Потому что над ареной стоял таракан – не просто огромный, а гигантский! В трехэтажный дом точно! И это только голова его! И Марков и его люди стояли и тупо стреляли в него, но, кажется, ему это действо испуганных людей не доставляло никаких неудобств.

Но наконец это, видимо, таракану надоело, и, опустив свои жвала, целый сноп, десяток не меньше, он сграбастал всех четверых в один момент и под крики людского ужаса отправил всех в свое огромное чрево.

А мы продолжали стоять как вкопанные, не в силах пошевелиться. Хотя могли, Настя так пистолет свой приподняла, но благо стрелять не начала. Я даже проговорить сумел:

– Не надо…

– Страшно… – так же тихо проговорила она.

– Вот поэтому и не надо…

А таракан нас почти игнорировал, только его огромные усы толщиной в мое тело время от времени проносились над нашими головами с мерзким поскрипыванием, но если честно, я теперь эту музыку буду просто обожать, если, конечно, он уйдет и нам ничего не сделает. И я, видимо, чисто на нервной почве вслух проговорил. Правда вслух?

– Ну все, спасибо! Вы можете быть свободны, – и так рукой дернул, мол, давай иди отсюда. Это была наглость, конечно, но…

Но таракан, как-то странно хрюкнув или, скорее, рыгнув, дернул свою лапу в направлении арены, наступил и на арену, и на конструкцию входа за кулисы, с местом для оркестра на верхнем ярусе, так что если там кто-то и остался в живых, то теперь был просто растоптан великаном. И принялся разворачиваться, ставя ноги то там, то здесь, но совершенно нас не касаясь.

И вот он ушел, немного поколебав землю, а мы остались. Живые и здоровые. И даже с сухими штанами, но с заплаканными женскими лицами. Они обе еще сильнее меня обняли и разрыдались на моих плечах.

А я только подумал.

А что это было?

Восьмая глава

Жизнь изменилась. Причем круто!

В мою жизнь ворвались сразу четыре девчонки, которые, восприняв смерть Кирилла как трагедию, погоревали и вскоре перенесли всю свою любовь уже на меня. Горе, да, но как сказала Нинель: «Жизнь-то продолжается…»

Нинель, Света, Таня, Алиса…

Ну, и Настя, как же без нее.

Хотя, конечно, все действо меня немного покоробило. Траур был всего неделю, а потом все пятеро с Настей вместе оккупировали мое тело, так как будто пытались ощутить меня, их нового мужчину, и понять, что со мной делать и как. И что я могу с ними делать тоже…

Ну, сделал. И надеюсь, что было всем хорошо. То есть в этот раз удалось быть со всеми сразу и с каждой в отдельности. Не знаю, кто в меня вселился, но я был неудержим и умел. Ну, а, девчонки, теперь уже мои девчонки, от меня не отстали.

А потом было завещание Кирилла, в котором странным образом было прописано наследуемая часть для некоего мужчины, добропорядочного, обстоятельного и надежного. Причем он, этот мужчина, должен был обязательно появиться в жизни девчонок, так как некоторые вещи по завещанию ложились именно и только на мужские плечи. Ну, например, сдерживание девичьих трат. Без мужчины наследственный фонд «Нукинчока» не выдавал бы девчонкам требуемых сумм, в разумных пределах, которые бы подтверждались бы мужским словом и подписью, а только мелкие карманные расходы.

Девчонки, все пять, на меня так посмотрели, и Нинель своим размашистым и красивым почерком вписала мое имя в эту мужскую графу…

Честно говоря, думал я, что дело мое плохо. Ведь кто его знает, эти женские траты? Но оказалось, что все достаточно цивильно и спокойно. На самом деле основная трата моих девчонок, как и большинства других, это марафет, который они наводят для себя любимых и для нас, мужиков обожаемых. Чтобы не разлюбили любить. И для этого в Горске есть целый район, называемый Парижским Кварталом или, проще говоря, Парижем. Это чисто женская территория, где можно найти любую услугу для тела на любой вкус и кошелек, куда и на пушечный выстрел не подпускаются и не допускаются мужчины. Есть настоящий спецназ на пропускном пункте из девчонок, которые кому хочешь настучат по лицу, если внаглую полезешь.

