Закат эпохи либерализма. Хроника финансового Апокалипсиса

Для американской высшей школы источниками финансирования являются бюджеты федерального правительства, штатов, муниципалитетов; плата за обучение; доходы от государственных заказов и оказания коммерческих услуг; частные инвестиции и благотворительность. В доходах вузов, имеющих статус публичных институтов, на частные инвестиции и пожертвования приходится примерно 15 % всех поступлений. В вузах, имеющих статус частных некоммерческих организаций, – около 11 % (Павлова Н.А., Николаев Б.В., Дятлова А.К. Источники финансирования современной системы высшего образования в США // «Известия высших учебных заведений Поволжского региона. № 4, 2016, с. 166). Можно, конечно, сказать, что зависимость американских вузов от «благотворителей» не является очень большой, критичной. Но большинство американских университетов и колледжей испытывают постоянную нехватку денег. Чем и пользуются «филантропы». Они приходят с помощью, но при этом диктуют жестко свои условия. И, как правило, с помощью не очень больших денег добиваются разворота политики университета в нужном для себя направлении.

Фактически всю систему высшего образования в Америке контролируют всего несколько крупных и крупнейших олигархов. Покажу это на примере братьев Чарльза и Дэвида Кохов, которые на протяжении многих лет занимают верхние строчки рейтингов самых богатых людей Америки и мира. По итогам 2017 года журнал Форбс присудил им седьмое и восьмое места в мировом рейтинге (по 60 млрд. долл, капитала у каждого). Братья проявляют себя крайне активно не только в сфере бизнеса (нефтепереработка, химия, производство комплектующих для электроники, торговля и т. д.), но также в сфере политики. Они являются ярко выраженными сторонниками «чистого» капитализма и всячески пропагандируют идеи «экономической свободы», «свободного рынка», «экономического дерегулирования» и т. д. Кумирами для них являются такие представители идеологии либерализма, как Фридрих фон Хайек, Милтон Фридман, Айн Рэнд и др. А самый эффективный способ пропаганды идей «экономической свободы», по мнению братьев, – через университеты. Там эту пропаганду можно и нужно поставить на конвейер.

В 2012 году в США вышел документальный фильм «Кохи», в котором прослеживается, как братья Чарльз и Дэвид поставили под свой контроль факультет экономики Университета штата Флорида (УШФ) и наладили там промывку мозгов студентам идеями Айн Рэнд и других либертарианцев. Фонд Чарлза Коха (The Charles G. Koch Foundation) предоставил УШФ небольшие деньги в порядке «спонсорской помощи». В обмен братья потребовали изменения учебных программ, определили нужных преподавателей, добились переработки списка рекомендуемой литературы, учредили премии для студентов, достигших наилучших результатов обучения по новым программам. Кроме того, в университете был создан специальный отдел, следящий за учебным процессом и пресекающий отклонения от идеологической линии спонсоров. Фактически Кохи совершили рейдерский захват УШФ.

И это лишь один университет. А ведь братья Кохи потратили в виде спонсорской помощи 30 миллионов долларов на программы «раскрепощения» человека в 221 университетах страны. Вроде бы совсем немного в расчете на один вуз (в среднем 130–140 тыс. долл.), но братья умеют отжимать максимум с каждого доллара помощи. Американский публицист и общественный деятель Михаэль Дорфман (бывший гражданин СССР) в своей интересной статье «Благотворительность: добрыми намерениями вымощена дорога в ад?» подробно раскрывает разрушительный характер «благотворительности» братьев Кохов в сфере американского высшего образования, особенно экономического^[10]. Он, в частности, пишет: «Находящийся под контролем братьев Кох финансовая компания BB&T платит университетам за то, чтобы назначали идеологически выдержанных профессоров на должности начальников департаментов и заведующих кафедрами, в основном в сфере экономики и менеджмента. Бывший президент и гендиректор BB&T Джон Элиссон возглавляет сегодня «Институт Катона» – ведущее либертарианское учреждение, занятое внедрением свободнорыночной догматики и лоббированием антисоциального законодательства как на федеральном, так и на штатном уровнях. Создателями и спонсорами «Института Катона» является ни кто иной, как «Фонд Кохов». Отчет Лаборатории журналистских расследований Американского университета в Вашингтоне называют 10 университетов, где «по совпадению» BB&T спонсирует заведующих кафедрами, а Фонд Кохов жертвует деньги». Комментируя упомянутый выше фильм «Кохи», М. Дорфман, неплохо знающий советскую историю, проводит интересное сравнение: «Вряд ли создатели фильма «Кохи» осознавали, насколько картина разгрома университетской экономической науки в общественных университетах во Флориде похожа на недобрые сталинские времена разгрома генетики и кибернетики в СССР». М. Дорфман прав, что разгром экономической науки в американских университетах происходит. Но начался он давно, еще в прошлом веке. Операция по разгрому начала проводиться еще с конца 60-х – начала 70-х гг. под флагом внедрения идей экономического либерализма. Сегодня процесс уже почти завершился. Но такой же разгром происходит и на других направлениях высшего учебного образования, особенно тех, которые относятся к гуманитарному образованию.

