Пропащие судьбы
07/26 Th
Комната колыхалась в табачной завесе. Лампы беспомощно тонули в плотном дыму, придавая обстановке атмосферу черно-белого фильма. Берлога Ленни на 12-ом этаже кондоминиума по Уэстлейк-стрит напоминала оставленный штаб Бюро. Заявления, бланки отчетов, допросные листы, дактилоскопические таблицы и черт знает что еще. Имена и даты, выдавленные в сером картоне, будто на могильной плите. Чьи-то жалкие жизни, зафиксированные полицейским бюрократом. Пропащие судьбы.
«Once a thief, always a thief41» – говаривала Мамаша Марш, как следует приложившись к бутылке. Вряд ли. Все, кого знал Ленни, на своем веку что-то да сперли, но это не сделало их кем-то. Все, кроме Донни.
– Святая Троица съест тебя с говном, Кравитц. Дать тебе тонер?
Любителям иронии в Динаполисе нужны страховка и телефон хорошего дантиста. Если, конечно, они не дослужились до капитана.
Когда Ленни решил, что Лиз уже не придет, звонок все-таки раздался. Капитан Дросс замерла на пороге: в форме она напоминала почтальона.
– Ты выглядишь, будто всю неделю выживал в джунглях Лаоса, – она сделала эффектную паузу. – И не выжил.
– И я рад тебя видеть, – жизнерадостно оскалился сыщик, сигарета в зубах приветливо приподнялась.
– У тебя десны кровят. И что с лицом?
– Это карфагский оттенок кожи, – обиженно ответил Кравитц, пропуская гостью.
Внешним видом сыщик напоминал убитого на ринге боксера, труп которого пытались сжечь. Что из мешанины ссадин, подпалин, синяков и кровоподтеков давало «карфагский» оттенок – загадка.
– Ну да, краше в морг везут.
«Хэйверлэнд Принц, Рита. Чем вам помочь?»
– Совсем как в Бюро, – прикрывшись перчаткой от дыма, сказала Дросс. – И что у меня там не сложилось…
В табачном тумане над тяжелым столом в дальнем конце комнаты покачивалась доска расследований. Вырезки, фотокарточки, торопливые заметки и нечеткие в тусклом мареве наброски карандашом соединялись плотными нитями в маршруты, по которым жертвы шли к неминуемой участи. Все маршруты вели к «Дыре».
– Святая Троица съест тебя с говном, Кравитц. Хочешь, дам тебе тонер?
Ленни называл свой метод «уход в дело». Ты проверяешь зацепки, одну за одной. Каждый день – до упора, пока не спутаешь портрет подозреваемого с собственной рожей. Утром встаешь – и по новой. И тут либо щелкнет в мозгу, и паззл срастется, либо загнешься, как скаковой варан, извини. Отключишься на пятый день без сна, и твой труп оберет жестокий нищий42.
Ничего, так тоже можно работать. Если привыкнешь, что периодически бьют по башке.
Дросс распахнула окно, и в комнату ворвался жар ночи. Ленни показалось, что он стоит под тепловой пушкой.
– Ты все-таки нашел себе проститутку, Кравитц? – она подцепила скомканную у ротангового кресла тряпку форменной туфлей. Та самая трекса: страшные пятна и рваные дыры на груди.
– А?
Лиззи осторожно держала ткань за краешек, так держат дохлую крысу.
– Мне стоит об этом знать?
– Нет, – отрезал сыщик. Глаза вонючего Вилли вспыхнули янтарным пламенем в черноте проулка. – Лучше смотри сюда.
– Удиви меня.
Ленни начинал с нуля. Парадоксально, де́ла Лори не оказалось в бумагах. Копы. «Полицейский департамент не выдает гражданским информацию по текущим расследованиям», – оттарабанил патрульный. Сыщик оценил взглядом гору коробок. А на этих в полицейском департаменте уже забили?
Такова жизнь. Каждый день кто-то выходит из дома, чтобы никогда не вернуться. Еще одна пропащая душа на улицах бездушного города. Мир, в котором лучшее, на что ты можешь надеяться, – это безымянная могила за счет округа. И последний взгляд Самары Морган.