То есть если бы не было этих денег, то пришлось бы моим девчонкам, ну, если бы э… меня под рукой не оказалось, а пришлось бы им искать мужика на стороне, и не факт, что нашли бы хорошего – ну да, а я белый и пушистый, пользоваться услугами средней руки салонов и фитнес-клубов этой женской страны красоты.

И само собой, я подписал первый такой чек на всю сумму их сумасшедших салонов. Правда, через полгода, когда они полностью войдут во владения фирмы «Нукинчок», то моей подписи уже будет не нужно. И я в душе надеялся, что меня не выгонят из их женского круга. Я, видимо, подписывая чек, сказал это вслух, на что Нинель ответила:

– Глупый ты мужик. Где мы найдем такое счастье еще?

– Я и счастье?

Она стукнула меня по затылку, ей можно, все-таки на семь лет меня старше:

– Балбес! – но тут же как-то скривилась и за живот схватилась.

Вот тогда мы все и узнали, что Нинель беременна от Кирилла!

Это же прекрасно!

А дальше-то что?

Дальше мы всей толпой завалились в женскую консультацию, где Нинель прослушала лекцию и сдала кучу анализов, а затем без всяких возражений с моей стороны – правда, я даже не понял что возражал, просто мне сказали: «Не возникай тут!» – все девчонки отравились в Париж за красотой.

А мне-то что делать?

Так как на машине не покататься, я умею рулить, но чисто на любителя, я решил прогуляться по ближайшим магазинам.

О! Впечатление на всю тысячу купонов, так как в этих роскошных для Горска магазинах оказалось полным-полно мужчин. Всех тех, кто привез или, скорее, привел – автомобили ведь дефицит, на стоянке всего шесть штук с нашим «Гелендвагеном» – своих красавиц в Париж и теперь от скуки несколько часов ходил по салонам, высматривая что-нибудь для своих примадонн.

Но я только присматривал, ничего не покупал, так как для себя решил, что только их женский взгляд может выбрать что-то, что можно купить. Подарки – это хорошо, но когда они не греют душу, то это не подарки.

Я даже чуток опоздал и вернулся к «Гелендвагену» минут через пять как они уже были в сборе. Красивые и жутко довольные и даже не стали ворчать на своего мужчину за опоздание.

В общем, через неделю, когда у них произошел очередной поход по Парижу, я решил остаться в машине, никуда не ходить.

И как-то от нечего делать подумалось, что же там делают мои девчонки?

И тут я увидел, что они делают, и даже услышал!

Видимо, этот дар заработал не только в Пустоши, но и в обычном пространстве!

Было любопытно и немного стыдно подслушивать. Но я просто не мог прекратить, так как девчонки обсуждали меня красивого!

Как я понял, первая процедура являлась чем-то вроде долгой, но приятной сауны, в которой женщины распаривали свои тела для дальнейших процедур. И вот пока они сидели, полностью обнаженные, лишь полотенца завязаны на голове, видимо, волосы защищать, они разобрали мою персону не просто по косточкам, а по молекулам! Что, как и почему…

И главное, что я понял, я был им приятен и они не разочаровались во мне, даже те девчонки, от которых я мог ждать подвоха. Ведь Настю я знал хорошо, да и с Нинелью прошел крутое пике, и как мы выжили, вообще понять невозможно. Поэтому я мог понять, что от них ожидать. Но вот Алиса, Таня, и Света – самое распространенное имя в Горском круге – были для меня совершенно незнакомы, поэтому какие мнение они выскажут, мне было очень интересно. И их положительные колкости по поводу моих действий даже вызвали во мне гордость за себя. Но если честно, то лучше бы я не слушал. Пусть все и приятно для моих ушей, но все-таки моим ушам не предназначалось…

Я, конечно, не стал ничего скрывать от своих девчонок. Они сначала не поняли, а потом рассмеялись и покраснели как помидоры все до единой! В общем, каждая потом высказала извинения в мой адрес, что это все любя и что я очень хороший человек. От этих слов я размяк как пластилин, и они делали со мной в ту ночь все что хотели.

