Копинг-стратегии женщин-жертв насилия со стороны интимного партнера
TextПриложение 1. Открытые дискуссионные вопросы домашнего насилия
Вопрос о гендерной симметричности домашнего насилия
В определении понятия «насилия со стороны интимного партнера» ВОЗ говорится исключительно о насилии со стороны партнера-мужчины. Однако последние исследования и статистика ставят под сомнение это определение. Например, профессор Арнольд Мюррей – авторитетный американский социолог, экс-президент Американского общества изучения социальных проблем и автор Шкалы тактики конфликта (CTS) наиболее широко используемого инструмента в исследовании семейного насилия опубликовал работу под названием «Тридцать лет отрицания доказательств гендерной симметрии в насилии со стороны партнера: последствия для профилактики и лечения» (Murray A., 2010). В этой работе приводятся данные более чем 200 исследований, которые выявили гендерную симметрию в совершении преступлений, а также в факторах риска и мотивах физического насилия в семейных отношениях и на свиданиях. В нем также обобщены исследования, которые показали, что насилие со стороны партнера в большинстве случаев является взаимным и что самооборона объясняет лишь небольшой процент женского насилия в отношении мужчин. Результаты приведены в таблице 1.
Таблица 1. Метаанализ результатов 200 исследований домашнего насилия в партнерских отношениях.
Источник: Murray A., 2010, стр. 335.
Примечание к интерпретации данных таблицы: проценты в таблице отражают факт проявления насилия со стороны мужчины или женщины в обследованных парах за период 12 месяцев до проведения исследования. Равное количество преступлений не обязательно означает взаимность в том смысле, что оба партнера совершают насилие в отношении друг друга. Обследование может выявить примерно одинаковые показатели среди мужчин и женщин – например, 9% за предыдущие 12 месяцев. Однако 9% мужчин могут относиться к одной группе пар, а 9% женщин могут относиться к другой группе пар.
Мюррей также приводит методы, используемые исследователями для сокрытия и отрицания доказательств гендерной симметрии:
– сокрытие доказательств в результатах исследований;
– избегание получения доказательств совершения преступлений женщинами за счет удаления из анкет соответствующих вопросов;
– выборочное цитирование исследований;
– формулировка выводов, противоречащих полученным данным – например, приписывание самообороне значительно большей доли в общем объеме насильственных действий со стороны женщин;
– стигматизация исследователей, обнаруживающих гендерную симметрию в проявлении насилия. Мюррей приводит пример, что его коллега-женщина, работавшая с ним над исследованием, отказалась стать официальным соавтором статьи, боясь, что ей будет отказано в постоянной должности в университете;
– отказ в финансировании исследований – заявка Мюррея на проведение исследований в Национальный институт психического здоровья США получила отказ, поскольку один из рецензентов категорически возражал против предпосылки о том, что партнёрская агрессия является проблемой человеческих отношений, в такой же степени, как и гендерные различия;
– преследование и угрозы в адрес исследователей, публикующих данные о гендерной симметрии.
Мюррей приходит к выводу, что фактором, способствующим признанию факта гендерной симметрии, может стать сдвиг преобладающей дисциплины исследователей насилия в партнерских отношениях с социологии на психологию. Это может иметь значение, потому что психологи, как правило, сфокусированы на помощь отдельным людям и парам измениться, и меньше внимания уделяют изменению природы общества. Концептуализация женщин-жертв насилия через парадигму патриархального общества привычна для социологов, и они, возможно, с большей неохотой, чем психологи, признают, что мужское доминирование в обществе и семье является лишь одним из многих факторов риска насилия со стороны партнера.