И что самое удивительное и неприятное: американские университеты с их идеологией экономических, политических, нравственных и даже сексуальных «свобод» и конвейерными технологиями превращения человека (homo sapiens) в животное или «овощ» (homo economicus) получают высшие оценки в мировых рейтингах. А затем выдаются за эталон, на который должен ориентироваться весь мир. Такая идеология и такая модель высшего образования лишает человечество будущего.

Европа

Греция по-прежнему остается миной замедленного действия для Европы

В начале текущего десятилетия Греция неожиданно стала самой «болевой точкой» Единой Европы. Когда-то эта страна была эталоном благополучия и процветания. Недаром у нас в советское время даже появилась присказка: «В Греции все есть»^[11]. В Греции действительно «все было» до тех пор, пока она не вступила в 1981 году в Евросоюз (тогда он назывался Европейским экономическим сообществом), а в 2001 году в еврозону. Поначалу казалось, что вхождение этой балканской страны в общеевропейский дом привело к тому, что в Греции «всего стало еще больше». Брюссель объяснял правительству Греции, что для получения эффекта от интеграции ей следует освободиться от ряда отраслей и производств (допустив в греческую экономику более «конкурентоспособные» транснациональные корпорации), а также от «национальных предрассудков». Под последними имелась в первую очередь греческая драхма, которая считалась самой древней валютой в мире. В результате Греция отказалась от драхмы и семнадцать лет назад перешла на евро – наднациональную валюту Европы.

Некоторое время («нулевые годы») Греция пребывала в состоянии эйфории, казалось, что интеграция действительно благодатно влияет на экономику и благосостояние граждан страны. В «нулевые годы» международные рейтинговые агентства давали высокие оценки финансового и экономического положения Греции, ее экономика была одной из наиболее динамично развивающихся в еврозоне.

Эйфория закончилась с наступлением финансового кризиса 2007–2009 гг. Но тогда казалось, что это трудности не только Греции, но и всей Европы и даже всего мира. Однако если другие страны сумели как-то выкарабкаться из трясины кризиса, то Греция из этой трясины выбраться не смогла. Если накануне кризиса Греция уверенно входила в группу стран, которые по критериям международных организаций, составляют «экономические развитые страны», то в 2013 году она неожиданно оказалась в группе «развивающихся стран».

Еще большим ударом для Греции и Евросоюза стало обнародование реальных показателей финансового положения Греции в 2010 и 2011 гг. До этого, как выяснилось, истинные масштабы экономического недомогания страны скрывались. Американский банк «Голдман Сакс» для затыкания финансовых «дыр» давал Афинам большие кредиты, а статистика суверенного долга и бюджетного дефицита фальсифицировалась (в этом грекам помогали «эксперты» из американского банка). Кредиты американского банка «Голдман Сакс» создавали иллюзию высокой экономической динамики Греции до начала кризиса. Но и в самый разгар кризиса, в 2009 году Греция умудрилась взять кредитов и займов на сумму 80 млрд, евро, что эквивалентно 30 % тогдашнего валового внутреннего продукта (ВВП) страны.

