Глава 20 Авраам и Сарра как брат и сестра
Вновь Авраама посетила
Охота к перемене мест.
Содома братская могила
Давила близостью окрест.
Не выдержав ночных кошмаров,
Где мертвецы наводят страх,
Туда, где правил царь Герары,
Уехал с Саррой патриарх.
(Предела нет для удивленья:
Куда с женой ни занесёт,
Она себе в одно мгновенье
Всегда поклонника найдёт.
Слепой картечи взгляды хлеще…
Где грудь супруги как редут,
Нельзя водить красивых женщин,
А глупые мужья ведут.
Как ловеласов зависть гложет,
Взирает с гордостью пижон.
Тщеславие глупцу дороже
Чем непорочный женский сон,
Ведь мнит себя муж Аполлоном…
И не поведает слуга,
Как вешаются панталоны
На мужа новые рога.
А там обидные насмешки,
Ждёт секундант: Вставать пора…
А промахнётся, делом грешным? …
Пусть лучше скажет, что сестра.)
Вновь Авраам внушает Сарре:
«Сестрою мне побудь для всех».
Узрел сестрёнку царь Герары,
Прислал за ней Авимелех.
А лет сестре за девяносто.
(С такими я ещё не жил.
Понять царя довольно просто -
Герарский был геронтофил.)
Господь совсем иные виды
На Сарру возлагал всерьёз.
Авимелех с его либидо
Был не пришей кобыле хвост.
К лошадкам разной масти в стойло
Он лез, навязчивый как клоп,
И с женщиной вполне достойной
Повёл себя как остолоп.
К чужой жене, поправ обычай,
Он домогался, клинья бил.
Настойчив был тот царь-язычник,
Чем Иегову прогневил.
Явил Господь царю Герары
Кулак величиной с аршин,
За то, что тот сестричку Сарру
К сожительству склонить решил.
Плевать, что он сидит на троне,
Будь трижды деспот тот монарх.
Тем, кто жену чужую тронет,
Бесплодия грозит удар.
Как говорит о том нам Книга:
Господь им чрево заключит…
Редиску отчекрыжит мигом
Иль в трансвестита обратит,
Замок повесит ли амбарный
На чресла или разобьёт
Пробирку для бездетной пары -
Как наказать, Господь найдёт.
Так и случилось. В доме царском
Задов девичьих – пруд пруди,
А не рожают жёны-цацы,
Допрыгался их господин.
Рабыни тоже не в приплоде,
Крутые вроде бы бока,
А всё одно пустые ходят.
В дворце – как в стаде без быка.
Рожать наложен мораторий
Был Господом на много лет.
Возможно, в тёмном коридоре
Несли девицы в подоле,
Храня от всех в глубокой тайне
Царю кто настоящий друг.
Преуспевающим в обмане
И не такое сходит с рук.
Запричитал царь в ритме скерцо:
«Чем твой слуга Тебе не мил?
Всё в простоте я делал сердца
И руки чистые мои.
До Сарры я не прикоснулся
Ни на скаку, ни на боку.
Аврамке, чтоб он отрыгнулся,
Я головы не отсеку,
Напротив, отнесусь как к другу.
Не надкусив чужой ломоть.
Верну ему его супругу,
Когда так требует Господь.
Пред Ним я выставлен дебилом,
Но в деле том не виноват:
День каждый Сарра мне твердила
На Авраама – он мой брат.
К нему в постель ныряла ночью…
Господь, печаль мою уйми,
С меня проклятие и порчу
За эту парочку сними.
Их отпускаю я до хаты.
Во все оставшиеся дни
Дозволь, Господь, мне жён брюхатить,
От женских чресл ключи верни».
По делу о вранье монарху
Царя дознанье началось.
У Авраама патриарха
Не хуже алиби нашлось.
Вначале так, пустые страхи -
Могли убить его в момент,
И, наконец, топор на плаху,
Ложится главный аргумент:
«Да, мы обвенчанная пара,
Признаться в чём пришла пора,
Но добродетельная Сарра
Действительно моя сестра.
Отцом мы с Саррою едины,
А матери, ну что с них взять?
Так будучи законным сыном
Как муж сестры отцу я зять.
В понятиях бесспорных наших
Двусмысленность большая есть,
И человек, меня зачавший,
По дочери мне будет тесть».
