3
Следующий день прошел в нормальной обстановке, только своими беспрестанными звонками надоедал капитан Хайнц Зиммель, очень походило на то, что гебитскомиссар уже знал о том, когда капитан Нетцке оставит свою должность и отправится на новое место работы. Вот гебитскомиссар сейчас и старался из него вытянуть всю информацию, которой тот на данный момент обладал. Помимо самого Нетцке капитана Хайнца Зиммеля очень интересовали те люди, которые работали вместе с Альфредом, в частности, его секретарь Надежда Федоровна.
Рабочий день в областной полиции начинался, как обычно, в девять часов утра. Васька появлялся на работе за час или полчаса до начала работы, чтобы детально разобраться во всех делах и вопросах, которые ему поручались или находились на рассмотрении областной полиции. Разумеется, его секретарь, Надежда Федоровна, была основным источником информации практически по всем рассматриваемым вопросам, она консультировала, давала дельные советы, как Василию было бы лучше поступить в том или ином случае. Поэтому эти утренние полчаса или час он всегда проводил вместе с Надеждой Федоровной, сидя в своем кабинете. Это как бы превратилось в их утреннюю летучку перед рабочим днем. Помимо того, что они принимали совместные решения по разным вопросам, Васька вместе с Надеждой Федоровной разработал и на практике начал осуществлять основной принцип работы своего заведения, областной полиции, как именно должны были бы поступать и каким образом должны были решаться вопросы, поступаемые в полицию. За неделю работы в своей должности, авторитет капитана Нетцке, областной полиции стал непререкаемым на областном уровне, во многом благодаря тонкому чувству взаимопонимания, возникшего межу капитаном Нетцке и его секретарем Надеждой Федоровной.
Поэтому можно было понять то удивление и негодование Василия, когда он с Надеждой Федоровной только-только вошел в свой кабинет, чтобы провести утреннюю летучку, как тут же раздался звонок из гебитскоммисариата. Телефонную трубку взяла и представилась Надежда Федоровна, она внимательно и, не прерывая звонившего человека, его выслушала, а затем повернулась к Василию и тихо произнесла:
– Звонит, господин гебитскомиссар Хайнц Зиммель, он хочет со мной сейчас встретиться?!
Взбешенный Василий подскочил к Надежде Федоровне и едва ли не силой выхватил из ее рук телефонную трубку.
– Хайнц, но это бестактно, приглашать к себе мою секретаршу, когда я еще не освобожден от своей должности?!
– Извини, Альфред, но вопрос о твоем освобождении от должности моего заместителя уже практически решен в Берлине! Сегодня или завтра тебя позовут туда за новым назначением, я же не хочу потерять такого великолепного секретаря и помощницу, как Надежда Федоровна. Только из-за того, что вовремя не пригласил ее к себе на работу. Так что позволь мне с нею переговорить, я только сделаю ей официальное приглашение, после чего она может вернуться обратно и работать вместе с тобой до тех пор, пока ты не покинешь нас!
– Хорошо. – Буркнул Васька, вынужденный признать правоту Хайнца Зиммеля. – Сейчас мы немного поработаем, через час она приедет к тебе! – И положил трубку на рычаги телефонного аппарата.
Затем он внимательно посмотрел на женщину и, как-то нервно передернув плечом, сказал:
– Похоже, Надежда Федоровна, Берлин принял какое-то решение по отношению моей личности. Или сегодня, или завтра я оправлюсь в Берлин, где и получу свое новое назначение. Возможно, я уже больше не вернусь в Сморгонь. Так что, Надежда Федоровна, сегодня нам придется провести необычную летучку. На ней мы будем говорить прямо обо всех вещах, некоторые из которых как бы только подразумевались в наших отношениях. Первое, вам вместе с Синичкиным придется заняться организацией и руководством подпольной работы, созданием партизанских отрядов в Сморгоньском районе. В принципе, у меня пока нет ничего нового, чего бы вы ни знали?! Вы практически в курсе всех наших начинающихся дел, так что мне незачем давать вам особые указания, но поговорить мы все же должны!
