На берегу речки играют мальчишки. Из камней сложили башни, между ними выложили камнем дороги. Крайнее сооружение – гараж, заполненный машинками, смастеренными из деревяшек. Родители не имели возможности покупать игрушки, старшие братья и отцы делали их из досок, на колеса отпиливали кругляши от палок.

– Пойдем играть на дорогу, там толсто пыли, можно машинками дороги делать и трамплины построим, – предложил Николка.

Старшие ребята ушли на другой берег речки играть в городки. У них были сделаны шаровки из палок. С одной стороны палка заточена под ручку, чтобы удобно держать детской рукой. Городки напилены из липовых палок, ошкурены, ровные, красивые. Маленьких не брали с собой.

– Ну, пойдем, хоть бы тут никто не сломал, жалко…, – отозвался Мишутка. Ребята были одногодки, часто на улице играли вместе. Жили на разных сторонах улицы. Один выйдет из дома, другой увидит и тоже бежит играть.

Понравилось возиться в мягкой пыли, не то, что на твердых камнях. Наделали дорог машинками, крутых разворотов, трамплины построили. Погоняли на машинках и решили бомбочки запускать: заворачивали в лопух мелкую землю и кидали вверх. Сверток падал на дорогу, поднимался клуб пыли, очень веселая игра. Иногда лопух разворачивался в воздухе, тогда пыль разлеталась прямо на ребят, если они не успевали отбежать. Разбомбили часть построенных дорог, но было не жалко. Из соседнего двора выехала лошадь, запряженная в телегу, размяла остатки ребячьих строений.

Вывозились все с ног до головы, штаны и майки не видно, какого были цвета.

– Давай отряхнемся и пойдем к нам, я тебе покажу, какая у нас есть маленькая лялька, – позвал Мишутка Николку.

Друг согласился, они отряхнули друг другу с одежды пыль и пошли в сторону дома.

Лежу спокойно в зыбке, мама меня перепеленала, покормила. Мне стало очень сухо, тепло и хорошо. Только задремала, слышу шум какой-то, топот ног, и передо мой появились две чумазые мордашки. Смотрю на них внимательно, одного часто видала. А другого – грязнулю, первый раз вижу.

– Смотри, какая маленькая лялька у нас есть. Валя зовут. Нам с тобой по четыре года, а ей всего четыре месяца, – проговорил мальчишка, живущий в нашем доме. Я вспомнила, мама его называла Мишуткой.

– Хорошенькая. Моя будет, – задумчиво сказал чужой чумазик, наморщив лоб. – Можно, я постою посмотрю, она так смешно соской чамкает.

– Можно, только тихо, ей спать надо, – по-хозяйски распорядился друг.

Мальчишки постояли у зыбки и отправились опять играть на улицу. Старшим надоело выбивать в городки, они гоняли попа по улице. Николка и Мишутка побежали за ними, дождались окончания игры. Победил старший брат Николки Володька. Пожали ему руки по-мужски и пошли на берег играть в машинки.

Мишутка достал из кармана штанов кусок хлеба, захваченный дома. Разломил пополам, сели на камни у гаража, куда определили на отдых машинки. Очень вкусным был хлеб, быстро умяли его. И поехали на машинках по своим улицам каменного городка.

– Мы вырастем, у меня будет настоящая машина. Как у того начальника, – уверенно сказал Николка, махнув рукой в сторону правления колхоза. – Твою ляльку я заберу и буду катать на машине, а жить будем в красивом доме.

– Да кто тебе ее отдаст? Она же наша, – возмущенно парировал Мишутка.

Мальчишки взяли свои машинки и разошлись по домам.

В огороде – не в хороводе

Вот и последний год в школе. Грустно. Выпускной класс. Зарабатывали деньги на выпускной вечер. Сдавали золу, металлолом, макулатуру. Работали на овощных гуртах, перебирали картошку. Предложили нам почистить территорию в ограде сельпо. Конечно, согласились.

Вышли на работу после уроков. Сходили за лопатами, мальчишки принесли ломы. Тем, кто далеко живет, дал инструменты завхоз сельпо. Как всегда, шутили, было весело. Мальчишки долбили лед, а мы выгребали куски за ограду и разбрасывали на свободные от снега и льда места – на солнышке быстро растает.