Царь не имел ума палату,
Чтоб опровергнуть этот бред.
И Авраам за адвоката
Всё дело развалил в момент.
(Перенесёмся от реалий
Тех лет в иные времена.
Когда от нас бегут в Израиль,
Во всём главенствует жена.
При оформлении при этом
Лишь сын по матери еврей,
Хотя по Ветхому завету
Папаша будет поглавней.
Здесь расхождения с Доктриной
Не отмечает ортодокс.
Признавшие Отца и Сына
Укажем лишь на парадокс.
Все во Христе мы будем братья,
И перед Богом на Руси
Стоим к библейскому понятью
Поближе чем иной хасид.
Отец по Ветхому завету
В роду главнее, а не мать.
Стремящийся к Христову свету
Не будет принципы менять.
Вопрос задать раввину что ли,
Жаль, атеист ему не брат,…
С чего так пестуют и холят
Евреи свой матриархат?)
Авимелех в табу запретах
Велик не выдался, ни мал,
Кровосмешения завета
Как норму он воспринимал,
Ему лишь Господа возмездье
Мерещилось со всех сторон.
(Возможно, что-то съел намедни,
Увидел нехороший сон.)
Царь возвратил назад пророку
Жену для счастья и любви,
Дал вид на жительство без срока:
«Где хочешь, Авраам живи.
Меня пред Богом остолопом
Ты выставил, чуть не убил.
Кто спорит с Богом после Лота -
Не остолоп тот, а дебил».
Авимелех, прощальный топот
Услышав, не спустил собак,
Каким бы ни был остолопом
Дебилом не бы, это факт.
Царь Аврааму сто по десять
Отвесил сиклей серебра…
(А сколько этот сикель весит
Не скажут даже доктора.)
Бог исцелил Авимелеха,
Отмычку возвратил от чресл,
К деторожденью снял помеху,
Вернул к рабыням интерес.
Вновь женщины его рожают,
И счастлив он по мере сил
Всё потому, что уважает
Обычаи геронтофил.
(С особым к Господу почтеньем
Нам случай этот разъяснил -
Получит остолоп прощенье,
Когда, конечно, не дебил.)
Глава 21 Авраам выгнал Агарь в пустыню
Саваоф призрел на Сарру,
Как сказал, его дела,
Наградил бесценным даром,
Словом, Сарра родила
В старости своей. В то время,
О котором Бог твердил -
Прорастёт пророка семя -
Авраам дитя родил.
Исааком наречён сын.
В день восьмой, поев мацу,
Кончик свежеотсечённой
Плоти предъявил Отцу
Авраам, как всем евреям
Заповедовал Господь.
Всех, кто в Иегову верит,
Крайняя спасает плоть.
Самым радостным на свете
Из заслуженных людей
Авраам достойно встретил
Свой столетний юбилей.
Сарра вовсе не игриво
Вдруг затеяла стенать,
Даже в час такой счастливый
Авраама попрекать:
«Смех Господь навёл на Сарру -
Грудью мне кормить. Для всех
Господин мой слишком старый -
Веский повод для потех».
Хитростью с рожденья Сарра
Не была обделена,
Заварить умела свару
Авраамова жена.
(В котелок семейный ловко
Ложку дёгтя тайно влить -
Это только подготовка,
Чтобы мужа обвинить
Хоть во всех грехах Корана,
Коих нету, всё равно.
С виноватого барана
Проще снять потом руно.
В Сарре дело здесь едва ли,
Так устроен женский мир…)
От груди дитя отняли,
Авраам устроил пир.
Сын Агари подвернулся,
Авраама первый сын
Чуть над Саррой усмехнулся,
С взглядом встретившись косым.
«Он смеётся, так и знала,
Что позор мой на века…
Прочь гони – жена сказала -
И рабыню, и сынка.
Исаак мой, хоть моложе,
Но достойнее вполне.
Впредь наследовать не должен
Он с другими наравне».
(С человеческого детства
Не исправлен перекос:
Споры о чужом наследстве -
Омерзительный вопрос.
На безрыбье и рак рыба…
Появился Исаак -
Дивидендов не надыбав,
Сын Агари снова рак.)