– Ну, это, господин капитан, как бы так, но одновременно и не так. Что мы будем делать с лейтенантом артиллеристом Михаилом Юрьевым, когда вы нас покинете. Правда, сегодня он чувствует себя намного лучше, так что мы можем подумать о его переводе на батарею, которая вскоре должна отправится в путь, к линии фронта. Тем более, что снаряды для их пушек я все-таки нашла. Они могут хоть сегодня отправляться на этот склад и забрать столько снарядов, сколько им нужно.
– Это замечательно, Надежда Федоровна! Наши артиллеристы хоть сегодня могут трогаться в путь, направляясь к линии фронта. С боекомплектом снарядов они смогут пробиться сквозь немецкие кордоны. До линии фронта батарее следует пробираться лесными дорогами, ей не следует вступать в бои с немецкими оккупантами. Если немцы своей разведкой обнаружат такую мощную артбатарею в своих тылах, то они не отстанут, пока их авиация ее не уничтожит!
– Тогда вопрос в отношении майора Демченко становится ребром. Став командиром партизанского отряда, он эту батарею включил в его состав и собирается ее использовать в боях своего отряда. Я не думаю, что, майор, так просто откажется от своего поста командира партизанского отряда. К тому же он из категории тех людей, которые сначала что-либо делают, а уж потом думают о том, правильно или неправильно они поступают! Я не думаю, что майор Демченко, если судить по его жизненному опыту, согласится вести себя таким образом, как вы этого требуете. Он взрывчатый и скорый на расправу человек, вряд ли он откажется от методов руководства, к которым так привык!
– Николай Евгеньевич, нужный нам человек! Он сведущ в тех областях, которые обязательно нам потребуются в нашей дальнейшей работе! Он был бы весьма неплохим командиром партизанского отряда, а со временем мог бы заняться работой по вопросам безопасности всего подполья. Если же он не сумеет обуздать свой характер, то вам, Надежда Федоровна, придется непосредственно заниматься этим вопросом. Причем, вы не имеете права проявлять какую-либо слабость в работе с этим человеком, либо он работает вместе с нами и по нашим правилам, либо он нас навсегда покидает и работает на свой собственный страх и риск. Сегодня вечером я с вами, наверняка, еще раз увижусь, а вы уж попытайтесь встретиться с Демченко, переговорить с ним по этим вопросам, если не найдете с ним общего языка, то мы с вами еще раз поговорим о том, что же нам с ним делать.
– Но, у меня сегодня из-за вашего же отъезда не так уж много свободного времени. Есть и другие вопросы, которые нуждаются в решении!
– Я понимаю, Надежда Федоровна, но Демченко может стать большой фигурой в нашей работе и, если сегодня к нему проявить пренебрежение, то это в дальнейшем может проявиться и большим провалом в нашей работе. К тому же он может не выдержать напряжения своей работы, совершить большую глупость. Вы, понимаете, что я имею в виду, Надежда Федоровна, поэтому постарайтесь сегодня найти время и встретиться с майором Демченко, чтобы вечером мы могли бы вдвоем решить, будем или не будем с ним работать. А теперь, если вы, разумеется, против этого не возражаете, то мне хотелось бы вам посоветовать, как вам стоит себя вести во время вашей предстоящей встречи с Хайнцем Зиммелем!
– Господин капитан, неужели вы мне настолько не доверяете и даже собираетесь мне советовать, как мне себя вести с Хайнцем Зиммелем. Давайте, все-таки этот вопрос доверим моим способностям общаться с людьми.
