От кого мы узнаём правду о нашей жизни
Выдержка из школьного сочинения:
«Из произведений Некрасова крестьяне узнали, как им плохо живется…»
А это уже из другого классика:
От безысходности бешусь,
Моих лишений стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
Я либералам признаюсь!
Мне не к лицу и не по летам…
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Про мазохизм в душе моей:
Без бед мне скучно, – я зеваю;
Быть сытым грустно, – я терплю;
И, мочи нет, сказать желаю,
Как я помучиться люблю!
Когда с телеканалов слышу
Что не грозит дефолт стране,
Мне словно внутрь вогнали дышло,
Настолько это не по мне.
Повысят цены – мне отрада;
Заменят импорт – в сердце нож;
За день мучения – награда
Послушать, что вещает «Дождь».*
Когда они, трудясь прилежно,
Играют фактами небрежно,
Глаза с бесстыдства опустя, —
Я в умиленье, молча, нежно
Любуюсь ими, как дитя!..
Сказать ли вам мое несчастье,
Мою ревнивую печаль,
Когда закроют «Дождь» в ненастье,
Пинком под зад отправят вдаль?
Кликушу сплавят в одиночку.
Иль с Венедиктовым вдвоем
Дойдёт главред «Дождя» до точки,
Соврав про то, как мы живём?..
О, Вести, сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Бед и лишений я не стою!
Но притворитесь! Склочный брат
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня нетрудно!..
Я сам обманываться рад!
* телеканал «Дождь» в 2023 году признан в России нежелательной организацией, а также иноагентом
2019
О единой нации советской
Писаные золотом сусальным
Лики ототрём мы от угля.
Камни, что бездумно разбросали,
Соберёт родимая земля
Под звездой Кремля пятиконечной.
Озарит она собой восток,
Крымская весна тому Предтечей.
Под чужой пятою вышел срок
Пребывать и спину гнуть покорно,
Подаянье брать с чужой руки
И в лицо ошмётками поп-корна
Получать заморские плевки.
Чмо, совки, квасные патриоты —
Брызгая слюной плевала в нас
Пятая колонна идиотов,
Что за деньги Родину продаст.
Пришлую заразу по-простецки
Выкинем пинком за окоём,
О единой нации советской
Мы ещё заздравную споём!
Рыба с головы гниёт
Тем, кто гниёт на Руси с головы,
Не обойтись без проблем половых.
Секс на экране как песнь о любви
Слушать готов импотент по ТиВи.
Кто не в ладу со своим естеством,
Любит смотреть на других баловство.
Тот, у кого генетический сбой,
Жаждет вернуть Огонёк голубой.
К социализму возврата в том нет,
Поголубел красный знамени цвет.
Гнилью болот и газет желтизной
Рыба с душком источает свой гной.
Нет в том секрета откуда взялась
Пятой колонны четвёртая власть.
Гей, лесбиянка, маньяк, импотент,
Врач-венеролог – канал ТНТ.
Встретит друзей сексуальный канал
Соской оральной и клизмой в анал.
Путает, правда, он их иногда,
Что для крутых пацанов не беда.
Стоит их брату со сцены базлать,
Не разобрать, где там рот, а где зад.
Крыса ли сдохла, иль скунс деловой
Опорожнил свой пузырь мочевой?
Запах такой, хоть святых выноси…
Рыба гниёт с головы на Руси.
2013
Весеннее обострение
Май – это месяц акварели.
Что подготовлено «Апрелем»
Благоухает на полях
И на Болотных площадях.
Весны прекрасные мгновенья
До слёз ввергают в умиленье…
«Черёмуха», в Москве у нас
Такой слезоточивый газ…
А есть ещё «Сирень» – спецсредство
Тех, чьё в бронежилете сердце.
Так сильно в нос «Сирень» та бьёт,
Что даже пьяного проймёт.