Выводы Мюррея подтверждаются статистическими данными:
1) Федеральный центр юстиции Канады в отчете «Семейное насилие Канаде -2014» констатирует, что в 2014 году чуть больше мужчин, чем женщин, сообщили о том, что стали жертвами супружеского насилия в течение предыдущих пяти лет. Это составляет около 342 000 женщин и 418 000 мужчин во всех провинциях Канады. – Canadian Centre for Justice Statistics Family violence in Canada: A statistical profile, 2014 Release date: January 21, 2016. Catalogue no. 85-002-X ISSN 1209-6393.
2) Дональд Даттон, профессор психологии канадского университета UBC указывает, что насилие в лесбийских парах регистрируется значительно чаще, чем в гетеросексуальных – Dutton, Donald G. February 1994. Patriarchy and Wife Assault: The Ecological Fallacy. Violence and Victims. 9 (2): 167–182. doi:10.1891/0886-6708.9.2.167. ISSN 0886-6708. PMID 7696196. S2CID 35155731.
3) В исследовании Санкт-Петербургского университета МВД России приведены статистические данные, согласно которым около 30,0% мужчин в РФ страдают в семье от домашнего насилия со стороны женщин (Харламов В.С.,2017)
Вопрос о культуре жертвы
Тана Дайнин, канадский психолог предлагает альтернативный взгляд на факторы виктимизации, указывая на то, что культура жертвы (victimhood culture) начинает приобретать гротескные черты в борьбе за права жертв домашнего насилия. В своей книге «Производство жертв: что психологическая индустрия делает с людьми» (Tana Dineen, 2007) Тана Дайнин подробно описывает, как психотерапевты подпитывают индустрию жертв, и обрисовывает в общих чертах прямые экономические и профессиональные выгоды, которые психотерапевты извлекают из увековечивания идеи виктимологии. Дайнин формулирует идею о том, что терапевтам нужны пациенты, поэтому они создают расстройства, которыми можно навешивать ярлыки на потенциальных клиентов.
Психологическая индустрия представляет образ мира как опасного места, усеянного психологическими жертвами, и продвигает, казалось бы, гуманную идею о том, что необходимо больше психологических услуг, чтобы снизить «риски» и оказать помощь «травмированным». Во всех случаях применяется психологическая формула, определяющая различные группы людей как жертвы, нуждающиеся в психологической помощи. Текущая формула бизнеса такова:
ЧЕЛОВЕК = ЖЕРТВА = ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ/ПАЦИЕНТ = ПРИБЫЛЬ
Свидетельством успеха психологической индустрии становится неуклонный рост пользователей услугами психологов как тенденция превращения практически 100% населения США и Канады в пользователей психологических услуг.
Для процветания индустрии психологии необходимо постоянно растущее число сфабрикованных жертв. Три принципа, на которых основано современное массовое производство жертв, таковы:
Психологизация – использование психологических конструктов для сведения реального опыта к теориям, таким образом превращая внешний мир в плод бессознательного и субъективного внутреннего мира. Психологическая индустрия претендует на понимание бессознательного и, таким образом, на способность точно интерпретировать то, что испытывают жертвы.
Патологизация – превращение с психологической надменностью обычных (и необыкновенных) людей, находящихся в ненормальных (на вид невыносимых) ситуациях, в «ненормальных» людей, навешивание на всех жертв ярлыков «испорченных», «раненых», «обиженных», «травмированных», неспособных справиться с преодолеть это или продолжать жить дальше. Индустрия психологии претендует на полномочия выявлять психологические заболевания и вред, преодолевать неопределенности, уязвимости и сожаления, а также диагностировать, классифицировать и маркировать человеческий опыт.
Обобщение приравнивание исключительного и жестокого к обычному и обыденному, таким образом игнорируя различия, которые отличают жертв в оскорбительной попытке расширить и размыть их более обычным опытом всей жизни. Психологическая индустрия предполагает способность психологизировать обыденное, используя метафоры для создания абсурдной сферы сходств, приравнивая мысль к действию, мечту к факту, а иллюзию к реальности.