Статистическая служба ЕС («Евростат») не сразу даже смогла оценить масштабы финансового падения Греции (из-за фальсификаций в национальной статистике этой страны). Окончательная ее оценка дефицита государственного бюджета страны по состоянию на 2010 год составила 10,4 % ВВП. Это был рекорд в Европейском союзе, к которому не приближалась не одна страна. Напомню, что согласно Маастрихтскому договору ЕС от 1992 году предельная величина дефицита государственного бюджета страны-члена устанавливалась в размере 3 % ВВП. А предельная величина суверенного долга – в 60 % ВВП. Летом 2011 года величина этого долга у Греции составила 140 % ВВП (в абсолютном выражении – 240 млрд. евро).

Тяжелое финансовое положение в начале текущего десятилетия было зафиксировано еще в ряде стран – Португалии, Испании, Ирландии. Четыре проблемные страны получили короткое название PIGS (по первым буквам названий стран). Название было не только коротким, но и уничижительным, ибо было созвучно с английским словом «поросенок», «свинья» [pig). Среди четырех европейских «поросят» Греция оказалась самой главной «свиньей». Она стала настоящей головной болью для Брюсселя. Дальнейшее экономическое и финансовое падение Греции могло создать триггерный эффект, т. е. Греция могла потянуть за собой на дно другие страны-члены ЕС и еврозоны и даже разрушить хрупкую конструкцию европейской интеграции. Напомню, что Единая Европа не успела выйти из финансового кризиса 2007–2009 гг., как вошла в другой – долговой кризис (считается, что он начался в 2010 году).

По пальцам одной руки можно было пересчитать страны, которые в начале текущего десятилетия укладывались в финансовые критерии Маастрихтского договора 1992 года. Но наиболее слабым звеном (по мнению всех ведомств Брюсселя) была именно Греция. Все силы были брошены на спасение Греции.

2 мая 2010 года страны еврозоны и Международный валютный фонд приняли решение о предоставлении Греции первого пакета помощи в виде кредитов на общую сумму 110 млрд. евро, (эта сумма было потом несколько скорректирована – до 107,3 млрд, евро) Таких сумм финансовой помощи до сих пор не знала ни одна европейская страна. Даже во времена реализации «плана Маршалла» после второй мировой войны. Поскольку Греция могла потянуть на дно некоторые другие страны, то Брюссель принял решение «подстелить соломки» и предоставить помощь странам, тесно ассоциированным с Грецией (например, Португалии).

Увы, даже мер, принятых в 2010 году, для Афин оказалось недостаточно. Летом 2011 года правительство Греции громогласно заявило, что страна находится в одном шаге от суверенного дефолта. Угроза Афин стала холодным душем для Брюсселя. В Европе началась распря по вопросу о «чемодане» под названием «Греция». Том самом «чемодане без ручки, который «и нести тяжело, и бросить жалко». Одни настаивали на том, чтобы «бросить» (исключить Грецию из Единой Европы). Другие были уверенны, что надо «нести». Несмотря ни на что.

Победила вторая точка зрения. В конце октября 2011 года на саммите ЕС лидеры стран-участниц еврозоны одобрили пакет мер в отношении Греции, которые получили название «реструктуризация долга». Такая реструктуризация означала фактическое списание 50 % долгов страны. Второй пакет помощи включал 34 млрд, евро из первого пакета плюс дополнительно 130 млрд. евро.

Кроме того, в Брюсселе был принят ряд решений по наведению финансового порядка во всем «европейском доме». Надвигался общеевропейский банковский кризис, потому был поднят порог собственного капитала европейских банков (до 9 %). Также договорились об увеличении капитала Европейского фонда финансовой стабильности (EFSF) до 1 трлн. евро. Планировалось, что со временем этот фонд станет полноценным европейским аналогом Международного валютного фонда^[12].

Программы помощи Греции обставлялись жесткими условиями, которые отнюдь не способствовали экономическому оздоровлению страны. Началось быстрое падение жизненного уровня в этой балканской стране. Согласно даже официальной статистике, число жителей, находящихся на грани и за гранью нищеты, в 2009 году было равно 27,6 % в 2009 г., а в 2011 г. этот показатель резко вырос до более чем 33 %. Уровень безработицы с 7,5 % в 2008 году он поднялся почти до 20 % в конце 2011 года. Летом 2012 года он уже составил 24,4 %. При этом доля безработных среди молодежи вплотную приблизилась к планке 50 %.

