Пьяные вишни. Роман

Все слушали Данилина в полном молчании. Но по лицам было видно, что подавляющее большинство было на стороне Юрия Ивановича. Лишь начальник налоговой инспекции ещё больше покраснела и от смущения стала казаться ещё толще.

– Какие будут вопросы? – нарушил молчание председатель исполкома.

– Я хочу задать пару вопросов Елене Фёдоровне, – в тишине раздался приятный голос заместителя главы района, Нины Ивановны Бурановой. – Скажите, Елена Фёдоровна, какую сумму налогов платит предприятие «Таргет» и как вы отреагировали на действия налогового инспектора?

Туранова, с трудом поднявшись, ответила:

– Инспектор уволился по собственному желанию, а точной цифры налогов я сейчас не помню.

Буранова укоризненно посмотрела на главу налоговой инспекции и сказала:

– О своих крупных плательщиках надо знать всё. Юрий Иванович, напомните сумму налога, перечисленную в бюджет за прошлый год.

– Около ста тысяч долларов, – скромно, но не без гордости ответил директор предприятия.

Среди присутствующих почувствовалось оживление. Никто не ожидал, что какое-то небольшое коммерческое предприятие ворочает такими суммами денег. Председатель в этот раз оказался на высоте. Он серьёзно произнес:

– В данном случае, я думаю, всем всё ясно. Вам, Юрий Иванович, надо быть более внимательным при решении производственных задач. Работайте успешно и дальше. Всего доброго.

Поблагодарив всех, Данилин вышел из зала и с облегчением вздохнул. Он знал, что никаких санкций не последует, но сегодня он отстоял честь своего предприятия и заставил присутствующих посмотреть другими глазами на его деятельность.

 
4
 

Проходя мимо кабинета главного архитектора района, Данилин глянул на часы. Циферблат показывал 12 часов дня. Сегодня была пятница. Он дёрнул за ручку. Дверь, чуть-чуть скрипнув, приоткрылась. За столом, уткнувшись в бумаги, сидел его друг Сергей Сёмин. Юрий Иванович знал, что Сергей в данный момент имитирует бурную деятельность, а на самом деле ждёт обеденного перерыва, который означает и конец рабочего дня. Пятница для него всегда короткий день, потому что он сам себе начальник.

Познакомились они в райкоме партии. Обоих утверждали на должности. Данилина – на прокурора, Сёмина – на главного архитектора. С тех пор и завязалась дружба. И как выяснилось потом, в детстве и юности жили в одном городе в России. Сёмин был выше ростом, плотнее друга, носил усы, как у композитора Игоря Николаева и внешне даже походил на него. К тому же Сергей прекрасно пел и играл на гитаре.

– Ладно, заходи, что подсматриваешь. Садись, – Сёмин протянул руку для пожатия. – Слышал, слышал про твои дела. Как прошёл исполком?

Данилин рассказал подробности, поделился впечатлениями от поведения Турановой, потом добавил:

– Я её поставил на место, и мне кажется, она заимела на меня зуб. Но надоело быть всегда добреньким, что-то умалчивать, прощать несправедливость. Иначе из тебя совьют веревку, на которой же и повесят при первом отказе удовлетворить чью-то очередную наглую прихоть. Надо не бояться показывать клыки, а когда потребуется, пускать их в дело.

– Да, не очень приятная особа. Чтобы спасти свою шкуру, она готова на всё. Между прочим, работники исполкома её предупреждали не трогать тебя, поскольку это может плохо закончится для неё. Но, я смотрю, ты Ленку пожалел.

– Не совсем, Сергей. Я ведь всегда могу вернуться к этому вопросу, и она об этом знает. А пока пусть её непорядочность будет на её совести. Ладно, хватит о делах. Ситуация требует расслабления. Ты за?

– Впереди выходные. Я традиции не нарушаю, и начнём, как всегда, с ресторана «Вишенка».

Юрий Иванович по телефону доложил жене о результатах дела и сказал, что задержится в исполкоме ещё на какое-то время. Друзья уходили поодиночке, чтобы не вызвать подозрения об их намерениях.

