Нектар небес

Проходит минут пять-семь, и машина останавливается, глохнет наконец-то сирена, к моей большой радости, и меня выводят прямо на летное поле аэропорта Платонин.

Я выхожу и оглядываюсь в надежде все-таки увидеть хоть кусочек родного города, но вижу лишь застекленное и вполне себе современное здание аэропорта и получаю неприятный тычок в спину.

– Стой и не оглядывайся, – говорит мне младший ротмистер за спиной, и я стою перед таким же младшим ротмистером, в точно такой же форме. Офицеры приветствуют друг друга, отдавая честь, и после козыряния и рукопожатия привезший меня младший ротмистер передает ожидавшему бумаги – опять подписи и печати, наверное, очередной акт приемки-передачи, который мой новый конвоир убирает в точно такой же форменный портфель с золотистой пряжкой. Ну вот, теперь, по видимости, точно все.

Мои конвоиры заканчивают на этом обмен бумагами, как я прекрасно понимаю, на меня, и опять козыряние, рукопожатие – и дождавшийся скилпа младший ротмистер берет меня под левый локоть, и я вместе с ним делаю два шага к трапу-эскалатору, который совершенно бесшумно поднимает нас на площадку перед входом на борт гиперзвукового пассажирского гравилета под названием То-524, что означает первые две буквы от фамилии легендарного авиаконструктора Тополева и номер модели пятьсот двадцать четыре. Летательный аппарат этот внешне представляет собой гигантских размеров куриное яйцо, длиной метров сто и шириной метров сорок в самом толстом месте, летающее острием вперед и развивающее скорость до пяти ма́хов (что означает в пять раз быстрее звука). Нос у него, в отличие от настоящего куриного яйца, острый, а с каждого из четырех боков параллельно направлению движения есть небольшие, но четко выраженные выступы наподобие крылышек, которые необходимы для работы гравидвигателей. Сейчас он как бы лежит на боку, а точнее, стоит на мощном трехточечном шасси, огромные колеса которого диаметром в половину человеческого роста. С двух сторон по три ряда иллюминаторов – из-за трех пассажирских палуб, вмещающих посадочные места для тысячи трехсот человек. Все эти технические подробности, рассказанные мне дедом и отцом, позволяют отвлечься от мрачных мыслей о месте, куда мы летим, думать о котором нет никаких душевных сил.

Гравилет выкрашен в бело-серебристо-бордовую раскраску «Нектара», а на белой части борта его эмблема – две скрещенные руки, обращенные ладонями друг к другу, а между ними сияющая звезда, испускающая характерные лучики, что символизирует процедуру передачи сознания от одного человека к другому. Эмблема черного цвета.

Поднимаю голову вверх и вижу в голубом небе с бело-серыми облаками, на которых золотистыми ободками отражаются утренние солнечные лучи, метрах в трехстах над нами четыре трезубца – звено новейших истребителей. При испытании палубной модификации такого как раз и погиб отец. Они будут сопровождать нас в полете, поскольку мы, скилпы, – особо ценный груз. Оказавшись на верхней площадке трапа эскалатора, прохожу во внутреннее помещение, напоминающее тамбур электропоезда, но откуда он здесь? Быстро соображаю, что это не обычный серийный пассажирский гравилет, а специально переделанный для «Нектара» экземпляр, изготовленный, вероятно, по какому-нибудь спецзаказу, и, наверное, он у них не один такой.

Меня встречает миловидная женщина лет тридцати пяти в бело-серебристо-бордовой форме «Нектара» – такой же раскраски, как и корпус гравилета.

– Здравствуй, проходи, душенька, – приятным голосом говорит она.

