Январь. Девять Жизней

Вятский иммунитет
Алексей Логинов

 
Любопытна и отважна,
Я отправилась в Китай.
Эпидемия? Не важно!
Мне билетик только дай!
 
 
Я Китай люблю до гроба!
Требовать не вздумай ты,
Чтобы я из-за микроба
Отказалась от мечты.
 
 
Ты не думай, я же сразу
Вискаря бутыль всосу.
Чужеземную заразу
Я домой не привезу!
 
 
Пусть терпилы ходят в масках
И от ужаса дрожат,
Я воспитана по-вятски,
И китаец мне не брат!
 

31.01.2020

Мартирос Сарьян
Наталья Швец. Мартирос Сарьян: творчество художника стало сокровищем мирового искусства.

Мартирос Сарьян. Творчество этого армянского художника является сокровищем мирового искусства. Картины мастера выставлены во многих музеях мира, находятся в частных коллекциях. Когда в 2010 году отмечалось 130-летие со дня его рождения, Государственная Третьяковская галерея показала всю свою коллекцию работ Мартироса Сергеевича. Кроме того, на выставке были представлены документы и фотографии Сарьяна, его личные письма и переписка с экс-директором ГТГ Игорем Грабарем.

Как известно, в постоянной экспозиции музея находится около 10 полотен художника. Но всего же коллекция насчитывает 67 работ, среди которых живопись, графика, акварель, рисунки. Особое внимание посетителей привлекали сделанные им портреты актёра Николая Мордвинова, композитора Арама Хачатуряна, поэтессы Анны Ахматовой.

Можно было увидеть и те полотна, которые были написаны Сарьяном в 1910—1913 годах. Как известно, в этот период начал складываться его неповторимый стиль, которому потом многие начинающие художники стали подражать. Некоторые из созданных в то время работ были приобретены советом Третьяковской галереи. В списке значится «Зелёный кувшин», «Виноград», «Кувшины и фрукты» и рекомендованное художником Валентином Серовым полотно «Глицинии».

Но особой гордостью Третьяковки считаются эскизы Сарьяна к оперному спектаклю «Алмаст». За его оформление художник был удостоен Сталинской премии.

Главный учитель – природа

Армянского художника Мартироса Сарьяна искусствоведы в один голос называют одним из великих художников ХХ века и выдающимся мастером цвета.

Сам же он говорил так: «Цвет – это истинное чудо! В сочетании с солнечным светом он создаёт внутреннее содержание формы, выражает суть вселенского бытия».

Поэтому полотна Сарьяна поражают яркими, насыщенными красками, развивают новое эстетическое восприятие. Его картины позволяют понять, что искусство не должно быть имитацией реальности. Прежде всего, оно требует свободы воображения и абстрагирования.

К слову, своим главным учителем Мартирос Сарьян всегда считал природу.

Увлечение живописью

Мартирос Сарьян родился 28 февраля 1880 года в городе Новая Нахичевань, близ реки Дон. Его предки были выходцами из древней столицы Армении Ани.

В семье росло девять детей, так что жили Сарьяны довольно трудно и не богато. Но разве можно думать о плохом, когда рядом с тобой любящие родные?

Как он потом сам признается: «Перед глазами всё встало в сиянии солнечного цвета: стройные хлеба вперемежку с травами, покрытыми множеством цветов, над которыми реяли пчёлы и бабочки. Всё это безудержно влекло к себе. Я, очарованный, вошёл в хлебный строй и окунулся в мир, подобный сновидению. Я долго шёл и, уставши, уснул в кустах хлеба, на земле, как на груди своей матери».

В 1895 году Мартирос Сарьян окончил общеобразовательное армяно-русское городское училище Новой Нахичевани и начал работать в почтовой конторе. А в свободное время перерисовывал картинки из журналов и делал наброски с интересных типажей, которые находил среди посетителей конторы.

Старший брат Ованнес активно поддержал увлечение Мартироса живописью и даже познакомил его со своим приятелем, художником Амаяком Арцатбаняном, который был студентом Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Именно он взялся подготовить Мартироса к вступительным экзаменам.

Вскоре Сарьян становится студентом и параллельно посещает занятия в мастерских Константина Коровина и Валентина Серова. В будущем эти два художника во многом помогут развить ему профессиональные навыки. Как и следует ожидать, поначалу написанные Мартиросом портреты и пейзажи не имеют индивидуального почерка. Однако у педагогов нет сомнений – перед ними будущий мастер!