Так называемый ресторан «Вишенка» находился за райисполкомовскими гаражами в вишнёвом саду, оставшегося от переселённых в другое место хозяев. Пройти туда можно было через заброшенные, ржавые автомобили, старые покрышки и другую рухлядь. По пути друзья взяли две бутылки вина, хлеб, колбасу, кильку в томатном соусе, одноразовые стаканчики и пробрались в сад. В нём возле задней стены гаража стоял деревянный стол со стульями, лавкой, пеньками, рассчитанный на большую компанию. Кругом было красиво и уютно. Семь вишнёвых деревьев каждую весну дарили посетителям необыкновенную красоту, головокружительный аромат, а потом, летом, прекрасный десерт под вино. Бомжи и пьяницы сюда не заглядывали. Здесь расслаблялся другой контингент: бывшие и настоящие руководители предприятий. Сюда приходили бойцы правоохранительных органов. Здесь был другой, параллельный мир со своим уставом, понятием о жизни. А муравьиная суета оставалась там, по ту сторону гаражей, за пределами вишнёвого сада, где кто-то из них пытался что-то делать, чтобы жить достойно.

Юрий Иванович, налив вина в стаканчики, предложил:

– Давай выпьем за честных, порядочных людей. Их всё-таки больше среди нас. Я в этом убедился ещё раз на заседании исполкома.

Друзья чокнулись, выпили, закусили и Юрий Иванович спросил:

– Серёга, что вы решили насчёт усыновления?

Данилин знал, что жена друга так и не смогла родить ребёнка, и она уговорила мужа взять из детдома девочку.

– Собрали все необходимые документы, но этим занимается Аня.

– Молодцы, хорошее дело задумали. Кому как не вам дать ребёнку возможность насладиться счастливым детством.

– Это полностью инициатива и заслуга Ани, – Сергей смущённо улыбнулся, давая понять, что этот разговор ему не очень приятен.

За гаражами послышались голоса, а потом в саду появилась компания из трёх знакомых парней – предпринимателей. Они развозили по деревням комбикорм и ещё Бог знает, что.

– Давайте к нам, – Сергей помахал им рукой.

Ребята имели при себе солидный запас вина. Посетители вишнёвого сада принципиально пили только его и категорически были против других спиртных напитков. Считали, что они пагубно влияют на здоровье. Но порой от вина дурели больше, чем, например, от сорокоградусной водки.

Когда разговор о положении предпринимателей в обществе, о политике пошёл на повышенных тонах, Юрий Иванович, сославшись на усталость от заседания исполкома, поторопился домой. Выйдя на центральную аллею парка, Данилин подумал: вот идёт он такой красивый, при галстуке, кажется, не дурак, но что-то не так делает в этой жизни. Может, зря ушёл из прокуратуры. Смотришь, дослужился бы до прокурора области. Правда, если бы дожил. Вспомнились несколько коллег, которые преждевременно ушли из жизни. Нет, там надо иметь железные нервы, каменное сердце и, может быть, чёрствую душу. У него, очевидно, другой путь, и он уверен, что небеса намечают каждому человеку лишь штрихи его пути с предполагаемыми пороками, соблазнами и возможностями достичь счастливых вершин. И уже сам человек эти штрихи превращает в дорогу жизни, содержание и длина которых зависит от целей и желаний человека развивать свой ум, силу воли, бороться с ленью и другими пороками, мешающими продвижению вперёд. А что он делает на своей дороге? Очень мало. Ему должно быть стыдно, что после каждой нервотрёпки он бежит в вишнёвый сад и ищет там в вине и компаниях какую-то защиту от несправедливости. Путь в бизнесе тоже не лёгок. Сколько хлопот доставляют бесчисленные проверки! Каждый проверяющий норовит тебя унизить. Большинство из них ждёт благодарности в пакетах. Но всё равно начисляют какую-то сумму для возмещения несуществующего ущерба для государства. Им пытаешься объяснить: господа хорошие, что же вы делаете? Предприятие открыто за свои, а не ворованные деньги, даёт работу людям, платит достойную зарплату, отчисляет налоги. Что же вам ещё надо? Снять последние штаны? А может, плюнуть на всё и уйти в теневой бизнес? Вон как знакомые «поднялись» на спирте, левой водке, перепродаже автомобилей. Их почти никто не ловит. Они ведь не зарегистрированы как предприятия или индивидуальные предприниматели, и с ними опасно связываться, да и зачем. Ведь есть такие, как Данилин, и их без страха можно постоянно «доить» и получать премиальные. Очевидно, начал процветать государственный рэкет. Хоть преступники не трогают, и на том спасибо судьбе. На данном этапе жизни с этого пути пока сворачивать нельзя. Надо еще два года финансировать учёбу Игоря в технологическом университете. И у дочери неизвестно, как сложится жизнь. Да, пахать ему ещё, пахать. И Юрию Ивановичу стало стыдно за сегодняшнее расслабление в кругу друзей. Опять жена будет ворчать. Можно, наверное, было обойтись без вишнёвого сада. Но тогда где и с кем поговорить по душам, снять нервное напряжение? Какое-то неприятное ощущение вдруг вспыхнуло у него в душе. Мелькнула мысль: ведь расслабления становятся всё чаще и чаще. Похоже, Сергей этим занимается почти каждый день, и что-то неладное творится у того в душе. Вино ударило в мозг и поплыло тёплой волной. Данилин принял решение вернуться в вишнёвый сад и ещё раз поговорить с другом об их проблемах.