Глава 6
1
Хайнц Зиммель оказался действительно хорошо информированным немецким офицером. Во второй половине дня, когда Василий уже перестал ожидать информации из Берлина и покинул особняк по каким-то своим делам, не уточнив секретарю, куда именно он направляется. Совершенно неожиданно на пороге его особняка появился фельдъегерь с большим желтым пакетом в руках, на конверте которого стояло множество печатей.
Фельдъегерь категорический отказался этот свой пакет передавать кому-либо в чужие руки, он хотел видеть одного только капитана Нетцке, и только ему был готов вручить этот самый пакет. Надежде Федоровне пришлось проявить удивительную женскую смекалку, изворотливость и ласку, чтобы заставить эту стоеросовую дубину, фельдъегеря, дожидаться возвращения Альфреда. Он постоянно рвался идти или ехать куда-то, кому-то еще вручать другие пакеты. Надежда Федоровна стала его угощать чаями вприкуску с различными варениями! Женщина столько внимания обрушила на своего собеседника, что у того пропало малейшее желания ее покинуть и уйти до возвращения капитана.
Сторож же в это время в коляске одноколке метался по всей Сморгони, разыскивая Альфреда Нетцке. Неведомыми путями он, проявив истинно русскую смекалку, своего капитана разыскал в одной частной баньке, где тот в компании с капитаном Витке в парилке развлекался с местными девушками. Когда Василию сообщили о том, что его разыскивает сторож его же особняка, то он моментально догадался о причинах появления сторожа в бане. Капитан быстренько натянул на себя мундир и, наспех попрощавшись с Андреасом, побежал обратно на свою службу.
В особняке, в своем кабинете он увидел умильную пастельную картину. За столом для заседания расположилась Надежда Федоровна, перед ней стоял самый настоящий русский самовар с кипятком, а множество блюдечек розеточек с различным вареньем домашнего приготовления было расставлено по столу. Она то и дело предлагала белобрысому юнцу в форме фельдфебеля государственной почтовой службы Третьего Рейха попробовать то или иное варение. Тот с явным удовольствием прикладывался то к одной, то к другой розеточке, вкушая малинное, вишневое, абрикосовое и множество другого домашнего варения, с удовольствием запивая его ароматным чаем.
Проходя мимо этой милой парочки, Васька небрежно козырнул фельдъегерю и представился:
– Капитан Альфред Нетцке, к вашим услугам!
Белобрысый фельдфебель фельдъегерь заговорил тогда, когда Василий уже достиг своего места за письменным столом.
– Прошу меня извинить, господин капитан! Но вы под выпущенное мне описание внешности капитана Нетцке не подходите! У вас должен был бы быть тонкий, едва заметный шрам под правым глазом. Этого шрама, как я вижу, там сейчас нет и, как мне кажется, никогда не было! Второе, когда вы пренебрежительно разговариваете с человеком, то вы должны были как-то странно округлять свои губы. Вы, господин капитан, опять-таки этого не делаете! Вам, господин капитан, теперь остается только предъявить мне свое офицерское удостоверение, чтобы удостоверить, что вы и есть, капитан Нетцке!
Васька с огромным удивлением выслушал слова фельдъегеря. Чего он так раньше боялся, сейчас происходило в его кабинете. Нашелся-таки в мире человек, который обратил внимание на его внешнее несоответствие образу капитану Нетцке! В дальнейшем это несоответствие может стать решающим фактором, когда его снова кто-то будет опознавать! Ваське так хотелось бы и впредь избежать подобной ситуации, его симбионт на эти замечания фельдъегеря сначала промолчал, а затем не удержался и прокомментировал:
– Не бойся, старик, прорвемся! Кто он такой, этот почтовый фельдъегерь? Да никто, он попросту мышь полевая! Военный почтальон не более того!