Банкротства греческих компаний приобрели массовый характер. В 2011 году число банкротств достигло 111 тысяч, что на 27 % больше, чем в предыдущем году. Падение ВВП в 2011 году составило более 7 %. Финансовые ресурсы помощи в страну почти не поступали, а направлялись на счета кредиторов. Помощь фактически была предназначена для обслуживания греческого долга, конечным бенефициарами широко разрекламированной кампании спасения Греции были транснациональные банки (среди них – упомянутый нами Голдман Сакс), международные фонды, различные институциональные инвесторы, имевшие большие портфели греческих долговых бумаг.

Несмотря на астрономические суммы финансовой помощи Греции, суверенный долг страны не только не сократился, но продолжал нарастать. К середине 2015 года его величина достигла 312,7 млрд, евро, что более чем на 70 млрд, евро превысило уровень долга за четыре года до этого. Социально-экономическая и политическая ситуация в стране в 2015 году резко обострилась. К власти в Греции пришло новое правительство во главе с премьер-министром Алексисом Ципрасом. Правительство было сформировано после парламентский выборов (январь 2015 года], на которых победу одержала Коалиция радикальных левых (СИРИЗА] получившая 36,34 % голосов избирателей. Новое правительство предприняло попытку освободить Грецию из долгового рабства. В 2015 году суверенный долг вплотную приблизился к планке 180 % ВВП, страна оказалась близкой к дефолту. Правительство даже не попросило, а потребовало от кредиторов провести очередную и радикальную реструктуризацию греческого долга. Жесткие предупреждения Афин о том, что они не намерены сотрудничать «тройки» кредиторов (Стабилизационным фондом ЕС, Европейским Центробанком и Международным валютным фондом] на прежних условиях привело к резкому снижению оценок финансового положения Греции, которые выставлялись тройкой мировых рейтинговых агентств. Произошел взрывной рост доходности по греческим долговым бумагам (по десятилетним облигациям она выросла до 11 % годовых]. Греция утратила способность обслуживать свои долги. Правительство ввело контроль над трансграничным движением капитала для того, чтобы остановить начавшееся бегство капитала из страны. Финалом стал суверенный дефолт, когда 1 июля Греция не перевела Международному валютному фонду транш в размере 1,54 млрд, евро в рамках погашения задолженности. 5 июля власти Греции провели референдум о принятии условий финансовой помощи. Народ Греции ответил «нет» этим условиям. Греция была на грани выхода из еврозоны и возвращения в драхме.

Однако правительство Ципраса вопреки воле народа и фактически за его спиной начало переговоры с кредиторами. Кончилось все тем, что Греция получила третий пакет помощи от тройки главных кредиторов на сумму, равную примерно 86 млрд. долл. Он был рассчитан на три года. И вот на эти три года многие забыли о Греции. Она более или менее исправно получала транши помощи, все более затягивала пояс (согласно рекомендациям кредиторов) и кое-как держась на плаву.

В августе нынешнего года третья программа макроэкономической помощи заканчивает свое действие. Еврогруппа 21 июня одобрила выделение Греции последнего транша кредита в 15 миллиардов евро, из них 9,5 миллиарда будут перечислены на специальный счет для создания денежного буфера. Всего за восемь лет Афины в рамках трех программ помощи получили более 240 миллиардов евро, – заявил с гордостью на пресс-конференции глава Еврогруппы Марио Сентено. Брюссель выразил свое удовлетворение итогами последней программы.

Этот оптимизм поддерживает и правительство Греции, которые планирует отпраздновать завершение 20 августа программы помощи. В третьей декаде августа будут проведены мероприятия с участием председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера и лидеров нескольких государств, а в конце августа торжества завершатся большим концертом.

Правда, торжественные реляции еврочиновников по поводу завершения третьей программы помощи были омрачены неожиданным решением Германии, которая в июле «затормозила» предоставление Греции последнего транша помощи на 15 млрд. евро. По той причине, что Афины не выполнили условия по повышению налога с продаж на нескольких островах, находящихся под греческой юрисдикцией. Брюссель и Афины надеются, что конфликтную ситуацию удастся урегулировать и желанные для Греции деньги поступят до начала торжеств 20 августа.

