Предатели долго не живут. Книга первая

2

Долгопрудный меня встретил ярким и теплым солнцем. Я в город въехал с дальнего от Москвы конца, через Хлебниково. Подъезжая к городу, я подумал, что, если моего появление в этом городе будут и ожидать, то люди Терентьева меня, наверняка, будут встречать на милицейском КПП, расположенном на Дмитровском шоссе, но поближе к Москве. На этом круге я потерял минут пятнадцать, но милицейское КПП со стороны Хлебниково меня встретило всего лишь одним инспектором. Он был уж слишком занят разговором с женщиной водителем и на меня попросту не обратил внимания.

Вскоре на улице Лесной я остановился у одного автосервиса. Ко мне вышел человек, не бритый, по крайней мере, неделю и в замасленном комбинезоне. Он в упор на меня посмотрел, а затем произнес глухим голосом:

– Это ты?! Ну что ж, заезжай!

И больше не говоря ни слова, он пошел раскрывать ворота своего автосервиса. Вскоре я проехал внутрь ремонтного бокса и остановился. Очень быстро переоделся в джинсовый и весьма невзрачный костюм темно-синего цвета. Тут же сел за руль черного автомобиля М 600¹⁴ и вопросительно посмотрел на небритого мужика. Говорить нам обоим было попросту не о чем, все давно было обговорено, теперь ему предстояло лишь выполнить последнее условие договора – выпустить меня со своего автосервиса и навсегда забыть о моем существовании. Мужик самому себе кивнул головой и снова принялся открывать ворота своего автосервиса.

Через десять минут свой автомобиль я остановил на противоположной стороне улицы прямо напротив детского дома. Здание детского дома было построено после войны. Оно выглядело весьма внушительной четырехэтажной каменной постройкой, но, видимо, ни разу за время своего существования не ремонтировалось. Поэтому оно и производило убогое впечатление, его стены имели много щербин в каменной кладке, потеряли всю штукатурку и окраску. Сейчас эта здание выглядело развалинами, но после хорошего ремонта оно могло бы прослужить детям еще лет сто!

Все это время я просидел в салоне автомобиля за хорошо затемненными окнами и его не покидал. Так как хорошо понимал, что появление суперкара на улицах провинциального русского городка, наверняка, уже привлекло внимание всех окрестных жителей и всего любопытствующего люда. Для меня было бы самым лучшим уехать и вообще, как можно быстрей, покинуть бы этот небольшой русский провинциальный городок. Но я был вынужден ожидать, когда ко мне выведут Николая, моего сына, и передадут на руки. Все уже, как и в автосервисе, было заранее обговорено и проплачено, мне же оставалось только ожидать выполнения ранних договоренностей, достигнутых мне совершенно незнакомыми людьми.

Пару раз я пытался возникать по этому поводу, так как не понимал, как можно было бы договариваться о таком серьезном деле, как о судьбе тринадцатилетнего подростка?! Но полковник Андерсен меня охладила словами о том, что личные переговоры с людьми, занимающимися этими вопросами, могут привести к непредсказуемым результатам.

– Машина заведена и с каждого своего уровня мне сообщают, сколько и кому я должна заплатить за решение того или иного вопроса! Я плачу деньги, твои деньги Карл, и уверена в том, что рано или поздно мы получим требуемый результат!

– Но это же сплошная коррупция, Оливия! Снизу и до самого верха!

– Ну, а тебе, какое до этого дело?! Ты хочешь, заполучить своего сына, так мне предоставь свободу действий и достаточно денег, и тогда твой вопрос мы решим положительно! Каждый чиновник, принимающий участие в этом деле выполняет только свою задачу, о существовании других таких же чиновников он и понятия не имеет! Так что сына ты своего получишь! Только не лезь со своими советами, как мне следует заниматься этим делом, и со своим, никому не нужным, соучастием!

И этот вопрос действительно был положительно разрешен! Мой представитель должен был бы сегодня, ровно в десять тридцать забрать Николая из детского дома Долгопрудного. Я хотел было попросить Фомича стать этим моим представителем, но в последнюю минуту передумал. Решил сам встретить Николая за порогом детского дома! Из-за утренних событий на Ленинградском вокзале в Долгопрудный я прибыл несколько рановато, задолго до назначенного времени.