В качестве примера Дайнин приводит ПТСР, которое впервые появилось в DSM в 1980 году, узаконив «безжалостные страдания ветеранов Вьетнама» и выведя их «из сферы психопатологии в сферу финансируемых военных потерь». Оно быстро стало модным словечком, выходящим далеко за пределы первоначальной популяции пациентов, обеспечивая дополнительную поддержку тысячам жертв изнасилования, ищущих уважения и защиты в рамках правовой системы. В руках психологической индустрии это привело к тому, что поле битвы стало рассматриваться как «микрокосм травмы», в результате чего практически любая сцена повседневной жизни может рассматриваться как поле битвы. Если посттравматическое стрессовое расстройство является отправной точкой диагностики, женщин можно назвать «жертвами войны полов»; словесные оскорбления можно приравнять к пулям, а задетые чувства можно рассматривать как раны. Искажая этот термин, используя любое трагическое или тревожное событие в качестве причины, индустрия психологии могла бы оправдать постановку подобного диагноза. Дайнин проводит различие между научной и исследовательской психологией и более догматичной и корыстной областью психотерапии. Психотерапия рассматривает многие нормальные жизненные события как травму, нуждающуюся в исцелении, а не как обогащающий опыт. Это имеет политические последствия. Индивиды освобождаются от моральной ответственности за то, что они делают или за то, что с ними произошло, и поэтому больше не являются гражданами, а пациентами или жертвами.
Психологи, как утверждает Дайнин и другие, превратили любую форму недовольства в синдром или болезнь, требующую лечения. Они систематически недооценивают способность людей преодолевать невзгоды. Предполагается, что все неприятные события, такие как падение, автомобильная авария или смерть домашнего животного, оставляют эмоциональный осадок, который, если с ним не справиться профессионально, нанесет вред пострадавшему. Индустрия психотерапии добилась значительных успехов в донесении этой точки зрения до общества. Миф психотерапевтического сообщества состоит в том, что каким-то образом, если можно идентифицировать человека или событие, которое предположительно вызвало недостаток, тревогу или депрессию, состояние улучшится. Это предпосылка анализа и его упор на понимание. Результатом стала огромная трата времени, денег и жизни в поисках виноватого вместо того, чтобы найти способ улучшить жизнь сейчас и в будущем. Устойчивость и сила игнорируются, и вместо них доминирует психологизация всех аспектов жизни. Культура жертвы и подход, основанный на обвинении, привели к дальнейшей виктимизации и причинению вреда. Психотерапевты, как и адвокаты извлекают выгоду из культуры жертвы и увековечивают чувство жертвы, часто ради собственной профессиональной и экономической выгоды. По мнению Дайнин и ряда других психологов, разделяющих ее мнение, необходимо различать нормальные, обидные или болезненные жизненные события и серьезные травмы; отличать людей, нуждающихся в поддержке от тех, кто стойко преодолевает трудности без посторонней помощи. Также необходимо различать типы жертв и, при необходимости, помогать жертве взять часть ответственности за свою жизнь на себя. Все это позволит иметь более здоровое общество и снизить число жертв домашнего насилия.
Вопрос о влиянии агрессивных компьютерных игр на эскалацию домашнего насилия
Принято считать, что демонстрация сцен насилия в СМИ и жестокие компьютерные игры формируют в детстве личность, склонную в дальнейшем проявлять насилие. Современный американский психолог Кристофер Фергюсон раскритиковал исследование, опубликованное Крейгом Андерсоном, которое обнаружило связь между жестокими компьютерными играми и агрессией. Фергюсон заявил, что исследование имело слабые результаты и вводящие в заблуждение выводы. Фергюсон также утверждает, что, хотя в середине 20-го века существовала связь между насилием в СМИ и уровнем убийств, эта корреляция исчезла после 1950-х годов, о чем свидетельствует, в частности, снижение уровня преступности в США среди молодежи при нарастающей популярности агрессивных компьютерных игр. (Ferguson C., 2012) Весьма вероятно, что сейчас компьютерные игры дают возможность разрядки агрессивного заряда (катарсиса) в виртуальной реальности.