Да и ладно, мы же единая команда!

Правда, зная теперь о моей способности, девчонки начинали говорить всякую белиберду обо мне, от которой у меня начинали вять уши, а заканчивали все, показывая мне пять языков, от чего я прекращал их слушать, заваливаясь спать в машине в ожидании их великого появления после всех этих жутких процедур.

Честно говоря, я бы и половины этих женских процедур не выдержал. Хотя о чем это я? Это их желания, а не мои. И будь я женщиной…

Но пока я мужчина, и все эти женские штучки для меня недоступны…

И когда они появлялись через несколько часов, как всегда сногсшибательные, мы обязательно отправлялись в ресторан. А куда еще двигаться, обладая деньгами и влиянием? А если считать, что «Максим» принадлежит «Нукинчоку», то купоны вообще не тратились…

Нинель

Мужчины нашего мира народ своеобразный. Ленивый, можно сказать, так как почти делать ничего не нужно, но при этом рядом с тобой всегда будут женщины и секс. Даже если ты плох во всем, ты никогда не будешь одинок.

Странный мир, в котором мы живем. Как любит выражаться Алексей. Где женщины вроде и правят миром, но при этом всецело зависят от мужчин.

Было время, говорят, когда женщины и в самом деле попытались полностью взять власть в свои руки, превратить жизнь в единый феминизм, где мужчины были превращены в некий фетиш, без которого нельзя, но и особо и не требуется как бы.

Но оказалось, что без мужчин и в самом деле нельзя! Начинается просто деградация не женщин, а самой цивилизации. Превращая мужчин в скот, мы сами превращались в скотину, которой и не нужно ничего, кроме как поесть и поспать. Даже секс ушел из жизни.

Впрочем, так только говорят.

Но также говорят, что именно в то время и появился Парижский квартал – Центр нашей женской Красоты. И когда мы поняли, что нужно оставаться красивыми всегда и везде, и пусть множество эталонов красоты, стандартов и придумали мужчины для себя любимых, именно тогда наша цивилизация расцвела. И поднялась над бездной запустения.

Хотя, конечно, сейчас в нашей жизни слишком много секса. Он стал властвовать над нашим женским «я», от чего нам всегда и везде нужен мужчина. И как защитник – у них это получается лучше всего, и как добытчик – ну, не всегда, порой женщина даёт больше, чем получает, и как сексуальный партнер – тут без них никуда. Мы всецело отдались мужчинам, которые порой вьют из нас веревки и делают что хотят, но все-таки лучше быть с ними, чем без них.

Поэтому, когда мы потеряли Кирилла, нашего лидера, и властителя, то казалось, что потеря эта будет невосполнима. Не скажу, что Лешка был принят нами сразу и безоговорочно. Да, он помог мне выбраться из той ситуации, он отдал мне флэшку, не пытаясь что-то себе выбить, получить или выторговать.

А потом просто ушел с Настей в закат. Как он сказал, он ведь не подписал никаких договоров, поэтому все договоренности с Кириллом – это договоренности только с ним и более ни с кем. А раз он убит, то, скорее всего, и договоренностей никаких не осталось. Ведь кто он и кто Кирилл.

Благородно, но и глупо. Поэтому я посчитала его лучшей кандидатурой на мужчину нашей мечты и вписала его имя в завещание Кирилла. Он был достоин стать нашим мужчиной и всецело оправдал мои и наши ожидания и как мужчина, и как защитник, и как добытчик…

Правда, не обошлось без конфликтов…

Но сначала о себе. О беременности своей.

Это мы с Кириллом покувыркались в новогодние дни. Он никого из нас не оставил без внимания, и как султан или падишах каждой отдал частицу себя и своего времени, но мне досталось его чуть больше.