Васька из внутреннего кармана кителя достал офицерское удостоверение капитана Нетцке, в нем имелась его фотография, и точно рассчитанным броском по полированной поверхности стола отправил его фельдфебелю почтовой службы. Бросок получился удачным, портмоне с его офицерским удостоверением остановилось точно под рукой фельдъегеря. Тот тотчас же его поднял и очень долго его рассматривал, вчитываясь в каждое слово там написанное. Ни Васька, ни Надежда Федоровна за это время даже не шевельнулись, не задали ни единого вопроса. Наконец-то, молокосос от почтовой службы Рейха, ему было столько же лет, что и самому Ваське, шевельнулся, он аккуратно и осторожно портмоне с документами вернул Василию. Затем он сам поднялся на ноги, подошел к своей фельдъегерской сумке и достал из нее большой желтый пакет с множеством печатей на конверте.
С пакетом в руках фельдъегерь подошел к капитану Нетцке, вытянулся во фрунт и очень вежливым голосом отрапортовал:
– Господин капитан, распишитесь в правом верхнем углу. Письмо внутри этого пакета заберите себе, а сам пакет с вашей росписью мне верните. Теперь этот конверт является доказательством того, что письмо доставлено вовремя и по адресу!
Он дождался, пока Васька не выполнит всего того, о чем его просил, затем возвращенный пакет с росписью аккуратно свернул и спрятал в свою фельдъегерскую сумку. Снова вытянулся в фрунт, произнес:
– Честь имею оставаться, господин капитан!
И отправился к выходу из кабинета. По пути он остановился перед Надеждой Федоровной и вежливо ее поблагодарил за все вкусности, которые ему удалось попробовать только благодаря ее хорошему к нему отношению. Фельдъегерь на секундочку задержался на крыльце особняка, чтобы произнести одну фразу в браслет, висевший на его правой руке:
– Пакет вручен! Адресат соответствует описанию на семьдесят процентов!
Затем он сел на заднее сидение «Вандерера 23» и навсегда покинул особняк областной полиции. Фельдъегерь не заметил сторожа особняка, притаившегося поблизости от него в кустах роз. А тот постоял в кустах некоторое время, дождался, пока автомобиль с фельдъегерем не скроется за поворотом городской улицы, а затем направился к Надежде Федоровне поделиться случайно подслушанной информацией.
В десять часов вечера этого же дня капитан Нетцке прохаживался по перрону Минского железнодорожного вокзала, ожидая, когда к перрону подадут состав скоростного экспресса «Минск – Варшава». Вскоре послышался негромкий гудок и к перрону стали подавать темный силуэт пассажирского поезда. На перроне тотчас же появились два городских патруля, по пять стрелков в каждом и с вахмистром во главе.
В тот момент на перроне кроме патрулей и капитана Вермахта с маленьким чемоданчиком в руке больше никого не было. Оба патруля в полном составе стояли и внимательно наблюдали за тем, как железнодорожные сцепщики вагонов подают состав к перрону. Как только состав, негромко лязгнув, замер на месте, то у вагонов, словно из-под земли, выросли бортпроводники вагонов. Они тут же разошлись по своим вагонам и, заходя в каждое купе, проверяли каждое кресло-место. Завершив проверку, бортпроводники вернулись в тамбур своего вагона, вышли на перрон, демонстративно оставляя двери своих вагонов широко распахнутыми. Тогда в вагоны поезда нырнули и по ним прошлись патрульные солдаты, они произвели досмотр поезда на предмет обнаружения заложенных противопехотных мин и противотанковых фугасов.
Как только последний патрульный покинул осмотренный и проверенный вагон, то зашипели вокзальные динамики, и симпатичный женский голос произнес:
– Внимание, объявляется посадка на пассажирский скорый поезд, экспресс «Минск – Варшава». Господа пассажиры, просим вас занять места согласно купленным билетам. Паспортный контроль и таможенный досмотр будут производиться на борту поезда во время пограничного перегона!