С начала текущего года многие политики и эксперты гадали: будет ли еще одна, четвертая программа? Еврокомиссар по экономике и финансам Пъер Московичи на встрече с премьер-министром Греции Алексисом Ципрасом в начале июля заявил, что новой, четвертой программы макроэкономической помощи Греции не будет. А что же будет? Как отмечают еврочиновники, будет контроль со стороны кредиторов за тем, как Греция выполняет условия полученных кредитов. Мол, первые две программы макроэкономической помощи помогали спасать экономику Греции, а третья программа ее сумела «запустить». Мол, надо следить за тем, чтобы «мотор» экономики не заглох.

Но заявления насчет того, что «мотор» греческой экономики удалось запустить, является, мягко говоря, преувеличением. Если не сказать, обманом. «Пациент» до курса «лечения» был в относительно лучшем положении, чем при «выписке». Судите сами. В 2007 году (т. е. накануне мирового финансового кризиса) относительный уровень суверенного долга был равен 103,1 % ВВП. В 2009 году – 126,7 %. В 2010 году (когда началось «лечение») он достиг 146,3 %. В 2015 году (когда была запущена третья программа) – 178,8 %. В прошлом году – 181,9 %^[13]. В конце этого года, по оценкам, он останется на уровне прошлого года. Цифры говорят сами за себя: здоровье пациента по имени «Греция» было лишь окончательно подорвано «лечением».

Примечательно, что МВФ в третьей программе помощи Греции участвовал достаточно номинально. Понимая, что Греция – безнадежный должник («пациент»), которого уже ничто не спасет. Недавно произошла утечка информации из МВФ, которая подтверждает пессимизм Фонда. Согласно прогнозам, к 2060 году государственный долг Греции возрастет до 275 % ВВП^[14]. МВФ последнее время дистанцируется от Греции, как черт от ладана.

За счет третьего пакета помощи была создана так называемая «подушка безопасности» Греции. В ней после получения последнего транша будет находиться 24,1 миллиардов евро. Кредиторы полагают, что этих денег Греции хватит на то, чтобы безбедно жить и не обращаться за новыми кредитами в течение двух лет. Многие эксперты считают двухлетний срок сверхоптимистичным. У правительства накопилось такое количество обязательств перед народом, что оно будет вынуждено хотя бы частично их выполнить. Во избежание социального взрыва. Мой прогноз: к лету следующего года, когда деньги из «подушки» иссякнут, в Греции может начаться серьезная «заваруха». Сценарий ее сложно предсказать. В любом случае она может серьезно расшатать или даже разрушить общеевропейский дом, выстраивавшийся в течение многих десятилетий.

«Блокирующий регламент»: инструмент защиты Европы или успокоительная таблетка?

Вашингтон на протяжении многих десятилетий практиковал один и тот же метод своего доминирования в мире: вводил в одностороннем порядке экономические санкции против того или иного государства, заставляя при этом другие государства участвовать в этих санкциях. Это – нарушение международного права, согласно которому многосторонние санкции могут вводиться только Советом Безопасности ООН. Вашингтон давно уже наплевал на международное право, проявлением чего является принятие Конгрессом США все новых и новых экстерриториальных законов (действие которых распространяется за пределы юрисдикции США).

Государства (физические и юридические лица государств), нарушающие экстерриториальные законы США подвергаются разного рода наказаниям: штрафам, заморозкам активов, блокировкой коммерческих операций и т. п. Неучастие других государств в экономических санкциях Вашингтона грозит этим государствам так называемыми «вторичными» санкциями. Подобный полицейский порядок позволяет Вашингтону убивать сразу двух зайцев.

Во-первых, более эффективно дожимать ту страну, которая объявлена объектом первичных санкций.

Во-вторых, с помощью применения «вторичных» санкций (или даже угрозы их применения) ослаблять все другие государства. И соответственно усиливать свое доминирование в мире. Порой возникает подозрение, что второй «заяц» для Вашингтона более важен. Однако нигде и никогда Вашингтон этой тайны раскрывать не будет.

Если говорить более конкретно, то в роли первого «зайца» на протяжении последних десятилетий выступали и выступают такие страны, как Куба, Иран, Северная Корея, Сирия и некоторые другие. В них, как объясняет Госдеп США, не все в порядке с демократией, правами человека, культивируется терроризм, изготавливается химическое и ядерное оружие и т. д. С 2014 года в списке стран, выступающих в роли первого «зайца», оказалась и Россия.

