываю. Деньги получил только сегодня (же)

Страшно перечесть и некогда.

Надеюсь и проч

13/III-95 г. ЮВ

Валера! Приветствую тебя. Сразу же сообщаю адрес Б. Б.: 614081, Пермь <…>Пысин Борис Борисович.

А у тебя адрес новый потому, что старый опять скрылся под водой? Опять наводнение? – Сочуствую.

Английскую рецензию жду. Глядишь, и её пристроим.

К сожалению, я куда-то потерял рецензию немецкую. Собственно не потерял, а раздал и у меня вдруг ничего не осталось. М.б. пришлёшь? Можно копию. Обратно пришлю несколько (я имею в виду публикацию в «Местном времени»).

От Б.Б. тебе всяческие и многочисленные спасибо. Он давно так не радовался, приятно было посмотреть. Но вообще-то смотреть на него страшно, мой отец выглядит и лучше, и – моложе. Он и по квартире-то передвигается с трудом, а всё на работу таскается, гори она синим пламенем. Ну, сумасшедший, что возьмёшь…

Кстати, покажи мой юмор (прилагается) своим редакторам. Надо им такое? Можно и не говорить, что это напечатано (только картинку оторвать). Ну, на твоё усмотрение. Можно чего и дослать. Свой юмор можешь мне присылать, м.б. пойдёт в «Пермс. новостях» (где «Мурзик» напечатан; там рубрику завели юморную).

«Урна» не звонила. Немецкий перевод «Паука», о существовании которого я с удивлением узнал из твоего письма, я бы тоже хотел иметь, – пришли, будь другом.

Сестре твоей, извини, конверты всё ещё не отдал, хотя даже и купил. Но потерял вместе с недавно мне презентованным Ниной дипломатом. Так что здесь возникает, увы, не очень музыкальная пауза.

Пиши почаще. Не делай таких пауз.

С приветом ЮВ

24 мая 1995 года.

Здравствуй,

Получил твоё письмо с очередным опусом Бор. Бор-ича. Собираюсь сегодня до него добраться, тогда попытаемся выполнить твоё пожелание и написать совместное письмо Веселову. Прочёл твой иудейский опус в Урне. Посколько сам ты в письме об ём не пишешь, то м.б. и вообще не в курсе? Если есть – или появится – надобность – могу выдрать и сделать к выдранному несколько копий.

Дочь вот тут замуж выдал и всё пытаюсь выучить наизусть её новую фамилию – «Плюснина». Поздравлять меня особенно не с чем, но всё к лучшему, кажется.

Собираюсь устроится куда-нибудь на работу, а то с деньгами что-то странное происходит = всё нет и нет. Но никак не могу собрать всё необходимое для этого мужество. Оно бы, конечно, не работу искать, а агента толкового, но как с агентами, так и с толковыми дела обстоят, как знаешь, мягко говоря не важно. Поэтому. Кроме антологии «Каталогизация состояни» составляю и «Каталоги идей».

До своего дня рождения собираюсь дожить с большой долей определённости, т.е. как бы определённо дожить. Да и осталось-то немного. А там, глядишь, и Новую жизнь можно будет начинать.

Хотелось бы тебя чем-нибудь порадовать, но, увы, для этого нужно чтобы началось какое-нибудь чего-нибудь финансирование. Иначе: только выпускание пара.

Письмо к Веселову попытаюсь присовокупить

Привет жене.

С наилучшими пожеланиями и проч

19.X.95. ЮВ.

Здравствуй, Валера! Даже по моим записям – последнее твоё письмо – уже третье (1/XII – 12/XII – 26/XII), на которое я никак не отвечу. Правда, ещё в письме от 21/XI я послал тебе xerox из «Урны», но ты ни в одном письме так и не написал, получил ли. Получил ли?

Б.Б. я видел за три дня до смерти. После смерти сына он занял у Каткова 800 т. и я застал его сидящим в плаще на разобранной кровати, в сиську пьяным и с большим кол-м бутылок. Через три дня я зашёл, попал на жену, высказал ей свои соболезнования по поводу сына, спросил, где Боря. – «В морге». Не сразу съориентировался.

Про шампанское я, помню, рассказывал, рассказов не писал, увы.

«Классику» пришлю, как будут деньги, это я помню. Данное письмо посылаю в твоём конверте. Дойти-то оно дойдёт, как дошло твоё, но могут заставить доплачивать (платить). На твоё – в Новогодней видать кутерьме – махнули рукой, так дошло.