Авраам вступился лично
За внебрачного сынка,
Но услышал, как обычно,
Наущенья свысока:
«Ты Мне сыном от рабыни
Родословную не порть,
Сарру слушайся отныне -
Заповедовал Господь
Племенной – Что скажет Сарра,
Ты перечить ей не смей.
Из сапог семейной пары
Сарра будет поправей.
В Исааке наречётся
Тебе семя, Авраам.
Всё, что с боку припечётся,
Генетический то хлам».
(Опросить когда евреев,
Подтвердит из них любой -
Родословная главнее
Чем к наложнице любовь.
Забеременеть по ходу
Можно способом любым,
Дело ж продолженья рода
Не возложишь на рабынь.)
Авраам, заветом мечен,
Хлеба взял и мех воды,
Дал Агари, та – на плечи
И подальше от беды
Подалась, куда не зная
С сыном. (Господи, прости -
Это действие в Писанье
Называлось: отпустил.
Отпустил, как Гиви тёщу
Вниз с балкона полетать.)
Ненаглядная, что проще,
Чем в пустыне погулять?
Очевидно, в час прощанья
Молвил добрый господин:
Жаль, отец твой египтянин,
Лучше было б – бедуин.
Стала ли Агарь немилой,
Иль тому виной жена -
Участь сына Измаила
Впредь была предрешена.
Авраам когда мальчишку
Слал в пустыне умереть,
На себе не рвал манишку -
Что скорбеть? Внебрачный ведь.
Сохранить когда арабов
Пожелал бы патриарх,
По верблюду со всем скарбом
При своих больших деньгах
Дал Агари с Измаилом
И сказал бы: не взыщи,
С новых мест, сыночек милый,
О прибытье сообщи.
А так – выставил в барханы
Их из дома налегке.
Два пластмассовых стакана,
Как издёвка, в рюкзаке…)
День прошёл, другой проходит,
Хлеба кончился сухарь
И водичка на исходе…
Заблудилась та Агарь.
Смерть ребёнка видеть мука.
Разум выключил фонарь -
На полёт стрелы из лука
Сына бросила Агарь,
За барханами в отчаянье
Поднимает плач и вой,
Слышит ангела бурчанье
Над своею головой:
«Авраам такой же неуч,
Как любой иной пророк.
Успокойся, Бог всеведущ,
Жить останется сынок.
Станет он отцом народа.
Этнос ваш во всём велик.
Что в семье не без урода,
Ошибается старик.
Понаслушается песен,
Мнений женских, раздолбай,
Зла с три короба навесит -
Нам спускайся, разгребай.
Племенных богов интриги
Для евреев западня.
Ясно следует из Книги,
Все пред Господом родня.
Под приглядом вы отныне»…
Ангел к сыну мать ведёт.
Тот в песочнице пустыни
Куличи уже кладёт.
Рядом плещется колодезь,
Благодатная земля,
Самосвалы гумус возят
И ссыпают на поля.
Был в развитии он слабый,
Если книжники не врут,
От него потом арабы
На земле произойдут.
(Значит, можно и рабыни
Род достойный зачинать,
Госпожу с её гордыней,
Куда надо посылать.)
Бог был с отроком. Тот вырос
И в пустыни начал жить.
Зверя всякого на вынос
Умудрялся положить.
Стал тогда стрелком из лука
Сын Агари Измаил,
От земли не брал он тука
И пустыню полюбил.
Не сгибался сын над плугом,
Хлеб не сыпал в закрома.
Мать взяла ему подругу
Из Египта, как сама.
Это всё происходило
Когда царь Авимелех,
Будучи геронтофилом,
Не свершил чуть тяжкий грех
С Саррою, чуть не прошляпил,
Не спалил свой род зазря,
Когда брат жены по папе
Скрыл всю правду от царя.
Царь пришёл к нему с Фихолом,
Воеводою своим,
Авраама хвать за горло:
«Что, браток, поговорим!
Всюду твой Господь с тобою,
Где оставит след ступня.
Поклянись своей судьбою:
Не обидишь ты меня,
Ни сынов моих не тронешь,
Не уронишь мой престиж,
Внуков мне не обездолишь
На земле, где ты гостишь».
Вот пристал царёк дотошный
Со своей любовью, гнусь.
Взятый за грудки, истошно
Авраам вскричал: «Клянусь!