Немного времени я потратил на знакомство с самим городом, так как вскоре мне предстояло вместе с сыном его очень быстро покинуть. Одновременно это, казалось бы, бестолковое кружение по городу мне дало возможность понять две вещи. В городе что-то все-таки происходило, то ли уже проводилась какая-то большая и скрытая операция, то ли местные чекисты готовились к чему– большому и очень серьезному! Местное подразделение ФСБ на его улицы вывело все свои группы топтунов, я имею в виду группы наружного наблюдения. Я их выявил в основном потому, что, когда я на своем суперкаре М 600 проехал по паре улиц города, то они попытались меня преследовать. Но опять почему-то обе машины наружки, начавшие меня сопровождать, очень быстро от меня отстали.

Электронные часы на приборной доске автомобиля все еще продолжали безучастно отсчитывать свои минуты и секунды. До десяти часов тридцати минут осталось три минуты, и тогда двери детского дома распахнулись и на улицу вышла пожилая женщина. Она за руку вела подростка-акселерата довольно-таки высокого роста. По моим расчетам парню было всего тринадцать с половиной лет, а он вымахал таким здоровенным и едва-ли не выше своей сопровождающей.

Когда эта парочка прошла двор и подошла к калитке, ведущей на улицу, то я включил зажигание и секунду спустя стартером завел его двигатель. Затем открыл дверцу, вылез из салона автомобиля и начал переходить улицу с тем, чтобы с ними встретиться на тротуаре сразу же за калиткой. Я успел дойти до тротуара, до сына и до сопровождающей его женщины мне оставалось сделать всего лишь два шага, когда я увидел, как две машины фээсбешной наружки свернули на Лесную улицу. Это могло только одно, что генерал-майор Иван Николаевич Терентьев все же оказался умным и сообразительным человеком. Он предусмотрел возможность того, что кто-то из моих людей попытается из детского дома забрать моего сына. По приказу генерала местное отделение ФСБ было поднято по тревоге и отправлено на улицы города, чтобы блюсти общественный покой и порядок. Одним словом, в моем распоряжении было всего лишь две-три минуты для того, чтобы забрать сына и обратно добраться до автомобиля.

Тем не менее, я вежливо проворил:

– Я должен забрать этого подростка и доставить его по определенному адресу! Вы не возражаете …

– Конечно, конечно … – Забормотала пожилая женщина и ее щеки покраснели.

– А где это вещи?! – Вскользь я поинтересовался, беря руку сына в свою руку.

– У него нет вещей! – Обратно пробормотала женщина, ее щеки стали пунцовыми.

Тогда я Николая почти силой потащил вслед за собой, спеша перейти улицу. Два автомобиля фээсбешной наружки были от нас совсем недалеко. Парень почти бежал вслед за мной, он не упирался, но и особо при этом не спешил. Времени у нас совсем уже не оставалось, когда я открыл воительскую дверцу суперкара, то обратил внимание на то, как восторженно заблестели глаза моего сына при виде М 600. Я ему коротко приказал:

– Давай, Коля, садись на переднее сиденье и тут же пристегнись ремнями безопасности! – И со словами:

– Я надеюсь, что тебе понравится езда на высоких скоростях!

Сел на водительское место и, за собой захлопнув дверцу суперкара, с места рванул под девяносто километров в час, но тут же притормозил. Лесная улица в Долгопрудном была вся латана-перелатана пятнами асфальта и просто в дырах и провалах. Двигаться по ней в суперкаре на скорости в сто километров в час могло бы привести к повреждению его передней и задней подвесок колес. К тому же, несмотря на мое утреннее знакомство с Долгопрудным, я все же не мог сравниться со знанием улиц города с водителями обеих фээсбешных машин наружного сопровождения. Чтобы от них оторваться я должен был бы, как можно скорей, вырваться на просторы Дмитровского шоссе и уже там ударить по газам!