Свой стиль

Свой стиль Сарьян обрёл после поездки на Кавказ, совершенной им в 1901-1903-м годах. По словам художника, это были самые трудные годы его жизни – среди пластов академизма и чужих стилей он искал себя. И вот после поездки на родину предков в Ани он «обрёл сказочный мир моего детства».

В этот время он создаёт акварельный цикл «Сказки и сны». Некоторые листы экспонировались в 1907 году в Москве на выставке «Голубая роза», где впервые были представлены работы художников-символистов.

К слову, помимо всего Сарьян увлекается фовизмом и импрессионизмом, позитивно отзывается о приёмах Матисса, Гогена, Сезанна и Ван Гога. Тогда многие художники, особенно молодые, попали под влияние нового направления французской живописи. Однако Мартиросу удалось создать свой стиль, в чём-то близкий средневековым армянским миниатюрам, где взаимодействуют контрастные цвета и простые линии.

Интерес к восточной культуре

Постепенно на смену фантастическим грёзам приходят более реальные, непосредственные наблюдения природы и окружающего мира. А сам Сарьян активно участвует в выставках, организованных журналом «Золотое руно».

У художника явно просыпается интерес к восточной культуре. Он желает познать мир Востока и себя, как его часть. Для чего и принимает решение отправится путешествовать в Египет, Турцию и Персию.

«У меня была цель – понять Восток, найти характерные его черты, чтобы ещё больше обосновать свои искания в живописи, – писал художник. – Я хотел передать реализм Востока, найти убедительные пути изображения этого мира,… выявить его новое художественное осмысление».

Итогом поездки станут новые работы, что он выставит на выставке «Московского товарищества художников». Три его картины «Глицинии», «Фруктовая лавочка», «Улица. Полдень» были сразу же приобретены Третьяковской галереей.

Тифлис

Казалось, ничего не может помешать развитию творчества. Но в 1915 году случается трагическое событие в Армении, едва не ставшее причиной гибели художника. «… Я узнал о бедах, вновь павших на долю Армении. Бросил всё и уехал на родину. В Эчмиадзине и вокруг него я встретил толпы людей, бежавших от геноцида из Турецкой Армении… На моих глазах умирали люди, а я почти ничем не мог им помочь… Я тяжело заболел, меня увезли в Тифлис с явными признаками глубокого душевного расстройства», признается он позже.

Тифлис станет памятным местом в биографии мастера. Вместе с другими армянскими живописцами Егише Тадевосяном, Вардгесом Суренянцем, Фаносом Терлемезяном он основывает там «Товарищество армянских художников» и создаёт его эмблему.

Кроме того, в Тифлисе он встречает свою судьбу. Прелестную Лусик, дочь армянского писателя и педагога Газароса Агаяна. Вскоре они женятся. У супругов рождается сын Саркис, в будущем известный литературовед. Затем появляется второй сын – Газарос. Судьба уготовила ему путь композитора…

Народный художник Армении

В 1921 году семья художника по приглашению председателя Совета народных комиссаров Армении Александра Мясникяна переезжает в Армению, где Сарьян организует Государственный музей археологии, этнографии и изобразительного искусства. Кроме того, он участвует в создании Ереванского художественного училища и Товарищества работников изобразительного искусства.

А в 1922 году ему дают задание придумать герб и флаг Советской Армении. Так что тот герб, который на протяжении десятилетий украшал все государственные учреждения республики, был создан по эскизам Мартироса Сарьяна. Художник находится на пике своего творчества и много выставляется.

В конце 1925 года за международный художественный успех Мартиросу Сарьяну было присвоено звание Народного художника Армении и у него появляется возможность поехать за границу. Он выбирает Париж, где давно хотел побывать.

Париж

С 1926 по 1928 год художник живёт и работает в Париже, дважды участвует в выставках русского и армянского искусства. Но самый большой успех его ожидает на персональной выставке, открывшейся в январе 1928 года в салоне Ш.-О. Жирара.

Текст к каталогу выставки написал известный критик Луи Воксель. Экспонировалось около сорока картин, созданных художником в Париже. Практически все они имели армянскую тематику. Лишь в нескольких этюдах он рисует набережные Сены, Марны, делает виды из своей мастерской.