И никто подумать не мог, что это будет последний с ним раз – повздыхала и всплакнула…

В общем, в начале февраля я поняла, что беременна, как раз в момент, когда Алексей подписывал первый чек. Точнее, закралось подозрение, уже ведь задержка была, поэтому мы тут же отправились в женскую консультацию, расположенную в нашем квартале в двадцать седьмом доме, в третьем подъезде. Там вообще расположилась целая поликлиника номер восемь. У каждого большого квартала были своя поликлиника и обязательная женская консультация.

Ну а после в Париж. Вот не смогла себя ограничить. А ночью секс, потом еще секс. И еще секс, постоянно секс.

Мы немного сошли с ума, но Лешка держался молодцом. Настоящий мужчина!

Правда, мне в какой-то момент стало плохо, беременность и мой возраст – не время для шуток. И я оказалась в женской консультации, пожаловалась на свое состояние, а Лешка услышал! Он как-то сказал, что не специально смотрит и слушает, а просто так получается, как током бьет и он слышит что-то важное. Так и сейчас, не будь этого тока, он бы и не знал о моем состоянии. Но узнал…

Как он на меня смотрел после этого. Он минут десять меня выговаривал, себя выговаривал, слал на себя какие-то проклятия только из-за того, что, не понимая моей беременности, оставался со мной таким же, как и всегда. Я сама любила небольшую или нежную грубость со стороны мужчины, вот он и утолял мою жажду моих странных желаний. А надо было или быть ласковее, или вообще прекратить со мной секс!

Ну я возьми и брякни, что с беременными это этакий экстремальный секс. Так, просто, с улыбкой сказала. А он взъелся, никогда его ни до, ни после таким не видела. И такой: я что, мерзавец, что ли? Или извращенец?

И возложил на меня табу: не приближаться к нему ни телесно, ни ментально, ни даже орально. Сказал, что, когда рожу, он будет моим неделю без остатка, но до этого момента никакого секса вообще!

Этот разговор, финал его слышали все девчонки, квартира Лешки ведь без дверей, не запрешься на тет-а-тет.

И, казалось бы, всем девчонкам по серьгам дополнительным. В сексе…

Но не совсем. Настя для Лешки была самой любимой и желанной, и именно она получила всю ту любовь, которую Алексей тратил еще и на меня.

В общем, Алиса и Таня хоть и приняли поначалу Алексея, но почувствовали, что он больше времени с Настей проводит, да и меня не забывает. Видимо, наш поход в Пустошь оставил неизгладимый след в наших отношениях. И в тот день, когда он отставил меня от своего тела, они решили выяснить отношения с ним.

Кричать не кричали, но как-то жестко на него насели, что мы все достойны одинакового внимания, и вообще не совсем понятно, что там у вас в Пустоши произошло и что на самом деле случилось с Кириллом. Это Алиса так на него наехала. А он взял и недолго думая подошел к двери входной, открыл ее и так:

– Вон пошли!

Ну, девчонки нет чтобы задний ход дать, плюнули и так гордо и вышли из квартиры. А он закрыл дверь и проговорил:

– Я никого не держу, – и в дальнюю комнату ушел.

Вот так нас осталось только трое девчонок – я, Настя и Света. Причем всю страсть Лешки на себя Настя приняла. Что касается Светки, то она всегда довольствовалась малым, больше любила на кухне творить, превращая обычную чечевицу в нечто умопомрачительно вкусное. Это, видимо, ее дар. А секс, как она говорила, так просто зарядка для тела и польза для мужчины. Она вообще юмористка у нас…

Это было в начале марта, а в последних его числах…

Четверо нас, но мы счастливы.

Раз в неделю обязательно большой марафет в Париже. И вот перед всеми процедурами обнажились, расслабились и в сауну, чтобы все тело отдохнуло и легче приняло все…

Сели, в пару отдыхаем, и тут я вижу, что у Насти синяки по всему телу! Так не очень были заметны, а на сухом пару прямо так выступили, как обвинители преступления! Это же надо! У нее – и синяки!

– Откуда синяки у тебя?