Раскаты грома, струи хлещут
По лицам… Брошенные вещи
Поток по улице несёт…
«Гроза» – прекрасный водомёт.
Но «Бабочки» и «Лепесточки»
Не полетели, палкой почки
Не отбивались сгоряча
У тех, кто дали стрекача.
Есть для природой недовольных
Наручники «Букет» – конвойный
То атрибут. Таким спецназ
Пять человек повяжет враз.
Мусоровоз очистит площадь,
Того ж, кто навалил как лошадь,
Навального осудит власть,
Чтоб неповадно было класть.
Из ассоциации «Апрель» в 1991 г. был организован Союз российских писателей.
«Черёмуха», «Сирень» – слезоточивые газы («Сирень» действует даже на тех, кто находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения»).
«Гроза» – водометный спецавтомобиль.
«Бабочка» – фугасная противопехотная мина ПФМ-1 («Лепесток»).
«Букет» – наручники конвойные на 5 человек.
Навальный – признан виновным в неповиновении полиции и приговорен к 15 суткам ареста. (Умер, отбывая тюремный срок в 2023 году)
2013
О лишних людях
Крестьяне, как народ излишний,
Обуза нашим нуворишам —
Поместья чтоб обслуживать,
Душ много и не нужно нам…
В деревню фарш из крыльев птицы
Друзья пришлют из-за границы.
А давится кто лобстером —
Ну, как ему не жлобствовать?
Аренду заключил с властями
На всё, чтоб с рваными снастями
Не лез мужик на озеро,
А слушал сказки Познера…
Для новых вашеблагородьев
Сад под охотничьи угодья
Под корень пилят с вишнями…
А люди? Люди лишние…
Теперь свободой наслаждаться
Дано любому тунеядцу…
Как время переменчиво —
В глубинке делать нечего
Тому, кто даже за копейки
Готов батрачить в деревеньке…
С того и обезлюдили
В России латифундии…
Когда ж народ неприхотливый
Дозреет, схватится за вилы,
Вернуть своё отважится —
Всем мало не покажется.
Трагедия повторно фарсом
Не обернётся… Громогласно
Пора всех звать на акцию —
Национализацию!
2013
Рано хоронить Россию
Рано хоронить Россию,
В её подвигах лихих
Для неё Христос Мессия,
И не нужно ей других.
Сколько бы ни лили грязи
Иноверцы на Христа,
Русь в той жиже не увязнет,
Ведь душой она чиста.
У кого на слово совесть
В словаре стоит пробел,
Могут жить не беспокоясь
За того, кто недоел.
Обожратый песнь не сложит
Про замёрзшего в степи
Ямщика, слепую лошадь
И собаку на цепи,
Про щенков её в рогоже
Не утопленных пока…
Свиньям лупа не поможет
Видеть дальше пяточка.
Просвещают люд дремучий,
Как страну поднять с колен…
Да она стоит могуча
Сотни лет без перемен.
Верой жив народ в России,
Даже если без креста.
Никакой иной мессия
Не заменит ей Христа.
Новый Бабий Яр
Когда людей корёжило от свастик,
Утробу набивал фашистский зверь…
Не сделалась с тех пор жизнь безопасней -
Кто приводил тогда нацистов к власти
При силе пребывает и теперь.
С улыбкою невинного младенца
Людей сопровождали на расстрел
Иуды – полицаи-западенцы…
Когда свой беспредел творили немцы,
То кто тогда остался не у дел?
Не тот ли, кому белым и пушистым
Сегодня стать героем помогли
За выдачу евреев, активистов,
Кто и теперь бы жёг сепаратистов,
Как их в Одессе заживо сожгли?
Убийство капиталу не злодейство.
Какая и на ком лежит вина
В миру, где заправляет лицедейство,
И если Холокост – война с еврейством,
Кому теперь объявлена война?
Кого определили на закланье,
Кому очередною жертвой стать,
Какой народ подвергнуть испытаньям,
Какую часть земли, с каким названьем
На части по живому разорвать?