Вот уж никак не ожидала обращения «душенька» к самой себе при таких, как сейчас, обстоятельствах. Вхожу в тамбур и прохожу в салон. Я не ошиблась. Это действительно не серийный гравилет, а эксклюзив для «Нектара». Передо мной помещение раза в три меньше салона средней пассажирской палубы, известной мне лишь по фотографиям, обычного гравилета, с закрытыми пластиковыми светонепроницаемыми шторками иллюминаторами и пассажирскими креслами, расставленными вдоль искривленных бортов спинками к ним, так что сидящие в них люди смотрят на сидящих напротив в точно таких же креслах в полутора метрах от них. Таким образом, передо мной четыре, по два с каждого борта, изогнутых ряда кресел, на которых уже сидят такие же несчастные парни и девчонки, как я. Между ними, в центре салона, несколько кресел, на которых сидит группа «сизов» и сотрудников «Нектара». Помещение отделано светло-серыми материалами с изображенными на них красно-зелено-синими цветами с длинными тонкими лепестками и темно-коричневыми стеблями на белых пятнах, с матово-белого потолка идет свет от ламп рабочего освещения в прямоугольных плафонах такого же белого цвета.

Все взгляды людей, сидящих в этом салоне, обращаются на меня. Миловидная женщина, по всей видимости выполняющая функции стюардессы, или, как они сами себя называют, бортпроводницы, проводит меня к одному из кресел, стоящему спинкой к борту с закрытыми иллюминаторами, и усаживает в него, пристегивая ремнем безопасности. Слева от меня сидит симпатичная полная девушка, рядом, слева от нее, еще две девушки, а напротив них два парня. Один из них, ближе ко мне, здоровенный, с явно накачанными мускулами, и я сразу же даю ему прозвище Качок. Парни с темными волосами, темными глазами и приятными чертами лица. Внешность девушек мне рассмотреть не удается по причине неудобного ракурса обзора. Женщина закрывает сдвижную дверь в салон, и вместе с «сизом», встречавшим меня у трапа, они проходят к креслам и занимают места среди своих коллег.

Люк наружу, по всей видимости, закрыт бесшумно, и трап убран. Так же бесшумно гравилет убирает шасси и поднимается вертикально вверх на тысячу метров. Вместе с ним поднимаются выше, естественно, и истребители. Это стандартная схема взлета, о которой мне рассказывали отец и дед.

Вообще-то, в наш район и из него ведут электромобильное шоссе и железная дорога, которые перекрыты блокпостами «сизов». Но нас предпочитают перевозить по воздуху. Этот гравилет забрал уже почти всех скилпов страны на сегодняшний день, начав с Дальневосточного района, но поскольку Платонинский район находится в западной части Е-Кона, то нас обслуживают одними из последних. После нас только Синевоградский и Железноруденский районы. К которым мы, как я понимаю, сейчас и направимся с гиперзвуковой скоростью.

Несколько минут летим молча.

– Привет, меня Маша зовут, – слышу шепот слева от меня и поворачиваюсь на звук.

На меня смотрит девушка с пышными формами, симпатичным округлым лицом, темно-русыми волосами, локоны которых выбиваются из-под красной вязаной шапочки, широким, слегка вздернутым носищем с милыми веснушками вокруг него, большими светло-серыми глазами и приятным голосом. «Пышка» – вот первое, что приходит мне на ум при взгляде на нее. «Подходит, – думаю я. – Все, буду звать тебя Пышка или просто Пыш». Последнее, пожалуй, соответствует ей лучше. Прозвище, наверное, было бы забавным, если бы не обстоятельства нашего знакомства.

– Привет, я Кристина, – отвечаю я. – Очень приятно.

– Мне тоже, – говорит моя новая знакомая. – Это был, случайно, не Платонинский район?

– Платонинский, – вновь отвечаю я и утвердительно киваю головой. – Здесь, наверное, не объявляют места приземления?

– Нет, не объявляют. Я сама догадалась, – говорит Пыш. – А я из Глушининского. В ваш район обычно сразу после нашего прилетают.

– Да, точно! – отмечаю я. – Там еще различные материалы и детали для гравилетов делают.

Наш разговор прекращается. Так проходит несколько минут. Слышу, как мальчишки рядом с нами тоже о чем-то говорят приглушенными голосами. Говорить в полный голос никто из нас не хочет по причине нахождения около нас стерегущего конвоя. Из разговора парней похоже, что они уже были знакомы до этого полета. Возможно, даже были приятелями, поскольку Качок называет собеседника Толяном, а тот его Валерой.