Поворачивая то направо, то налево, я медленно, но верно приближался к городским окраинам. Мне пока еще везло, улицы, по которым я проезжал, были более или менее свободными, поэтому мне удавалось держать дистанцию и не позволять фээсбешникам приближаться к моему автомобилю на расстояние выстрела. В какой-то момент к двум преследующим меня машинам фээсбешной наружки присоединился суперкар Ламборджини Хуракан. Он тотчас же подтянулся ко мне на расстояние тридцати – пятидесяти метров. От отчаяния я педаль акселератор скорости своего М 600 вдавил в пол до упора. Суперкар аж подпрыгнул, видимо, от гнева, что я так с ним грубо обращаюсь, но он еще немного прибавил в скорости и мы, наконец-то, оторвались и от Ламборджини!

Движение от Москвы в сторону области по Дмитровскому шоссе все еще оставалось свободным. Поэтому мне удавалось поддерживать скорость в сто двадцать – сто тридцать километров в час, следить за дорогой и за быстро меняющейся обстановкой вокруг нас. Временами мне удавалось посматривать в сторону Николая, поначалу он выглядел очень настороженным. Но со временем эта предосторожность прошла и смелась любопытством, этому пацану понравилось находиться в суперкаре, быстро едущим по шоссе и обгоняющим едва ли не все попутные машины подряд.

Порой мне даже казалось, что моему Николаю все больше и больше нравилось все то, что вдруг начало происходить вокруг него! Он с явным удовольствием наблюдал за тем, как я управляю суперкаром. Он вместе со мной на поворотах дороги наклонялся то влево, то вправо на поворотах шоссе и с удовольствие бил по тормозам, когда требовалось снизить скорость. Николай оживал прямо на моих глазах и чем опасней становилась ситуация, тем больше парень оживлялся и улыбался. Мне понравилось и то, сын инстинктивно в меня поверил и доверился. Он ничего не спрашивал в отношении того, кто я такой и откуда вдруг появился. Коля попросту принял меня за своего, родного и близкого ему человека и мне доверился!

Ситуация же на шоссе ухудшалась с каждой последующей минутой. Фээсбешники из Долгопрудного мой суперкар так и не смогли догнать, но не забывайте о современной телефонии. Информация обо мне меня же благодаря этой самой телефонии начала меня постоянно перегонять. Слава богу, что районные и сельские отделения милиции, а также ФСБ пока еще не имели суперсовременных транспортных средств, чтобы нас догнать или заблокировать на шоссе. Но практически каждое отделение милиции своих людей направляло на шоссе, что нас каким-либо образом остановить. Построить баррикаду за столь короткое время было невозможно, но нас уже дважды обстреляли. Одними пистолетами суперкар, мчащийся на скорости за сто километров в час, остановить невозможно!

Но я очень боялся, что случайная пуля сможет поразить моего Колю! Всю эту гонку с преследованиями следовало бы, как можно быстрей, кончать! Рано или поздно милиция догадается и в воздух поднимет вертолет со снайперами на борту. Как только вертолет обнаружит мой суперкар, то со всем этим безобразием и с самой гонкой будет очень быстро покончено! Но и я был не лыком шит, как только впереди показался дорожный знак-указатель с поворотом налево и надписью «Аэродром», то я свой суперкар сначала притормозил, а затем съехал с Дмитровского шоссе. Три километра по не очень-то приличной проселочной дороге, и я с Николаем оказался рядом с тремя деревянными строениями и нечто похожи на летную вышку.

Когда я посигналил, то из одного здания к нам вышла двадцатилетняя девчонка в летном костюме. Приложив ладонь к глазам, она недолго меня и Николая рассматривала, затем подошла и, пожав мне руку, сказала:

– Как мы договорились, Хонда Джет¹⁵ вас уже ждет! Оба двигателя прогреты, самолет полностью проверен нашими механиками и готов к полету! Деньги мы получили, все летные документы, а также ваши паспорта с визами оформлены, они лежат на столике у иллюминатора! Вы их сразу же увидите, как только войдете в салон! Так что можете вылетать по готовности!

Она совсем уж собралась вернуться обратно в строение, из которого только что вышла, но я ее остановил:

– Рита, большое спасибо за все то, что вы нам обоим сделали!

– Да, моя работа не стоит какой-либо особой благодарности! Мы заключили договор, вы нам перевели деньги, а мы выполнили все его параграфы, только и всего! Так что меня действительно не из-за чего благодарить!

– Тем не менее, я лично вам очень благодарен за проделанную вами работу! В этой связи хочу вам сделать небольшой подарок! Примите от меня этот самый суперкар М 600!

