Армия, собранная Тайо, превосходила по численности своего противника. Отряды теки строились под штандартами, и их командиры возглавляли строй, в своем лучшем парадном облачении. Лучников было немного, и Тайо разместил их напротив правого фланга противника, где находилась плохо защищённая от стрел пехота Тарау. Лучшие отряды теки заняли центр, и Тайо находился среди них, не рискуя собой зря. Он понимал, что успех сражения зависит в том числе от управления, и не собирался без нужды давать чужакам возможность поразить его в самом начале боя.
Тибон заметил своими зоркими глазами, какие-то приготовления чужаков на холмах. Нехорошее предчувствие засады мелькнуло у него в мыслях, и указав Тайо на эти действия противника, отговорил атаковать. Тибон был опытным воином, хоть и не сталкивался ранее с чужаками в бою. Всю свою жизнь он провёл в войнах и стычках, и несмотря на пылкий характер Тайо, даже тот прислушивался к его советам.
Изандро понял, что дикари не собираются первыми атаковать. Усмехнувшись, он отдал приказ самим перейти в атаку. Прогудели трубы, и пехота двинулась вперёд. Передав приказ Ксимену, который командовал пехотинцами на левом фланге, чтобы марриосцы не спешили вслед за всеми, Изандро припал к подзорной трубе. Он мог хорошо рассмотреть полководца, противостоящего ему. Высокий молодой человек, с изуродованным лицом, в роскошном убранстве. Его золочёный нагрудник издалека сверкал на солнце. «Это сын старого императора», – подумал Изандро, и осознал то, что дикари изначально не собирались договариваться, потому и не было этого человека в столице, когда Ксимен с посольством ездил туда. Он собирал армию.
Тибон увидел, что противостоящая ему пехота чужаков, совершенно не спешит, в отличии от жителей Тарау, и стал размышлять, чтобы это значило. Бегущие по полю фигуры приближались к плотным рядам теки, и засвистели стрелы, вырывая отдельные фигурки из рядов наступающих. Вот теки устремились навстречу, и боевые топоры обагрились кровью. Горячая рубка закипела на левом фланге, но всё внимание Тайо привлекала неприятельская конница, маячившая вдали, и не стремившаяся вступить в бой. Понимая её опасность для пехотинцев, он держал в резерве отряд теки, вооруженных длинными копьями и ливи, тяжёлыми шарами на ременных перевязях, для спутывания противника.
Люди Тибона также не спешили навстречу чужакам, и правый фланг у Тайо, ещё даже не вступил в схватку, несмотря на то, что на левом фланге кипел яростный бой. Тибон отвлекся на неприятельскую пехоту, и проглядел самое важное. Группы вражеских солдат снимали с высот орудия, и подтаскивали их с помощью лошадей, ближе к переднему краю. Марриосская пехота сблизилась с отрядом Тибона, и ожесточенно сражаясь длинными мечами, прорезала себе путь сквозь воинов противника. Кожаные доспехи были неэффективны против мечей, и потери были не в пользу Тибона, хоть его хорошо обученные теки и наносили тяжёлый урон чужакам, доставая их копьями, и добивая палицами и боевыми топорами. Резня достигла апогея, и жители Тарау стали потихоньку отступать назад, преследуемые воинами Тайо. Всё шло хорошо, но Изандро взмахнул рукой, и грохот пушек заглушил все остальные звуки.
Орудия целили в центр, не доставая, однако до самого Тайо, но выбив сразу многих из его людей, и что оказалось самым худшим, посеяв среди них панику. Не понимая, как именно чужаки наносят такой урон, воины дрогнули, несмотря на окрики Тайо, требующего рассредоточится. Хаос воцарился в центре построения, и тут, звук труб подал сигнал коннице. Тяжёлые доспехи укрывали людей и лошадей, и ощетинившись копьями, лавина ринулась прямиком в сломанный центр противника. Боевые псы, закованные в латы, бежали, практически не отставая от конницы. Изандро поставил всё на эту атаку, и Беренгар повёл своих людей с одной единственной целью – пробиться к вражескому полководцу.