Ясно. Валерий и Анатолий.

Девушки рядом с Пыш о чем-то перешептываются так тихо, что я едва их слышу. Никто, кроме нее, не желает со мной знакомиться. Ну что ж, не хотите – не надо. Я сама навязываться не стану.

– А следующий, по-моему, Синевоградский? – спрашивает притихшая было на несколько минут Пыш. Наверное, вспоминала название района.

– Да, верно, Синевоградский, – в третий раз отвечаю я и во второй утвердительно киваю головой. – Он самый.

– Мы там скоро будем? – интересуется моя новая знакомая.

– Минут через пятнадцать-двадцать, – прикидываю я в уме время полета до следующей остановки на такой скорости.

– Так быстро? – Брови девушки ползут вверх от удивления и встают домиком, что напоминает мне обаяние Наташи при такой же мимике лица, но сейчас мне не до того, чтобы оценивать чье-то обаяние.

– Ну конечно, мы же на гиперзвуке, – говорю я, как само собой разумеющееся.

– Это когда очень быстро? – уточняет Пыш.

Все ясно. В вопросах авиации и космонавтики она нулевая. Ладно, займусь ее образованием, все равно делать нечего, заодно и отвлекусь от мрачных мыслей, которые не просто лезут в голову, а уже поселились в ней. Я начинаю коротко, но как могу доступнее рассказывать про гиперзвук, про плазму, которой окружает себя летательный аппарат, чтобы его достичь, и про гравидвигатели, которые его, собственно говоря, и заставляют летать.

Вдруг замечаю тишину. Пыш, похоже, переваривает полученную от меня информацию, глядя при этом в одну точку, не говоря ни слова, а парни перестали разговаривать и молча удивленно смотрят на меня. Замолкаю и смотрю на пустое кресло впереди. Я пока не возобновляю рассказ о гравилете, а миловидная женщина и офицер с неразлучным портфелем направляются к выходу. Понятно. Приземлились на очередной точке нашего маршрута. Проходит минут десять, и они возвращаются с очередными жертвами – двумя крепкими парнями приятной наружности, волос не разглядела из-за шапок, которые они, в отличие от других парней, еще не успели снять. Женщина усаживает их на сиденья скилпов в противоположной части салона. С чего бы это? Может быть, потому что наши заказчики принадлежат к каким-то различным категориям? Не знаю. Качок и его собеседник уже не смотрят на меня и продолжают прерванный, возможно из-за меня, разговор. Проходит еще минут двадцать, мы приземляемся на заключительную перед «Нектаром» остановку, и к нам заводят последнюю на сегодняшний день жертву – высокую, стройную девушку с вытянутым строгим, но при этом красивым лицом, темными глазами и темно-каштановыми волосами, нервно сжимающую кожаную шапку в руках. Женщина усаживает ее рядом со мной.

Все, понимаю я. Теперь летим в «Нектар». Такие полеты, собирающие скилпов по всей стране, происходят примерно раз в месяц. Чтобы через день из-за каждого пассажирский гравилет не гонять. Скилпам, разумеется, не говорят, что их уже отобрали. Вот и меня небось отобрали уже месяц назад, если не больше, но узнать это мне не суждено.

– Привет, меня Маша зовут, – здоровается снова шепотом с вновь прибывшей девушкой Пыш. Наверное, у нее от страха такая общительность появилась, а с парнями знакомиться стесняется.

– Привет, я Марина, – отвечает вновь прибывшая девушка. – Очень приятно.

– Мне тоже, – говорит Пыш.

– Привет, я Кристина, – отвечаю я. – Очень приятно.

– И мне, – произносит в ответ Марина.

– Скоро уже «Нектар», – сообщает Пыш.

– Да, – соглашаюсь я и опять утвердительно киваю головой.

– А это кто? – спрашивает Марина у Пыш, кивая головой в сторону девушек слева от нее, которых я, увы, и рассмотреть не успела.