– Лешка задумался… – задумчиво так Настя произнесла.

– Задумался? Да за эти синяки его надо… – я аж дар речи потеряла.

– Что его надо? – Настя выпрямилась и на меня так в упор. – Что надо? В суд подать или высечь розгами, что ли? Ты сначала о себе подумай, а потом уже на других наезжай и учи!

Я второй раз потеряла дар речи, но все же произнесла:

– А что со мной?

– Что с тобой? Кого Лешка в три погибели скрутил, какую-то там позу из гребаной Камасутры исполняя? Давай пожестче! Бери меня страстно! Люби всю и во все! Это у тебя тело синяки не воспринимает, поэтому и не задумываешься порой, что и как. А саму потом вырвало, хорошо, что не у него на глазах. Плохо стало? Плохо. А ты еще умудрилась его вообще в стыд вогнать, заявив про экстремальный секс с беременной! – она постучала по голове. – Ты хоть подумала, что сказала? Ты его обвинила в насилии над беременной! А это преступление, караемое…

– Да не обвиняла его я… – я даже испугалась… за себя.

– Ты не забывай, он мужчина, а они порой все воспринимают слишком прямолинейно! Ты его пристыдила! Испугала! Потому что он два месяца занимался любовью с беременной женщиной!

– Да вроде можно еще, – промямлила я.

– Можно. Но спокойно, а не в разнос идти, чтобы плохо становилось! А когда он тебя до тела своего решил не допускать, ты еще и разозлилась на него. И девчонки туда же. Да еще и обвинять принялись, в том чего он никогда не совершал и наоборот, спас нас с тобой! – кажется, Настя выдохлась.

И тут я немного вспылила, ну да, некоторая злость на Алексея была:

– Но он должен хотя бы нас всех привечать, ласкать почаще и любить поярче, а не только на тебя одну заглядываться!

Зря я это сказала. С дуру и сгоряча…

– Он никому ничего не должен! – у Насти как второе дыхание открылось. – Он совершил ошибку, из-за которой погиб Костя Страхов. Но он не думал, что все будет именно так. И что он останется один. Один! Все его бросили. Никто к нему не пришел, кроме людей его квартала. Ни девчонки, ни друзья, ни коллеги по работе. Шестьдесят пять дней в одиночестве! Как будто он перестал существовать. Макал свой член в гребанный спирт с зеленкой чтобы не сойти с ума! А ты про долги какие-то вспоминаешь, – и хныкнула.

– Но ты к нему пришла… – примирительно сказала я, но Настя неожиданно снова взорвалась:

– Через шестьдесят пять дней после того, как мы его подставили со Светкой! Через восемь дней, как Светка погибла! И через пятьдесят, как появилось желание прийти к нему и попросить прощения. Светка все порывалась сходить, но на ночь всегда уходила не к Алексею просить прощения, а на какие-то вписки, встречи, оргии. А утром совесть просыпалась и она снова хотела к Лешке. Но пока она – мы – думали, наступала ночь и все начиналось сначала. А когда она погибла, я ведь не пошла к нему, я убежала в общежитие. И только на восьмой день, когда мне плохо стало с очередным кошмаром, я пришла к Лешке. И он защитил меня от моих демонов, а я помогла ему избавиться от его одиночества. Поэтому не говори, что он что-то кому-то должен. Это мы ему должны, хотя бы за то, что он просто есть и не требует чего-то сверх того, что мы ему даем. И он любит всех нас так, как может и видит, и если кому-то достается меньше любви, то не потому, что он хочет меня больше остальных, а потому, что мы с ним стали чем-то большим, чем просто мужчина и женщина. И когда мы все поймем, что нас объединяет не просто секс, а единая судьба, то тогда каждая из нас получит столько любви сколько желает. И мы наконец перестанем ревновать друг друга к НАШЕМУ единственному мужчине. А синяки, они пройдут, в первый раз, что ли…

А ведь она права. Мы слишком многого требуем от наших мужчин. А они хоть и сильный пол, но всегда слабы перед нами…

Я прослезилась, подсела к Насте поближе и обняла ее, и Света с другой стороны. Так и просидели оставшееся время процедуры.