Сёмин был всё ещё там. По негласному правилу, он считался главным в «Вишенке». Прежде всего из-за того, что банкетный стол стоял у стены его служебного гаража. И в ненастье и в сильный мороз всё застолье перемещалось к нему в гараж. Ну и потом, Сергей был самым частым посетителем вишнёвого сада, и по рангу на спиртное он почти не тратился. Домой не спешил. Хотя для друзей Сергей с Аней были по-прежнему как два берега одной реки, но река их стала в последнее время неспокойной. Она всё сильней и сильней размывала берега, отдаляя их друг от друга. Семьи не получилось. Не было её главного связующего звена – детей. Затея жены усыновить девочку для Сёмина означало полнейшим разрывом отношений. Он просто не хотел воспитывать чужого ребёнка, когда сам ещё мог завести своего, пусть даже и от другой женщины. Но время уходило. Он давно разменял сорок пять лет, всё сильнее затягивали ароматы вишнёвого сада, и Сергей смирился с судьбой, решив: пусть будет что будет. Он согласился с решением Ани об усыновлении, но менять в своей жизни ничего не собирался. На его жизненной дороге зафиксировался один маршрут: квартира – работа – гараж с вишнёвым садом – блуждание по знакомым, друзьям – и поздно вечером снова квартира. Сергей Сёмин терял цель в жизни, а значит, и смысл в ней. Но было у него одно свойство: он никогда не напивался до потери сознания. Про таких говорят – умеют пить. И сколько бы он ни выпил, по внешнему виду трудно было определить, пьян он или нет. Сёмин всегда был в курсе всех событий, поскольку вишнёвый сад «аккумулировал» все новости района и города.

Юрий Иванович всё это знал, как знал и то, что его друга дома всё ещё ждет жена Аня. Хотя она смирилась с равнодушием и поздними приходами мужа, но пыталась спасти семью. Ведь они так любили друг друга! Аня была стройной, симпатичной женщиной. Лишь большой, прямой нос не вписывался в её лицо, но огромные голубые глаза компенсировали все другие недостатки. Аня хорошо помнила, как Сергей пел ей песни под гитару и говорил, что наша жизнь будет как песня.