– Это Ирина и Зульфия, – отвечает ей Пыш. – Но они очень застенчивые.

– А-а-а, – нестройным хором произносим мы, вполне довольствуясь таким объяснением.

На этом наш девичий разговор угасает сам собой. Осматриваю скилпов и вижу, что все одеты примерно одинаково: похожие шапки, шарфы, куртки, джинсы и кроссовки, с учетом женской и мужскоймолодежной моды, естественно. В другой части салона замечаю девичий профиль с прекрасными золотистыми прямыми волосами под черной модной кепкой.

«Скилп – их обладательница, наверное, уже не рада им, – думаю я. – Что, в общем-то, неудивительно».

Мы втроем продолжаем сидеть молча. Девушки Ирина и Зульфия вроде бы тоже замолчали. Чтобы эти тягостные минуты побыстрее пролетели, заканчиваю тихим голосом свой прерванный рассказ об авиакосмической технике, который вроде бы заинтересовал Пыш. Она, к моему удивлению, слушает его внимательно, не произнося ни звука. Еще большее удивление вызывает у меня Марина, тоже слушающая мой рассказ, повернув в мою сторону голову. Не думаю, что девчонки вдруг заинтересовались этой темой. Скорее всего, им просто, как и мне, хочется хоть чем-то занять свои мысли в этом томительном ожидании. Но все имеет свой конец, мой рассказ тоже, и после его окончания мы трое погружаемся в молчаливое созерцание серых сидений напротив и своих коленок.

Парни явно не хотят с нами знакомиться, а мы, соответственно, с ними, да и зачем: здесь роман не заведешь, скоро нас всех уже как личностей не будет, а наши молодые красивые тела будут расхаживать по улицам и домам столицы и богатых анклавов, став носителями чужих мыслей и чувств. Я там никогда не была – ни в столице, ни в анклавах, но думаю, что в этих отвратительных для меня местах уже все забито такими, как мы. Существует легенда, что один молодой человек, сын очень богатых и влиятельных родителей, страдавший раком крови последний стадии – лейкозом, когда ему уже ничего не помогало, категорически отказался от пересадки сознания в уже готовое тело юноши, созданное специально для него в «Олимпе», а когда его попытались заставить силой, пригрозил взорвать себя и всех, кто находился в тот момент в его комнате, ручной гранатой, только после этого его оставили в покое. Он так никого и не взорвал, его убили метастазы, а приготовленного ему юношу передали кому-то другому, кто с удовольствием поселился в его молодом, сильном, здоровом теле с прекрасной внешностью и безукоризненным загаром. Правда, это всего лишь легенда, но так хочется верить, что такие люди все-таки есть – даже среди совершенно бессердечных «правителей жизни» и их совершенно бессовестных отпрысков.

Проходит минут пятнадцать, и нам сообщают о приземлении гравилета на бетонку «Нектара». Все-таки потрясающая техника этот гравилет. Не чувствуется ни набора высоты, как рассказывали мне дома, в сорок тысяч метров, ни разгона до скорости «эм-пять», как говорят специалисты, ни последующего торможения со снижением и, естественно, посадкой на специально сделанную для этого площадку.

Офицер, встречавший нас у трапа, встает и выходит вперед, подходит к двери из салона, затем останавливается и разворачивается к нам лицом.

Глава 5

– Внимание, скилпы! – говорит он командирским голосом, беря ситуацию сразу под свой полный контроль. – Вас здесь на настоящий момент тридцать пять человек – десять юношей и двадцать пять девушек. Наших сотрудников и охраны намного больше, поэтому любая попытка неповиновения будет жестко пресечена, забракованных сегодня же доставят домой.

Мне рассказывали, что, согласно статистике, женщины заказывают примерно в два-три раза больше скилпов, чем мужчины, они испытывают куда большую потребность в омоложении, чем представители сильного пола. На одного скилпа-юношу приходится по два-три скилпа-девушки. Вот сейчас я воочию убедилась в этом. Бывает еще, что клиенты «Нектара» интереса ради заказывают перемещение сознания в тела скилпов противоположного пола, чтобы узнать, каково это – быть юношей или девушкой, и испытать ощущения им до этого незнакомые в их «прошлых жизнях». Но это редкость.