Лори не исключение.
«Вы, юноша, определенно первый, кто интересуется этой особой», – сказал доктор Маллард. Сыщику показалось, что старик тыкнул в него пальцем на своей стороне провода.
«Меня об этом никто не спрашивал, извините», – сообщил мелодичный голос Пэм.
«Такого запроса не поступало», – четко ответила Самара.
«Копы ни хрена не делают. Только бумажки перекладывают и кряхтят», – жаловался тогда Ширес. Окей, дружок, а сам-то почему не обзвонил? Привык в своем Стоуне, что за тебя носятся другие? Или тебе пофиг на нее? Раз так, не проще ли было нанять шавку с Холлидей? Сэкономил бы пару баксов. «Или ты и есть эта шавка», – криво ухмыльнулся внутренний Шилдс.
– Воистину лицо зла! – Лиззи оторвала портрет с доски. Чванливый мистер Берри смотрел на нее с блокнотного листа, как жаба, которой пернули в пруд. – Не думал о карьере художника?
– Ага. Комиксов. Будем обсуждать мои планы на жизнь?
– Разве это жизнь, Кравитц? – Она вернула Рэдмонда на место и постучала ноготком по силуэту со знаком вопроса, который был подписан «мистер Дракс». – Второй главарь подполья? Серьезно?
– Старый знакомый?
– Виллан… Виллен… Виллентретенмерт Дракс… – Она с трудом произнесла имя. – На звук, как пособник нацистов.
– А?
– Он же просто Вилли. Местная достопримечательность. Неделю назад был найден избитым до полусмерти в переулке рядом с Юнион и 10-ой.
Внутри Ленни что-то провалилось на дно колодца.
– Ребята говорят, его будто бульдозером давили. Но парень крепкий – вроде выкарабкается. Помимо прочего, Дракс был опрошен несколько раз по two zero seven Adam43. Я точно не должна ничего знать? – капитан заломила бровь и кивнула в сторону рубашки.
Получается, что босс злодеев – убогий нищий. Так себе начало.
«Не стоит делать поспешных выводов», – мягко укорил Донни.
– За эту чушь медаль мне явно не светит, – Дросс облизала растресканные губы. – Так что я пойду. Как проспишься – звони.
– Не делай поспешных выводов, Лиз, – просительно улыбнулся Кравитц, продемонстрировав фиксу. Избитый и уставший, он сам был похож на нищего.
«Джим обеспечивал ее», – говорила юная мисс. Он был шишкой в Бронтсе, платил налоги и голосовал за Трейси44. Одним словом – чертов бойскаут45.
«То, что я тебе сказала, известно каждому», – рассмеялась озабоченная дама и предложила обратиться к кому-то более сведущему в его профессии. Она права: каждому, кто живет в Стоуне и окрестностях. Почему Ширес не поделился с ним этой информацией? И не набрал ни одного телефона? Кравитц три дня названивал по номеру с визитки, Джимми ни разу не ответил. Будто бы умер. «Или на полпути в Канаду», – заметил внутренний Шилдс.
– Никогда не поверю, что ты притащилась в такую даль, чтобы сказать, какой я идиот.
– Никогда бы не поверила, что ты такой идиот, если бы не увидела все это, – парировала Лиззи, но, вместо того чтобы уйти, уселась в ротанговое кресло.
Когда приходишь в Соулстоун или Холмы, тебя встречает благопристойная Америка. Но колючие улыбки едва ли лучше оскала. Шлюхи в золоченных клетках не перестают быть шлюхами. Просто стареют немногим дольше.
Ленни стоял перед крепким домом на Стэнтнор-стрит, над которым как будто нависла скорбная тень. Черные окна наглухо закрыты плотными шторами, и ветер сдувает мусор на лужайку. Здесь жила Лори. Пока не исчезла. Кажется, здесь давно никто не живет. Дин-дон. Никакого Джимми, простите. Дин-дон. Он уехал в Канаду по паспорту кузена, который не вернулся из Залива. Дин-дон. Силуэты крон плавятся на грязном крыльце. Сыщик огляделся и с силой врезался плечом в дверь. Будто в скалу. Надежность.