Мимо проходили люди, некоторые шутили:

– Вас чего, на пятнадцать суток посадили? Отрабатываете?

Разные реплики выслушивали, отшучивались в ответ.

Подошел наш сосед, поздоровался, остановился около ребят. Он был призывного возраста. Приехал домой повидаться перед отправкой на службу.

Я «вспомнила»: «Это же тот чумазик, который приходил к нам с Мишуткой, когда мне было четыре месяца».

Отслужил парень благополучно, через два года вернулся солдат домой.

Через несколько лет из разговора с ним узнала, что ребята в армии получали письма от девчонок. А он – только от матери и сестер. Спрашивали его:

– А у тебя есть девчонка, ждет тебя?

– Да. Ждет.

– А че не пишет?

– Дак она еще не знает…

Посмеялись.

– А я ведь увидел тебя там у сельпо. Вы чистили снег и лед. Ты такая шустрая, всех быстрее бегала. Подумал: «Маленькая еще, нельзя на проводы пригласить. Жаль».

Какой я молодец, сделал по пословице: «Выбирай жену в огороде – не в хороводе». Не ошибся.

Чуня

Троица. Святой день. Посещение кладбища. Приехали родственники мужа. После кладбища, как заведено, собрали небольшое застолье дома. Разговоры про жизнь, и вдруг золовка Галина задала интересный вопрос: « Ты как-то Колю звала смешно раньше?»

В летние каникулы помогали с сестрами работать в колхозе: на складе зерно сортировали или на покосе сено убирали. Поспело сено у Курьего ложка. С утра собрались и поехали на мотоцикле с другом-соседом. Сестра Люба села в коляску, а я сзади водителя.

Начали сгребать сено в кучки, организовали на лошадях подвоз на волокушах. Мужики только обосновали стог, на небе появилась туча. С устрашающей скоростью стала приближаться. Все ускорились, бегом забегали. Будущий муж мой подавал на стог. Надо было скорее завершить его до дождя. Не успели, пошел дождь сначала небольшой, но земля быстро стала сырой. Чтобы подать пласт наверх деревянными вилами, надо упереться комлем вил в землю. Вилы быстро стали черными от грязи. Не обращая внимания, он быстро продолжал работать. Запачкалась рубаха, брюки и лицо тоже грязными руками намазал. Стог спасли, закидали. Мало успели убрать, замочило сено в валках.

Я посмотрела на Колю, он такой грязный, на меня смех нашел:

– Какой ты Чуня! – не могла я успокоиться, говорила, смеясь.

Дождь перешел в ливень, продолжался недолго, туча прошла, но делать было нечего. Пошли к мотоциклу, чтобы ехать домой. На дороге образовались лужи, дорога превратилась в «скользкий пластелин», а местами в жидкую грязь. Люба села в коляску, закрылась полностью положком, я на заднее сиденье. Мотоцикл шатало по дороге, заднее колесо бросало то вправо, то влево. По лужам надо было ехать быстро, чтобы не застрять, вода разлеталась в разные стороны струями. Продвигались по дороге медленно. У Любы терпение кончилось, она решила выглянуть из-под положка.

– Где мы едем? – в это время подъехали к луже, вода фонтаном брызнула вверх, прямо ей в лицо, она быстро спряталась за положок, но было поздно. Грязная вода попала в рот, нос, забрызгала очки. И нам досталось, всех окатило грязной водой. Видок у нас был еще тот…

Доехали до дома, встали у мотоцикла, смотрели друг на друга и хохотали.

– Ой, у меня на зубах земля хрустит, – смеясь, проговорила сестра.

– Коля, теперь ты не только чумазик из раннего детства, еще и Чуня. Чумазик-Чуня, – еле выговорила я сквозь смех.

Вот так съездили на покос.

С тех пор Колю звала Чуней, даже в письмах так называла.

Родственники прослушали рассказ с большим интересом. Особенно муж Коля – главный герой истории, даже глаза заблестели от приятных воспоминаний молодости.