Спасибо за цитату из Клименко в предыдущем письме (саму книгу я ещё не искал).

Кальпиди таки выпустил первый номер своего журнала, который называется, неясно – почему, – «Несовременные записки». В «Пермс. новостях» уже лежит моя статья о журнале, если напечатают, то пришлю в след. раз.

В «Мвр» лежит отрывок из «Снов» с комплементатарным сопроводительным письмом Каткова. То же, м.б. появится в ближайшее будущее. (Что касается «Урала», то он приостановился, но насколько навсегда – не знаю).

С Новым годом! Привет Фаине.

Если возможно, то и – Веселову, пусть выздоравливает.

Пиши. 27/XII-95 ЮВ

Вспомнился «Опыт пути» Ефремова (предисловие к «Моей жизни в искусстве»).

«Впору писать «Моя жизнь в реанимации».

Открыл папку ЮЮ.

Читаю:

«В полутёмной, замызганной комнате……где только и есть стол и диван без ножек……стоят у окна двое, грязные и помятые, только что проснувшиеся. На полу, на каких-то потерявших очертания тряпках, спят ещё… спят ещё пять или шесть мужчин и женщин.»

«Те двое, у окна, заканчивают долгий и давний разговор и приходят, наконец, к некоему выводу. Я его сейчас не помню, но помню, что это было нечто элементарное, тривиальное. Но для них открывшаяся истина невероятно глубока. Некоторое время они потеряно, потрясённо молчат. Потом один говорит другому: «Но ведь кроме нас, двоих, никто этого не понимает». «Да, конечно», – кивает другой. В интонациях – и сожаление, что этим ни с кем не поделишься и никто не узнает, до каких высот они поднялись – гордость достигнутой высотой и грусть одиночества.»

Привет, Валера! Я, кажется не ответил, до сих пор на твоё последнее письмо, прости, если можешь.

Касательно твоих замечаний о той части из "Снов", что с зеркальным письмом. Всё верно. В связи с этим у меня возникла вот какая идея: может быть, ты сам напишешь об этом явлении? И добавишь собственные соображения, гипотезы и проч.? А мои "Сны" (точнее, та их часть, где трактуется зеркальное письмо) будут для тебя просто исходным материалом, то, о чём ты пишешь и на что ссылаешься. Цитаты в этой рецензии должны быть и длинными, и многочисленными. В принципе, в эти цитаты может (должен?) войти весь этот текст из "Снов", поскольку он не напечатан (в "Урале"). Начать можно той критикой, которую ты в своём письме и навёл. Назвать это явление (и сделать это название заглавием) можно хоть "Эффект Власенко" (пожалуй, именно так и надо). Это для, т. ск., заявки (моей) на изобретение (смена рук в гипнозе) и открытие (само обнаруженное спонтанное зеркальное письмо). Ведь не в патентное же бюро идти! – В статье должно быть оговорено, что обсуждается только эта проблематика, а в самих "Снах" она занимает только 1/20-ю часть.

Если напишешь – с большой долей вероятности я смогу это опубликовать где-нибудь в Москве, – поскольку это будет не мой текст, а твоя статья – руки у меня будут развязаны: я ведь не могу настаивать и давить, чтобы напечатали меня, а если кого-то (пусть даже и обо мне) – могу вполне. – Хотелось бы, всё-таки, эту штуку застолбить, пока кто-нибудь этого сам не придумал.

Статья может быть большая (собственно, чем больше – тем лучше).

Этот эффект был обнаружен в 1982 году, когда я работал в пермском ВКИУ (Высшее командное инженерное училище), на курсантах.

Теперь наоборот: посылаю тебе публикацию из 4-х стихотворений в "Молодом гении" (издавался он в Костамухше в 1991-92 году, но считал себя всесоюзной прессой и даже имел свой индекс во Всероссийском каталоге) под псевдонимом "Лид Галустов". О существовании этой публикации я сам узнал только что. Это хорошо, что стартовал, наконец-то и второй поэт и даже давно, мне уже успели поставить его МНЕ в пример.

Журнал либо будет выходить со след. года (раз в квартал), либо я эту волынку брошу.

Отксерокопировали Лида неважно, «Размышление» пришлось дописать от руки (обрезали две строчки).

Переехали бы вы в Пермь, если б журнал открылся и тебя в нём пристроили на работу с зарплатой? Не фантастической, но вполне приличной?

Как жена? От меня ей – привет!

Моностихи твои сразу же отослал.