А мне все не дает покоя вопрос: почему это нас усадили подальше от остальных? Мест не хватило? Но там вроде бы были свободные места, которые я успела заметить, когда входила сюда, а точнее, когда меня сюда привели. Скорее всего, причина заключается в том, что наши лица красивее, чем у тех, других, мальчиков и девочек, которые сидят на противоположных от нас рядах. Даже Пыш выглядит очень привлекательной, несмотря на фигуру, именно за счет личика. То, что в другой обстановке стало бы причиной гордости и даже, наверное, самодовольства, сейчас сулит один только кошмар. Вопрос совсем не праздный. Значит, точно не забракуют!

Офицер отходит в сторону и движением левой руки, не лишенным изящества, открывает дверь в салон, через которую мы, скилпы, в него и попали. Как же здесь все четко устроено и спланировано. За дверью мы видим уже готовых к действию здоровенных бойцов тактическо-ударной штурмовой группы, сокращенно ТУШГ, мы их называем «тушки». Это спецназ «сизов». Вся форма, снаряжение и оружие в нашей стране одного и того же цвета для каждой военизированной организации или ее подразделения. Так вот у «тушек» вся экипировка матового, чтобы не отбрасывать отблесков, темно-зеленого цвета – от шлемов до ботинок, включая оружие. Видела их бойцов пару раз в нашем городе.

Сначала заходят двое «тушек» с лейтенантскими погонами на плечах, мужчина и женщина, в полном боевом снаряжении: в бронежилетах – брониках, надетых поверх них разгрузочных жилетах – разгрузчиках и закрепленных на разгрузчиках автоматах на груди – и встают по обеим сторонам двери во властных позах: ноги на ширине плеч, руки на автоматах, указательные пальцы на спусковых крючках. Челюсть дамы по своим размерам, как и она сама, почти не уступает мужчине. За ними входят молодые люди в бордовой форме – сотрудники «Нектара».

И я прирастаю к сиденью кресла, когда вижу одного из них. Просто как удар током. Передо мной парень лет восемнадцати-девятнадцати с красивым лицом с тонкими чертами, без единого изъяна, с гладкой кожей, изумительными темно-синими, просто сапфировыми глазами и в довершение ко всему коротко стриженными темно-каштановыми волосами. Он одет в бордовую форму технических специалистов, или, как их еще называют, технарей «Нектара», а на голове такого же цвета форменный берет, лихо заломленный на правое ухо, с кокардой в виде эмблемы «Нектара» серебристого цвета. Мы смотрим друг на друга две-три секунды, но этого коротенького взгляда мне достаточно, чтобы запомнить его на всю долгую – или короткую, что вернее, – жизнь. Что может быть глупее, чем любоваться мальчиком в такой момент, как сейчас? Но я не в состоянии отвести от него глаз.

– Дэн, проходи, – говорит ему стоящий позади парень в такой же, как и у него, форме, и он проходит вперед.

Все, зрительный контакт разорван.

– Скилпы, встать! – рявкает на весь салон ранее выступавший перед нами офицер.

Мы встаем все как один. Значит, его зовут Дэн. Денис, что ли?

– Вы все поступаете в распоряжение персонала Научно-экспериментального комплекса «Нектар небес», слушаться его беспрекословно, а мы прощаемся с вами.

Нас всех одного за другим выводят на трап эскалатора и спускают на бетонную взлетно-посадочную площадку «Нектара».

Здесь солнечный день, но на небе не только перистые облака, но и темно-серые, солнце в зените и освещает огненно-рыжую листву осени. И траву, засыпанную этой листвой, тоже.