Как только прозвучало это объявление, загорелись фонари на перроне, и осветился сам поезд, в каждом купе загорелся подпотолочный светильник. Васька машинально шагнул к своему восьмому вагону, честно говоря, он сильно устал, прохаживаясь по перрону в ожидании, когда будет объявлена посадка на поезд. Но путь к бортпроводнику ему преградил патрульный, который невыразительным голосом произнес:
– Прошу предъявить ваш билет, удостоверение личности, господин капитан!
Василий, молча, из внутреннего кармана офицерского кителя достал свою офицерскую книжку и вместе с билетом протянул ее фельджандарму. Тот мгновенно изучил текст офицерской книжки, несколько раз сравнил изображение наклеенной фотографии с физиономией явно недовольного всеми этими обстоятельствами капитана Вермахта. После этого вернул обратно офицерскую книжку ее владельцу, а билет передал в руки бортпроводника.
Затем фельджандарм произнес:
– Счастливого вам пути, господин капитан! – И отойдя на десяток шагов в сторону, этот патрульный очень тихо произнес в микрофон, скрытый под воротником своей шинели:
– Господин дежурный. Прибыл семнадцатый номер из списка № 1!
Ваське невероятно повезло, его место оказалось самом последним купе вагона, оно находилось рядом с купе бортпроводника. В этом купе было всего два сидячих кресла, а не шесть, как в обычных купе! Он тут же скинул с плеч офицерский китель, повесил его на плечики у себя над головой, а сам устроился в кресле, решив, переспать волнение поездки в Берлин! Но тут в вагон зашли и другие пассажиры, которые, проходя вглубь вагона, обязательно заглядывали в купе Васьки, чтобы с ним поздороваться и представиться. В основном это были простые железнодорожные пассажиры, которые уже, не смотря на свои офицерские звания, давно привыкли к тому, чтобы добрую часть своей жизни проводить в поездках. Одни из них стали большими любителями время в поездах проводить за преферансом, другие же его проводили в бесконечных разговорах со спутниками по купе.
Васька же ничего более не хотел, как поспать пару или тройку часов, забыв обо всех волнениях и треволнениях, которые испытывал, пока из Сморгони добирался до Минска. Поезд должен был тронуться через пять минут, Васька сидел в кресле, а его глаза сами собой закрывались, но в этот момент снова открылась дверь его купе, на пороге показалась сногсшибательная девчонка блондинка в черном эсесовском мундире. Она с явным презрением посмотрела на Ваську, то есть на капитана Вермахта, и повернув голову за плечо, поинтересовалась:
– Что это за армейская хрень в чине армейского капитана расположилась на моем кресле? А мне, что придется тогда кособочиться в кресле другого купе, среди шести странных и подозрительных личностей, любоваться ими и подслушивать их пустые разговоры. Они только что покинули окопы на линии фронта, и в их лексиконе не осталось ни одного приличного слова!
Взбешенный этими словами, Василий вскочил на ноги, эта длинноногая девчонка эсэсовка тотчас же оказалась ему по плечо. Слегка нагнувшись к ней, и глядя в ее аквамариновые глаза Васька прошептал, просипел едва слышным голосом:
– Не люблю дорожного хамства, дорогуша! К тому же я офицер, мужчина, возвращаюсь домой с фронта! Поэтому имею право на все те вещи, что мне полагаются! Поверь, я пристрелю всех тех, кто, по твоей просьбе, хоть раз коснется меня своей рукой!
С этими словами Васька снова упал в свое кресло и тут же крепко-накрепко заснул. Эсэсовка долго стояла над ним, внимательно всматриваясь в черты его лица. Видимо, в лице этого немецкого парня она пыталась то, что пока ей не встречалось у других немецких мужчин. Затем она повернулась к дородному мужчине, который стоял в дверном проеме купе.
– Дорогой, не мог бы ты договориться о том, чтобы мне выделили в качестве места – вот это самое кресло. – Красавица небрежно своим пальчиком показала на кресло, расположенное напротив кресла Васьки.