Пушки дали ещё залп, и замолкли, не рискуя стрелять далее. Конница быстро приближалась, и Тайо понял, что не успеет отразить удар. Смятение царило в рядах его воинов, и резервный отряд, только пытался выставить плотный заслон перед атакующими. Всадники врезались в него, неся потери, но безостановочно пробиваясь в середину, где телохранители Тайо, собрались вокруг него в кольцо. Мечи опускались и поднимались, копья в ответ, сбивали всадников прямо под копыта следующих, но натиск дал результат. Ливи мелькали, запутывая ноги лошадям. Они с грохотом падали, но следующие уже проносились вперёд. Пешие телохранители, вооруженные короткими копьями, не смогли удержать напор атаки, и всадники пробились к самому Тайо.
Он ударил копьём в незащищённое место на лошадиной морде, и взвившийся на дыбы конь, сбросил всадника. Обернувшись к другому, попытался перехватить копьё, но удар меча перерубил древко. Тайо увернулся от меча, выхватывая почти бесполезный топор. Страшный удар потряс его тело. Арбалетный болт пробил грудь. Топор выпал из ослабевшей руки, и тут же в бок вонзилось длинное копьё. Кровь хлынула изо рта Тайо, и подоспевший Беренгар, снёс ему голову мечом. Крик триумфа вырвался из его груди, подбодрив своих, и внеся ещё больший разлад в противника. Центр был смят, воины стали разбегаться. Пушки ударили теперь по левому флангу противника, хоть и частично задев жителей Тарау. Там сразу возник такой же почти хаос, который господствовал в центре. Лишь отряд Тибона доблестно рубился с марриосцами, которые хоть и будучи лучше вооружены, в буквальном смысле истекали кровью, при своём продвижении. В этот момент отряд Хинто перевалил через холм, спеша на звуки боя. Картина, открывшаяся ему, ужасала. Заметив смятение в рядах теки, и увидев всадника, высоко поднявшего, наколотую на копьё голову, Хинто всё понял. Сражение проиграно. Никакая сила не сможет уже остановить бегство теки из центра и левого фланга. Но Орлы никогда не отступают. Таков обычай. Обведя глазами своих людей, он остановился взглядом на молодом воине, стоявшем впереди. Хинто громко заговорил:
– Мы пришли слишком поздно, чтобы выиграть битву, но мы можем сделать всё, что в наших силах, чтобы чужаки не взяли эту победу так легко. Эти теки, там внизу, жалкие трусы. Мы не такие, как они. Если сейчас отступим, то никогда не сможем быть прежними. Мы станем такими, как и те, что бегут с поля брани, позабыв про честь. Мы умрём сегодня, но умрём в бою, и никто не сможет сказать, что Орлы утратили доблесть.
Хинто снял с себя свой тяжёлый золотой шлем, в виде орлиной головы, и продолжил:
– Ты, Танпеч, – и его палец указал на молодого воина, – выполнишь мой приказ. Это трудно, но это необходимо. Ты один вернёшься назад в Мауле, но вернёшься не с позором. Ты должен рассказать там всем – Тарегану, Бойнеду и Даббо, как сражаются чужаки. Расскажи про их громовые трубы, про доспехи и ездовых зверей, закованных в металл. Это очень важно. Но ещё важнее то, что ты должен сохранить традиции Орлов, и если Мауле останется существовать, то восстановишь наш Дом, чтобы потомки могли гордится нами. А теперь дай мне свой шлем!