Свой экзамен перед Европой художник выдержал с честью. Критики в восторге, что довольно редко для Парижа.

К сожалению, все представленные тогда работы сгорели при пожаре на корабле «Фиржи» во время возвращения в Армению. Уцелели только те картины, которые были проданы в Париже и несколько этюдов, которые Сарьян вёз с собой. Среди них «Гегамские горы», «К роднику», «На Марне», «Из окна мастерской», «Газели».

Новые испытания

30-е годы приготовили для Сарьяна новые испытания. Государственная политика давления на деятелей культуры, обвинение работ художника в излишней декоративности и «пороке идеалистического мировоззрения» значительно ущемили его свободу творчества.

В свою очередь Сарьян также показывает свой характер. Когда от него требуют создать портрет вождя страны Сталина отвечает, что привык писать с натуры. Как известно, Сталин никогда не позировал художникам…

В 1937 году были сожжены созданные Сарьяном 12 портретов передовых армянских государственных деятелей и представителей интеллигенции, объявленных «врагами народа». Но один из этих портретов, спрятанный работниками музея, уцелел. Это портрет поэта Егише Чаренца.

Самому Сарьяну избежать репрессий удалось лишь благодаря тому, что в это время он работал в мастерской Третьяковской галереи над масштабным панно площадью 46 кв. метров для оформления павильона выставки советского искусства в Париже. Позже это полотно было удостоено Гран-при.

В 1939 году художник создаёт ещё одно большое панно для армянского павильона сельскохозяйственной выставки в Москве. Обязательный портрет Сталина не фигурировал в огромном пейзаже Армении. Устроителям пришлось устанавливать скульптуру Сталина на фоне сарьяновского панно.

В порыве отчаяния

Лишь в годы Великой Отечественной войны Сарьян получает некоторую свободу творчества. Он создаёт серию прекрасных портретов деятелей культуры и безумно переживает о младшем сыне, который ушёл на фронт… А когда сын вернулся, создаёт своё самое большое полотно в жанре натюрморта «Армянам – бойцам Великой Отечественной войны».

В 1947 году была создана Академия художеств СССР и Сарьян избирается действительным её членом. Казалось, ничего больше не должно тревожить художника, но его вдруг обвиняют в формализме…

В порыве отчаяния он разрезал один из своих лучших холстов 1910-х годов – «Большой восточный натюрморт». Если бы не молодые художники, которые всегда находились рядом с ним, неизвестно чем бы все закончилось. Ученики вырвали из его руки куски холста, картину потом восстановили, но рубцы остались.

Возвращение к творчеству

Лишь с приходом оттепели Сарьян смог немного вздохнуть и вновь начать творить с прежним вдохновением. Он снова ездит по Армении, рисует великолепные пейзажи, любимый Арарат в сеянии солнца. Все картины были объединены в цикл «Моя Родина», за который в 1961 году ему дали Ленинскую премию.

В 1965 году широко отмечался 85-летний юбилей художника, состоялись его персональные выставки в Москве и Ереване. Мастер был удостоен звания Героя Социалистического Труда. На киностудии «Арменфильм» был создан фильм «Мартирос Сарьян» (режиссёр – Лаэрт Вагаршян, автор текста – Илья Эренбург).

В 1966-м Сарьян получил Государственную премию Армянской ССР. Вышла в свет книга мемуаров художника «Из моей жизни», изданная потом на четырёх языках.

В ноябре 1967 года в Ереване открылся Дом-музей Мартироса Сарьяна. Персональные выставки художника состоялись в Румынии, Чехословакии, Венгрии, ГДР. В 1971—1972 годах Сарьян создаёт свою последнюю серию рисунков фломастером…

Мартирос Сарьян умер в 5 мая 1972 года в Ереване в возрасте 92-х лет. Его могила находится в пантеоне парка имени Комитаса.

Диалог Луны и Поэта
Алексей Воднев

 
– Привет, полночный пилигрим!
Бродить во тьме тебе не жутко?
Ты задержись, хоть на минутку,
Давай с тобой поговорим!
 
 
– Привет, Луна моя родная!
Твоим я светом заворожен.
И вечером, когда гуляю,
Тобой любуюсь осторожно…
 
 
– Что ищешь ты в ночной тиши?
Смотрю, одет не по погоде.
Холодный ветер нынче в моде.
Не остудил бы он души!
 