Мы можем во всем величии наблюдать громаду «Нектара». Вид действительно грандиозный и производящий куда большее впечатление, чем на фотках или по телику. Шестнадцатиэтажное здание, отделанное красным мрамором с черными гранитными колоннами, полуутопленными в стенах, и такой же черной гранитной окантовкой под самой крышей. Вероятно, чердачный этаж. Между колонн широкие окна в блестящих металлических рамах. Высота, конечно же, не такая, как у небоскреба «Гротеля», но зато чувствуется монументальность.

Над входом огромная, наверное метров пять высотой, позолоченная эмблема «Нектара».

Как показывали по телевизору в одной из передач о достижениях Е-Кона, это здание, если смотреть сверху, представляет собой квадрат со стороной двести метров, а на крыше взлетно-посадочная площадка для гравилетов поменьше того, что нас сюда доставил, и четыре башенки по углам с входами-выходами из лестниц и лифтов. Именно на крышу привозят скилпов из «Олимпа», и туда же прилетает начальство и особо важные гости «Нектара». С противоположной стороны находятся вход в него и взлетно-посадочные площадки для клиентов. Помимо всего этого вокруг главного здания располагаются стоянки электромобилей, различные двухэтажные склады и даже два полотна железной дороги, территория обнесена литой чугунной оградой с эмблемами «Нектара», которая крепится на каменных столбах, находящихся на расстоянии полукилометра от стен главного здания.

Охраняется территория весьма своеобразно. В земле через небольшие промежутки установлены мощные лазерные излучатели, которые испускают свои смертоносные лучи под таким углом к поверхности земли, что все вместе они пересекаются и образуют четырехгранную пирамиду высотой в пятьсот метров точно над поверхностью, на которой стоит главное здание, в месте пересечения диагоналей его квадрата. Дальше лучи бесследно рассеиваются, потому что мощности их излучателей не хватает. При необходимости включаются дополнительные излучатели, делая при этом расстояния между лучами настолько маленькими, что ни один человек не пролезет, но это только в случае опасности преодоления этой защиты со стороны того самого человека, о чем ее оповестят многочисленные датчики. А так излучатели включаются намного реже, хоть корова проходи, зато на высоте шестнадцатого этажа не подлетит ни один пилотируемый летательный аппарат.

Самые мощные излучатели, разумеется, в углах основания этой четырехгранной пирамиды. Излучатели каждой из сторон могут менять мощность до половины, создавая этим своеобразное окно или окна, позволяя тем самым пролетать на территорию «Нектара» и вылетать из него тем гравилетам и дронам, которым это разрешено. Над поверхностью земли они возвышаются на полметра в бронеколпаках, специально созданных для пропускания лучей лазеров. А вся эта защитная система, то есть совокупность излучателей, датчиков, различных элементов конструкции и приборов управления всем этим, так и называется – Пирамида. Но включается она только в самых экстренных случаях, а сейчас, разумеется, выключена. В повседневной жизни охрана осуществляется периметрами вроде тех, что используется в нашем Платонинском районе, только их излучатели совсем маленькие, можно на руках поднять, и стоят они на высоте роста взрослого мужчины, да и только. Здесь толпа прорываться не будет, «Нектар» стоит в чистом поле на месте деревни Шердино́во, а сотрудников сюда привозят на работу и увозят с нее электропоезда из ближайших населенных пунктов за двадцать километров отсюда, но есть и обычные шоссе, по которым сюда можно приехать на электромобиле из тех же самых населенных пунктов. Снабжаются электричеством «Нектар», Пирамида и Периметр каждый от своей индивидуальной станции добычи электроэнергии. Я тогда не понимала, зачем нам все так подробно рассказывают, а теперь мне ясно, что это сделано для того, чтобы мы, скилпы, когда попадем сюда, понимали, что сбежать не удастся ни при каких обстоятельствах. Своего рода средство запугивания.

Здесь еще была и подземная станция метро, названная в честь той самой деревни, на месте которой и стоит «Нектар», но после какой-то там аварии, произошедшей здесь несколько лет назад, ее замуровали. У метро тоже своя собственная энергодобывающая станция. Это мне уже рассказали ребята в школе. По телику такого не скажут.