И я Рите протянул ключи от автомобиля.

– Документы на автомобиль находятся в бардачке! Вам следует только свою фамилию вписать в ПТС том месте, где должна быть указана фамилия владельца суперкара!

– Мне такие дорогие подарки не нужны! В своей жизни я пока еще не хочу от кого-либо зависеть! Тем более от вас, от человека, кого сейчас все разыскивают! Вам нужно улетать и улетать, как можно быстрей! Мне только что из органов звонили и вами интересовались! Они попросили вас задержать, но я отказалась выполнить их просьбу! Так что счастливо пути, очень скоро они здесь появятся!

Я подошел к этой дерзкой девчонке и, молча, ключи от суперкара сунул ей в руку. Поблагодарив ее взглядом, я трусцой и, ничего Николаю не объясняя, побежал к маленькому реактивному самолетику, стоявшего от нас всего лишь в паре сотне шагов. Сын последовал за мной, он, по-прежнему, мне не за давал каких-либо вопросов, хотя я мог наблюдать за тем, что он пока еще много не понимает.

– Полезай в салон и занимай правое кресло! Не забудь пристегнуться ремнями безопасности! – Я сказал Николаю, а сам принялся извне осматривать Хонда Джет.

Быстренько осмотрел сопла двигателей, нет ли в них каких-либо внешних повреждений. Затем руками прощупал узлы шасси, взглядом скользнул по пневматике колес. На бегу снял чехол с датчиков ПВС углов атаки крыла. Пару раз ладонями обеих рук хлопнул по внешней обшивке самолета и бегом взбежал по пяти ступеням трапа в салон самолета. И опять-таки на бегу хлопнул по кнопке подъема трапа и герметизации салона. Николай уже сидел пристегнутым в правом кресле, с искренним любопытством он наблюдал за тем, как я быстрыми движениями рук включал зажигание двигателей. Негромко проревели стартеры и через минуту поочередно заработали оба двигателя, они начали набирать обороты.

В этот момент через остекленение кабины я увидел, как на поле аэродрома на полной скорости влетели три автомобиля Мерседес-Бенц. Они тут же устремились к Хонде Джету, но я снял тормоза с колес шасси и наш самолетик, с каждым мигом все более и более ускоряясь, пошел на взлет. Преследователи так и не смогли нас догнать, когда мой Хонда Джет начал набирать высоту. В этот момент под нами промелькнула дорога с БТРом и солдатами в зеленом с оружием в руках на его броне. Мне стало понятно, почему фээсбешники так долго не появлялись на аэродроме. Им потребовалось время, чтобы из командира расположенной поблизости от аэродрома воинской части выбить этот БТР и солдат!

Сидя за штурвалом Хонда Джет, я пилотировал самолетик и одновременно размышлял о всем произошедшим за этот только день.

Итак, можно было бы сказать, что мой противник – генерал Иван Николаевич Терентьев оказался далеко не дураком, он себя показал вполне разумным человеком и опытным чекистом. Он меня не поймал лишь только потому, что я его опережал всего лишь на пару минут по времени и в моем распоряжении было достаточное количество помощников и денег. Единственное, что я в нем, как в человеке, пока еще не понимал, почему он вступил в деловой контакт с ЦРУ и предал родину?! Ту власть и возможности, которыми он в данный момент обладал, у нас этого он никогда в жизни не получит! И по простой причине, ему никогда не будет полного доверия! Один раз предав родину, любому человеку становится легче предавать и других! Поэтому с предателями всегда контакт поддерживается и им выплачиваются не такие уж большие деньги только до поры, до времени. Пока они являются носителями какой-либо ценной информацией. Как только они переставали быть источниками информации, то становились никому не нужными людьми.

3

У меня были все необходимые документы и разрешения до полета из Подмосковья до аэропорта Пулково в Санкт-Петербурге, поэтому первое время я точно следовал официальным маршрутом. Полет проходил на высоте шести тысяч метров, я вовремя совершал все повороты и довороты, избегая пролетов над закрытыми территориями. Затем включил автопилот, предварительно в его компьютер заложив все детали разрешенного маршрута.

Расстегнул ремень безопасности и сказал, обращаясь к Николаю:

– Сейчас мы можем немного отдохнуть, чего-нибудь поесть и поговорить, если захочешь!