– Краа-а-авитц, я жду! – капризно протянула Лизи Дросс. Ленни очнулся и посмотрел на доску расследований с гребаным Драксом на вершине. Настало время объяснить капитану полиции, насколько некомпетентны ее ребята.
Misper – так это называют на жаргоне. Missing person – словно нелепый псевдоним фокусника. Только в Динаполисе с полторы тысячи за’аров за год пополняют статистику пропавших. Из тех, на кого хоть кому-нибудь не плевать. Полсотни из них не найдут ни в первые сутки, ни в следующие несколько лет. Из ста семнадцати сгинувших за намытыми витринами кафе в последние восемь лет не удалось обнаружить никого.
– И еще. Если кого-то в последний раз видели, скажем, в Дракенсберге46, это не значит…
– Что его не похитили коварные вегане, – ехидно продолжила Лиз, подбирая под себя ноги.
А что не так? За’ары переходят в травоядные, чтобы бесить других за’аров. Их отвратительные зеленые флаги реют на маршах капустной недели. В их жилах течет смузи. Еще недавно их совали мордой в унитаз или сбрасывали с Горбатого моста в воду. Очевидно, они озлобились. Очевидно, они жаждали реванша.
– Ты и половины не знаешь, – Ленни зажег сигарету. – Многие из пропавших не имели разумных причин находиться в районе Юнион и 17-ой. Сколько-то точно были нетравоядные. От слова совсем.
– Поддались моде? Решили подумать об организме? Хочешь быть здоровым – жуй брюкву.
– Вот мистер Смит. – Ленни указал на старичка с тоскливым взглядом. Его глаза получились у сыщика как живые. – Снимал каморку на Спиллейн-стрит47. Однажды он выходит из дома и пересекает пол-города, чтобы посетить самое модное заведение Динаполиса!
– Он просто фанат салата из лебеды. Тебе не понять.
– Возможно. Однако в нашем мире он заказывает «Черный Веган». Без гарнира. Без напитков. Без любимого салата. Каково?
– Следовательно… – Лиз сделала еще одну эффектную паузу. – Он фанат гамбургеров, да?
Сыщик оттянул подтяжки большими пальцами и устало посмотрел в окно. Она всегда так выбешивала или только последнюю пару лет? Гигантский тривижн на выезде с Уэстлейк демонстрировал дождливую улицу. «Есть и другие места, кроме этого. Travis Passage». Обычно парни специализировались на экстремальном отдыхе. Недельный тур в Антарктиду – их последняя задумка. По такой жаре – самое то. Детектив повел взглядом дальше, будто хотел увидеть «другие места», которых, разумеется, не было. Только темные квадраты крыш скорбной чередой шли на север, сливаясь с линией горизонта. Мрачная Рэнсонс Тауэр в излучине Рэй-ривер высилась, как королева городской застройки. Казалось, готическое здание светится мистическим черным светом.
– Мистер Смит расплатился чеком. Об этом говорят два свидетеля, все в твоих бумагах. Однако мистер Рэдмонд Как-там-его Берри…
– Дуглас, – она провела ногтем по отчету.
–… этот чек не обналичил. Он вообще не имеет привычки обналичивать чеки. Впрочем, отрицать присутствие мистера Смита не стал. Был и ушел. А потом пропал. Установлено, что из 47 случаев за последний год 15 произошли рядом с «Дырой в Стене». – Кравитц с силой затушил окурок в ладонь. – А теперь скажи, где я неправ?
Лиззи вертела в руках рисунок, на котором гигантский плотоядный цветок заглатывает фигурку за’ара, подозрительно похожего на детектива с Гулд-стрит. Прощальный презент мистера Хопса. Тот назвал его «Sweet a fan dune noir», что бы оно ни значило.
– Зря не пошел в художники, – наконец ответила она. – А от меня ты что хочешь?
– Ну как… – Ленни подъехал к ней на кресле и протянул тамблер с «Мадам Вастрой» на два пальца. – Пришли своих парней из 11-го48. Раскрути полицейскую машину.
– Основания?
– Ну…
Краун не искал оснований. Он просто подписал бумаги. «И чуть не застрелил», – весело поддакнул Донни. Туше.