 
– Спокойствия ищу в прогулке,
И в непогоде нет преград.
Под светом лунным, не в шкатулке,
В тиши ночной – души парад!
 
 
– Я замечала с высоты,
Твой взор, что часто полон грусти.
Давай вдвоём её отпустим!
Ты лишь поведай мне мечты.
 
 
– Луна, заметила ты это верно;
Да, грусть во мне всегда живет.
Но лунный свет- совсем не скверно,
А под тобой в душе полет…
 
 
Грустить, Луна, мне так привычно,
А взгляд унылый- от проблем;
И Минск ночной звучит лирично,
С тобой вдвоём не видно стен.
 
 
– Взамен открою я секрет:
Мне тоже в небе одиноко.
Порой грустит Ночное Око
О чём? Ты знаешь ведь, Поэт!
 
 
Как не грустить? Ведь я одна!
Стихов мне много посвящали,
Но сколько было в них печали,
Разлуки, выпитой до дна!
 
 
– Да, догадался о секрете:
И в этом схожа ты со мной!
Ведь одиночества на свете
Так много. Но не мне с тобой…
 
 
И я писал тебе стихи;
Они просты, не величавы…
Ну, как стихи, одни штрихи,
Но впереди большие главы.
 
 
– Приятно знать, что обо мне
Ещё поэты пишут строки.
Законы Космоса жестоки,
Но ты со мной наедине!
 
 
Я подарю тебе свой луч.
Пиши им лунные сонеты!
И будут пусть они согреты
Твоей душой без хмурых туч!
 
 
– Иль на мосту, иль в дальнем сквере
Я на тебя всегда смотрю!
С тобой я укрепляюсь в вере,
Не вижу ночью – не парю.
 
 
Благодарю тебя за встречу;
Поклон за честный разговор!
Но время очень быстротечно,
Пора входить в Морфея бор.
 

©#Александр_Голубенко & … #А_Морозов … – — -» …~ М ~…

Вернитесь, дни былые
Наталия Варская

 
Я отпрыск фамилии знатной.
Когда-то все предки мои,
Губернские аристократы,
Знавали прекрасные дни.
 
 
И с памятью этой фамильной
Живу я в сегодняшний век.
Регалий уж нет, но под пылью
Стоит очень древний буфет.
 
 
Достался он от прапрапрабабки
И смотрит с укором немым:
«Ты, сударь, работаешь в лавке
Каким-то курьером вторым.
 
 
Где гордость твоя родовая?
Скатился на самое дно!
А я за тобой, наблюдая,
Рассохся и сник, как бревно».
 
 
О, эти буфетовы стоны
Нельзя от себя отшвырнуть!
Хотелось бы мне по закону
Былое величье вернуть,
 
 
Вернуть родовые поместья,
И имя свое при дворе,
Но нет уж двора, как ни бейся,
А я в этой жалкой дыре…
 
 
Жена, возвратившись с базара,
Сказала: «Витаешь опять?»
И хлеб из буфета достала,
С ворчаньем: «Пожалуйте жрать!»
 

Цветы запоздалые
Наталия Варская

 
«Я люблю вас, доктор!» – эту фразу
Говорю теперь всем докторам.
Только не сработало ни разу,
Знать им совершенно не до дам.
 
 
Вот когда я Чехова читала,
Там хотя был доктор и сухарь,
Но любовь в конце концов достала,
Правда поздновато, очень жаль.
 
 
Чехов ироничен даже в драме.
Так описан каждый персонаж,
Что ты видишь всё, как на экране:
Шляпки, платья, трости, экипаж,
 
 
Брата героини, его даму —
Вздорную Калерию, их быт.
Автор очень точно, как программу,
Вычислил, чем дышит индивид:
 
 
Страсти, эгоизм, наивность, чувства,
Жадность, глупость, злость и доброту
Показал, и в ранг возвёл искусства
Бытовую, с виду, простоту.
 
 
И хотя довольно здесь печали —
Ироничность выше и мудрей.
Да, цветы, конечно, запоздали,
Но в душе становится светлей.
 

Чехов. Люблю, высоко почитаю!
Наталия Варская

 
Чехов. Люблю, высоко почитаю!
Он мой учитель. Он – жизненный пласт.
С детства читаю его и читаю.
Чехова вспомнить хочу я. Для вас.
 