С Господом договорюсь я,
Но ответь незваный брат,
Кто твоих рабов науськал
Мой колодезь отобрать?»
Авраам царю особо
Дал скота, принёс поклон,
Дабы знала их особа,
Что копал колодец он.
(Хочешь, чистая водица
Чтоб текла с колодца в дом -
С властью следует делиться
Хоть деньгами, хоть скотом.)
На неведенье сослался
Царь Герары, знатный плут,
От скота ж не отказался -
Что не взять, когда дают?
Взяткодатели, фискалы
На земле от них взялись.
Холм Вирсавией назвали,
Ибо оба здесь клялись.
Семь баранов умертвили
С клятвой верности словам,
Кровью сделку окропили
Царь, Фихол и Авраам,
О совместном проживанье
Закрепили свой союз
Скотокровоизлияньем,
Что прочней бескровных уз.
На земле Филистимлянской
Разбежались по нулям
В жертвоприношенья пляске
Притеснять филистимлян.
Где воды найти немного
Можно с горем пополам,
Рощу вырастил для Бога
В благодарность Авраам.
* Из анекдота. Зять держит тёщу за ноги с балкона и говорит: – Другие зятья своих тёщ убивали, а я тебя отпускаю на все четыре стороны.
Глава 22 Авраам чуть не принес сына в жертву
После радостных происшествий сих
Не разверзлась вокруг земля.
Где ты? – Глас прозвучал Божественный.
И сказал Авраам: Вот я.
Вспоминал он, как стал папашею,
Ноги сами пускались в пляс.
И откуда у старца нашего
Прыть подобная вдруг взялась?
Много дней проводил он в праздности,
Детороден и при деньгах,
И что жизнь не сплошные радости,
Позабыть успел патриарх.
К Аврааму пришло видение,
Хуже чем у жены мигрень,
Словно солнечное затмение
Омрачило вдруг белый день.
(Может, ночью Агарь воскресшая
Целовала его в висок
И, от горя вся поседевшая,
Ускользала водой в песок.
Мысль о жертве, об искуплении
Всё преследовала его…
Одним словом, пришло видение,
Но не ведомо от кого.
Как нашла на него депрессия,
Сам не ведает патриарх.
Оси времени с потрясений всех
Вкось сместились в его мозгах.
Приоткрылась завеса в будущность,
Где обиженный Измаил,
Террористом арабским будучи,
Тель-Авив подорвать грозил.
Арапчонок рукою тонкою
Всё размахивал у лица
И зажатой в руке лимонкою
Норовил угодить в отца.)
От кошмаров неэротических
Ныло сердце, ломило пах.
В состоянии невротическом
Просыпаться стал патриарх,
И охватывал в те мгновения
Неосознанный старца страх.
Только Сарре о сновидениях
Не рассказывал патриарх.
Ум совсем помрачился вскорости
От раскаянья и вины.
Кто осудит мужчину в возрасте
За подобные его сны?
Избежать наказаний хочется.
Человеку всего главней -
С пустотою и в одиночестве
Не дожить до последних дней.
Готов новое преступление
Совершить, раз на то пошло,
Лишь бы Бога благословение
Стороною не обошло.
(Все больны мы, но в разной толике.
Наши ролики в голове,
Мои милые параноики,
Шестерёнками по траве
От ударов судьбы разбросаны.
Наши мысли в единый пук
Соберёт некто свыше посланный,
Наших помыслов Демиург.
Кто он – Бог или сын амнезии
Помрачения на краю?
В черепную коробку лезу я
И вопрос себе задаю:
Злобный тролль или добрый сказочник
К нам приходит в глухой ночи?
С кем беседуем мы, приказы чьи
Выполняем, как басмачи,
Истребить спешим до последнего
Тех, кто веры другой, подчас…
Но не каждый, заметить следует,
Будет шашкой рубить с плеча.)
Испытать Авраама преданность
Бог поставил на кон сынка
Исаака и всю наследственность
Не обсохшего молока:
«Меж тобою и мной проложена
Недоверия колея.
Докажи Мне – тебе дороже кто,
Семя плотское или Я?
Плоть любимую на сожжение
Принести – Мой прими вердикт!
Сыном, жертвой для приношения,
Богу преданность подтверди!»
(Как бы церковь здесь ни лукавила
Про Божественный сверху глас,
Вижу происки я лукавого,
Что к неверью толкает нас.