Когда часы показали полночь, Ленни вытащил из кармана несчастный ордер. Размашистый почерк на изломанных листах. Что-то про «экзистенциальный опыт» и «его волю». Он долго смотрел на бумагу, но обещанные чары не пропадали. Он стоял как дурак в паре кварталов от Фаррагут-роуд, и молнии гуляли по скатам крыш за спиной. Ничего. «Интересно, на что я рассчитывал? – с кривой улыбкой подумал Кравитц. – Парень явно спятил, причем давно». А потом строчки начали таять, словно их стирали, буква за буквой. Практическая магия и немного исчезающих чернил. Вот тебе и тыква.
«Ты в курсе, что в оригинале сказки голуби вырвали глаза сестрам Золушки на ее свадьбе? – спросил судья. – Пернатые крысы».
Так какие у меня основания? Ну-ка прикинем.
– На Левом берегу действует преступная сеть, если еще не дошло. – Эх, копы-копы. Был бы Ленни потупее, сам бы пошел в легавые. – Эти твари проворачивают минимум по похищению в месяц. Сто с хреном жертв набежало. Безопасность граждан под угрозой, и все такое.
Три года назад в «Шрайк» был материал «Кафе с говорящим названием» об исчезновениях в веганской закусочной. Автор Томми Пес или как там его. Статья уверенно расположилась между заголовками типа «Рептилии прошлого – трансгендеры?» и «Война в Заливе – происки инопланетян». По иронии судьбы сам репортер49 куда-то запропастился.
– Каждое утро в Динаполисе кто-то выходит из дома, чтобы никогда не вернуться, – пожала плечами Лиз. – Чего уж говорить о вечерах.
– И ты подалась в философы?
– А этого я помню. – Капитан глотком осушила виски и ткнула в бледное фото. – Рексфорд Джонс. Бил подружку, приторговывал лизергинкой. Или она его? Жертва, безусловная жертва социального уклада общества. Небось лежит сейчас в неглубокой могиле на съезде с 61-ого с обломанным пером в груди. Ты вообще отчеты читаешь?
Мистер Джонс жил в подвале у родителей и подружки ввиду такого обстоятельства не имел. Он мог бы быть веганом, если б не барыжил дурью. Чего не отнять у травоедов, так это пропаганду здоровья. Мое тело – храм, и все такое. Кравитц отлично делал свою работу.
– В 8:30 после полудни вошел в заведение «Дыра в стене», заказал гамбургер и витаминный коктейль. 20 минут просидел за столиком у всех на виду, в 8:50 направился к выходу, но не вышел. Так написано в отчете. Его вели твои ребятам из наружки. Ну?
Детектив откинулся в кресле и расплылся в победоносной улыбке.
– Ты прав, это настоящий заговор! – зловещим тоном подхватила Дросс. Ох, не понравился Ленни этот тон. – И старик Смит специально топал полдня, чтобы оказаться в лапах твоей банды. Гурман, что с него взять. – Улыбка сползла с лица сыщика, как будто ее растопило зноем; сигарета в зубах опала. – Если в «Дыре» кто и пропадает, то только по собственной инициативе. Рекс, например, имел все резоны слиться из города. Но тогда твоя ненаглядная просто сбежала от муженька-придурка. Либо она жертва обстоятельств. Как и мистер Смит, который случайно оказался где не следовало. И еще три сотни плотоядных твоего списка.
«Скачки. Очень неудачно», – сказал крысеныш Моттс про старикана.
– Ну, это твоя версия, – Ленни и не думал сдаваться.
– Это единственная версия, если принять за правду всю чушь, которую ты нагородил, – Дросс строго нависала над сыщиком.
– Тогда проверим? Возможно, завтра парни найдут очередную жертву, – закинул удочку Кравитц.
– С чего вдруг?
– Так… предчувствие… Ну что, испортим гадам жизнь?
Лиззи Дросс долго молчала. Тугие нити ломались на блеклой поверхности доски. В стороне от общей картины замерла женщина. Ее изобразили в пояс, чуть с поворотом, будто поймали в движении. Строгая, резко устремленная вперед. И при этом удивительно хрупкая. По крайней мере, такой она осталась для него. Лори.