Сено высохло. Через два дня его сметали.

Самые дорогие цветы

Тюльпаны в январе

После травмы Коля, будущий муж, получил путевку в Сочи.

Мы с сестрой были на зимних каникулах. Это холодное время – конец января и начало февраля. Поработали на улице, почистили дорожки, замерзли. Прибежали бегом домой. Забрались на полати, лежим в тепле, разговариваем, смеемся.

Вдруг стук в дверь. Заходит Коля, посмеялся, что мы на полатях сидим. Мы быстренько спустились. Гость медленно правой рукой полез во внутренний грудной карман пальто и достал три небольших красных цветка, похожих на тюльпаны. Протянул букетик мне. Обалдеть! Мороз, зима, сугробы. А тут – такой сюрприз.

И как же он их сохранил? Аэропорт Перми, дорога по всему городу до автовокзала. В автобусе часа четыре. А как до села десять километров? Наверное, брат встретил на машине. Так и не спросила.

Это были не тюльпаны, просто похожие цветы. Много всяких в субтропиках. Они простояли до конца каникул. Вот такой сюрприз. Это вам не в магазине цветочном купить или на клумбе сорвать…

Жемчужная свадьба

Тридцатилетний юбилей семьи решили провести в Индии. Индийский океан – главный источник жемчуга. Я так думала и сейчас так же считаю.

– Ну, что, жемчужный жених, приглашаю в Индию на юбилей. Представляешь, красота там какая – страна жемчуга, – предложила я мужу.

– Давай поедем, здорово придумала. Я жемчуг пойду искать, нырять буду. Думаешь, не получится? – обрадовался он моей выдумке.

– Хорошо, договорились.

Путевки заказала через турагентство. Я знала искусство добычи жемчуга – тяжелейший опасный труд. Поэтому предложила посетить ювелирный магазин. Собрали замечательный гарнитур жемчуга в золоте, и поехал он с нами на Индийский океан. Летели из Москвы всю ночь, заезд в отель утром в день свадьбы.

Поселились, осмотрелись. Вечером пошли в кафе, несколько столиков на улице. Выбрали место под пальмой. Предложили пробники вина и меню. Через двадцать минут стол был накрыт: салат, свинина жареная, фрукты и красное вино. Красота.

Смотрю, со стороны дороги приближается небольшая группа коров. Маленькие по сравнению с нашими – уральскими.

– Ну вот, сейчас они все у нас съедят, индусы не прогонят коров. Они же святые у них, – изобразила я испуг.

До нас было метров пять. Один из официантов увидел нашу тревогу. Подошел к животным, обнимая корову за шею, поворачивал ее и подталкивал идти в другую сторону. Мы были спасены. Повезло, что не прибежали на наш жемчужный юбилей другие святые – обезьяны. С этими вообще никакого сладу нет.

На стол падали плоды размером с грецкие орехи. Мы их не убирали, они валялись в беспорядке на черной скатерти и украшали нам праздник.

Вернулись в отель поздно. Утомились. Я предложила:

– Устали, сутки в дороге. Подарки завтра распакуем.

– Хорошо, согласен.

Начался второй день отдыха. После завтрака обменялись подарками.

– Садись на стул и закрой глаза, – попросила я жениха.

Надела на него рубашку, которую привезла с собой.

– А теперь смотри, – разрешила я.

Увидев свое отражение в яркой, желто-оранжевой рубашке, муж замер, глаза округлились, дыхание замерло. Такое изумление, правда, было очень красиво. Цвет ему шел, но раньше он даже слышать не хотел про цветные рубашки. Теперь понял, что был неправ. Рубашке пятнадцать лет, до сих пор носит по праздникам.

Сходили на океан, пообедали, у меня тихий час. Жених мой жемчужный исчез. Не было часа два. Я уже заволновалась. Пришел со свертком из газеты. На столе развернул его, и я увидела белые гладиолусы. Это три вершинки процветающих стеблей. На одной веточке пять, на остальных двух – по три верхних маленьких цветочка.

– Ты где их взял?