Авраам здесь конкретно вляпался,
Что бы там ни бурчал под нос.
За простой паранойей спрятался
Актуальный для нас вопрос:
Проросли мы корнями мощными
В плодородной земельки пласт.
Разорвём ли мы узы прочные,
Если свыше окликнут нас?
Танцы-шманцы, любовь под вязами
И пелёнки, итог утех,
К детям искренняя привязанность
Прерывают наш путь наверх.
Прибери нас Господь заранее,
Оборви нашей жизни кросс,
Не подвергни лишь испытанию,
Аврааму что преподнёс.
Не вели умертвить наследника
Ради преданности, любви…
Что любовь тебе шизофреника,
Если руки его в крови?)
В ума светлого помрачении,
Пока Сарра его спала,
В приобрядовом облачении
Патриарх нагружал осла
(Самого выводи хоть под руки)
Хворост на спину, ветви вниз …
Авраам, Исаак, два отрока
На заклание подались.
(Задаюсь я вопросом вздорным здесь,
Знатокам можно отослать:
Что труднее – нести на гору крест
Иль с дровами вести осла?
И ещё. Была Сарра праведной,
Но о замыслах знай отца -
Она б птицею, львицей раненой
Заступилась бы за мальца.
Лишь проведай не мать, а бестия
Для чего муж грузил дрова -
Аврааму с его конфессией
Точно было б не вздобровать.)
Две луны проводили пешие,
Шли три дня, наконец, пришли
К тому месту, где жгли и вешали,
Где не раз прозвучало: Пли!
Иеговы горы той около
На ребёнка дрова сложил
Авраам, прочь увёл от отроков,
Ритуальные взял ножи,
Вёл на смерть своё повторение.
И спросил Исаак отца:
«Где же агнец для всесожжения?»
«Бог усмотрит себе агнца» -
Был ответ… Поверх дров на жертвенник
Бросил связанного мальца
Благоверный, сам бледен мертвенно.
Что другого ждать от отца?
(Авраам был пообстоятельней
Чем наш Грозный, кто вдруг метнул
В сына жезл, как снаряд метательный,
Нерадивого припугнул.
Когда выписал парню в репу он,
Царской ярости не сдержал,
Не на холст к живописцу Репину,
А конкретно Иван попал,
От природы не в меру вспыльчивый.
Хоть царевич привык хамить,
Ограничься царь зуботычиной -
Слёз безумных ему б не лить.
Полотно ложь любую вынесет -
Сына Грозный не убивал,
Это всё русофобов вымысел,
Только Репин про то не знал.)
Авраама винить в поспешности
И в горячности я б не стал.
Он провёл три дня в безутешности,
Пока вёл за собой осла,
Клял судьбу свою именитую,
Богу преданный на века…
Уж не знаю, с какой молитвою
Вверх взметнулась с ножом рука.
Но руке опуститься не дали
Добрых ангелов голоса.
Авраама они не предали,
Не отправили в небеса
Душу мальчика неокрепшую.
Авраама продлится род
До второго Христа пришествия,
Если Библия нам не врёт.
Объяснение есть побочное,
Что одумался патриарх -
Полнолуние, видно, кончилось,
И затменье прошло в мозгах,
А потом началась ремиссия…
В голове его голоса
Про особую старца миссию
Пели целые полчаса.
Обещалось ему с три короба.
Слал послание Бог из зги.
Камертоном под костью лобною
Резонировали мозги:
«То, что в жертву дитя последнее
Авраам на костёр принёс -
Его семя, отца наследие,
До числа расплодится звёзд,
До морского песка. Без времени
Срока будет не сосчитать,
И народы все в этом семени
Обретут свою благодать.
Без числа в Авраама племени
Во всех странах рубить бабло
Будет столько послов поверенных,
Больше чем на земле ослов».
Головою вертел в прострации
Озадаченный патриарх –
Он в ответе теперь за нацию -
Но увидел: баран в кустах,
Как случайный рояль в магнолии,
И распутаться не спешит.
А вокруг ни души… Тем более
Время празднество совершить.
Вмиг на жертвенник сердце с печенью…
Не тащить же назад агнца,
Да и сыну знать правду незачем,
Чтоб не думал зря на отца.