Аварии в нашей стране ликвидирует МКП – Министерство катастрофических происшествий. Вторая по вооруженности военизированная организация Е-Кона после СЗП. Ее военнослужащих называем «эмкапэшники».

Впереди меня идет бо́льшая часть нашей группы, потому что их первыми вывели из гравилета, а рядом со мной идет Пыш, которая, как выясняется, почти на голову ниже меня, и Марина, которая, как опять же выясняется, на полголовы выше меня. Она самая высокая здесь среди девушек, а я, наверное, одна из ближайших к ней по росту, в чем убеждаюсь, осматривая других представительниц прекрасного пола. «Буду звать ее Мачта», – первое, что приходит мне в голову. Смотрю вверх – истребителей нет. Уже улетели. Думаю о чем угодно, кроме того, что скоро должно случиться, и ловлю себя на ужасной мысли, что солнце и голубое небо, уже затягивающиеся пепельно-серыми зловещими облаками, которые как нельзя лучше, на мой взгляд, характеризуют происходящее сейчас с нами на земле, оживающую красками цвета пламени листву в ярких солнечных лучах, черные стволы деревьев и серый бетон дорожки я вижу, может быть, в последний раз. Когда мое тело вновь выйдет отсюда, возможно, этими глазами будет смотреть уже кто-то другой.

Нас отделяет от входа сотни полторы шагов, которые мы проходим под строгим присмотром «тушек», не только идущих шеренгой сзади, но и стоящих в тех же властных позах по бокам расчищенной от листвы широкой бетонной дорожки, переходящей в той же ширины бетонное крыльцо, упирающееся в стеклянные двери с издевательской надписью: «Добро пожаловать!», которые при нашем приближении бесшумно разъезжаются в разные стороны. Мы проходим внутрь и оказываемся в большом зале, размером раза в два больше зала физкультуры в нашей школе, но вот только пришли мы не на физру.

Полы здесь из черного гранита, а в середине вместо него включена подсветка в виде темно-красного ковра с золотыми узорами, называется светомозаика, стены из серого мрамора, с красивыми позолоченными светильниками, под которыми бронзовые цифры 1, обозначающие, вероятно, первый этаж, а на потолке огромная, тоже отсвечивающая ярко сверкающей позолотой люстра. В трех стенах, кроме входа, двери лифтов из серебристого металла и пультами управления рядом. У стены напротив входа, посередине, стоит серая мраморная трибуна, на которой установлены три микрофона. На трибуне стоит женщина лет сорока пяти – сорока семи, с худым строгим властным лицом, орлиным носом, черными глазами с пронзительным взглядом и черными вьющимися волосами, ниспадающими на плечи, покрытые опять же черным пиджаком с золотой эмблемой «Нектара» на левой стороне груди, и в белой блузке с брошью, также золотой, на шее, под пиджаком. На стене за ее спиной, примерно между головой женщины и потолком, висит огромный портрет премьера.

Но больше всего мое внимание привлекает не это, а огромные роботы – стражи «Нектара», стоящие по четыре штуки с каждой из сторон трибуны. Каждый такой робот представляет собой здоровенную, метра два с половиной высотой, человекоподобную машину из серебристого металла с необычным синеватым оттенком и выдавленной эмблемой «Нектара» на груди, с широченными плечами, руками до колен, со странными клубками черного цвета на запястьях, и шеей с головой, очень похожей на большущую кирку с плоскими вертикальными концами. Длиной эта кирка примерно метр. Они, по информации из все тех же телепередач, все буквально увешаны датчиками, которые помогают им нести службу в «Нектаре». Двигаются они как люди, только руками при ходьбе не машут. Могут быть вооружены самым разнообразным оружием – например, телескопическими манипуляторами типа «ухват», стреляющими электрошокерами и еще всякой всячиной, я уже и не помню. Что именно есть у этих «друзей человека», затрудняюсь ответить, но вид у них очень внушительный.