Данилин не заметил, как оказался вновь за столом в прежней компании и выпил стакан вина. Он посмотрел на Сергея и подумал: неужели жизнь сломала его, и он уже не поёт жене песен. Сегодня разговора о семейных ценностях не получится. Его друг рассуждал о высоких материях, витая где-то в облаках, и спустится ли он когда-либо на землю, неизвестно. Вдруг Юрию Ивановичу стало плохо. Его обдало холодным потом. Замелькали мысли: а он-то сам куда катится? И ноги его понесли из вишнёвого сада прочь. Оказавшись на аллее, Данилин почувствовал, что хмель ещё сильнее забродил в голове.

 
5
 

Юрий Иванович, когда был навеселе, любил бродить по городу, «цеплять» знакомых и заводить с ними философские разговоры. «Градусы» превращали его в философа и чрезмерно общительного человека. Вот и сейчас, после бегства из так называемого ресторана, он шёл по тротуару и не знал пока, куда податься. Душа требовала общения. Часы показывали четыре дня. Домой рано, на работе жена, да и перед коллективом не хотелось показываться подвыпившим. Для начала он снял галстук и положил его в карман, чтобы меньше привлекать к себе внимания. Но, проходя мимо своего магазина, не удержался, открыл дверь и заглянул вовнутрь. Там миловидная продавщица Зиночка бойко обслуживала покупателей. Жизнь этой женщины нельзя было назвать лёгкой (её муж страдал эпилепсией), но, несмотря на это, она всегда была жизнерадостной и улыбчивой. Поэтому у неё и выручка выходила больше, чем у других продавцов.

– Зина, привет! Как дела? – спросил директор, когда она освободилась. – Доложи обстановку. Кто где? Только тихо.

Зиночка скороговоркой зашептала:

– Ваша жена и главный бухгалтер в кабинете, Таня понесла в исполком какие-то бумаги.

– Хорошо, но ты меня не видела.

Юрий Иванович вышел на улицу. Душа наполнилась радостью. Жена, надёжная и умная женщина, теперь может и без него решать все производственные задачи. Они с Алесей были одногодками, и со временем стали походить друг на друга. Красивая, русоволосая, с точёной фигурой и белоснежной, широкой улыбкой, она по-прежнему волновала Данилина. Но Алеся очень не любила пьяных, в том числе и его в таком состоянии и особенно тогда, когда он начинал без умолку философствовать и строить нереальные планы. Она молча уходила в другую комнату, разговоры оставляя на утро, на больную голову. Тогда Данилину казалось, что лучше бы он не просыпался. Алеся могла так вывернуть душу наизнанку, что свет становился не мил. А главное, она говорила правду, которую он сам знал и понимал.

Любил Юрий Иванович посидеть в хмельных компаниях, а потом побродить по городу. В такие дни ноги уносили его подальше от дома и возвращали обратно, когда друзья «вырубались», все питейные заведения закрывались, город пустел. Иногда и сам не помнил, как добирался до дома. Протрезвев, он каждый раз давал слово жене и себе, что не станет больше выпивать. Но проходило время, и душа его опять звала в вишнёвый сад.

Любил Данилин в силу своего весёлого и доброго характера нежно обнять приятную молодицу, похлопать её сзади по приятным округлостям. В трудовом коллективе во главе с женой эту его особенность знали и воспринимали её как неотъемлемую часть натуры. Но зато был Юрий Иванович добрейшим человеком. Ни мата, ни грубого слова от него никто ни разу не слышал. И подлости ни при каких обстоятельствах никому не делал. На собраниях, когда работники поднимали вопрос о повышении зарплаты, всегда мягко говорил:

– Милые женщины, что могу, то даю. Не устраивает – я не держу.

При этом он знал, что более высокой зарплаты при таких условиях работы они не найдут. Продавцы получали определённый процент от выручки, и чем она была выше, тем больше они зарабатывали. Строители тоже получали от объёма выполненных работ. И, надо сказать, текучести кадров не было, особенно среди продавцов. Данилин, конечно, подозревал, что они воруют понемногу. Об этом свидетельствовали и проводимые раз в месяц ревизии. Но сумма недостач всегда была в разумных пределах. Жена почти всегда списывала её на убытки. С месяц назад Юрий Иванович решил с ней окончательно разобраться и тогда сказал жене:

– Послушай, дорогая, может уже пора продавцам возмещать недостачу? Я знаю, как и ты, кто из них больше подворовывает.