Непонимающий Танпеч протянул свой простой деревянный шлем, с медными обручами, также изготовленный в виде головы орла. Хинто взял его, и взамен надел парню на голову свой золотой шлем:
– Это, чтобы никто не мог заявить, что ты трус и сам сбежал с поля боя. И я не хочу, чтобы мой шлем достался кому-то из этих ублюдков. Хватит им и моей головы. А теперь беги назад как можно быстрее, и сообщи всё, что здесь произошло. Быстро!
Танпеч только сейчас понял, что это означает. Слёзы подступили к его глазам, и скрывая их, он на непослушных ногах попятился назад. Оглядев всех остальных, он заговорил тихим голосом:
– Прощайте, братья! Я всегда буду помнить вас.
Хор голосов ответил ему, и Танпеч, уже не скрывая слёз, побрёл назад, оглядываясь и спотыкаясь. Только окрик Хинто подстегнул его, и он припустил быстрее по пыльной дороге.
Хинто оглядел воинов, мрачно стоящих вокруг и произнёс:
– Сегодня особенный день. Мы должны показать этим ублюдкам, как сражаются настоящие мужчины. Они прикрылись от нас грязными предателями из Тарау, но это просто мясо, прикрывающее скелет их армии. Между нами и чужаками стоит вся толпа, согнанная из прибрежного народа. Мы должны пробиться сквозь неё, и добраться до чужаков. Там вдали рубится стойкий отряд из теки, судя по тому, что мы видим. Двигаемся прямо на чужаков. Пусть они узнают, как Орлы умеют сражаться и умирать! Я был рад быть вашим предводителем, братья!
Он взмахнул над головой топором, сверкнувшим на солнце, и боевой клич Орлов, вырвался из груди Хинто, тут же поддержанный его людьми. С громовым кличем, они ринулись вниз, и жители Тарау дрогнули.
Орлов знали все народы, и предпочитали не связываться с ними в схватке. Двигаясь быстрее ветра, они слетели на равнину, и нестройные ряды, противостоящих им воинов Тарау, были смяты и рассеяны. Топоры и копья с орлиными головами на лезвиях, работали без устали, круша оказывающих вялое сопротивление солдат противника. Пушки ударили ещё раз, но зацепили своих, и потому замолкли. Хинто вёл людей прямо на конницу, которая ударила во фланг, обороняющемуся отряду Тибона. Теки стойко бились с марриосской пехотой, но с конницей не могли совладать в достаточной мере, и их сомкнутые прежде ряды, рассыпались.
Орлы атаковали конницу, смешавшуюся на поле с пехотой. Длинные копья сбивали всадников наземь, где топоры довершали дело, но так продолжаться долго не могло. Конница откатилась в сторону, и как только Орлы увязли в бою с необыкновенно стойкой марриосской пехотой, ринулась на них.
Хинто увидел человека в чёрном плаще поверх стальных доспехов, скакавшего впереди остальных с обнаженным мечом в руке. Это был Беренгар. Угадав в нём предводителя конников, Хинто перехватил своё длинное копьё удобнее. Больше он ничего не замечал. Тот, кто был ему нужен, сам несся на него изо всех сил. Ожидая его атаки, словно во время охоты на хеа, Хинто с быстротой молнии отпрянул в сторону, и лезвие его копья вошло точно в сочленение доспехов, сбив Беренгара наземь. Но подбежать к упавшему, он уже не успел. Лавина всадников обрушилась на Орлов, сбивая их с ног лошадьми, и рубя длинными мечами. Многие Орлы уже остались без копий, и имея только боевые топоры, не могли справиться с закованными в броню людьми и лошадьми. Несмотря на отчаянную храбрость, их положение было безнадёжным. Никто не пришёл им на помощь. Центр и левый фланг теки просто разбежался с поля боя. Отряд Тибона рубился изо всех сил плечом к плечу с Орлами, забирая многих марриосских пехотинцев, но коннице достойно противостоять не мог. Отчаянное сражение шло несколько часов, и в итоге, все до единого Орлы были убиты. Из отряда Тибона уцелела горсточка воинов, пробившаяся в сторону, и сбежавшая с поля боя по глубокому оврагу. Сам Тибон был убит. Тело Хинто лежало под убитой им лошадью, смятое и раздавленное. На поле боя наступила тишина, лишь иногда прерываемая стонами тяжелораненых.