 
Чехов. Рассказ называется «Тина».
Хитрая дама, обставила всех.
Да, не один благородный мужчина
Вышел от дамы, как щипаный мех.
 
 
«Цветы запоздалые» – поздние слёзы.
«Доктор, по моему я вас люблю!»
Доктор очнулся достаточно поздно.
Жаль. Что поделаешь. Слёз я не лью.
 
 
Умная женщина стёрла «Хористку» —
Мужа любовницу, как в порошок.
Светская дама достаточно быстро
Девку обставила. Это был шок!
 
 
Доктор «Ионыч», задушен мещанством.
Грудой банальностей, серой средой,
Мелкой вознёй, объеданием, пьянством.
Рвался – не вырвался. Знать, не герой.
 
 
Как пресмыкаются граждане в «Маске»!
Жалкое зрелище, не описать!
Не опознали сначала. К развязке
Поняли – шишка и ну целовать.
 
 
Милая «Душечка» – женское счастье.
Рядом с мужчинами вся не своя.
В них растворяясь, всецело во власти,
Вся в унисон, без раздумий любя.
 
 
Что для меня и волшебно, и странно:
Все персонажи живут и сейчас.
Я лишь коснулась слегка океана,
А океан этот – Чехов. Для нас!
 

Фольклор
Наталия Варская

 
Культур-мультур, базар-вокзал.
Аз есмь министр! Кто что сказал?
Молчать, когда я говорю,
Я возражений не терплю!
 
 
Культура, это вам не шмон,
Садитесь только в свой вагон.
Итак, к фольклору мой посыл,
Ведь всё на нём, он есть и был.
 
 
Фольклор – основа всех основ.
Вот мой приказ без лишних слов:
Освойте феню, господа,
Без фени нынче никуда.
 
 
Весь бизнес держится на ней,
Она всех языков родней,
А главное – её никак
Понять не сможет всякий враг.
 
 
Культура – важный элемент,
А феня – мощный инструмент.
Чтоб знали феню на зубок!
А то кричат: «Матис, Ван Гог,»
 
 
Балет – малет, кино-вино,
Играйте лучше в домино.
К народу ближе быть пора,
Чем пальцы гнуть про Моруа.
 
 
Итак, жду вас через два дня,
Споёте «Мурку» у меня.
Да ладно, я шучу-мучу.
Всех быстро фене обучу.
 

Соседний дом
Николай Будаев

 
Смотрю я на окна соседнего дома,
Где всё мне понятно, до боли знакомо…
Вон свет зажигает влюбленная пара,
Им ночи для страсти становится мало…
 
 
В квартире напротив всегда ожиданье,
Там бабушка Клава одна без вниманья.
В тоске проживает свой старческий век,
Кому интересны проблемы калек?..
 
 
Все дети разъехались очень давно,
Понять душу матери им не дано.
Шумит, опираясь на грубый костыль,
А утром опять поспешит в монастырь…
 
 
Чтоб свечку поставить за черствых детей,
Чтоб Бог её слёзы донёс поскорей.
Чтоб лица увидеть при жизни разок,
Сказать напоследок: «Дочка, сынок!»
 
 
Смотрю я на окна соседнего дома,
Где чья-то судьба мне мерещится снова.
Где тайны не скрыты от яркого света,
Где столько вопросов и нету ответа…
 

29.01.2020

Леди Моль
Оксана Чернышова

 
А я никто, пустое место,
Среди назойливых дождей,
В бездушном мире стало тесно,
Среди непрошеных гостей
 
 
А я никто, я пыль из книги,
Не состоявшихся томов,
Мне чёрно-белым, бело-синим,
Пером по пеплу из стихов
 
 
А я никто, колючий кактус,
Я обхожусь и без воды,
Я превращу бумагу в лакмус,
Без выдающейся красы,
 
 
А я никто, сухая рыба,
Не вялена и без хребта,
Меня ни к празднику, ни к пиву,
Без головы и без хвоста
 
 
А я никто, я просто минус,
Из цифры «игрек», сразу в ноль,
Вы позовёте – не откликнусь,
В шкафу на полке Леди моль…
 

Ушла
Оксана Чернышова

 
Ушла… А ты и не заметил,
И растворившись в темноте
Меня не встретишь на рассвете,
И не услышишь в тишине
 