– Подозрение – не доказательство. Не тебя, прокурора, мне учить, – отреагировала Алеся.

– Тем не менее, надо что-то придумать, чтобы они побаивались. Особенно это касается второго магазина: там продавцы что хотят, то и творят. Мне местные мужики жаловались, что ночью вино продается дороже, чем днём. Мы сами замечали, что цены на некоторые товары завышены, выявляли подставной товар. Быть может, стоит там поменять коллектив.

– Думай, на то ты и директор. Но сначала давай проведём внезапную ревизию сразу после празднования Дня города в июле. Выручка должна быть большой. Мы сравним её с проданным товаром.

– Ты права, и я думаю, что хватит с ними церемониться. Если выявим крупную недостачу, то уволим продавца, которого первым приняли на работу. Так будем разбираться и с остальными. И не надо верить их слезам и заверениям в невиновности. А они умеют это делать очень артистично.

Жена тогда с ним согласилась.

Но сегодня Данилин решил опять погулять. Погода стала портиться. Подул северный ветер, нагоняющий дождевые облака. Юрий Иванович зашёл домой и надел лёгкий плащ. После чего ноги, не посоветовавшись с головой, привели его на первый этаж пятиэтажного дома в центре города, где на правах сожителя директрисы одного из магазинов города жил Борис Бурнович, когда-то работавший председателем районного потребительского союза. На эту должность он пришёл чуть раньше назначения Юрия Ивановича прокурором. Проработав года три, он так и не сжился с уже бывшим председателем исполкома и, как говорят, его «ушли» и вычеркнули из номенклатурного списка, а это означало, что работу надо было искать самому. За два года после увольнения Борис поменял несколько работ. Был коммерческим директором сначала одного, потом другого предприятия в областном центре, вернулся в район, пристроился начальником снабжения на местном консервном заводе. Но опять что-то не пошло. В итоге сейчас он находился в депрессии и вынужденном отпуске. Данилин познакомился с ним в первые дни работы на должности прокурора.

Бурнович пришел в прокуратуру, пригласил его на подведение итогов работы райпотребсоюза за год и попросил выступить перед членами собрания. Юрий Иванович тогда смекнул, что предоставляется возможность на людей посмотреть и себя показать, донести свои мысли до народа. Он прекрасно понимал, что работники торговли – это отдельная прослойка общества. «Понтов» у них было больше, чем зарплаты, но народ относился к ним заискивающе. Данилин знал это не понаслышке. Его жена, когда жили в другом районе, работала юристом в райпотребсоюзе. И волей-неволей ей приходилось ходить в «дефиците», тратя на него последние деньги, чтобы поддержать имидж торгового работника. Взвесив всё это, Юрий Иванович согласился поучаствовать в мероприятии, которое, кстати, прошло успешно. Женщины были в восторге от нового прокурора. Данилину потом доложили, как несколько из них спорили между собой, кто же красивее и умнее, их Борис или Юрий Иванович. Бурнович был высоким, красивым мужчиной, с короткими волнистыми волосами. Он знал себе цену. Его предки были поляками, и ему они предсказывали блестящую карьеру. Но было тогда, а сейчас Борис находился не в лучшем положении. На семейном фронте у него тоже не сложилось. С первой женой, родив девочку и прожив несколько лет вместе, развёлся. Вскоре после этого жена заболела раком и умерла. И вот теперь он сошёлся с другой женщиной, и пока такой союз его устраивал.

Данилин позвонил в дверь и, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру. Пахнуло спиртом. За столом в зале сидели Борис и его друг, бывший военный комиссар района Чернов Лёша. Они были друзьями, как говорили, не разлей вода.

Появлению Юрия Ивановича мужчины обрадовались. Борис было приподнялся, но снова сел и сказал:

– Юра, чтобы мне не напрягаться, вот тебе кружка, сходи на кухню и принеси нам спиртика.