А когда вернулись домой, то наш мужчина спал. Лежал на животе, уткнувшись в подушку. Мы так тихонечко присели рядом, просто без всяких желаний. Ну почти…

– Солнце мое, надеюсь, твоя ручка не станет опускаться ниже, иначе мне придется запретить тебе вообще бывать в этой комнате. Не вынуждай меня злиться, – проговорил Алексей и перевернулся на спину. Он еще и злился?

– Но хотя бы поцеловать тебя можно?

– Можно… только осторожно…

И мы все дружно рассмеялись…

А через два дня после монолога Насти и моего осторожного поцелуя к нам вернулись Алиса и Таня, и история эта была довольно эпична.

Представьте картину, где на диване в гостиной сидит беременная женщина, правда, мой животик еще не округлился, и вяжет очередные носочки для младенца.

Это Алексей мне нашел подшивку журналов про вязание, какого-то жутко дремучего века, и как научиться и что вязать. Спасибо ему за это, вязание оказалось удивительно одухотворяющим занятием, даже о сексе перестаешь думать. И шерсть где-то в Пустоши раздобыл. Но училась я все-таки на чечевичных нитках, их намного больше в нашем мире, и сейчас вязала именно из них.

Так вот представьте эту картину. Представили? Теперь представьте, как в квартире совершенно неожиданно появляются гости. Много гостей!

И первыми – появились девчонки, бывшие еще месяц назад в этой квартире хозяйками, одними из хозяек.

Алиса и Таня, причем у Алисы жутко распухшая нога, и как она вообще дошла, пусть и с помощью подруги, уму непостижимо.

Девчонки вошли и так ко мне. Прижались, как будто защиты просят или спрятаться.

Ну это понятно…

Потому что секунд через пять, почти вслед девчонкам, появились три мужика, этакие бычары. Точнее, два накаченных типа и третий явно их босс, вполне обычный мужчина. Но все лысые и с очень наглыми улыбками. Да еще пистолетами так поигрывают.

Можно было бы и испугаться…

Но…

Секунд через двадцать их улыбки улетучились, сменившись некоторым недоумением и даже страхом в глазах, потому что в квартире нашей возникли еще гости, но уже наши друзья – шесть охранников: четыре девчонки и два мальчишки, все с калашами, во главе с нашей Начальницей Безопасности фирмы «Нукинчок» Аглаей Буровой, этакой теткой непомерных, но вполне аппетитных объемов, причем одних мускулов.

Что здесь делает наша охрана?

Ах да, я же вам не рассказала о нашем переезде…

Это случилось в конце января, когда Лешка уже как бы вошел во владение всеми нами и некоторыми активами Кирилла, и, конечно же, до всех этих конфликтов и нашей ревности.

Я ему показала наш особняк, в котором мы и проживали с Кириллом. Спален там было штук десять, еще столько же комнат. Три ванных. Обстановка, как у нас называют, «горский ампир», хотя к ампиру это не имеет никакого отношения. Скорее, это «мебельный бардак», когда мебель совершенно разная, но дорогая на вид, из Пустоши в основном, но при этом вполне уживающаяся друг с другом.

Этот дом Лешке понравился, особенно электричество и большой телевизор в большом зале. И он решился на переезд. Ну, он так думал…

В общем, в намеченный день, 31 января начали готовиться к переезду. Лешка собирался оставить эту квартиру за собой, поэтому мы ничего из нее брать не собирались, ну, может, о хрустале задумывались.

Правда, Алексей не очень-то торопился, все в задумчивости по квартире ходил, о чем-то размышлял и время от времени взгляд в окно бросал. Ну я тоже на улицу время от времени поглядывала и с удивлением замечала, как народ все прибывает и прибывает. Но стоит молча, как будто ждет чего-то.

В общем, часа через три, когда яблоку было негде упасть, но люди продолжали молчать, Алексей наконец, видимо, все обдумав, открыл окно на кухне, выглянул и крикнул:

– Остаюсь я. Мы остаемся!