Нет ли у вас там димедрола? А если есть, то можешь ли купить несколько пачек и прислать маленькой бандеролью? Всё я, конечно, оплачу, а если деньги нужно вперёд (сейчас редко у кого есть лишние), – напиши, я пришлю. Упаковок десять. И присылать, разумеется, не на мой адрес, а ,скажем, Нины Горлановой.

Что-то я много нагородил. Ну, ладно, остальное потом. Не собираешься ли в ближайшее будущее в Пермь?

С приветом

20/XII-94 ЮВ

Открываю папку ЮЮ.

Читаю.

"…многие записи Леонардо да Винчи сделаны так, что читать их можно лишь с помощью зеркала. <…> Во второй половине 70-х годов… я почти случайно провёл простой эксперимент, результат которого показался мне крайне удивительным. В состоянии гипнотического погружения курсантам внушалось, что левая рука является правой и предлагалось написать под диктовку несколько фраз. Предварительные соображения о результате эксперимента сводились к тому, что характер письма практически не изменится по сравнению с письмом левой (неспециализированной) рукой в обычном состоянии, поскольку левое (доминантное) полушарие управляет правой рукой при письме и в нём находятся речевые зоны, разрушение которых приводит к афатическим расстройствам, т.е. расстройствам языка и речи, в том числе и к аграфии – потере способности к письму; соответственно, левая рука соотнесена с правым полушарием, которое подобных развитых речевых зон не имеет. Такой результат казался настолько естественным, что самое странное в этом эксперименте, пожалуй, то, что он вообще был проведён. Из сказанного уже ясно, что результаты оказались сильно отличными от первоначального прогноза. Письмо левой рукой "как правой" оказалось весьма близким к письму правой рукой в обычном состоянии и требовался некоторый анализ, чтобы отличить их друг от друга; некоторое отличие следует, очевидно, отнести за счёт перехода линии симметрии тела. Но и этот сам по себе достаточно удивительный результат оказался предварительным; дело в том, что некоторые из участников эксперимента после нескольких строчек письма левой рукой "как правой", переходили, обычно с новой строчки, на зеркальное письмо. И в этом случае, если смотреть на написанное в зеркало, письмо левой рукой не отличалось от письма правой (в этом случае сохраняется полная симметрия обычному письму правой рукой).

…результаты эксперимента, возможно, имеют прямое отношение к случаям зеркального письма да Винчи и Блаватской."

Представляется, что эти результаты могут иметь определённое значение для оценки функций полушарий, характера обмена информацией между ними, а, быть может, не только между ними." (Юрий Власенко, "Сквозь сны")

Далее автор разбирает какую-то медицинскую статью из "Науки и жизни", где говорится, что феномен предвосхищения у левшей – это нечто иное, чем обычное прогнозирование. "Таким образом, здесь (в статье.-В.Л.) хоть и не очень уверенно, связывается леворукость и, косвенно, зеркальное письмо со специфической одарённостью, в основе которой "чувственный характер феномена предвосхищения"".

"Последнее утверждение мне не совсем понятно: трансцендентно относительно чего? Если всё едино, то никакой трансцендентности просто нет" (твои слова) – но этого уже я совсем не понимаю.

Что значит "относительно чего"? Трансцендентно – значит неподвластно мышлению, его аппарату, невыразимо в его терминах (других, впрочем, нет = все термины его).

Какая-то путаница с "единством". Ты выделяешь "два смысла" = 1. единственность и 2. соединённость. Но "единственность" есть финитный вариант "соединённости": пока в "соединённости" можно различать части больше или меньше связанные друг с другом, мы наблюдаем определённый дефицит "единства". И только тогда, когда подобное различение принципиально снимается, мы имеем "единство" как таковое, – т. е. "единственность".

"Но ни того (полноты), ни другого (пустоты) мы, кажется, помыслить не можем, с чем, я думаю, ты согласишься" (твои слова). – Я соглашаюсь, я уже согласился, НО когда сказал, что "единство вполне трансцендентно". Какой ещё смысл может тут быть?

Или "единство" есть и тогда это трансцендентная "вещь-в-себе", или "единства" нет и тогда мы можем видеть те или иные структуры и говорить о них.

"<…>

Посылаю тебе первые 18 стр. своего опуса. Посылать сразу много – страшно, а спешить, вроде, некуда. Так, потихоньку и перешлю все, а если что и потеряется, то восстановить будет не трудно.

Сам я ожидаю, естественно, твой опус. И надеюсь,

Надеюсь, у тебя остался черновик твоего последнего письма.

Иначе мои реплики на него не будут до конца понятны.