Сын мне в ответ лишь утвердительно кивнув головой и попытался вслед за мной расстегнуть замок ремней безопасности своего кресла. У него замок сразу не расстегнулся, хитрые японцы всегда придумывают такое, чтобы. скажем, простой замок превратить в хитрую загогулину, в которой нормальный человек, тем более подросток, сразу и не разберется.

Одним словом, Николай усердно запыхтел, заработал руками. При этом он больше полагался на силу своих рук, пытаясь расстегнуть замок ремней безопасности. У него это явно ничего не получалось, но сын продолжал упорно работать, он меня на помощь так и не позвал, и почему-то начал злиться. Видимо, на самого себя! В этот момент во мне начало зарождаться какое-то новое и пока для меня непонятное чувство к этому упрямому человечку. Сейчас он меня чем-то напоминал, я был таким же упрямым и всегда злился, когда у меня чего-то не получалось. Конечно, я мог бы ему помочь и одним ударом ладони по замку его расстегнуть, но опять что-то внутри меня останавливало, не позволяло этого сделать!

Тогда я поднялся из своего кресла на ноги и прошел в небольшой салон, рассчитанный максимум на три человека. Но в салоне помимо столика с двумя креслами имелся и диван, на котором можно было бы хорошо выспаться. Вы не забывайте о том, что я провел бессонную ночь! В этот момент за моей спиной послышался дикий вопль индейца. Это мой малыш, наверняка, расстегнул свой замок и теперь празднует свою первую победу в новом для себя качестве – моего сына! Но он сам об этом пока еще не знал, у нас не было времени поговорить на эту тему.

Вскоре и Николай с победной улыбкой на своем лице появился в салоне самолета. Я к этому времени, чтобы позавтракать, на столик выставил холодную закуску, рыбу и салаты, а на основное – блюдо два контейнера с палтусом – только один из них на гарнир имел рис, а второй – картошку-пюре. Сын остановился в начале салона и несколько растерянно на меня посмотрел. Он явно не ожидал увидеть подобную роскошь в этом маленьком самолетике.

– Садись и немного поешь! – Я ему предложил.

– Меня хорошо покормили в детском доме, перед тем, как тебе передали! – Сказал он. – Может быть, поэтому, я есть не очень-то хочу!

– Ты знаешь, кто я?!

– Баба Маша, сказала, что ты иностранец и мой отец! И потом твою фотографию я однажды видел у мамы!

– Ты уж, давай, присаживайся за столик, а то в ногах правды нет! – Сказал я, склоняя голову, что бы парень в моих глазах не увидел бы слезы. – Если есть не хочешь, то мы просто поговорим! Я же тебя никогда не видел! Знал, что у меня подрастает сын …

– Почему ты бросил мою маму?!

После такого прямого вопроса не трудно было бы догадаться, что врать или обманывать своего сына я е имел никакого права!

– Я ее не бросал, но и никогда не был ее мужем!

– Теперь мне понятно, почему она мне сказала, рассматривая твою фотографию! Когда ты нужен, то тебя всегда нет! Ты всегда на работе – и днем, и ночью! Когда за ней пришли, то она мне успела сказать, чтобы я тебя ждал, что ты меня обязательно найдешь!

Я не поверил своим ушам, Коля мне только что рассказал, что его маму, мою Ленку, арестовали, когда Фомич мне постоянно трубил о том, что она скончалась после избиений мужа!

– Коля, ведь, ты был двухлетним ребенком в те времена, когда твоя мама умерла! Ты попросту не мог помнить о том, что с тобой происходило в ту пору! Прошу тебя, садись за стол, и мы поговорим в более спокойной обстановке!

На этот раз этот гордый и маленький упрямец сдвинулся со своего места, прошел в салон и сел за столик напротив меня.

– Я этого не знал и, конечно, не помнил! Но примерно год тому назад ко мне в детский дом приезжал один дяденька с лысой головой! Он мне многое рассказал о том, что случилось с моей мамой! После ареста она не дожила до суда, так и умерла в тюремной камере! И тогда я стал сиротой, так как папа оказался не моим папой, и он от меня отказался!

– И что этот дяденька тебе еще рассказал?!

– Что до конца своей жизни я буду под его наблюдением и он мне не позволит пройти по кривой дорожке, по которой моя мама пошла!