– На рынке нет вообще цветов. Я им объяснял, объяснял, они ничего не понимают. Лопочут по-английски или на индусском. Догадался, показал на траве, пальцами в воздухе нарисовал цветы, – хохочет жених.

– Тогда одна тетка взмахнула руками и побежала, я стал ждать. Через час вернулась с газеткой. Я подумал, что не принесла, а у нее там вот эти чудо-цветы. Дааа, не дарил я тебе еще таких «шикарных букетов», – снова засмеялся муж.

– Они на английском разговаривают, это же бывшая колония. Твои языковые познания помню: цемент, кирпич, раствор. И все – словарный запас закончился, – смеялась я, представив, как он с ними объяснялся.

Я была поражена.

– Женщины поняли, что праздник-юбилей, что для тебя цветы надо. Деньги не взяла, как я ни уговаривал. Вот какими душевными оказались, переживали за меня, – продолжал объяснять муж.

Доцветали вершинки гладиолусов дней пять. Любовалась я на букет и удивлялась, как удалось его достать? Ну, это же чумазик, который приходил на смотрины. Очень дорог мне тот свадебный букет. Всю жизнь с улыбкой вспоминаю.

Светлое дело

Разговоры о Боге слышу с детства. Бабушка молилась и верила, что он есть. Нас ни в чем не убеждала. Знала, что отрицается все пришедшей властью. Воспитаны материалистами, папа – учитель физики, по-другому быть не могло. О существовании души с детства не сомневалась. «Душа в пятки…» – известное и понятное выражение. Духовность – это самое высшее свойство человека, над телом и над душой.

Время быстро летело, исполнилось 7 лет. Наступило последнее предшкольное лето. Услышала разговор бабушки с мамой:

– Надо Валю окрестить, в школу пойдет. Нельзя больше тянуть. Я ее погружала только, надо сделать, как положено, – негромко сказала бабушка.

Не знаю, какие были дальше разговоры, но через неделю сосед Тимофей Егорович Сивков отвез нас с бабушкой до деревни Щербаки. Очень красивая деревня, утопающая в зелени, на берегу реки Телес. Это родные места бабушки, поэтому в каждой деревне есть родственники.

– А река эта от нас сюда прибежала, – показав в сторону речки, объяснил мой будущий крестный. – Большая стала от слияния с другим Телесом – Большим.

Остановились у снохи – жены родного брата бабушки, имя ее не помню. Она нас очень тепло встретила:

– Кия (Евдокия), сколько лет не виделись?

Женщины обнялись.

– Годов пять точно, – ответила бабушка.

Дом стоял на пригорке, красивый, на три окна. Хозяйка пригласила на чай с дороги. После обеда Тимофей Егорович сразу уехал домой. Давно не видевшиеся родственницы весь вечер разговаривали, вспоминали жизнь, погибших на войне мужей.

На другой день мы пошли в соседнюю деревню Грибаны, она находилась на том же берегу Телеса. Дорога пролегала по берегу, было очень красиво, я никогда не видела большой реки. Впервые увидела водоросли, красота невероятная.

Два дня погостили у племянницы, тети Марии – дочки брата бабушки, тоже погибшего на войне. Дома были дядя Петя, муж, и двое младших детей Иван и Нина. Взрослые вспоминали старую жизнь, родственников. Мы с ребятами ходили на реку. Дом стоял на берегу Телеса. У ребят были разные снасти для рыбалки, мне было интересно и удивительно, я видела все в первый раз.

Недалеко от дома через реку проходил подвесной мост. При ходьбе он качался, сначала было страшно, потом быстро привыкла и спокойно бегала по нему.

Я впервые увидела крупную рыбу разного вида. У нас в Сухом Телесе водились только лусаны, такие маленькие сомики по десять-пятнадцать сантиметров. Здесь нас кормили вкусной рыбой: и в пирогах, и жареной, и запеченной.

Через два дня наше путешествие продолжилось, мы отправились в село Телес, где находилась церковь – цель нашей поездки. Дорога шла по очень красивой зеленой лужайке, покрытой густо-желтыми цветами.