В архивах немецких оккупационных властей не сохранилось каких-либо записей или документов в отношении того, удалось ли этой девчонке эсэсовке в чине зондерфюрера6 переселиться в Васькино купе или все-таки не удалось. Так как скоростной экспресс «Минск-Варшава», который покинул Минск 30-го июня, на третий день оккупации немцами Минска, так и не прибыл на свою конечную станцию, польскую Варшаву Он потерпел катастрофу на полпути к Варшаве!
То было время первых дней немецкой оккупации столицы Белоруссии. К этому времени немцы пока еще не успели наладить работу своих гражданских оккупационных властей. Поэтому порой вынужденно не осуществлялось регулярного документального сопровождения того или иного события, имевшего места на территории оккупированной Белоруссии.! Документы о самом катастрофе или о происшествии, когда бесследно пропал скоростной экспресса «Минск – Варшава», так и не сохранились. Долгое время специалисты по гражданскому делопроизводству оспаривали друг у друга саму цифру, сколько же именно немецких офицеров пропали бесследно во время этой катастрофы, но доподлинная цифра так никем и не была определена!
2
Васька проснулся от громких криков и стонов людей, раздававшихся вокруг его купе, от каких-то странных световых всплесков, странных толчков, шатаний и ударов его вагона. В какой-то момент Василий вспомнил, что он поездом «Минска – Варшава» следует в Варшаву, чтобы этим же утром, по уже другим поездом отправиться в Берлин для получения нового назначения. Когда он открыл глаза, то первое, что увидел, это было разливающееся вокруг него белое марево, в котором простым человеческим глазом было невозможно что-либо рассмотреть!
– Помимо глаз, ты имеешь руки, болван, так пользуйся ими! – Тут же послышался добрый совет Альфреда!
Васька, не задумываясь, тут же воспользовался этим советом капитана Нетцке, он своими длинными руками зашарил вокруг себя. Первое на что, он наткнулся, это был его собственный китель, висевший прямо над его головой. Васька не обратил на это внимание, так как в этот момент думал только о спасении своей жизни, но Альфред Нетцке и на этот раз дал ему добрый совет.
– Надень китель, болван! Там твои документы, они всегда тебе пригодятся! Найди также поясной ремень с парабеллумом, с пистолетом за поясным ремнем ты повсюду будешь желанным гостем!
Чтобы снять с плечиков и натянуть офицерский китель, Ваське пришлось привстать на ноги, в этот момент он находит и поясной ремень с кобурой пистолета парабеллум. Всего несколько мгновений у Василия ушло на то, чтобы натянуть китель и затянуть поясной ремень, но вдруг он почему-то самого себя почувствовал нормальным офицером. Васька как-то сразу же успокоился и уже больше не носился по купе, пытаясь разобраться в том, что же происходит за его стенами и окнами вагона. Подойдя к окну и, выглянув в него, он еще раз убедился в том, что белое марево никуда не исчезло и кроме него за окном ничего не было видно.
В какой-то момент Васька подошел к двери, ведущий в коридор вагона, и слегка ее приоткрыл. Там было очень темно, коридор освещался всего двумя ночниками, расположенными в самом начале и в самом конце вагона. Двери остальных купе были плотно прикрыты, за ними ничего не было слышно, ни единого звука. У Васьки в голове возникло ощущение, что ничего особенного не происходит, что экспресс «Минск – Варшава» точно следует по расписанию! В этот момент из купе бортпроводника вышел какой-то неизвестный ему человек в гражданской одежде, он удивленно посмотрел на Василия и нагло заявил:
– Ты, морда немецкая, куда прешь! Это не твоя территория! Иди обратно в свою конуру, там тебя сейчас потрошить будут?! Ты рыбка большая и заметная, на тебя уже многие мои братья глаз положили!