Что же касается второго «зайца», то таковым уже многие годы выступает Европа, особенно Европейский союз. Стрельба по европейскому «зайцу» из Вашингтона ведется уже давно. Но Брюссель делал вид, что, либо он этих выстрелов не замечает, либо они ему нипочем. Брюссельским чиновникам, может быть, было все нипочем, но вот некоторым компаниям и банкам ЕС порой было очень больно. Дядя Сэм над ними просто издевался. Так, многие европейские банковские гиганты не раз штрафовались финансовыми регуляторами США (министерством юстиции, комиссией по ценным бумагам и др.) за то, что они осуществляли операции с государствами, против которых Вашингтон объявлял санкционный режим. Так, в 2012 году британская банковская группа HSBC заплатила 1,9 млрд, долл., чтобы снять обвинения в сотрудничестве со странами, которые находятся под санкциями США. А в 2014 году рекордную сумму, превышающую 9 млрд, долл., заплатил американским властям крупнейший французский банк BNP Paribas SA. Это был даже не штраф, а «выплата для закрытия судебного дела по банку». Банк признал, что он действительно «сотрудничал» с банками Судана, Кубы и Ирана, против которых Вашингтон ввел санкции. Некоторые европейские эксперты и журналисты называют эту практику «внесудебного урегулирования вопроса» с помощью миллиардных сумм «рэкетом» со стороны Вашингтона.

Покладистость европейских банков и компаний не трудно объяснить. Во-первых, Европейский союз имел (и до сих пор пока имеет) большое активное сальдо в торговле с США (в последние годы на уровне, составляющем в среднем около 100 млрд. долл.). Ради сохранения такого сальдо можно и потерпеть, закрыть глаза на нелегитимность действий Вашингтона в отношении некоторых так называемых «нарушителей». Во-вторых, европейская банковская система прочно привязана к американской банковской системе (Федеральному резерву США). Последняя же по сути является не американской, а глобальной, ибо основывается на мировой валюте – долларе. Любая попытка «качать права» для европейских банков окончится плачевно: будут заморожены их активы, заблокированы долларовые операции, закрыты дочерние структуры и филиалы на территории США и т. д.

Издержки, которые несла Европа от нарушения санкций в отношении таких стран, как Иран, Северная Корея, Куба или Судан были еще весьма терпимыми. Но вот Вашингтон начал расширять список «плохих» государств. С 2014 года в него попала Россия, которая для многих европейских компаний и банков находилась среди главных партнеров. В последнее время в Европе появился ряд интересных исследований о результатах и последствиях участия ЕС в экономических санкциях против России, инициированных Вашингтоном. Кажется, до некоторых европейских чиновников и политиков стало доходить, что де-факто это санкции, в первую очередь, против Европы, а не России. Оценки показывают, что ущерб от санкций, который понесла Европа в период 2014–2017 гг., в два-три раза превышает ущерб, который понесла Россия. Эти оценки стали выводить Европу из состояния спячки, но до конца не вывели.

Видимо, окончательно разбудить Европу сумеет лишь американский президент Дональд Трамп. Будить он ее начал тем, что объявил о введении импортных пошлин на европейские товары. Фактически это восстановление протекционизма в торговле со Старым светом. Такой протекционизм может привести к тому, что положительное сальдо в торговле ЕС с США начнет таять подобно мартовскому снегу. Может исчезнуть та «морковка», из-за которой Брюссель закрывал глаза на незаконное преследование финансовыми регуляторами США европейских банков.

Брюсселю придется не только открыть глаза, но и показать Вашингтону зубы. Если, конечно, Европа не желает окончательно превратиться в колонию Нового света. Поводом и причиной для такой встряски стало обнародованное в мае решение американского президента о выходе США из многостороннего соглашения по ядерной программе Ирана (Совместного всеобъемлющего плана действий – СВПД). Напомню, что кроме США документ подписали Китай, Россия, Великобритания, Германия и Франция. Кроме того, Дональд Трамп объявил, что, если Тегеран не согласится на новые условия Вашингтона (по ядерной программе и другим вопросам), то экономические санкции против Ирана будут восстановлены в полном объеме (частичный демонтаж санкций производился после подписания в 2015 году упомянутого выше соглашения). Президент обещал, что могут быть введены дополнительные, еще более жесткие санкции против Тегерана. Надо полагать, что будут сделаны попытки вновь перекрыть поставки углеводородов из Ирана в Европу. Будут вновь заморожены международные резервы Ирана. Наверняка, Вашингтон попытается еще раз надавить на европейское общество СВИФТ и потребовать отключения иранской банковской системы от коммуникационной системы международных расчетов.