– Видишь, в каком красивом месте мы жили. Все было связано с рекой. А цветы эти – одуванчики. Вот и церковь появилась над рекой, – с грустью сказала бабушка и показала рукой правее моста, к которому шла тропка.

– Бабушка, почему в нашей церкви не крестят? – удивлялась я.

– Все церкви закрыли еще до войны. В нашем районе ни одна не работает. Сюда в Телес всех ребят возят крестить, – с грустью в голосе ответила внучке.

Я поняла, что она скучает по родным местам и любит их. За разговорами тихонько приблизились к Телесу. Нашли дом тети Лены, троюродной бабушкиной сестры. Она сразу ее узнала, обрадовалась. С ней жил сын Иван, появился только вечером домой. Пообедали, женщины легли отдохнуть. Я встала на лавку к окну, смотрела на прохожих и бегающих на улице куриц.

Заскучала по сестрам, маме, брату, не могла без них жить. Слезы потекли по щекам в два ручья. Смотрю, женщина подошла к окошку, увидела меня, даже поняла, что плачу. Я спряталась в простенок. Вскоре она зашла в избу со словами:

– Что за девочка у вас плачет на окне?

Бабушка с тетей Леной проснулись.

– Ты чего так рано заскучала? Только три дня, как уехали, – засмеялась бабушка и села рядом со мной.

Мне стало полегче. Попили чай с земляничным вареньем, очень вкусным и душистым, как дома.

На следующий день с утра пошли в церковь. Я ее вчера видела, красивой она мне показалась. Деревянная. Я удивилась, думала, что церкви каменные или кирпичные, как у нас в селе, и дорогой видели большую кирпичную церковь (в селе Воскресенское). Идти до церкви надо было из-под горы.

– Смотри, крест появился впереди, скоро и ты увидишь.

Через несколько шагов и мне показался крест, вскоре стало видно купола, постепенно выросло все здание. С разных сторон к церкви шли люди, больше женщины. Перед входом крестились, кланялись. Я же ничего не умела, стало страшно, что меня не пустят внутрь. Бабушка успокоила, пообещала всему научить.

В церкви оказалась впервые, очень понравилось, стены увешаны иконами, перед ними горят свечки. Иконы видала, дома они стояли на кухне на полице (полке), бабушка зажигала иногда свечки и молилась. Но там иконы были большие. Церковь показалась огромной, и так много народу никогда не видела.

В какой-то момент я потеряла бабушку из вида, она исчезла среди женщин, меня охватил ужас, казалось, что я ее не найду в этой толпе. Догадалась залезть на лавку, хотя боялась, что наругают, посмотрела вокруг и увидела ее, обрадовалась. Пробралась к ней, взяла за юбку и больше не отходила от нее.

Сам обряд крещения в подробностях не помню, были мои ровесники и совсем маленькие дети и красивый наряд у батюшки. Маленьких детей макали в красивую чашу с водой, они громко ревели, кричали. Мне их было жалко.

– Не бойся, я тебя маленькую погружала, только побрызгает батюшка, – успокоила бабушка, заметив мое волнение.

На шею мне надели крестик, какой был у бабушки, больше никто крестиков у нас в семье не носил.

После обеда с Иваном сходили на речку. Они с мальчишками купались, ныряли с моста. Мне даже смотреть было страшно, не только купаться. Очень красивые места, много зелени по селу, по берегам Телеса много кустов, чуть дальше – деревья. Я насобирала горсть клубники на косогоре, пока мальчишки купались, принесла бабушке.

На другой день вернулись в Грибаны по той же красивой тропке. Издалека оглянулась, посмотрела на храм, попрощалась мысленно. Всей душой чувствовала важность проведенного события. Глубоко в душу запали слова бабушки: «Ты теперь крещеная, Бог знает про тебя».

Дядя Петя отвез нас на лошади в Харино, где тоже жили родственники – племянники бабушки. Из Щербаков её и родную сестру тетю Апрошу отдали замуж в Харино. Так что это тоже родная деревня бабушки.

Мы гостили у дяди Коли. Днем ходили за ягодами, бабушка хотела увидеть свои любимые леса.