От Ширеса Ленни досталось несколько карточек: выхоленная, уверенная в себе женщина холодно смотрела с фотобумаги. Это была не его Лори. Они виделись года четыре назад. Чего уж, они переспали. А потом она сказала, чтобы он к ней не подходил. И забыл все, что было. И вообще ничего не было. И чтобы он не смел. И что-то еще. Обе Лори разительно отличались от той, которая была с ним когда-то.
«Джимми обеспечивал ее», – сказала юная мисс и ядовито улыбнулась.
Он еще раз посмотрел на фото… Иногда ему казалось, что он ищет другую женщину. Что настоящая Лори осталась дрожать в табачном дыму этой самой квартиры по Уэстлейк, сжимая в руке нелепый проспект. Коснись ее, и она разобьется на осколки. Как сон наяву.
– Да, Лори, помню, – уставившись на фото, сказал судья. – Классная девка, да. Я б ее вздрючил.
– А?
– Интересно, где она сейчас?
– Она пропала, я ее ищу… – медленно проговорил сыщик. Это случилось после того, как он с четверть часа пересказывал Крауну суть дела.
– Ну… ты, это, позвони, когда найдешь.
Чертов дурак.
– Я не втяну ребят в твою авантюру, Кравитц, – не отрываясь от листка, медленно проговорила капитан Дросс.
Можно подвести варана к реке50…
– Как скажешь, – спокойно согласился Ленни. – А что сама, прикроешь по старой дружбе?
Она обернулась. Острые скулы отчетливо выступали на сосредоточенном лице; тонкие губы изогнулись в странной усмешке. Она смотрела на Ленни сверху вниз с каким-то особенным, не понятным ему выражением и наконец с усилием, словно заставляя себя, сказала:
– Прикрою.
– Заметано, – Ленни широко улыбнулся и быстрым движением поднялся с кресла. Они оказались неуместно близко. Цитрусовый аромат ее духов пробился сквозь сигаретную мглу комнаты. Тепло ее тела чувствовалось через плотную ткань мундира, несмотря на жаркую ночь. Она была чуть пониже Ленни, но на фоне его мощной фигуры выглядела маленькой и хрупкой. Усмешка Лиззи превратилась в неловкую улыбку, и она сделала шаг назад.
– Слушай, Лиз…
– Да?
– Тебе бы привести себя в порядок. Шмотки эти скинь, и все такое.
– Прямо здесь? – брови женщины непроизвольно взметнулись.
– Зачем здесь? Когда на дело двинем, – терпеливо объяснил сыщик. – С тебя станется завалиться в форме.
– Это у грабителей «дело», а у нас операция под прикрытием, Кравитц. – Возникшее было напряжение ушло, как духота после грозы. – И… погоди минуту, а что не так с моей формой? – Она поправила мундир и вопросительно наклонила голову.
– Если планируешь вторжение в Лаос – ничего.
– Ну знаешь, словом и убить можно!
– Только не лаосца.
– Тебе не угодишь, – она плеснула еще «Мадам Вастры» и отошла к окну.
Далеко внизу под кривыми фонарями замерли темные линии каров, тривижн все так же демонстрировал дождливую улицу. Вдруг призма сдвинулась, изображение поменялось. Теперь поле роз уходило в закатное солнце. «Есть другие места, кроме этого». Сомнительное предложение. Кто как, а Ленни продал бы душу, чтобы оказаться там, где идет дождь.
«Бойся своих желаний», – сказал судья.
– И когда?
– Завтра. С утра топаем в кафешку и ждем что будет.
– Уже сегодня. Незатейливый план.
– Чем проще, тем лучше – золотое правило, Лиз. Золотое правило.
– Только одно но.
– А?
– Никакого оружия.
– То есть? Эта банда…
– Никакого оружия, – ледяным тоном повторила капитан Дросс.