Люди Изандро отыскали Беренгара, лежавшего на земле с глубокой раной в правом боку. С необычайной меткостью, Хинто всадил ему копьё под подмышку, когда тот замахнулся мечом. Беренгару повезло, узкое лезвие скользнуло по кости, и разворотив мышцы, не задело внутренние органы, выйдя под лопаткой. Он чуть не истёк кровью, но был жив, и лекарь из Хранителей Веры, принялся хлопотать вокруг него.
Изандро оглядел поле боя. Горы трупов лежали повсюду, уцелевшие марриосские пехотинцы и жители Тарау, бродили повсюду, дорезая раненых и обшаривая убитых. Изандро с презрением отвернулся от такого зрелища. Ксимен подошёл к нему, неся отрубленную голову Тайо, которая была приторочена к седлу Беренгара.
– Это один из сыновей императора Тинсу, – заговорил он, – командующего отрядом воинов в орлиных шлемах, мы не нашли. Они все похожи по обмундированию.
Изандро кивнул и произнёс:
– Эти, в орлиных шлемах, они из Мауле. Мы давно слышали про них. Не зря их хвалили наши шпионы. Они чуть не отняли у нас победу. Я всегда презирал дикарей, но эти по стойкости превзошли марриоссцев. Возможно, что они просто передовой отряд, и армия Мауле идёт следом за ними, а возможно были только они. В любом случае, мы потеряли слишком много людей, а эти дикари из Тарау не годятся для настоящей битвы. Нам повезло, что и у врагов, таких оказалось большинство. Если бы они все сражались, как эти из Мауле, то на этом поле остались бы мы.
– Да, так и есть, – раздался негромкий голос Ксимена, – из моего отряда, остался каждый второй. В коннице примерно треть потерь. Нам стоит подождать прибытия кораблей с нашими братьями, а только потом продвигаться дальше.
– Мы не будем ждать. Я оставил в Тарау послание для тех, кто прибудет. Они догонят нас. Мы не должны медлить. В Мауле прошёл переворот. Я отправлюсь туда с отрядом Хранителей Веры. Эти ублюдки, жрецы, заплатят за то, что собирались принести в жертву наших пленных. В Мауле я наберу армию, с помощью этого глупца, Пулса, и догоню вас. Ты, Ксимен, возглавишь всех оставшихся людей, и станешь продвигаться как можно скорее к вражеской столице. Нельзя давать им много времени. Все орудия заберёшь с собой. Их армия сейчас рассеяна и напугана, она заразит своими трусливыми рассказами тех, кто нас не видел. Оправдывая своё бегство, они приукрасят наши силы, не сомневайся. Ты должен будешь осадить столицу, если они не сдадутся. Можешь тогда дожидаться пока я не доберусь к вам. А может наши братья, уже идут за нами по пятам, и догонят тебя ещё задолго до Тинсу. Это важное поручение, Ксимен. Если справишься, то станешь одним из наших предводителей. Я позабочусь об этом.
Ксимен молча кивнул, и пошёл к трубачам. Пронзительные звуки разорвали тишину. Сбор был объявлен, и уставшие воины, сходились к трепетавшим на ветру знамёнам. Выступать было намечено на утро, и Ксимен хмуро изучал плохую карту, на которой ближайший путь лежал через маленький городок Бау. «Его нужно уничтожить, для острастки другим, – вспоминал он слова Изандро, – но необходимо дать сбежать некоторым из его защитников, чтобы они разнесли слухи».