Я задумался, не все оказалось таким простым, как мне казалось до этого разговора с сыном! Генерал Терентьев за мной начал следить и к чему-то готовиться, видимо, еще с того момента, как я только получил диплом об окончании школы КГБ и вышел на свою первую работу. Тем временем, Коля, не решаясь меня побеспокоить, взял в руки вилку и ею просто так ткнул в палтус с картошкой-пюре. Видимо, ему, как и мне, больше нравилась картошка, а не рис! Из-за этих своих мыслей и из-за растущего понимания поведения этого паренька мне захотелось глотнуть виски с содовой, чтобы немного охладиться. Я поднялся на ноги, подошел к бару-холодильнику и из него достал бутылку виски и две бутылки с содовой и с джинджиреллой. Вернулся обратно и бутылки перед собой поставил на столик. В этот момент сын с большим аппетитом опустошал контейнер с рыбой палтус и с картофельным пюре в качестве гарнира. Я-то хорошо знал о том, что все пацаны в возрасте от десяти до пятнадцати лет, всегда голодны, они способны за один миг уничтожить любое блюдо, чем их только не покорми!

– Ты не будешь возражать, если я выпью немного виски с содовой?! А тебе я принес бутылочку джинджиреллы, это лимонад по-нашему!

Паренек так увлекся палтусом, что мне в ответ он лишь утвердительно кивнул головой. В бокал я налил виски на два пальца и виски немного разбавил содовой. После первого же глотка благодатное тепло начало разливаться по жилам моего тела. Я тут же решил не ложиться на диване, а вернуться в кабину и попытаться проработать маршрут нашего полета в Финляндию. Так как Иван Николаевич оказался слишком уж предусмотрительным человеком и в Петербурге нас ожидали большие неприятности. Я пока еще не совсем понимал, почему он мне позволил забрать Николая из детского дома и вылететь в Санкт-Петербург?!

Тремя глотками прикончив свое виски, я сказал, обращаясь к сыну:

– Я должен вернуться в пилотскую кабину и там поработать над новым маршрутом! Ты, поев, здесь уберись! Все ненужное выброси в контейнер утилизатор, а затем перебирайся ко мне в пилотскую кабину!

Маленький троглодитик утвердительно кивнул головой, и начал раскрывать второй контейнер с рыбой и с рисом. Я же поднялся на ноги и направился в пилотскую кабину. Там снова занял левое кресло пилота и из рюкзака, валявшегося на полу, достал спутниковый телефон. И снова набрал номер спутникового телефона полковника Андерсена. Оливия ответила с небольшой задержкой.

– Карл, ну, как там у тебя?!

– Пока все хорошо, но я кое-что хочу изменить в своих планах!

– То есть ты решил в Петербурге не садиться! И правильно сделаешь! В настоящий момент аэропорт Пулково переполнен одними только людьми в штатском и военными при оружии! У всех пассажиров проверяют документы! По крайней мере, целая рота своими БТРами окружила здание аэропорта! Никого в него не пропускают и никого из него не выпускают! Так что я с тобой можно было согласиться в отношении того, что Иван Николаевич – весьма интересная и колоритная личность! Но лучше было бы нам с ним вообще не иметь каких-либо дел! Так что ты, Карл, со временем должен будешь отказаться от своей глупой привычки совать свой нос в чужие дела!

– Оливия, попридержи свой острый язычок! Это ты у меня на службе, а не я у тебя! У меня к тебе имеется срочное задание!

– Какое, босс?!

– Мне нужно срочно просчитать наиболее безопасный маршрут следования вместо Петербурга в Финляндию!

– Сколько времени вам осталось лететь до Петербурга?

– Двадцать три минуты!

– Перезвоню через пятнадцать минут! – Ответила Оливия и отключилась.

Я же переключился на пилотирование своего самолетика, он был всего лишь двенадцать метров длиной и размахом своих крыльев. Имел два мощных двигателя, установленных над крыльями. Иными словами, этот самолетик бизнес-класса внешне был похож на какой-либо истребитель. Правда, он развивал не очень-то высокую скорость – всего лишь восемьсот километров в час. Но она должна была бы нам, мне и Николаю, позволить на бреющим полете пересечь российско-финскую границу. Только теперь нам нужно было бы просчитать такой маршрут полета, чтобы избежать русских истребителей и ракетно-зенитных батарей, прикрывавших эту границу.