"…ты сводишь "или-или" к союзу "и" = полнота и пустота, а всё остальное от мышления" (твои слова, Валера)".

От мышления – всё. От мышления – тот мир, в котором мы живём, от

"мышления" в широком смысле, куда входит и пространственно-временной

способ созерцания мира, а "полнота" и "пустота" есть результат

Юрий Власенко ДВА МИСТИКА: ШАНКАРА И ХАРМС

В разговоре с человеком, вроде бы не вовсе чуждым мистике, я как-то назвал в качестве одного из самых чистых русских мистиков Даниила Хармса. Это вызвало у моего собеседника искреннее недоумение. Я, в свою очередь, удивился этому удивлению, но, поговорив с другими, убедился, что оно достаточно распространено. Главная причина этого, как мне кажется, та, что при всей искренней восторженности и, главное, по тем же причинам, которые эту восторженность вызывают, Хармс воспринимается как бы и не совсем литературой. / А. Битов в «Повторении непройденного» пишет, как при жизни Пруткова А.К.Толстой воспринимался где-то в третьем ряду, Жемчужников – значительно дальше, а сам Козьма, хотя и был, конечно, знаменитее всех, вообще не считался литературой, был вне , хотя именно он – «чистый гений». К сегодняшнему дню ситуация несколько улучшилась, но остатки «серьёзного» отношения к литературе ещё имеют место. Бог мой! Говорят, когда Булгаков устраивал чтения «Мастера и Маргариты», многие, конечно, восторгались, что, впрочем, не мешало и восторгающимся недоумевать: на что себя человек тратит? – вон, Гладков – «Цемент» написал! Разницу между «Цементом» и «Мастером» мы теперь улавливаем, но на следующий шаг, чтобы понять, что Хармс и есть самая что ни на есть Высокая литература, ещё многих не хватает/. Они думают, что это шутка. Что так шутят. Впрочем, почти все, с кем я беседовал, замечали мне в пику, что де какой же он мистик, когда он логик, рационалист. Это, увы, очень, устойчивый миф, что будто бы мистическое и рациональное противоречат друг другу, между тем, как одно без другого просто не существует. Но в данном случае, с Хармсом, указанием на единство мистического и рационального не отделаешься. Это единство общее и единство творчества /процесса/, а есть ещё рациональные результаты. Так каковы же результаты, выводы рационалиста Хармса? А – никакие. Всё рациональное и логическое в процессе использования напрочь развалилось. А это уже – Путь.

Путь, быть может, и рациональный, но туда, где всякая логика заканчивается, точнее, как учит диалектика, в своём развитии доходит до полного самоотрицания. Нечто похожее есть в жнанийоге. Но здесь я воспользуюсь статьёй Д.Зильбермана «Откровение в адвайта-веданте как опыт деструкции языка» – «Вопросы философии», 19 , № . Ну, прежде всего, «отличие веданты от буддизма в том, что здесь состояние освобождения не достигается, а разъясняется: так что путь вполне логичный, только вот само освобождение не имеет с логикой ничего общего, точнее – лежит за ней, после неё.» Достижение освобождения обеспечивается здесь семантическими средствами: все состояния психики, представляемые как субъективные переживания, последовательно описываются при помощи семантических правил действия. В этом случае картины психики уже не могут служить знаками состояний сознания: объективированные, они оказываются внешними ему и чуждыми. Вводя различие демонстрации и описания, Шанкара /основатель адвайта-веданта. – Ю.В./ рассчитывет получить /Внимание! – Ю.В./ критерий освобождения сознания. В самом деле, последовательно описывая феноменологию сознания, мы будем осведомлены о достижении мокши по признаку неописуемости».