Наутро армия разделилась, и небольшой отряд Хранителей Веры, во главе с Изандро, двинулся по направлению к Мауле. Основная масса войск, медленно устремилась на северо-запад, в сторону сказочно богатой столицы. Тяжело раненного Беренгара отправили на повозке в сторону Тарау, с небольшим количеством сопровождающих. Его лицо осунулось и пожелтело. Сжимая зубы, он сдерживал себя при каждом подпрыгивании колёс на неровностях дороги. Ксимен, во главе оставшейся конницы, вёл войско по своей карте, нарисованной для чужаков, предателями из Тинсу. Мерный топот копыт далеко разносился по равнине, всё приближаясь к своей заветной цели. Золотой вражеской столице.
* * *
Разосланные во все стороны разведчики Котов, наконец добились результатата. Вот уже многие теки, из рассеявшихся отрядов Тайо, были застигнуты и допрошены ими. Но информация была неточной. Чем закончилась битва, можно было только догадываться, но судя по тлеющим руинам Бау, победой чужаков. Узнав о смерти Тайо, Бойнед огорчился так, как будто речь шла о его собственном сыне, но получив известие от одного из беглецов, про приход Орлов и их гибель, получил настоящий удар. До этого, он ещё мог надеяться, что Хинто не успел к сражению, но теперь иллюзий больше не было. Между чужаками и Тинсу лежали долгие дни пути, и Бойнед решился на маневр, чтобы опередить их, и первыми достичь столицы. Это можно было сделать только пройдя через узкие горные тропы, и армия Бойнеда, принялась карабкаться подобно горным козам, через перевалы и седловины, сокращая расстояние. Тяжёлый маршрут утомил всех, и даже привычные ко лишениям Коты, понурили головы.
Ещё немного, и они смогут заслонить собой Тинсу, судя по всему, пребывающую в полном неведении относительно судьбы своей разбитой армии. «Что не говори, а почтовые скороходы Мауле, могли бы доставить уйму проблем чужакам,если бы хоть кто нибудь в Тинсу озаботился этим вопросом вовремя», – думал Бойнед, мрачно шагая по каменной тропе.
Но скороходов в Тинсу не было, и пока армия Ксимена двигалась к столице, разоряя городки и деревни на своём пути, Техкаси только гадал о судьбе своего сына, не имея никаких вестей из провинции Кири. Глядя в её сторону с высоты дворцовых башен, он с тревогой на сердце, ждал вестей. Гонцы, посланные к Тарегану, не вернулись, и тогда император уверился в своих дурных предчувствиях. Он видел во сне Тайо, пришедшего к нему, который звал его с собой, и после этого сна, Техкаси всё стало ясно, как будто он видел его смерть собственными глазами. Чувствуя, что у него мало времени, император решил поторопиться, и удивлённая Неомони, ещё не отошедшая ото сна, растерянно глядела на дядю, вызвавшего её к себе в такую рань.
– Наступает время оборонять империю. К сожалению, девочка, эта задача достаётся тебе.
Непонимание отразилось на лице, и тихий голос императора начал методично объяснять ей всё, что предстояло совершить. Глядя на неё, Техкаси вспомнил Тархе, и усмехнулся про себя, подумав о том, что волею судеб, именно его дочери придётся отстоять империю, или пасть вместе с нею.
А тем временем Чикоме, замотанный в пыльный дорожный плащ, подходил к воротам Канбе, и Коты день и ночь, двигались по тропам, спускаясь ниже и ниже с гор. Армия чужаков, сжигая поля, приближалась к Тинсу, опустошая всё на своём пути. Корабли Хранителей Веры прибыли в гавань Тарау, и старик Квалпо готовился к Празднику Тьмы.
Тьма и вправду нависла над всем, в это жаркое лето, и словно тишина перед бурей застыла вокруг Тинсу. Золотого Города и Центра Мира, оспаривая эти прозвища роскошной столицы, бесцеремонно выдернутой из мирной жизни, и ввергнутой в хаос кровавой войны.