Более того, Трамп предупредил, что в экономических санкциях против Ирана должны участвовать все страны. В том числе те, которые подписали соглашение по Ирану в 2015 году. Трудно понять, против кого было в первую очередь направлено ультимативное предложение Трампа: против Ирана или против тех пяти стран, которые подписывали соглашение по Ирану. Китай и Россия сразу заявили о своей приверженности соглашению, фактически проигнорировав угрозы Вашингтона.

Что касается Великобритании, Германии и Франции, то они заняли позицию, соответствующую формуле «казнить нельзя помиловать». Были яркие антиамериканские заявления целого ряда европейских чиновников и политиков. Мол, из соглашения по Ирану выходить не будем. И санкций Вашингтона не боимся. Но это эмоции.

Не только указанным трем странам, но и всему Европейскому союзу надо было выработать общую позицию по вопросу американского ультиматума. Что касается европейского бизнеса, то он, видимо, не очень надеясь на возможность эффективного противостояния диктату Вашингтона, начал потихоньку «сматывать удочки». В первую очередь, закрывать свои проекты в Иране (добыча и переработка углеводородов, строительство объектов экономической инфраструктуры, налаживание производства автомобилей, поставка большой партии самолетов «Аэробус» и т. д.). Европейские банки стали прекращать операции с Центробанком и коммерческими банками Ирана и т. д. В очередной раз Вашингтон подставил подножку европейскому бизнесу. Упущенные выходы европейских компаний и банков оцениваются суммами, измеряемыми десятками миллиардов долларов. Кроме того, возникли вполне реальные убытки: в экономику Ирана в период «оттепели» были вложены суммы, измеряемые миллиардам евро. И все это либо пошло прахом, либо перепродано за бесценок китайским бизнесменам, которые из Ирана уходить не собираются.

Что касается реакции европейских государств и всего Европейского союза на ультиматум Трампа, то ее можно в целом охарактеризовать словом «растерянность». В мае, июне и июле проходило большое количество встреч при закрытых дверях глав и высокопоставленных чиновников стран-членов Европейского союза и основных институтов ЕС (Еврокомиссия, Еврогруппа и др.). По отдельным утечкам информации с этих закрытых совещаний можно судить, что консенсуса в вопросе выработки единого плана действий достичь было почти невозможно. Ситуация напоминала картинку из басни Крылова «Лебедь, рак и щука». Но жизнь торопила. Ведь Вашингтон в своих планах оказался очень конкретным. С 7 августа нынешнего года начиналась первая фаза санкций против Ирана, а с 4 ноября стартует вторая фаза.

И вот, наконец, 6 августа, буквально за несколько часов до начала первой фазы экономических санкций Вашингтона против Ирана Еврокомиссия объявила о введении в действие так называемого «блокирующего регламента» с 7 августа (т. е. синхронно со стартом санкций). В документах Европейского союза такой инструмент, как «блокирующий регламент» предусмотрен. Если говорить коротко, то он означает, что ЕС официальное отказывается от участия в инициированных Вашингтоном санкциях. Практически такой регламент использовался только один раз: в ноябре 1996 года – в качестве ответной меры на экстерриториальные экономические санкции США против Кубы.

Многочисленные комментарии экспертов, политиков и чиновников ЕС по данному решению, можно свести к следующему.

1. Европейский союз введением «блокирующего регламента» продемонстрировала свою приверженность Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД). Великобритания, Германия и Франция остаются в многостороннем соглашении по Ирану.

2. Европейский союз отказывается от участия в экономических санкциях против Ирана.

3. Европейские компании, которые пришли в Иран в период «оттепели», должны там оставаться. ЕС должен укреплять свои позиции в указанной стране.