Есть у роботов и свои знаки различия. У каждого с плеч на спину свешивается плащ. Малиновый с золотом – охрана персонала «Нектара», белый с золотом – охрана клиентов «Нектара» и сопровождающих их лиц, синий – охрана скилпов, то есть нас, на территории «Нектара». У тех, что перед нами, темно-красные с золотом – значит, охраняют персонал этой организации.

И еще. Если на левой стороне шлема такого металлического стража горит лампочка бледно-зеленого цвета, то все хорошо и он не опасен для человека, а вот если красного, то берегись: скрутит и свяжет по рукам и ногам. Убивать людей им, если мне не изменяет память, категорически запрещено. Но, подозреваю я, кто-нибудь может и снять этот запрет.

У этих горят только бледно-зеленые лампочки. Хоть какое-то облегчение.

А вообще, здесь много, как я слышала из тех же передач, различной робототехники, но подробностей не знаю.

«Тушки» заходят в боковые двери вместе с нами, затем встают вдоль стен и входных дверей, спиной к ним, во все тех же властных позах, тем самым окружают квадратом нас, скилпов, и отделяют при этом от трибуны. Большинство из наших охранников мужчины.

Над женщиной на трибуне вспыхивает трехмерная голограмма ее головы, раз в двадцать больше оригинала, и многократно усиленный динамиками голос приветствует нас.

– Здравствуйте, скилпы! – говорит она хорошо поставленным голосом, явно произнося эту речь уже не в первый раз и привыкнув называть вещи своими именами, как и тот офицер из гравилета. – Поздравляю с выпавшей вам высочайшей честью передать свои тела лучшим представителям нашей нации для продолжения их великих жизней и глубоко сочувствую тем несчастным из вас, чьи тела будут забракованы. Сейчас все вы будете доставлены в сопровождении сотрудников комплекса и его охраны к местам проведения соответствующих процедур и операций. Слушаться сопровождающих беспрекословно, любое нарушение будет строго наказываться. В случае каких-либо происшествий выходить на лифтовые и лестничные площадки и ждать там, пока за вами не придут. Свой этаж не покидать! Туалеты посещать только на том этаже, на котором находитесь. Они есть на каждом этаже. На дверях мужских изображена голова льва, на женских – голова львицы. После их посещений возвращаться в отведенные вам помещения или опять же на лифтовые и лестничные площадки и ждать там, пока за вами не придут. Еще раз мои поздравления и сочувствия в связи с тем, что я уже озвучила в начале своей речи. Всего вам доброго!

Речь заканчивается, голограмма гаснет, и нас, скилпов, разделяют на группы по пять человек, с каждым по двое сопровождающих «тушек» и по два сотрудника «Нектара» на группу. Таким образом, в каждой группе по семнадцать человек. Мы направляемся к лифтам, которые гостеприимно, если такое понятие, как гостеприимство, вообще уместно применять к такому жуткому месту, как это, и бесшумно распахивают двери, звучит «Плюм!» (должно быть, ждали нас на этом этаже), и мы заходим внутрь большой кабины.

В детстве я однажды ездила на лифте, когда нас всем классом водили на экскурсию в музей «Гротеля», но там лифты были поменьше и поскромнее, чем этот. Изнутри кабина покрыта зеркалами на верхних половинах стен и полированным, тускло отсвечивающим металлом на нижних их половинах, а также на полу и потолке, где расположены белые светильники. На стене рядом с дверями пульт управления лифтом с сенсорным экраном, на котором на белом фоне в темно-синих кружках белые цифры от 1 до 16 указывают номера надземных этажей, а точно такие же круги с цифрами от -1 до -4, вероятно, подземных. Буква К над цифрой 16 обозначает, наверное, крышу. Один из сопровождающих нажимает кнопку с цифрой 9. Двери закрываются так же бесшумно, как и открылись, и мы едем наверх. Дэна в кабине не видно, да и не до него мне сейчас, хотя ощутить то ранее совершенно незнакомое и прекрасное чувство, которое на меня нахлынуло, когда я его увидела, возможно посетившее меня в первый и последний раз в жизни, было бы прекрасно.