Приложение 2. Описание индивидуальных защит шкалы оценки защитных механизмов Американской психиатрической ассоциации (Defense Mechanisms Rating Scales)
Уровень 1 – защита через действие является наименее незрелым и наименее адаптивным способом защиты. Эти защиты представляют собой спонтанные действия, применяемые к внешней среде или к самому себе для снятия напряжения, удовлетворения желаний, устранение тревоги и страха. Действия происходят импульсивно и необдуманно.
1. Отыгрывание (acting out) – используется, когда человек выражать себя посредством действий, а не посредством вербализации своего внутреннего состояния, не в силах переработать аффект. Отыгрывание – это совершение чего-то экстремального импульсивно с целью выразить чувство или мысль, вызывающую сильную тревогу. Люди могут действовать, если не могут выразить свои чувства, а нездоровое поведение временно снижает интенсивность эмоций. Например, человек, который злится и расстроен своими домашними обстоятельствами, может действовать, пробивая дыру в стене. Человек может быть неспособен идентифицировать чувства или выразить их словами. Удар по чему-нибудь обеспечивает быстрое и временное облегчение беспокойства, несмотря на ушиб кулака. Отыгрывание часто используют как синоним импульсивности в контексте преступного, извращенного поведения, злоупотребления психоактивными веществами, расстройств пищевого поведения, членовредительства и суицидального поведения.
2. Жалобы с отказом от помощи (help-rejecting complaining) – человек жалуется на свои проблемы с целью получения сочувствия, а не решения проблемы. Например, человек жалуется партнеру на проблемы на работе. Когда партнер предлагает способы решения проблем, решения сразу отвергаются, а жалобы продолжаются.
3. Пассивная агрессия – характеризуется выражением негативных чувств, обиды и агрессии пассивным способом. Человек, использующий этот защитный механизм, бессознательно демонстрируют враждебные чувства в неконфронтационной манере. Например, он может согласиться забрать друга из аэропорта в определенное время, а затем не приезжает к назначенному времени, якобы забыв об обещании.
Уровень 2 – защита через значительное искажение реальности – также часто называются пограничными защитами. Они адаптируют человека от невыносимой тревоги, когда срабатывают репрезентации себя или объекта конфликтующего значения. Защита состоит в бессознательном расщеплении положительных и отрицательных представлений и упрощении восприятие себя и других либо как полностью положительных или всесильных объектов, либо наоборот, как целиком и полностью плохих или беспомощных объектов. Далее человек, применяющий пограничные защитные механизмы, использует в своей внутрипсихической реальности эти искусственно изготовленные им образы и применяет их к реальным людям из своего окружения. Тем самым он защищает себя от чувства тревоги и страхов, однако столь сильное искажение реальности приводит к проблемам в коммуникациях с людьми, образ которых был подвергнут расщеплению.
4.Проективная идентификация –это психологический термин, впервые введенный британским психоаналитиком Мелани Кляйн для описания психологического процесса, посредством которого человек проецирует свою мысль или убеждение на второго человека. Концепцию проективной идентификации можно описать как тип защитного механизма или стратегии, используемой бессознательно, которая позволяет человеку отрицать или искажать реальность, чтобы поддерживать социально приемлемый образ себя. Однако проективная идентификация отличается от проекции тем, что поведение человека, на которого проецируется, может фактически измениться, чтобы проецируемое убеждение стало истинным. В этом случае проективная идентификация подтверждает проекцию, делая проекцию реальной. Это происходит во время межличностного взаимодействия, в котором проектор заставляет проецируемого думать, чувствовать и действовать в соответствии с проекцией. Этот процесс часто воспринимается человеком, на которого он проецируется, как тонкое давление, требующее вести себя или верить определенным образом. Например, если кто-то считает, что его преследуют, он может изменить свое поведение таким образом, чтобы выглядеть подозрительно в присутствии других. Подозрительные взгляды других лишь укрепят уверенность человека в том, что его преследуют.