Ну да. Он же гипотетически стрелял в подозреваемого из магнума. В ее подозреваемого…
В пустом ангаре выстрел раздается особенно громко. Сразу чувствуешь себя значительным. Красные лампы тревожно мерцают, и черная кровь лужей расползается из-под тела. Неестественно медленно; густая, будто кисель. Чертов ублюдок все кривлялся, точно кукла на веревочке. Так и подох, раскорячившись по-кукольному, с дымящей дыркой между удивленных бровей.
– Не понимаю, зачем тебе вообще пушка? – Лиззи легко провела по плечу. Из рукавов трексы перекрученными канатами тянулись темные мышцы. Мелкие шрамы покрывали почти все руки. Казалось, он мог разрывать на части сталь.
– Кого ты боишься встретить? Билли Конса?
– А еще Джо Луиса и Фло Паттерса51, – криво улыбнулся Ленни. Удар левой от полудурка-нищего, и Тихоокеанский экспресс врезается тебе в голову. – Как тут объяснить…
В некоторых местах жизнь определяет расстояние между тобой и твоим врагом. И, может статься, скоро они сунутся в одно из таких.
– Никак.
31 фут. Максимальная дистанция, которую может покрыть за’ар, пока противник среагирует, достанет ствол и нажмет на крючок.
– Чтоб тебя, женщина!
– Да или нет?
Последняя вещь, о которой ты должен думать, когда ублюдки решат проломить тебе череп, это где именно ты оставил свой револьвер.
– Да! – наконец сдался Кравитц. Хрен с ним: все равно верный магнум остался в ледяных лапах Хопса, а в огневую мощь «Курносого Дика52» он не верил.
– Вот и славно. – Она влила в себя остаток виски. – Проводи до кара.
Бежевая краска, цветы в горшках и занавески с гребаными рюшечками: общий коридор кондоминиума был похож на таунхаус старушки в пригородном тупичке. «Тут у тебя мило», – сказала Лиз, обхватывая его под руку. Ну почти. «КРАВИТЦ СУКА ГАНИ БАБЛО ТВОЮ МАТЬ!» – гласило выведенное на доске объявлений послание. Кравитц хмыкнул и зарылся в карманах.
– Огонь есть?
Ниже быстрый почерк подписал несносным желтым мелом, под цвет мочи на снегу: «07/23 misery back door fatboy вenny $20». Неужто сумма долга?
– Вот еще.
Он потянулся в сторону, где на подлокотнике дивана дымилась пепельница, но Лиззи ловким движением выхватила сигарету прямо изо рта и припечатала каблучком, как если бы давила таракана.
– Весь вечер хотела это сделать.
Ленни печально посмотрел на пустую пачку «Лаки Шрайк». Схематичная птичка замерла в закатном круге, с ее клюва капала алая кровь. Кап-кап.
– Это была последняя.
– Курение убивает.
Но сорокопут делает это мучительнее53.
Лиззи закончила с сигаретой и снова ухватила сыщика под руку.
«Найди то, что любишь, – сказал ему бродяга в Большом городе, – и позволь этому себя прикончить».
– А кого будут похищать твои вегане? – когда они оказались в лифте, спросила Лиз. – Если опять какой-нибудь барыга…
– Меня.
Дверцы захлопнулись, и кабина с толчком начала спуск.
***
Ленни почти добрался до двери сортира, когда кто-то заехал ему по плечу.
– Ба, да это же чувак, который меня ухлопал!
На фоне заполненного зала почти вплотную к нему стоял Мертвец. Невысокий, сутулый, хилый, будто сошедший с обратной стороны плаката о пользе фитнеса. На его левом запястье был повязан нелепый платок темно-синего цвета. Интересно для чего? Мертвец приветливо махал ладонью. Сыщик отшатнулся.
– Герой в белой шляпе! Теперь мой черед, бро! Понял, не? – он сложил пальцы пистолетом и сипло протянул «ба-а-анг».
Ленни замутило. В их последнюю встречу54 Мертвец лежал, распластавшись на полу. И он был мертв.
– Я рад, что встретил тебя здесь, бро! Ты просто ожившая реклама активити!
«Ожившая», ну кто бы говорил. Сыщику показалось, что он попятился, но по всей видимости, тело так и не сдвинулось с места.