Этот буйвол в образе человека оказался настолько наглым, что протянул вперед свою руку, ее пальчиками ему, видимо, захотелось ухватить Ваську за нос. Такие вещи иногда Васька позволял делать только своему отцу, с десяти лет он насмерть дрался со всеми другими деревенскими ребятами и мужиками, если те проявляли подобную наглость по отношению к нему. Вот и сейчас это был уже не Васька, а его условный рефлекс, который сжал его правую руку в кулак и этим кулаком он так крепко саданул по мордасам незнакомца, что тот чуть ли не захлебнулся юшкой. Мужик все еще некоторое время удивленно посматривал на Василия, когда Васькино колено с силой врезалось ему прямо в пах. Мужик громко ахнул и, от боли потеряв сознание, начал медленно оседать на коврик коридора вагона.
– Молодец, малыш! Иногда ты меня удивляешь своим взрослым подходом к некоторым детским делам! – Не удержался и снова прокомментировал ситуацию Альфред Нетцке. – Но, парень, не спеши оставлять поле боя противнику! Для начала обыщи его бивак, можешь быть, там ты найдешь что-нибудь полезное и познавательное!
Васька правильно понял намек своего сожителя-симбионта, ведь тот голову был готов положить на плаху, но не хотел упустить возможности пограбить своего противника или помародёрствовать на поле боя, или в казино блефовать абсолютно пустыми картами. Он крепким ударом офицерского сапога взломал дверь купе бортпроводника и от увиденной картины, истуканом замер на его пороге. Девчонка блондинка, сейчас было трудно сказать, была ли она на деле эсэсовкой, так как на ней в данный момент ничего из одежды не было. Связанная по рукам и ногам эта девчонка сидела на стуле со спинкой с широко разведенными в сторону ногами. А перед ней, между ее ног возился именно тот бортпроводник, который принимал билеты от пассажиров вагона в Минске. Он несколько запутался, расстегивая ширинку своих офицерских брюк черного цвета, при этом этот хряк еще приговаривал:
– Говорил же я тебе, Эльза, что твое купе на эту поездку занято! Что тебе там делать нечего! Нет, ты все же на своем настояла, вот и приходится мне тебя учить, как девушке полопает вести себя с мужчиной. Поработаешь немного со мной, а затем с этим идиотом Меняйло, может быть и сумеешь вернутьсяобратно в свое время. Черт подери, что это с моей ширинкой случилось, не могу ее пуговки расстегнуть. Это все из-за того, что с возрастом я отвык от таких приятных мужских дел!
– Ну, и сколько мне тебя ждать, кретин ненаглядный! Еще не насмотрелся?
То, что эти вопросы имели к нему самое непосредственное отношение, Васька догадался, только после того, как девчонка во второй раз повторила свой вопрос. Только тогда его щеки самопроизвольно вспыхнули самым настоящим императорским пурпуром! В нем проснулось рыцарство, он, как бык производитель, ворвался в купе, на ходу доставая огромный десантный тесак, которым мгновенно проделал такую широкую дыру в области селезенки бортпроводника, что тот умер, так и не узнав, кто же его убивает!
– Развяжи меня, найди мою униформу! Да, и между прочим, как тебя зовут? – Поинтересовалась шикарная блондинка, не прилагая ни малейшего усилия для того, чтобы свести ноги вместе!
– Ну, тебе, Васенька, повезло! Еще один командир на тебя нашелся! Помимо меня, будешь выполнять срочные поручения и этой выдры, только имей в виду, что они будут делаться только с одной целью, чтобы ты женился на ней! Вась, иногда мне становит так тебя жалко, что не опишешь словами. Одним словом, умеешь ты на свою … приключения находить!
Подстегнутый словами Альфреда, злой Васька подошел к связанной девчонке и несколькими махами своего тесака, ее освободил.
– Прошу прощения, мадам, но мне некогда вам угождать! Сейчас я обыщу это купе, затем вернусь в свое купе. Как полагаю, там происходит нечто необычное. Вы уж постарайтесь, мадам, найти свою одежду и ее на себя натянуться, если пожелаете вместе со мной перейти в мое купе!