Возвратился назад в Вирсавию
Этот жертвенный караван.
По приходу отца поздравили:
С прибавлением Авраам.
Милка братова, типа сродница,
Что Нахору как есть жена,
Восьмерых родила, с наложницей
План свой выполнила сполна.
В дело общее внесла женщина
Вклад свой скромный, приблизив срок,
Когда сбудется, что обещано
Про ослов и морской песок.
(В свою будущность верить хочется,
Но, совсем не такой вердикт
Ждёт сынов – по иным пророчествам
Раса жёлтая победит.
Может, даже оно и к лучшему -
Пожелтеет еврей с лица,
Если все предсказанья Сущего
Вдруг исполнятся до конца.
И по бедности без приданого
Где-то там на краю земли
Сара Сунь из колена Данова
Выйдет замуж за Хаим Ли.
Глава 23 Как для погребения место застолбить
Жизни Сарриной было сто двадцать семь лет.
Пролетели года жизни Сарриной.
Авраам возвратился не медля из мест
Филистимских, где славно гусарил он.
На земле ханаанской, где ныне Хеврон,
Говорил Авраам сынам Хеттовым:
«Понесло моё племя великий урон,
Здесь я с вами сегодня поэтому.
Как узнал, с мест далёких, неделя пути,
Возвратился супругу оплакивать.
Где, скажите, для гроба мне место найти
И бригаду, могилу выкапывать?»
Отвечали ему: «Ты один среди нас
Богом меченый в край наш заброшенный.
В усыпальницах лучших хоть тысячу раз
Хоронить можешь Сарру усопшую».
– «Пришлец я, вечный странник, мне с вами не жить,
Но готов оплатить все расходы я.
Для своей госпожи склеп хочу я сложить,
Экологию вам не уродуя.
Приглядели мы поле, пещеру при нём,
Место славное для погребения.
Поспособствуйте, милые, в горе моём
И ускорьте процесс оформления.
Попросите Ефрона, меня он поймёт,
Царь у Бога сидит на дотации.
Акт бессрочной аренды легко подмахнёт
Глава Хеттовой администрации.
Санврача не обидим, заплатим сполна,
С БТИ разберёмся, с пожарными».
(Бюрократов ценили во все времена,
Отчего же своих мы не жалуем?)
Среди хеттов своих восседавший Ефрон
В беспарламентной их демократии
Громогласно сказал, свой откинув хитон,
Дабы слышала вся его братия:
«Ты князь Божий, не раз мы про то узнаём,
Слухом полнятся земли все здешние.
Я дарю тебе поле, пещеру при нём.
Хорони без препятствий умершую.
По тарифам риэлторов эта земля
Серебра стоит сиклей четыреста.
Для тебя и меня что за сумма сия?
Ведь карманы у нас оттопыристы.
Выдал им серебра патриарх, как сказал
Царь Ефрон пред парламентом Хеттовым.
Что с откатами царь цену трижды задрал,
Авраам знал о том, но не сетовал.
Он Ефрону тогда не поставил на вид,
Что вокруг сплошь овраги и рытвины,
Знал, что скоро земля та в цене подлетит,
Как недвижимость в Троице-Лыкове.
(В Троице-Лыкове, Москва, после возвращения из США жил писатель и автор знаменитых лагерных произведений ‒ Александр Солженицын.)
Был с кадастром земель патриарх не знаком,
Обошёл он препон тем не менее:
Плодородное поле, пещеру при нём
Взял он в собственность для погребения.
Ханаан потихоньку к рукам прибирал,
Начиная, как водится, с малого -
Кто из сродников если потом умирал,
Гроб в пещеру несли Авраамову.
(Где могильники предков омыли дожди -
Историческая наша родина.
А кто скажет потом: ты же там не один -
Тот предатель, и просто уродина.
Скоро замки, музеи, английский футбол,
Родовые поместья, сокровища
Достояньем российским, как сам Интерпол,
Станут с лёгкой руки не чудовища.
Знает Рома: активы на Кипре, в Москве -
Суть смердящее и преходящее.
На Чукотке устроит фамильный он склеп,
Где условия сверхподходящие.
Утомлённый от дел чукча-сан при деньгах
Отдохнёт от бесчисленных саммитов.
В мерзлоте наш отечественный олигарх
Сохранится не хуже чем мамонты.)