5– 6. Расщепление образа других и расщепление собственного образа – также называется бинарным мышлением, черно-белым мышлением, мышлением по принципу «все или ничего», мышлением крайностей заключается в неспособности человеческого мышления объединить дихотомию воспринимаемых как положительных, так и отрицательных качеств чего-либо в связное реалистичное целое. В теории объектных отношений, расщепление описывается в младенческий период, когда ребенок фантазирует о плохой и хорошей груди.
Уровень 3 – отрицание и аутистические (шизоидные) фантазии
7. Аутистические фантазии – это незрелый защитный механизм, который в основном используется для бегства от дискомфортной реальности настоящего. Человек, полагающийся на аутистическую фантазию, чтобы справиться со стрессом, обычно использует мечтания и фантастическое мышление в качестве спасения. Этот механизм может заменить реальные социальные взаимодействия и поведение фантазиями и мечтами, препятствующими личностному росту. Например, тот, кто работает много часов месяц за месяцем, чувствует себя выгоревшим. Они могут использовать фантазию, чтобы подумать об отпуске, который они возьмут, когда у них будет такая возможность. Они могут представить, что они будут делать в отпуске и как будут себя чувствовать.
8. Проекция – человек справляется с эмоциональными конфликтами, внутренними или внешними стрессорами, ложно приписывая свои собственные непризнанные чувства, импульсы или мысли другим людям. Субъект отрекается от своих собственных чувств, намерений или переживаний, приписывая их другим, обычно со стороны которых субъект чувствует угрозу и к которым субъект чувствует некоторую близость. Примеры проекции: критика чужой внешности (человек неуверен в своей), беспочвенные обвинения других (человек не уверен себе), буллинг (агрессор испытывает чувство незащищенности), вертолетное воспитание, (гиперопека и гипертребования к ребенку реализовать в себе мечты родителей), перекладывание вины (ученик обвиняет своего учителя в том, что он плохо знает предмет), ревность к супругу (ревнивец сам склонен к изменам), активная нетерпимость к гомосексуализму (человек вытесняет свой латентный гомосексуализм).
9. Рационализация – при котором люди оправдывают трудные или неприемлемые чувства, казалось бы, логическими причинами и объяснениями. Пример из басни: лисица никак не может дотянуться до винограда и отступает, рационализируя это тем, что виноград еще не созрел.
10. Отрицание – отказ принять реальность, тем самым блокируя внешние события от осознания. Пример: курильщик, закрывающий глаза на доказанный вред курения.
Уровень 4 – незначительное искажение реальности – эти защиты временно поддерживают и укрепляют самооценку, используя искажение образа себя или других, чтобы игнорировать любой угрожающий аспект фактора стресса. Приписывание себе черт всемогущества и использование циклов идеализации и обесценивания в отношениях с партнером характерны для лиц с нарциссическими чертами личности.
11. Всемогущество – субъект реагирует на эмоциональный конфликт или внутренние и внешние стрессоры, действуя, как если бы он обладал особыми способностями. Всемогущество субъективно сводит к минимуму переживания разочарования и бессилия, хотя они могут оставаться объективно очевидны для других. Самооценка искусственно поддерживается за счет ее положительного искажения в ответ на реальный опыт, который вызывает противоположные чувства.
12 –13. Обесценивание образа других и себя приписывая преувеличенные отрицательные качества себе или другим при столкновении с внешними стрессорами или внутренними конфликтами.
14 –15. Идеализация образа других и себя – приписывание преувеличенных положительных качеств себе или другим при столкновении с внешними стрессорами или внутренними конфликтами.