Приехал дядя Коля и сказал, что в Алтынном был большой пожар, сгорели соседние дома с нашим. Мне стало страшно. Бабушка разволновалась.

– Мы же видели днем дым, я подумала, что жгут солому, – с горечью и тревогой сказала бабушка.

Домой нас отвез на тракторе племянник бабушки Иван Матвеевич. Зрелище было ужасное: два соседних дома еще дымились, они представляли кучу головешек.

– Вот мы с Валей съездили, сделали такое светлое дело, окрестили ее. Молились, и Бог сохранил наш дом, – заключила бабушка.

С тех пор очень боюсь пожаров, и запомнила народную мудрость, которую услышала от мамы: «Вор придет – самое ценное унесет, огонь придет – все заберет!» Страшная правда жизни, которая научила всегда осторожно обращаться с огнем, не оставлять без присмотра топящиеся очаги и печки, костры в лесу.

Вот такое интересное путешествие на родину бабушки – моя первая встреча с Богом.

Студенчество – золотые годы

Общежитие «Светлана» на проводе

Самостоятельной себя почувствовала, когда сдала вступительные экзамены в Чайковское медучилище успешно, на пять и четыре. Вернулась домой счастливая – не подвела родителей и учителей.

На выбор профессии повлияли фельдшера, которые работали в селе, и состояние души моей – желание помогать другим. За два года до окончания школы приехала на работу выпускница Чайковского медицинского училища Вотинцева Надя.

Медики нужны людям, их ждут, к ним идут за помощью. Они были врачами всех специальностей: и зубными, и акушерами. Скорая помощь не выезжала в села, фельдшера были круглосуточной скорой помощью. Жители хорошо отзывались о них. С местом учебы было решено – Чайковский.

Там есть общежитие, хотя добираться удобнее до Перми. Студенческая жизнь захлестнула полностью, общага с общей кухней и душем, в умывальнике только холодная вода. Девичье общежитие в центре города, а горячая вода на кухне, в душе и прачечной.

Комнаты были на четыре человека, селили по пять, а мы жили вшестером. Сестра была кандидатом, ей не давали общагу. Девчонки попали понимающие нашу ситуацию, добрые, из больших семей: трое из Чернушки, одна из Кунгурского района. Через два месяца Нину зачислили в студенты, дали общежитие. Аля Муталлапова переселилась в другую комнату, спасибо ей за понимание. Остались впятером, как положено.

Жизнь закрутилась, после посвящения стали полноценными студентами, хотя называли нас учащимися, но ощущали мы себя именно студентами. У нас был один мальчик в группе, но заскучал по дому и уехал в школу учиться. И остались мы «сестрицы Аленушки» под девизом «Ищем братцев Иванушек». Это мы на втором курсе в турпоходе так назвали свой отряд.

Общага – это муравейник. Уроки учили все вместе, помогали друг другу во всем. Часто у кого-то заканчивались деньги, выручали бедолагу без промедления. Еду готовили шикарную: вермишель, картошку, ливерную колбасу, маргарин. Днем обедали в столовой. На первом этаже была очень дешевая студенческая столовая. Можно поесть на 20 копеек вкусно: пюре и котлету, чай и кусок хлеба. Помню тетю Аню и ее лицо, добрейший человек.

Анатомию весело было учить, утром без будильника просыпалась и повторяла у окна, весной рано светало. Интересно все было познавать: первые пациенты, не понятно где как органы искать и чувствовать их руками. Помню, как плакала, никак не могла определить размеры печени у больного. Весело теперь вспоминать… Задачей было – отлично успевать по предметам, и цель – высшее образование.

В комнате была Лида Гребнева – девочка со способностями закройщика и портного. Мы всей группой шили вручную платья, юбки, кофты. Вязали крупные вещи: кофты, шапочки, береты, варежки. Рукоделие процветало у нас. Готовились быть хорошими хозяйками. Так и вышло.

Много значили стройотряды и работа на картошке в колхозах. Подшефный колхоз был далеко, возили нас туда на открытой грузовой машине. Чуть нарастили борта и сделали лавки поперек кузова – автобус готов. Перед отправкой около общежития линейка и напутственное слово преподавателей. Умел настроить на трудовой подвиг Игорь Николаевич Соложенкин, преподаватель истории и философии.