Нацизм и преступленье неразлучны.
Им геноцид соратник, друг, кунак.
Чтоб запад стал вершин альпийских круче,
Как нужно сброд собрать в один кулак.
Всё худшее и дальше повторится.
Из турок, украинцев, из мадьяр
Найдутся душегубы-кровопийцы…
Пока нацизм свои меняет лица
Не за горами новый Бабий Яр.
Что может дать космополит безродный?
Обиду на страну тая и злобу,
От всех её свершений вдалеке
Прибегнул поц к художественному слову
На той державы дивном языке.
Всех тех, кто русофобией измучен,
Дипломы получивших за бабло,
Язык воистину великий и могучий
Стряхнёт с себя со временем, как блох.
Что может дать космополит безродный,
О чём поведать с пеною у рта?
Лишь тем есть место в памяти народной,
В ком живы честь, любовь и доброта…
Хорош совет Козьмы, но только не для нас
"Если у тебя есть фонтан, заткни его: дай отдохнуть и фонтану" (Козьма Прутков)
От дурака куда меньше вреда, если дать ему высказаться (народная мудрость)
Заткнуть фонтан – совет Козьмы Пруткова,
Насколько он подходит нам и вам?
Молчанье золото? – Оно оковы,
Когда вокруг бардак, позор, бедлам!
Как можно на язык навесить гири,
Когда на семь и даже восемь бед,
На всё, что происходит в нашем мире,
Имеется единственный ответ?
Меч правосудия извлечь из ножен
И с кличем вековым "мать-перемать"
Всё порубить с плеча, чтоб "сколько можно?"
Вопросов нам потом не задавать!
Готовы мы по принципу "знай наших"
В прах разнести отеческий дурдом
И новую заваренную кашу
Расхлёбывать потом, но с полным ртом
Чего? – Не суть. Даёшь свободу слова!
Чем проще, тем верней народный глас!
И потому совет Козьмы Прудкова
Сегодня, извините, не для нас.
Из заката Европы смотрю на Восток
Из заката Европы смотрю на Восток.
Евразийская блажь на меня накатила.
Там впервые пробился у жизни росток
И последняя будет, похоже, могила.
Обезумев совсем, я на крышу залез,
Чтоб узреть, как у них занимается утро.
А увидеть твоих глаз китайский разрез
Мне со сна и без них, дорогая, нетрудно.
Там, представь себе, милая, люди живут
И не бесятся с жиру, как здесь неврастеньши.
Жёлтой расою их европейцы зовут,
Хотя сами желтухой болеют не меньше.
Их от западных орд отделяет стена,
Ничего за которой, признаться, не видно,
Сохранить благочестие возведена.
Как её проходить, ты спроси Копперфильда.
Мало что изменилось за тысячу лет —
Также сеют свой рис и поют те же песни,
Императора, правда, давно уже нет,
Но как прежде сияет лазурь поднебесной.
Пережившие множество трудных годин,
И хотя бы с лица, все китайцы едины.
Во главе там партийный сидит мандарин,
Где, поверь, никогда не росли мандарины.
В приграничных районах их лучше не злить.
Если нрав узкоглазый китайцы проявят —
Где прикажешь, любимая, их хоронить,
Если вепсы* родные войну им объявят?
У них сто миллионов одних только Ли,
Но не верят китайцы в единого Бога.
Когда им наркоту европейцы везли,
Они выжили лишь оттого, что их много.
В полумраке, вдыхая отравленный смок,
По шанхайским борделям матросы балдели.
К небесам Поднебесной струился дымок
Из гашишных и опиумных богаделен.
Миллионные толпы, забив косячок,
По наклонной полого катились к закату.
Представляешь – обкуренный узкий зрачок,
Где для глаз без того места не многовато.
Наркорыцари бешеные барыши
В европейских столицах спускали с размахом.