Как народ на радостях загомонил! Никогда не видела такой людской любви к одному человеку. Он у нас как звезда нашего городка! Впрочем, правильно, что остались, мне тут нравится. В особняке слишком холодно – не из-за температуры, а из-за одиночества. А еще для того, чтобы был жилым первый этаж, Кириллу пришлось забетонировать весь подвал! Удивительно, но шершунчики появлялись только в подвалах, поэтому у всех особняков Райской улицы – исторически улица Трубная, просто люди назвали Райской из-за множества особняков, в которых живут множество богачей Горска, хм, точнее, все богачи города – где селились богатые люди, дома были без подвалов. Но дом без подвала терял некую сакральность, что ли, как будто умирал. Вроде и приятно жить, а на душе холодно от такой жизни.

Поэтому хорошо, что остались.

А когда остались, то начался уже сюда большой переезд.

Во-первых, мы забрали в свое пользование все квартиры второго этажа. В двух квартирах окна, у которых выходили на другую сторону дома и которые были заложены кирпичом, организовали шесть спален: было две двухкомнатных квартиры с кухнями, которые мы превратили в жилые спальни, с туалетом, само собой, и душем, тут вообще в домах только душ был. Потребовался ремонт, и обстановка, которую в свою очередь вывезли из Пустоши: кровати – мы решили половую спальню сделать единственной и неповторимой – шкафы, тумбочки, причем брали то, что нравилось именно Алексею, как говорится, вдруг все изменится и рядом с ним окажутся другие девчонки? Ну, я реалистка, но и оптимистка…

Во-вторых, в квартире напротив Лешкиной двери был организован центр охраны, куда переехал главный офис безопасности фирмы «Нукинчок» во главе с Аглаей Буровой. Причем она очень быстро получила разрешение у Жилищного департамента на разбор стены между квартирой безопасности в нашем пятом и квартирой в шестом подъезде и организовала на втором этаже уже шестого подъезда второй офис фирмы, куда перебрались часть служб «Нукинчока».

Вот так мы и обосновались в доме тридцать по улице Космонавтов. Сюда бы еще электричество подвести, и было бы вообще все прекрасно!

На самом деле электричество в квартале было. На нем работали прачечная, бар и сериальный кинотеатр – то есть сфера обслуживания в большинстве своем имела доступ к электричеству, но мощность линии была слишком мала, чтобы обеспечить электричеством весь квартал, а протягивать кабель только для себя любимых совесть не позволяла, на это мощности основной линии бы хватило. В общем, требовалось проектирование более мощной кабельной сети к нашему кварталу с целой трансформаторной подстанцией, а это не за один день делается.

Удивлены? Ну я не только секс люблю и в двигателях разбираюсь – очень, хм… близкие понятия, – хотя Настя в машинах понимает еще больше, но я и дипломированный электрик.

Поэтому я и не успела испугаться, знала, что за появлением незваных гостей последует появление нашей охраны…

В общем, немая сцена…

И тут на эту сцену выходит последний персонаж. Собственно Алексей собственной персоной. Как римский патриций, в белой тоге-простыне через плечо, осталось ему лавровый венок и вообще император целый – я голову чуть не свернула, за ним наблюдая. Так он выглядел властно и немного насмешливо. А из-за спины его Настя выглядывает.

Как потом рассказывала Настя, их утренний секс был в самом разгаре, и был прекрасен и спокоен, в ее понимании, когда Алексей неожиданно, можно сказать, просто озверел. Не так чтобы очень, но новые синяки Насти были обеспечены. В смысле, он вдруг очень быстро кончил, вышел из Насти и как будто отстранился, даже не дал ей завершить все действо традиционными поцелуями…

На самом деле его как говорится ударило током, и он увидел двигающихся, возвращающихся девчонок, и идущих вслед за ними троих типчиков, которые и не отстают, но и не догоняют, и не останавливают. Видимо, им было любопытно, кто у этих, как они меж собой говорили, «очень долбаных сучек», прежний мужик, точнее, кобель. Ну, видимо, они себя к кобелям относили, вот и других так называли. Поэтому Алексей и очень быстро закончил с Настей, чтобы не отвлекаться от происходящего в реальности. Жестко поступил, потом при всех прощения попросил у Насти, все-таки больно ей сделал, но в тот момент он считал, что так было оправдано.