Уровень 5 – невротический – невротические защиты не позволяют полностью осознать желания, мысли или мотивы. Их функция – избегать тревоги и вины, вызванных запретами, связанными с сексуальными желаниями и агрессивными тенденциями. Они раскрывают сложность и изменчивость связей между аффектом и репрезентацией. Невротическая защита является наиболее многообразным из всех защитных механизмов, поскольку существует бесконечное разнообразие способов частичного выражения вытесненных идей.
16. Cмещение (displacement) – человек перенаправляет эмоциональную реакцию от законного получателя на другого человека или объект. Например, если менеджер кричит на сотрудника, тот не кричит в ответ, но позже может накричать на свою супругу.
17. Реактивное образование (reaction formation) – человек неосознанно заменяет нежелательный или вызывающий тревогу импульс его противоположностью, часто выраженной в преувеличенной или показной форме. Примеры:
мальчик, который издевается над девушкой, потому что на подсознательном уровне она ему нравится.
женщина заботливо опекает свою стареющую мать, готовя ей еду, убираясь в доме и водя ее на встречи, в то же время тайно презирая ее.
18. Диссоциация– это бессознательное удаление себя от настоящего опыта, кратковременное отключение от реальности и частичное искажение реальности. Эта диссоциация позволяет Эго игнорировать тревогу, вызванную этой реальностью. Диссоциация часто затрагивает людей, которые пережили травму, например, насилие или жестокое обращение в детстве. Примером крайней диссоциации является человек, отстраняющийся от реальности после трагической транспортной аварии: он кажется полностью отстраненным, поскольку избегают страха и ужаса, вызванного ДТП. Отстранение может длиться минуты, часы и даже дни.
19. Подавление, или вытеснение (repression) – бессознательная блокировка нежелательных идей или воспоминаний. Этот защитный механизм может присутствовать у человека, который не помнит о травмирующем событии, даже если он находился в сознании во время события. Пример: маленького ребенка укусила собака. Позже у него развивается сильная боязнь собак, но он не помнит, когда и как возник этот страх.
Уровень 6 – обсессивный уровень –навязчивые защиты защищают человека от признания своих чувств, которые блокируются психикой как неприемлемые или постыдные. На предыдущем уровне 5 невротические защиты не дают полностью осознать свои идеи, а на этом уровне идеи уже осознаются, но блокируется осознание чувств, связанных с этими идеями.
20. Отмена (undoing) – это попытка вернуть или компенсировать обидное поведение, мысль или импульс. Это могут быть мысли, из-за которых вы чувствуете себя плохо, поэтому вы уменьшаете чувство вины, проявляя необычайную доброту, помощь или комплименты. Например, тот, кто непреднамеренно оскорбляет друга, может чувствовать себя виноватым. Вместо того, чтобы извиняться за комментарий, они делают комплименты или дарят подарки, чтобы нейтрализовать последствия оскорбления и облегчить собственное чувство вины.
21. Интеллектуализация – позволяет снизить тревогу, используя безэмоциональное наблюдение за происходящей ситуацией и фокусировать внимание на интеллектуальном реагировании на событие. Если человек узнает, что его близкий скончался и он быстро начинает готовиться к похоронам, то тем самым блокирует сильное чувство горя, сосредотачиваясь на необходимых задачах. Этот защитный механизм становится более проблематичным, когда человек не признает свое горе и не справляется с ним.
22. Изоляция аффекта – это бессознательный процесс, обусловленный мотивацией избежать эмоционального стресса, связанного с психологической травмой. Изоляция аффекта отличается от диссоциации большей осознанностью, позволяет сохранять понимание ситуации и лишь удаляет из сознания непереносимые эмоциональные переживания по поводу происходящего события.
Уровень 7 – зрелый сознательный высоко-адаптивный уровень защиты. На этом уровне все стрессоры воспринимаются полностью, реальность тестируется без искажений. Внутрипсихические адаптационные механизмы работают осознанно, человек старается сохранять позитивное и проактивное отношение к ситуации, понимая свои ограничения и при необходимости прибегая к внешней поддержке или помощи.