– Я хочу сказать, такие штуки… – парень потянулся ощупать трицепс, как сотню лет назад это делала Лиз. Его ногти были глубоко острижены, словно перестали расти. Как у покойника. – В лагере накачался? Или на ночных тренировках? Я вот мечтаю записаться, да все никак…
В ушах зашумело, желудок проваливался в пятки вслед за сознанием. Мертвец все еще говорил, но сыщик лишь видел, как шевелятся тонкие губы.
«Грохнись Джимми в колодец, нырнул бы ты за ним, а?» – не к месту мелькнуло в голове. А затем Ленни снова сорвался в узкий туннель, и луна уплывала от него по черному-черному небу. «Ты в курсе, что убивая других, ты убиваешь себя?» – донеслось до сыщика откуда-то сверху.
– А?
Иисус на кресте, да что это…
– «Конкордия Вселенной», Хэймос Бронс.
– А?
– Наша библия, чувак.
– Чья?
– Активити. Такие вещи надо знать, факт!
– Я… не… слишком люблю… теорию, – Ленни наконец смог выдать что-то осмысленное.
– Терри, отстань от гостя. Его пристрастие природно, – появился спасительный мистер Берри. – Пойдем, я угощу тебя прекрасным сэндвичем из мультизлакового хлеба.
Вытащи свой нож, Рэдмонд, черкани ублюдка по горлу!
– Отпадное заведение, Рэд, без вопросов. Но хлеб… хлеб… Ну ты че? – удивился ублюдок, удаляясь в глубину зала под руку с хозяином. – Ты ведь в курсе, что мякиш забивает кишечник? Пытка хлебом и водой вовсе не про то, что чувак скопытится от голода…
Ленни ворвался в сортир, сбросил шляпу и блеванул над первым же писсуаром. Его рвало. Он кашлял, хрипел, переводил дух, и его снова рвало. До рези в животе, до тянущей боли под яйцами. Еще минут десять он стоял согнувшись, наблюдая, как с песочного санфаянса стекает болотная жижа. Ему вспомнились узкие пляжи Парк-пойнта, когда после урагана их забрасывает озерной требухой. А потом вонь наконец ударила в ноздри, и он шарахнулся назад, больно врезавшись в кабинку.
Он долго умывался. Забудь об этом. Холодные капли стекали за ворот трексы. Просто выкини это из головы. За дверью раздавались бряцанье посуды и смех. Где-то там бродит его мертвец. Думай о чем угодно. Ну и рожа у тебя приятель. Глянь только на себя. Сам будто бы подох, а? И как ты дошел до такой жизни…
Маршрут, который проделал интеллект Ленни от злачного переулка до заговора травоедов, еще недавно вызывал у него гордость. «А теперь ты блюешь над писсуаром в веганской тошниловке», – вставил внутренний голос, уже не похожий на голос Донни.
– Все умирают. Даже призраки в голове, – мрачно сказал Ширес. Он сидел, как тогда, в офисе, но был промокшим до нитки, будто бы сам свалился в колодец. Вокруг него клубилась чернота, холодная и пустая.
– Да пошел ты! – огрызнулся Кравитц. Примерно последнее, чего ему не доставало, это галлюцинация с этим мудаком в главной роли.
– Девчонка из полиции была права. Даже с бумагами Стегманна твой пасьянс не слишком сходился.
Были еще заметки Алхимика с узким столбцом у самого края: «Зелье Особое, 1 пт».
– Да, – отозвалось из глубины, – «Райские поля», я и забыл.
Райские поля горели – Ленни был там. Вырываясь из чердачных дыр, языки огня тянулись к чернильному небу, словно пытались сожрать ночь.
– И что сделал ты?
– Достал записи.
Красные тетради и тяжелый том с обугленным полумесяцем уголком.
– Всего-то? У нас бы был весь архив Добринского, если бы кто-то не полез наперед старикана.
– Нет никаких нас! – рявкнул Кравитц и вздрогнул, когда эхо отразилось от кафельных плит.
– Не кипятись, – едва ли не прошипел Ширес. – Ты на меня гнешь спину, с-сука.
С облипшей башку челкой фантом напоминал Гитлера.
– Да пошел ты! – со злостью повторил сыщик.