Данилин знал, что там, в тридцатилитровом бидоне, этого «добра» полно. Борису его привозили из России по льготным ценам. Когда выпили по стопке, запив водой и закусив солёными огурчиками, Бурнович и Чернов продолжили выяснять:

– Я хочу тебе, Лёша, сказать: может, не надо так наглеть? Ты вчера ночью напугал Тому. Она мне сегодня утром рассказала, что где-то около трёх часов ночи ты пришёл к нам, как привидение, не включая свет, пробрался на кухню, погремел кружкой о бидон и ушёл, не закрыв за собой дверь. А неделю назад пришёл в пять утра, всех разбудил. Наверное, надо спирт перенести на конспиративную квартиру.

– Ну, ты даёшь, Боря! Ты сам мне говорил: «Приходи, Лёша, хоть днём, хоть ночью, дверь для тебя всегда открыта. Бери что надо».

– Говорил, не отрицаю, но не надо уж так буквально воспринимать мои слова.

В их разговор вмешался Юрий Иванович:

– Ладно, господа хорошие, давайте выпьем за дружбу. За то, чтобы у каждого из нас дверь для друзей всегда была открыта. Но злоупотреблять этим мы не станем.

Все выпили. На столе была приличная закуска: колбаски, огурчики, селёдочка, грибочки. Как раз под спирт. Но спирт – жидкость коварная. Сразу до мозгов не достаёт, а потом неожиданно может бац! – и их отключить. Компания об этом знала, поэтому пили маленькими подарочными стопочками.

– Везёт же тебе, Юра! Я живу рядом с твоим магазином и частенько вижу, как твоя жена крутится как белка в колесе. А ты-то сам что-нибудь делаешь? – спросил Борис.

– Главное – организовать, а уж потом можно только бумажки подписывать и девок тискать, – отшутился Данилин.

– Послушай, Иванович, пристрой ты меня к себе на работу. Я буду за тебя бумажки подписывать и девок тискать. Ну и могу связи налаживать. У меня по этой части имеется опыт.

Юрию Ивановичу показалось, что Борис не шутит, и подыграл ему:

– Надо подумать. С твоими связями и данными можно будет какую-нибудь новую деятельность раскрутить.

– Вот-вот, Юра, подумай. А со спиртом я завяжу, ты же меня знаешь.

Алексей слушал друзей и закусывал селёдочкой. Имел он две клички: «полковник», каким и был на самом деле, только в отставке, и «военный». Ему про деньги думать не надо было: получал хорошую пенсию, которую почти всю отдавал жене, а пить старался за счёт других. И это ему удавалось. В районе «военного» знали все мужики и при случае всегда приглашали в компанию. И давно бы он спился, если бы его жена опустила руки. Она всегда отслеживала его передвижения и не давала спуску. А вот в дружбу с Борисом не вмешивалась.

Приняв очередную порцию допинга, Данилин сказал:

– А если серьёзно, то мне работы хватает. Чего только стоило сегодняшнее заседание исполкома. Очевидно, вы в курсе. Мало того, что меня постоянно дёргают власти, я заключаю договоры на поставку товаров, сам езжу на ликёрку за водкой и вином, в санстанции утверждаю ассортиментный перечень, воюю с проверяющими, которые отнимают не только деньги, но и здоровье.

– Да, как говорится, хорошо там, где нас нет, – отозвался полковник и выпил «пять капель». Друзья его поддержали.

Спирт начал делать своё коварное дело: проникать в мозги, разрушать память, заплетать язык, ухудшать зрение. Борис вдруг пожаловался:

– У меня постоянно болит нога, всё труднее становится ходить, да и что-то внутри я себя неуютно чувствую. Наверное, скоро помру…

Данилин сочувственно произнёс:

– Дружище, это от спирта, нам надо завязывать с этим грешным делом. Для начала предлагаю перейти на лёгкое вино и лучше пить его на свежем воздухе, например, в вишнёвом саду. Что-то вы перестали туда заглядывать.