 
Я не злорадствую, ни сколько,
Я без упрёка ухожу,
Тебя любила я настолько,
Тобой я всё ещё дышу
 
 
И пусть тебя не потревожит,
Не ляжет призрачная тень,
Я растворюсь среди прохожих,
В печальный сУетливый день
 
 
Ты смотришь вслед, не провожая,
Не ждёшь меня по вечерам,
Я стала вдруг тебе чужая,
Меня нет завтра и вчера…
 

Тяжела ты, лампа Аладдина
Наталия Варская

 
Тяжела ты, лампа Аладдина,
И с Хоттабычем сосуд тяжёл.
Размышлял я муторно и длинно,
К оптимальной мысли не пришёл.
 
 
Что мне загадать, какое чудо?
Ведь желаний море есть в душе.
Денег я просить, пожалуй, буду.
Только сколько? Я вспотел уже.
 
 
Хочется всего, всего и много!
Жадность обуяла и размах.
Может быть отправиться в дорогу,
На волшебных алых парусах?
 
 
Вот чего мне в жизни не хватает?
Искренней и преданной любви!
Пусть она меня не покидает.
Времени всё меньше. Раз, два, три.
 
 
Брат вошёл, спросил: «О чём ты шепчешь?
Нравится мой новенький кальян?»
На душе мне стало сразу легче.
К чёрту все желания! Я пьян!
 

Не согрет
Алексей Воднев

 
Приду домой,
Тебя здесь нет;
О, Боже мой,
Холодный свет;
И сам с собой
На склоне лет
Хромой, чужой
В огне побед.
Прильну к стене.
Где тот ответ?
Придет извне?
Конечно, бред.
Зачем домой?
К кому хромой?
Я сам с собой,
Внутри пустой.
Приду домой,
Любви здесь нет!
Совсем чужой,
Вновь не согрет.
 

©… #А_Морозов … – —» … ~ М ~…

27.01.2020.

Смекалистый мужик
Наталия Варская

Жил-был смекалистый мужик. Он всегда нос держал по ветру и заметил новое веяние раньше других соседей. Написал он объявление, будто является изобретателем уникального аппарата, который в миг определяет, в ком есть дворянская кровь, а в ком нет. Увидели объявление муж и жена Автайкины. Жена говорит:

– Пойдём-ка, выясним, вдруг, мы графьями окажемся.

Заходят они в квартиру смекалистого мужика, он им под нос бутыль какую-то суёт:

– Дышите! – говорит.

Дунул в бутылку муж, дунула жена. Мужик бутыль к свету подносит и говорит:

– Поздравляю, вы оба дворяне, с вас 1000 рублей.

Обрадовались супруги, тысячу отдали, спрашивают:

– А бумагу об этом факте можете выдать?

Мужик:

– Отчего нельзя? Пожалуйста!

И написал на тетрадном листке корявым почерком: «Автайкины – дворяне. Проверено на аппарате Кузина». И подпись свою поставил.

Идут Автайкины домой, радуются. Всем соседям бумагу показали, даже гостей пригласили своё дворянство отметить. Все Автайкиным завидуют. Жена Тишкина говорит мужу:

– Срочно пойдем и такую бумагу раздобудем!

Муж отмахивается:

– Охота тебе тыщу тратить!? Какая разница: графья-не графья? Не при царском режиме живём!

А Тишкина не унимается:

– Ну ты и лапоть необразованный! Только футбол смотришь. Давно уже все уважаемые люди – дворяне! Даже короли, императрицы и прочие высокоблагородия. Мне уже без дворянства и на люди показаться стыдно!

Пришлось Тишкину к Кузину тащиться. Подышали Тишкины в бутылку и получили справку, что они дворяне.

К мужику стала выстраиваться очередь с самого утра.

Вскоре он купил новенькие «Жигули» и плазму.

Однажды пришёл к нему за справкой Бузилёв. Бузилёва мужик Кузин давно не любил – подрались даже как-то в молодости. Подышал Бузилёв в бутылку, а Кузин говорит:

– Не дворянин ты, Бузилёв! И написал на листке: «Дворянской крови не обнаружено».

Бузилёв шёл домой, как побитый. Все дворяне, даже баба Нюра из 17-й квартиры, а он один не из графьёв. Теперь и в обществе показаться будет стыдно.