23. Супрессия (suppression) – это сознательная намеренная попытка избежать определенных мыслей, чувств и поведения или удержать их вне сознания. Пример: во время сеанса клиент отказывается вспоминать свои чувства к покойному мужу. Когда ее подталкивают, она говорит своему терапевту, что она не хочет это обсуждать. Супрессию часто путают с подавлением, или вытеснением (repression) другим типом защитного механизма на невротическом уровне, которое заключается бессознательном блокировании нежелательных мыслей, воспоминаний или импульсов, подавление является полностью добровольным. В частности, подавление – это намеренная попытка забыть или не думать о болезненных или нежелательных мыслях.
24. Сублимация – перенаправление негативные чувства или импульсы в позитивные. Например, человек с проблемами гнева может направить свои агрессивные побуждения в спорт или искусство вместо того, чтобы набрасываться на других физически или словесно.
25. Самонаблюдение – понятие сходное по значению с интроспекцией, рефлексией, самоанализом. Человек справляется с эмоциональными конфликтами и внешними событиям, размышляя о своих собственных мыслях, чувствах, мотивации и поведении. Человек может видеть себя таким, каким его видят другие в межличностных ситуациях и в результате лучше понимать реакцию других людей на него. Защита не является синонимом простого наблюдения или разговора о себе. Эта защита позволяет человеку наилучшим образом адаптироваться к требованиям внешней реальности, основываясь на точном представлении о своих собственных аффектах, желаниях, импульсах и поведении. Хотя самонаблюдение само по себе не меняет человека, оно является предшественником поиска лучшей адаптации внутренних состояний к внешней реальности.
26. Ассертивность (self-assertion) – это коммуникативная позиция, которая существует между агрессивностью и пассивностью, самоуверенность, форма поведения, без агрессии, манипуляции к партнеру и пассивности со своей стороны, характеризующаяся уверенным заявлением своей позиции, принятия на себя ответственности за собственное поведение, демонстрации самоуважения и уважения к другим, позитивной установки и готовности к переговорам.
27. Юмор – в качестве защитного механизма юмор снижает тревогу, связанную с ситуацией, указывая на что-то смешное или ироничное. Юмор может быть эффективным в некоторых обстоятельствах, поскольку он снимает напряжение. Например, рассказ о забавном происшествии во время поминальной службы является примером использования юмора в качестве защитного механизма. Смех помогает облегчить горе, не избегая и не подавляя эмоции.
28. Антиципация (предвосхищение, предвидение) – это защитный механизм, который предполагает предвидение проблем до того, как они произойдут. Люди, использующие антиципацию, стараются быть в курсе любых проблем, которые могут с ними столкнуться, и работают над созданием решений этих проблем до того, как они возникнут. Например, вы можете попрактиковаться и отрепетировать трудный разговор, прежде чем начать его.
29. Альтруизм Джордж Вайллант описывает альтруизм как получение удовольствия от того, что вы даете другим то, что вы сами хотели бы получить. Это адаптивный результат формирования реакции, защитный механизм, который позволяет пользователю внешне вести курс, точно противоположный какой-то внутренней бессознательной страсти. Джером Блэкман описывает альтруизм как сочетание проекции и идентификации с жертвой. Этот процесс представляет собой одновременное наказание через лишение и альтруистическую жертву, снимающую с человека вину за жадность. (Psychology Fanatics. ALTRUISM: A DEFENSE MECHANISM Defense Mechanisms, Psychology / December 9, 2023 / By T. Franklin Murphy. https://psychologyfanatic.com/altruism-a-defense-mechanism/)
30. Аффилиация (принадлежность к социуму) – поиск поддержки от других при столкновении с проблемой или сложной ситуацией. Например, человек, переживающий тяжелый разрыв отношений, может проводить больше времени с друзьями или членами семьи, чтобы справиться с чувством грусти и одиночества.