– А нам и здесь хорошо. У нас тут свой вишнёвый сад, и ты знаешь: всё, что связано с исполкомом, у меня вызывает раздражение, – с горечью ответил Борис.

– Если честно сказать, мне самому всё надоело, в том числе и вишнёвый сад. Повторяю, нам надо как можно скорее завязывать с такой жизнью и начать новую, где не будет места бидону со спиртом, – слегка уже заплетающимся языком Данилин подтвердил свою позицию.

– Может быть, может быть, – опять грустно произнёс Борис.

– А мне везде пьётся хорошо, – отозвался полковник.

Юрий Иванович, почувствовав, что начинает сильно пьянеть, решил уйти, чтобы успеть до отключки мозгов добраться до своего дома. Он решительно встал, попрощался с друзьями и, стараясь не шататься, пошёл сдаваться жене.

 
6
 

На улице, глотнув свежего воздуха и оставшись наедине со своими мыслями, Данилин опьянел. Коварный спирт проник в мозг и вывел его из строя. Под ногами поплыла земля, окружающие предметы стали неузнаваемыми. Юрий Иванович подумал: успеет ли он доползти до дома, прежде чем отключится? Он сосредоточился, сделал несколько шагов, его сильно повело в сторону, и он, за что-то зацепившись, упал. Потом Данилину показалось, что он поднялся и снова пошёл, но мозг уже отключился от реальных событий. Через некоторое время к Данилину вернулось сознание. Он осмотрелся и не понял, где находится. Кругом стояли незнакомые дома, освящённые слабым светом уличных фонарей. Неужели он в другом городе? И что сейчас: вечер или ночь? Судя по пустынным улицам, скорее ночь. Данилин поискал в карманах телефон, его там не было, как не оказалось и часов на руке. После этого скользнула мысль: надо найти автобусный или железнодорожный вокзал. Он прислушался. Где-то вдали стучали колёса пассажирского поезда. Юрий Иванович пошёл в том направлении. Город ему казался странным. На улицах не было ни машин, ни людей. Лишь слегка мерцали тусклые фонари. Он уже прошёл вторую улицу от начала до конца, но характерных признаков вокзала пока не наблюдалось, стук колёс прекратился. «Бессмысленно идти туда, не зная куда, – подумал Юрий Иванович, – надо дождаться звука следующего поезда». Через некоторое время опять где-то далеко промчался уже товарный состав. Данилин решил идти туда, где ходят поезда. Железная дорога приведёт к вокзалу. И вдруг совсем рядом локомотив дёрнул вагоны, и они по очереди перекликнулись. Юрий Иванович побежал на звук. Он увидел, как последний вагон вот-вот исчезнет за поворотом. И хотя ноги были тяжёлыми и непослушными, он успел ухватиться за поручень и заползти в открытую дверь последнего вагона. Мелькнула мысль: а зачем он это сделал? Ведь он не знал, куда идёт поезд, как не знал, в каком городе он находился. Теперь это не имело значения. Главным было выбраться поскорее из этого странного, мёртвого города. Юрий Иванович стал кричать в пустом вагоне:

– Люд-и-и-и, куда мы едем?

Над ухом прозвучал знакомый голос:

– Выходи, ты уже приехал, а точнее, дошёл до ручки.

Данилин открыл глаза. Возле кровати стояла Алеся с хмурым видом, поджав губы. Он снова закрыл глаза, накрыл голову подушкой и свернулся в клубок. Ему в который раз было стыдно перед женой за своё поведение. Алеся махнула рукой и вышла из комнаты, думая, что-то надо делать с такой жизнью и с мужем, которого всё ещё любила несмотря ни на что.

Жили они на третьем этаже в четырёхкомнатной квартире в центре города и в двух минутах ходьбы от своего магазина. Квартиру им предоставили сразу же после назначения Данилина на должность прокурора района. Потом её приватизировали. Алеся была мудрой, терпеливой женщиной и верила, что муж победит свой порок. И делала всё возможное для этого. Иногда, когда он уж слишком задерживался, ходила по улицам, заглядывала в окна, прислушивалась. Каким-то удивительным образом она угадывала его местоположение. Тогда спокойно заходила в компанию, тихо забирала мужа и уводила домой. Данилин никогда не сопротивлялся. На следующее утро ему всегда было стыдно, и он который раз обещал ей не притрагиваться к спиртному. Она опять верила и прощала.