Конечно, разрушение рацио носит у Хармса «частный» характер, «внутри его интересов», хотя нельзя исключить, что это привело лично его к вполне Абсолютным результатам. Можно сказать и так: на «частном» примере Хармс демонстрировал некий всеобщий процесс, который происходил /который они наблюдали/ не только у Чинарей и Обэриутов. Вот что пишет, например, Бьерн Поульсен: «Уильям Блей говорил, что «дорога излишеств приводит к дворцу мудрости», и эта мысль служит утешением подвергаемому нападкам носителю европейской культуры. В своей последней фазе культура осуждена на то, чтобы стать избыточной и тем самым преодолеть самоё себя, а по другую сторону культуры ждёт мудрость.» Не трудно увидеть здесь ещё одно описание мокши-освобождения. С художественным творчеством Поульсена я не знаком и не могу судить насколько в нём он «освободился», но в своём манифесте, – а предложенный текст взят из сборника литературных манифестов ХХ века, – он формулирует «освобождение» так же широко, как и Шанкара, вовсе не замыкаясь литературным творчеством: «Для нас это значит, что в сохранении верности своим культурным традициям есть определённый смысл, хотя и кажется, что они заводят нас в тупик. Это значит, что преодоление господства разума, видимо, является задачей прежде всего интеллектуальной. Традиция интеллекта – становой хребет нашей культуры, и в самой явной форме эта традиция живёт в естественных науках. Возможно, именно здесь ярче всего и проявляется кризис. Естественные науки живут верой в метод и поэтому не имеют особых возможностей скрыть последствия его применения. Научная мысль полагала себя чистой, не имеющей предпосылок и, когда обнаружила их, стала метафизической. Это открылось в спекулятивных системах, таких как теория относительности и теория атомного ядра. Сомнения в абсолютной пригодности метода, подобно песчинке, проникает в науку, которая облекает сомнение в метафизические теории, чтобы ничто не мешало её развитию. Но хотя наука продолжает развиваться, словно ничего не случилось, в её моральном климате произошла заметная перемена. Вполне естественно, что в первую очередь и с наибольшей силой этот перелом происходит в сознание пионеров науки, воодушевлённых, по всей вероятности, новой трезвостью, благоговением и уважение, но теперь уже по отношению не к разуму, а к самой жизни» /В книге «Называть вещи своими именами», М., 1986/.

Даниил Хармс соорудил плацдарм, на котором продемонстрировал разрешимость задачи по преодолению разума, или, в положительной формулировке, по достижению Освобождения. Но шаги к Освобождению /и на том же Пути/ предпринимаются повсеместно.

Задолго до того, как я впервые познакомился с произведениями Хармса и, таким образом, задолго до того, как мне пришло в голову сопоставить его с Шанкарой, я носился с мыслью написать статью «Западный Путь как свёрнутый вариант Восточного». Эти заметки всего лишь попытка хоть что-нибудь сказать по тематике этой, так и ненаписанной, статьи.

То, что здесь, может быть, сказано, относится /должно быть отнесено/ к «содержательной» стороне творчества Хармса. Когда всё вышеизложенное уже вполне определилось, обнаружились и прямые высказывания Хармса и других чинарей-обэриутов о природе своего творчества, где она и аттестуется вполне в духе Высокой Мистики. В одном из своих писем к Клавдии Пугачёвой Хармс пишет: «Когда я пишу стихи, то самым главным кажется мне не идея, не содержание и не форма, и не туманное понятие «качество», а нечто ещё более туманное и непонятное рационалистическому уму, но понятное мне и, надеюсь, Вам, милая Клавдия Васильевна. Это – чистота порядка.»

Они /чинари/ были настолько серьёзны, что записывали свои разговоры, «трёп». В одном из таких «трёпов» Липавский заявляет: «Под гениальностью подразумевают очень разное: особую живучесть, производительность или работоспособность. Она, например, эта сила хватки, ощущение жизни и неугомонность, была, судя по «Разговорам» Гёте, у Наполеона. Затем особые способности, своеобразие, дающие человеку новый угол отношения к миру, как бы расцвет его с неожиданной стороны. И, наконец, особое проникновение. Здесь, наоборот, получается удивительное однообразие и совпадение для людей разных времён и народов. Если бы таких людей собрать вдруг вместе, они бы почувствовали сродство и знали бы, о чём говорить». /Аврора, 1989, №6/.

Чинари, разумеется, относили себя к последней категории «особого проникновения». Их изобретательность была направлена не на «умножение сущностей», а на их сведение. Поэтому их «оригинальность» следует понимать осторожно, ибо, вообще говоря, «оригинальность» увеличивает мир – вот не было, а я придумал! – а они – Хармс наиболее последовательно и чисто – уменьшали. Это борьба с Майей. Как говорит другой автор, подошедший к этому с другой стороны: «Глубина – это то, что продолжается /тебе предлагают углубиться ещё/, то есть нечто такое, что не может быть оригинальным: тебе не предлагают чего-нибудь другого, тебе предлагают увидеть полнее то, что ты уже знаешь /уже начал, уже познаёшь/. Новизна – пафос эклектики». Или в другом месте: «Для тех, кто хочет убедиться, что вещей на свете гораздо меньше, чем кажется…» /Ю.Конслаев «Комментарии к «Точке Бытия» Дмитрия Ракитина»/.