– А что, господин офицер, в этом естественном виде я вам не понравилась? Другие мужчина разум теряют при виде меня в неглиже. Ну, да ладно, чем я могу вам помочь?
– Мадам, постарайтесь найти и одеться в свою одежду! Так будет спокойнее и мне и тебе!
Через минуту перед Васькой снова красовалась девчонка блондинка в эсэсовской форме с нашивками зондерфюрера, которая сидела на ней, словно ее вторая кожа! Покосившись на кобуру с Вальтером ПК38, висевшего на поясном ремне девицы, Василий, продолжая механически заниматься обыском купе бортпроводника, перекладывая вещи с одного на другое место, он вежливо, но серьезно поинтересовался:
– Почему ты их не перестреляла?
Девушка задумалась, а затем также серьезно ответила:
– Может быть, я бы их и перестреляла, если бы заранее знала о том, что они смогут пойти на такое гнусное дело, покуситься на честь и достоинство своего товарища по службе в войсках СС. Но, как оказывается, я плохо знаю или поняла основы армейской дисциплины и дисциплины войск СС, в которых служу зондерфюрером.
Этой девчонке Ваське почему-то хотелось задать много других вопросов, но он сдержался. В этот момент он нашел и принялся внимательно осматривать какой-то музыкальный инструмент. Такого инструмента они ни разу в своей жизни не видел. Он устанавливался на штатив с тремя ногами, а дальше руками, правда, Васька не был в этом уверен, следовало бы стучать по барабанам, извлекая специфические музыкальные звуки. Только Васька пожалел о том, что в купе бортпроводников негде развернуться, чтобы установить эту музыкальную дурынду, как Эльза вдруг задумчиво произнесла:
– Не делай этого, а то своими детскими играми ты наш вагон разнесешь в дребезги. Так и быть, я тебе скажу о том, что это вещь, именно то, зачем сюда ты пришел!
– Дурочка, я же пришел сюда спасти тебя от изнасилования! – Нетактично и несколько грубовато пошутил Василий.
– Выглядишь ты, кажется, совсем взрослым и самостоятельным офицером, но в тебе столько детского, что ума не приложишь! Тебе давно уже было бы пора знать о том, что женщину не изнасилуешь, если она этого сама не захочет! Да, между прочим, очень похоже на то, что женщине потребуется очень много времени на то, чтобы из твоей головы выбить все твое детство и отрочество, сделать тебя настоящим мужчиной! Ну, да ладно, бери эту свою музыкальную дурынду, и пошли в твое купе. Сейчас наше время там начинается.
За время пребывания в коридоре вагона и в купе бортпроводников Василий практически забыл о том светопреставлении, что творилось в его собственном купе. Только он перешагнул его порог, как его вместе с музыкальным инструментом с огромной силой швырнуло в кресло, через секунду у него на коленях пристроилась Эльза. По ее широко разинутому рту Васька понял, что девчонка о чем-то кричит, но ее голоса он так и не услышал. Он только ощущал, насколько были сильны и крепки пальцы рук этой девчонки, которая ими так вцепилась в его офицерский китель, что ее было практически невозможно от него оторвать!
В этот момент вагон страшно мотнуло из стороны в сторону, Василий всего этого не видел из-за окружающей поезд белой пелены, он только телом ощутил, что с его вагоном что-то происходит. Когда вагон встал на свой нижний торец, то они оба, и Василий, и Эльза, оказались в самом его верху в кресле купе верхнего торца, послышался громовой звук взрыва. Два человеческих тела покинули, нет, они взрывом были попросту выброшены из своего спасительного кресла, через окно вылетев в зияющую белизну. В этот момент Ваське неимоверной силой воли и физической силы удалось удержать в своих объятиях Эльзу вместе с этой музыкальной дурындой.