Он закрыл дверь в кабинку, расстегнул штаны и представил, что это тот самый колодец и он мочится на Джимми сверху. Где-то там, в темноте сливного колена, ему даже удалось разглядеть нелепо барахтающуюся фигурку.
– Итак, ты построил свое расследование на мутной строчке про пинту зелья? – Ширес невозмутимо пустил струйку воды изо рта. – Серьезно?
– Я построил его на фактах.
– Просвети.
Ленни тяжело вздохнул. Он ведь точь-в-точь как в жизни: то есть не отстанет.
– За’ары пропадали в «Дыре». Это факт. При этом Смит и Рекс заказывали «фирменное блюдо» – так утверждают свидетели и «наружка», что отражено в протоколах.
– А копы никогда не врут… И Стегманн Моттс, который просто подал тебе расследование на тарелочке…
Над въездом в Динаполис стоило поставить билборд: «Не верь никому».
– Но ты поверил?
– Показания не связанных друг с другом источников сходились. Это называется анализ информации, тебе не понять.
– Куда там…
Толстая пачка, мятый конверт. Крафтовая бумага вспучивается, словно купюры вот-вот вырвутся наружу. Он взял их, а теперь отчитывается перед засевшим в голове призраком. За все надо платить, даже за деньги.
Ленни снова вздохнул.
– В «день икс» кафе принимает доставку с «Райских полей», за которую платит банковским переводом ровно в дайм.
– Это же бред.
– И одновременно факт.
– Седьмого июля, когда Лори видели…
– Мою жену Лорелею… – перебил Ширес.
–… на углу Юнион и 17-ой, был тот же транш.
– И они всегда переводят по десять центов?
– Нет. Когда план доставки совпадает с исчезновением, то ничего подозрительного в бумагах. Видимо, все укладывается в общую сумму. Но это уже не отследишь.
– Подозрительного? У них вся отчетность – сплошная липа. Если верить твоему приятелю Моттсу… И как налоговая их не прихлопнет?
– И еще. Всякий раз, как кто-то отправляется на последний обед, «Элизиум» отваливает «Райским полям» по пять кусков. Теперь доволен?
Ленни стряхнул и еще раз посмотрел в слив. Мистер Бойскаут все также бултыхался на поверхности.
– А что же «Черный веган»? – непринужденно поинтересовался Джимми, промокну́в лоб платком.
«Черный Веган». Круглый, пухлый, красивый, как успешный юрист из Бронтса. Булочка с саговником выставленная на белоснежном фаянсе, которую начиняют красочные хвощи и томаты. Не сочный, не жирный, чуть подслащенный «райским» составом. Заменитель жизни. За несколько дней до того, как жертва собиралась покинуть мир, урод-алхимик делал в одном из узких столбцов своего журнала короткую запись: «Зелье Особое, 1 пт».
– И?
– И так уж вышло, что единственным блюдом меню, в котором используют соус с приставкой «особый» был «Черный веган».
– Гениально! Ты мог бы зарабатывать на этом, – Ширес буквально сочился ядом.
– Но ведь все получилось. Ну, почти.
– Повезло, – ответил бойскаут. – Тебе всегда везло.
Ну да, счастья полная жизнь, по мне же видно.
Ленни смачно плюнул в канализацию. А ведь там действительно что-то было. Говорят, в эти отверстия могут пролезать змеи или крысы. Хрен вам! Это Джимми, всратый мудак, барахтается в сточных водах. И гигантский Ленни возвышается над ним, затмевая весь его крохотный мир.
А чего я вообще слушаю этого ушлепка?
– Ну все, бывай, – сказал Ленни и дернул шнур. Водяной шторм ударил в санфаянсовую чашу, заглушив прощальный крик старого друга.
Надо было сразу так сделать.
В чем-то он, может, и прав. Чертов бургер не особо укладывался в схему. «Пусть все мы за’ры бравые, но есть один закон», – драл глотку бродяга Вилли. Да, Златоглазка, безусловно, в теме. Но был и другой, более любопытный персонаж.
Дело в том, что среди 117-ти пропавших на углу Юнион и 17-ой, никто не заметил одного, который нашелся.