Были полны энтузиазма, готовы к трудовым победам. Все заработанные деньги уходили на строительство нового учебного корпуса. Никто даже не подумал, что это нарушение прав трудящихся студентов. Так хотелось успеть поучиться в новом корпусе рядом с общежитием.

В Ваньках нас расселили по частным домам. Познакомились с укладом жизни староверов, очень отличался от православных. Поняли, что ничего нельзя трогать, сразу выбрасывают после нас: кружку, ковш. Можно было пользоваться только выделенной нам посудой. Интересно.

Случился пожар в доме бывшего попа, ребята наши помогали спасать церковную утварь, которой много было в подвале дома. Мы жили в другом краю села, спали ночь спокойно. Утром узнали о беде. Ребятам объявили благодарность от жителей и руководства села за тушение пожара, он мог бы распространиться на другие дома.

По вечерам гуляли по селу в хорошую погоду, мальчишкам приключений хотелось, непременно надо залезть в огород и сорвать подсолнух. Не вкусно, если угостят сами хозяева.

Третий трудовой – наша гордость. Два больших объекта сделаны с нашим участием: школа №10 и ферма в селе Вассята. Конечно, выполняли неквалифицированную работу, чистили, выносили мусор, но это должен кто-то делать.

На строительстве фермы даже заливали битумом перекрытие, поднимали его в баке на потолок подъемником, работать на котором научили мою самую близкую подругу Тамару Рудакову. Сами разводили костер, разогревали битум до горячего состояния, разливали в баки.

Небольшой инструктаж и все – готовы к работе. Все обошлось без травм, работали с удовольствием, жили тут же на новостройке в будущих служебных помещениях. По вечерам играли в волейбол, ходили в клуб, было много молодежи в селе. Парни ухаживали за нашими девочками, и у меня появился кавалер, хороший парень, интересно было общаться.

Хорошо послала

На школе №10 работали после третьего курса. В конце рабочего дня в пятницу подошел мастер.

– Девчата, завтра будут возить землю на новостройки. Надо два человека на работу: один – на десятую школу, другой – на дом по Карла Маркса.

– Давай, Тамара, поработаем, хватит одного выходного, – предложила я подруге.

– Хорошо, поработаем, – ответила Тамара, не сомневаясь.

Вышли в субботу на работу, я осталась у школы, Тамара ушла на жилой дом, мастер ей накануне показал объект. Подошла первая машина, вышел молодой парень, поздоровались.

– Заезжайте через эти ворота и направо, с того угла начать удобнее, – проговорила я, показывая направление вдоль торца здания.

– Хорошо, понял.

Но заехать не смог, узковаты оказались ворота, или кузов у самосвала широковат.

– Поезжайте на дом по Карла Маркса, там нет заборов, свободно подъедете. Дежурная место покажет.

Ко мне пришел самосвал-газончик, свободно проезжал в ворота, разворачивался, высыпал землю.

Перед обедом подъехала первая машина, смотрю, Тамара в кабине с водителем сидит. Катается подруга. «Вот молодец, Тома», – подумала я.

А как же хорошо я Васю послала! Они до сих пор вместе, трое детей и трое внуков. И правнук уже есть.

Получили дипломы в марте 1974 года. Объявлен сухой закон, такие отчаянные девчонки были в группе К. и Л. Руководила всем Зекрина Алла. Покрасили водку под газировку чаем, разбавили водой, чтобы уменьшить градус. До сих пор не знаю, в курсе были преподаватели, что на столах у выпускников или нет? Я бы такую авантюру не посмела провернуть, хорошо, что у меня было поручение закупить подарки для вручения с дипломами отличникам, в том числе и мне. Ура! Первый барьер преодолен, зеленый свет для поступления в институт. Распределили на работу в Октябрьский район на родину. Об этом материал из местной газеты.