Алеся понимала, что так дальше жить нельзя. Съездила даже к батюшке в церковь в другой район. Так он ей сразу же с порога посоветовал в течение двух ближайших лет поменять место жительства. С тех пор мысль о переезде прочно засела в её голове. До окончания установленного срока оставалось полтора года. За это время предстояло продать квартиру, бизнес.

Алеся была общительным человеком. Мотаясь за мужем, освоила не одну специальность. После окончания технологического университета работала технологом швейного производства на фабрике в областном центре, но, когда мужа переводили из одного сельского района в другой, пришлось освоить профессию товароведа, юриста райпотребсоюза, долго работала главным бухгалтером и даже директором филиала одной из организаций. Везде её уважали за принципиальность, честность и весёлый нрав. Было много у неё друзей и в исполкоме, особенно в экономическом отделе, что благоприятно сказывалось на развитии совместного с мужем бизнеса. Там ей посоветовали стать индивидуальным предпринимателем, что она и сделала. Муж отдал ей ларёк, расположенный впритык к магазину, и прилавок внутри магазина. Она наняла трёх продавцов, и работа закипела. Казалось, что ещё надо. Дети определены. Оба учатся. В настоящее время сын находится на каникулах у матери мужа, а дочь на лето по студенческой программе улетела в США. Вот и осталось только отдаться работе и зарабатывать деньги. Но возникла проблема. Муж стал всё сильнее и сильнее «расслабляться». И она не могла понять, как он, умный, интеллигентный человек, может опускаться до уровня алкоголика. Она ходила по квартире и думала: с этим срочно надо что-то делать. А завтра приезжает свекровь. Опять будет возмущаться, что недоглядела… Отношения у Алеси со свекровью были нестабильными. Они варьировались от хороших до конфликтных. Всё зависело от настроения Галины Трофимовны. Несмотря на свой преклонный возраст, была она подвижной женщиной. В начале шестидесятых годов ей с мужем удалось вырваться из глухой смоленской деревушки и переехать в большой город. А тогда сделать было это не просто. Колхозникам не выдавали паспорта, тем самым привязывая к земле. Но помогли связи. Её отец, который погиб в 1943 году, оставив на выживание вдову с шестью детьми, до войны работал председателем сельского совета.

Это вспомнили друзья и помогли оформить паспорта. В конце семидесятых семья перебралась поближе к родине в областной центр в Беларуси, где построили кооперативную двухкомнатную квартиру. С тех пор Галина Трофимовна там и живёт. Муж, Иван Алексеевич, умер в 1985 году. После этого всё свободное время свекровь проводила или у родной младшей сестры Лены или у сына. В последние годы на лето всегда приезжала к ним, но жила не в квартире, а в их доме на окраине города. Там был большой земельный участок, сад, пруд, разная домашняя живность. И она всё лето копошилась в земле и выращивала всё, что можно было вырастить. Иногда уезжала домой, чтобы навестить сестру.

Завтра свекровь приедет от Лены к ним. Алеся подумала, что это не самый желанный гость. Характер у свекрови был вспыльчивый. И она на ровном месте могла закатить скандал, начиная с мелочей, а потом распаляясь всё больше и больше. Хватала сумку, хлопала дверью и уезжала домой. Но на следующий день звонила или приезжала к ним, как ни в чём не бывало. Алеся и Юрий Иванович знали причину таких вспышек гнева. Прежде всего, Галина Трофимовна считала, что ей мало уделяется внимания. Если она уж приехала, то все должны перед ней ходить на цыпочках. Она иногда упрекала сына, говоря:

– Я вам последнее отдаю, а отдачи не вижу. Куда у вас деньги уходят? Вон Николай уже вторую машину купил, ни в чём себе не отказывает.