В тот момент, когда мой сын появился в пилотской кабине, с его лица не сходила улыбка довольного собой тринадцатилетнего пацана, с приборной доски послышался голос авиадиспетчера из Пулкова:

– Борт Honda HA-420, вы приближаетесь к Санкт-Петербургу! В этой связи через пять минут прошу сменить эшелон высоты вашего полета с шести тысяч метров на четыре тысячи метров! Вам придется немного подождать посадки! Вы пятые в очереди на посадку!

Николай пристегивался ремнями безопасности, когда коротко прозвонил спутниковый телефон. На линии была Оливия Андерсен, она была кратка.

– Этот телефон срочно подключи к бортовому компьютеру! Вашу Хонда Джет будет пилотировать летчик-истребитель, воевавший в Сирии! Мы не успеваем проработать ваш маршрут нарушения воздушной границы из-за недостатка информации! Так что единственное, что может вас обоих спасти – это прорыв он лайн! Этот парень, летчик-истребитель, реально повоевал и хорошо знает, что делать, когда по тебе лупит зенитная артиллерия или пущены зенитные ракеты! Да вы оба не забудьте покрепче пристегнуться ремнями безопасности!

Я еще возился с разъемами подключения спутникового телефона к бортовому компьютеру, когда Оливия очень тихо поинтересовалась:

– Карл, твой сын так же хорош, как и ты сам?!

– Он гораздо лучше, Оливия! Но он почему-то постоянно молчит!

– Я очень хочу, чтобы оба выжили …

И в этот момент связь с Оливией прервалась! Это неизвестный мне русский летчик-истребитель взял на себя пилотирование нашим Хонда Джетом! Прямо над аэропортом Пулково, он резко перешел в набор высоты, а затем рухнул едва ли не к самой земле. Под крылом мелькнул Западный скоростной диаметр. В этот момент авиадиспетчер из Пулково разразился громкими матюгами, вопросами, а также потребовал

– Борт Honda HA-420 я вам приказываю прекратить безобразие и срочно вернуться на свой эшелон высоты!

Но вскоре его голос заглох. Это я, заметив слишком уж любопытствующий взгляд своего Николая, протянул руку к доске приборов и выключил динамик громкой связи. Моему малышу пока еще было рановато знакомиться с такими витиеватыми и чисто русскими народными выражениями! Черт меня подери, в эти трудные минуты, когда решается вопрос о жизни или смерти, я начинаю думать об этом пареньке и в этих мыслях больше успокаиваюсь!

Дальше с нашей Хонда Джет началась твориться одна сплошная ерунда, донельзя переполненная воздушной акробатикой. Нет, мы не выполняли фигуры высшего пилотажа высоко в небе. Этот парень, русский летчик-истребитель, попросту снизился к самым кронам деревьев леса и начал лавировать, облетая самые высокие деревья. Вы меня поймите, я был взрослым человеком, скажем, прожившим три четверти своей жизни, но мне от его полета на столь низкой высоте попросту стало страшно и не только за самого себя, но и за своего Кольку! Одно дело летать на самолете на высоте десяти километров, когда земля под тобой едва движется, но когда ты летишь на высоте десяти метров или даже меньше, то скорость полета чудовищно возрастает!

Все время мне казалось, что еще немного и мы вот-вот врежемся в высокую пихту или сосну, то и дело появляющиеся на нашем пути. Но в самую последнюю минуту невидимый мне пилот все-таки облетал это препятствие. Такой сумасшедший полет продолжался около часа, но мне показался целой вечностью. Порой мне удавалось свой взгляд оторвать от деревьев и посмотреть вправо от себя. Там во втором пилотском кресле сидел и напропалую веселился мой сын. Полет ему доставлял большое удовольствие, он едва не хлопал в ладоши, когда наш пилот облетал очередное препятствие. До сих пор я не пойму, почему тогда я этому его поведению совершенно не удивился. Даже и сегодня я могу лишь только предположить, что в те моменты во мне росли и крепли отцовские чувства. Этот тринадцатилетний паренек, которого я впервые встретил, весь в меня пошел!