На север к солнцу

После четвертого курса института была очень серьезная практика. В деканате лежали списки больниц-баз для ее прохождения. Нам дали возможность по желанию записаться по больницам. В городе все базы заняли пермские ребята. А бланк Соликамской больницы – абсолютно чистый. Никто не хотел ехать в северный город, известный зонами и тюрьмами. Стою, смотрю: «Так, никто не хочет, значит, я туда запишусь. Посмотрим север». При окончательном распределении всю группу нашу записали со мной в Соликамск.

– Ну что, ребята, всех ко мне записали, поедем север изучать. Должен кто-то сюда ехать, почему не мы? – улыбаясь, сказала ребятам из группы при встрече.

Удачно закончился семестр. Купили билеты на поезд к месту практики.

Провожать нас пришла мама Ирины Козловой. Беспокоилась за нас, и чтобы вещи не потеряли. Соликамск славился бандитами, оседали там отбывшие срок люди.

Краем уха слышала, что говорят о дороге, у кого какие места, отвлеклась на девчонок с курса, у них билет в другой вагон. И вдруг поняла, что разговор обо мне, смогу ли я на верхнюю полку забраться.

– А что, я хоть куда залезу, хоть на третью полку, – они засмеялись.

Развеселила всех.

Рано утром компания с нашего курса вышла в городе Березники. Нам осталось ехать сорок километров.

Поезд в город пришел утром. Спросили на платформе, где находится районная больница и как до нее добраться. Доехали на автобусе, пришли в приемную главного врача. К нам прикрепили начмеда, ответственного за практику. Познакомились.

Распределили парами на работу. Мы, конечно, с Ириной Козловой. По две недели терапия, хирургия и акушерство. После планирования занятий мы пешком отправились в общежитие медучилища, где нам приготовлены комнаты. Устроились. Слышим из коридора крик:

– Горячей воды нет, вот это да, как без нее? – возмущалась девчонка из соседней комнаты.

Вышли к ней, умылись холодной водой с дороги. О душе речи не было. Собрали халаты, сменную обувь, тетради и пошли уже по знакомой дороге до ЦРБ. Приняли нас очень хорошо, начмед предложила организовать питание в больнице. Согласились на трехразовое. Было очень удобно: начинали день с завтрака на пищеблоке, работа, обед и – свободны. Ужин решили уносить в общежитие, для чего распределили дни недели. Нас было семь человек, мне достался четверг.

– Пойдемте окрестности изучать. Чего дома сидеть? – предложила я с нетерпением, – внизу речка красивая, там купаются.

– Пойдемте, – поддержала Ирина, —ребят позовем.

Мальчишки сразу согласились.

Подошли к вахте, я спросила:

– Как называется ваша речка?

– Усолка, – ответила женщина.

Я не могла запомнить простое название, оно ассоциировалось у меня с кухней. Я называла «Солянкой», чем вызывала смех и шутки ребят и девчонок. Пошли без купальников, просто оглядеться. Через речку проходил мост железнодорожный, с обеих сторон пешеходные дорожки с перилами. Поняли, что надо идти в его сторону. Слева среди зелени показалась старая разрушенная церковь.

– Обязательно сходим, посмотрим церковь, не сегодня, конечно, – предложила я ребятам. Меня очень интересовали церкви, православная архитектура.

Дошли до моста, перешли на другой берег, пообщались с отдыхающими.

– А где купаются дети, кто плавать не умеет? – спросила у молодой пары с ребенком лет пяти-шести.

– Много таких мест, особенно где расширение реки, где берег песчаный, там мельче, – показал мужчина дальше по берегу и, улыбаясь, гордо добавил, – наш сын уже плавает.

– Молодец! – похвалила я мальчика, – а я не умею.

Люди лежали на траве, ближе к воде – на песке. Очень красивое место, кусты по берегу на разном расстоянии от воды. Погуляли, спланировали завтрашний день. По дороге обратно внимание мое вновь было приковано к храму. Как и в моем селе на родине, сверху он был разрушен. Было жаль, что они в таком состоянии.

Отсутствие горячей воды заставило нас искать городскую баню. Дорога до нее была через центральную площадь, где находится соборный комплекс.

– Какая красота и старина! Обязательно все здесь изучим, – мечтала Ирина.