Поэтому и вышел уже подготовленный, хотя и не без юмора, я про простыню.

– Какие-то проблемы, Семен Аркадьевич?

Даже я удивилась, что он знал этого типа, но тот тоже, оказывается, знал Алексея.

– Никаких проблем, Алексей Иванович. Просто некоторое недопонимание, – проговорил он и поднял руки.

– Сколько они стоят?

– Что?

– Я спрашиваю, какова денежная сумма, которая восполнит твои траты на этих девчонок и заодно обеспечит нам в будущем полное понимание и не повторение таких эксцессов?

Даже у меня в голове извилины заскрипели, что говорить о нашем незваном госте. Но слово «денежная сумма» он все-таки понял. И проговорил:

– Десять тысяч!

Алексей хмыкнул, подошел к одной из секций стенки, Настя при этом шмыгнула в кабинет, простынь на себя она ведь не накинула, выдвинул ящик, вытащил из него пачку денег – это были деньги на текущие расходы – и, подойдя к гостю, протянул их со словами:

– Пять тысяч. Думаю, это решает все наши проблемы?

– Никаких проблем! – Семен Аркадьевич взял деньги, кивнул, и все трое медленно и даже с некоторым достоинством покинули квартиру. Нашу квартиру.

А Алексей повернулся к нам и проговорил:

– Ну и как вы докатились до жизни такой?

Таня потупила взгляд, а Алиса виновато, но скорее от боли, улыбнулась…

Алексей с прощающим вздохом махнул рукой и, присев возле Алисы, осмотрел ее ногу.

– Ну, надеюсь не отрежут, – встал. – Аглая Васильевна, организуйте доставку Алисы в травмпункт.

– Да, конечно, – все тут же ожили.

– Елена, носилки на улицу вынеси. Паша, Семен, возьмите Алису на руки и вынесите до носилок.

Ну да, легче вот так руки в замок и вынести девчонку, чем тащить ее на носилках по лестнице, пусть и со второго этажа…

Вот так нас снова стало пятеро.

Но долго на этой цифре цветник – гаремом называть Алексей запретил, сказал, не без юмора: я что, гаремыка, что ли? – не задержался, так как еще через два дня к нам прибыло пополнение. Еще одни блудные девчонки из прошлого нашего мужчины. Немного потрепанные и какие-то жалкие.

И если честно, я бы их выгнала взашей! Чуть ли не через полгода вернуться! Сначала бросили, а теперь когда он стал успешен, вдруг вспомнили о нем.

В общем, я о Лизе и Вере веду речь.

По их состоянию и телам чувствовалось и ощущалось, что в Париже они не были месяцев так несколько. Ну, как-то они за собой следили, но если брать полную картину…

Так я и говорю, я бы их прогнала, если бы одна дома была. Но рядом со мной Настя сидела, которая тоже принялась активно вязать всякие шарфы и свитера, но не детские, а взрослые. А я уж было подумала… Поэтому она очень быстро остудила мою скорее жесткость, чем злость.

Но выглядеть этих двух девчонок провинившимися школьницами я все-таки заставила, осталось вот только в угол сопящих и хнычущих их поставить, и полная картина «учитель в гневе» будет завершена. Но рядом со мной находился «добрый учитель», поэтому дело до угла не дошло.

Хотя Лизу я все таки вогнала в слезы и рев, и она даже попыталась убежать, сама, не я же ее выгнала, но тут как обычно на сцене появился Алексей, вернувшийся после своих дел домой. Ну и, конечно, наш мужчина хоть и дернул носом, принял этих блудных девчонок под свою защиту и отправил всех нас в Париж приводить себя в порядок.