Непослушные бошки секли бердыши
Тем, кто риса поля не засеивал маком.
На спине у народа мальтийский свой крест
Выжигали огнём благородные доны,
И вбивали в мозги христианский прогресс
Чубуком анго-франко-китайские войны.
Подустала страна от своей желтизны,
От бесчисленных смут, мятежей и восстаний.
Покрасневшие воды песочной Янцзы
Растворились, как соль, в мировом океане.
Взбаламученный ил опустился на дно.
Кто хотел убежать, те давно убежали.
Родового искусства боец тэквондо
Держит свой ресторанчик в Китайском квартале.
Кто остался, грядущему, кажется, рад,
Хоть его и содержат как в поле скотину.
Возродилась страна и завистливый взгляд
Обратила на нашу с тобой древесину.
Через брешь Копперфильда в китайской стене
Вожделенно китайцы на север глазеют.
Мы для них как Георгий на белом коне,
Тычем острым копьём в узкоглазого змея.
Мы, потомственные русаки-москали,
Лучше жизни положим на лесоповале,
Но ни пяди родной уссурийской земли
Не уступим, где мы никогда не бывали.
В затянувшийся наш исторический миг
Мы для них ненавистны, как те крестоносцы.
Почему же тогда для мальтийцев самих
Азиопы несносные мы и уродцы?
Впрочем, что нам до них, если мы на восток
Обратили свои евразийские души.
Свои знаки нам шлёт узкоглазый пророк
Иль Лю Ши, а по нашему просто Илюша.
И в промежности той – меж великим и злым,
Окончательно сделать конечный свой выбор
Нам поможет, всё сложное сделав простым,
Нависающая азиатская глыба.
Нас хранит ежеси православный наш крест.
Спи любимая, блажь мою сон не прогонит.
Наших глаз, дорогая, китайский разрез
Ясно видится мне и уже не спросонья.
*малочисленный финно-угорский народ, численность 8240 человек согласно переписи 2002 года. До 1920-х гг. официально назывались чудью
Экстрим как бесовское начало
Против бесовского начала, которое сидит в человеке и эксплуатируется «духовными наставниками».
Нырнуть в какую бездну с головой
И в жертву принести останки тела,
Чтоб люди восхищались – Боже мой,
Какой был человек безумно смелый?
Красиво жить и быстро умереть,
Отбросив прочь химеры и морали,
И однодневкой в пламени сгореть
За ночь любви с красоткой Эсмеральдой.
Без риска жизнь постыла и скучна…
Кто этой пошлости мальчишек учит,
Что по подъездам больше не бренчат,
А в виртуале Аль Капоне круче?
В стрелялки детские не доиграв,
Свободой опьянённый твой ровесник
За руль садится без мозгов, без прав,
По мокрому шоссе летит за двести.
И вот навечно покидая тракт,
На миг увидев небо голубое,
В могилу он летит не просто так,
А чьи-то жизни прихватив с собою.
Адреналин в запекшейся крови…
Грехов то ещё нет, к чему священник…
То подлость, глупость, как ни назови,
Но для меня нет этому прощенья.
От прозы жизни вылечит экстрим…
А так ли ты сынок, серьёзно болен?
А может, с крыши прыгать погодим,
Пивка попьём да мячик пофутболим?
От безрассудства долго ль до беды?
Быстрей крыла летят дурные вести…
В награду за какие уж труды
Тебе коляску выдадут в Собесе.
Что там за женщина на жалкие гроши
Содержит молодого инвалида?
Подмыть, одеть и накормить спешит,
Что жизнь прошла не подаёт и вида.
То ж мать твоя, что жизнь тебе дала,
Растила, как могла, гордилась… после
От горя поседела добела,
Ночной горшок из-под тебя выносит.
Представь, что ей ужасно повезло,
Увидела сынка не на картинке,
Когда каким уж там смертям назло
Ты выжил, и она не при могилке.