Горизонт событий
08/01 We
Мистер Смит смотрел на дверь тяжелым печальным взглядом, будто поставил все и проиграл. Это называется апсет. Фаворит побеждает до тех пор, пока ты не делаешь ставку. Раньше здесь был букмекер, «Счастливый номер», славные деньки. А потом пришел Шилдс и прикрыл лавочку. Ведь нет ничего менее подозрительного, чем веганская забегаловка, не так ли? Ископаемый хмырь хотя бы отгрыз от пирога: ему досталась половина наследства допплера. Что ни говори, на старость хватит. Так какого ты тут трешься, приятель?
Ленни курил и никак не мог накуриться. «Lucky Shrike» пеплом осыпались на лаковые туфли Элмора. Длинная витрина кафе в холодных полутонах утра расходилась вдоль Юнион-авеню, словно полотно в кинотеатре. Распятая бабочка в букве «О» больше не отбрасывала тень, солнце не распекало камни на мостовой. Тоскливый мир: как если бы кто-то вставил синий светофильтр и щелкнул фото.
Ленни ждал, затерявшись в линии домов, как хищник в бетонных зарослях. Сигарета тревожно мерцала. Новый день оказался скуп на клиентов. Та самая парочка студентов в углу, закутанная клуша напротив двери и очередной бугай перед стойкой на барном стуле. И вечный Смит, куда без него. Слишком мало для бизнеса, слишком много для того, чтобы обставить дело. Но ведь твой бизнес совсем не в этом, не правда ли, мистер Берри?
Двое работяг не торопясь устанавливали джук-бокс. Те самые, что пару дней назад рвали штендер. Инопланетный агрегат по доставке слащавых звуков, под который они танцевали с Лиз в тот вечер. Это называется временной сдвиг. Алое платье, горячие бедра. Не самый лучший его танец, увы. Интересно, что она решила, когда он не вернулся из сортира? С другой стороны, он же предупредил, что его будут похищать: пусть теперь чувствует себя виноватой.
– И еще одна вещь, – окликнула Линда Дросс, когда он уже взялся за ручку двери.
Ленни вновь показалось, что она рассмеется ему в лицо. Она скажет: я пошутила. Она скажет: добро пожаловать обратно на электрический стул, дружок. Я здесь, чтобы пытать тебя вечно.
– Будьте милы, мистер Кравитц, пригласите вашу подругу на нормальный ужин, когда вернетесь, – вместо этого попросила агент.
– А?
– Элизабет.
– Лиз? Что? Зачем?
– Затем… – больная сука сложила ладошки домиком и задумчиво посмотрела вдаль. Он испугался, что она снова перевоплотится в какой-нибудь ужас. – … что я вас об этом попросила.
Ее голос звучал, как детская песенка в кино. В кино, в котором все долго мучились, а к концу подохли.
– Эмм…
– Мистер Кравитц, вы хотите выйти отсюда? – мило улыбнулся крокодильчик.
Мистер Кравитц хотел. Мистер Кравитц был готов пообещать все.
Окей. Ужин – так ужин. Он с наслаждением выпустил горькую струйку дыма в холодную палитру улицы. Рэдмонд Берри за стойкой флегматично читал газету. Его фигуру почти целиком скрыл печатный лист, но Ленни знал, что за ним владелец заведения. Наконец, работяги закончили с ящиком, и теперь топали на выход. Минус два. И никто не задержался прикупить еды на дорожку. Ну как же так?
Мистер Смит сполз со стула и шаркая тоже направился к двери. На сегодня его дозор был окончен. Ленни жадно впился в покрытое морщинами лицо, словно собирался писать портрет. «Блюз старого мира» – так говорили пройдохи из Дельты. Сыщик почти уловил несколько скорбных аккордов из саундтрека к жизни торговца скобами. Эхостезия201? Если они и встретились глазами, ни один не дал другому это понять.
Терпение. По большому счету, частный сыск – это терпение. Опрос свидетелей – читай как монотонный обход очевидцев, которые в лучшем случае расскажут, что ничего не видели. Слежка – это когда ты сутками наблюдаешь за тем, как ни хрена не происходит. Все лучшее в мире достается тому, кто умеет ждать, – наставляла мамаша Марш. И посмотри на меня сейчас, карга. Просто посмотри на меня! Кравитц выбросил опаленный фильтр и принялся за новую сигарету.
Закутанная клуша закончила жевать желто-зеленую ботву и тоже собралась на выход. Еще не время. Тетка забыла сумочку на столе, но ни один добропорядочный веган не подумал ее окликнуть.
А потом кое-кому не хватило терпения. Студентик из угла резво вскочил и принялся размахивать пушкой, будто его окружили невидимки. «Курносый Дик» – не лучший выбор для того, кто хочет пережить перестрелку. «Это ограбление!» – проорал парень. О, да! Его подружка с перекошенным лицом запрыгнула на стол и тоже принялась что-то выкрикивать. Два дегенерата надумали бомбануть веганскую столовку, да еще утром. И этим клоунам ты предоставлял скидку, мистер Толстяк?
Парочка продвигалась между рядов. Парень отчаянно тыкал стволом в пустые кресла, будто те пытались удрать. Девчонка держала пакет под бумажники и часы. Пустые кресла не имели ни того, ни другого. Сыщик вспомнил эту дуру: рожа была страшная еще до того, как ее перекосило.
Ленни зажег последнюю спичку. Тонкое пламя дрожало в холодном свете проспекта.
Бугай за стойкой, по всей видимости, страдал от похмелья. Весь ссутуленный, он напоминал пульсирующий ком земли. Он сидел, уткнувшись в остывший кофе, мистер Берри все так же читал газету. Их совершенно не занимало происходящее.
Несколько ребят пытались ограбить заведение, типа нашего. И больше их никто никогда не видел…
Студентик проорал что-то особенно громкое. Брызги слюны упали на бежевую, под мрамор столешницу, дуло уткнулось громиле едва не в ухо. Зря. Пульсирующий ком отмахнулся, как отмахиваются от пчелы. Парень взмыл в воздух. Никакого «Дика» в его руках больше не было, лицо превратилось в ярко-алый овал. Грабитель пролетел два-три фута и приземлился на свою пассию. «Надеюсь, вам понравился сервис», – мог бы сказать мистер Берри из-за газеты. Он мог бы сказать: «Порекомендуйте нас вашим друзьям».
Только теперь Ленни разглядел громилу. Поролоновый нос на перекошенном гримасой боли лице. Чересчур красный для такого промозглого утра. Мистер Блэк, который выжил. Он был в котелке и с неизменной бутоньеркой, словно грустный клоун с ярмарочного представления. Мертвый Дракс сдержал свое слово.
Пора! Ленни бросил окурок на мостовую и оторвался от стены. Посмотрим, куда ведет эта кроличья нора.
***
– И кто теперь клоун? – бросил мистер Блэк и отвернулся, так бросают фартинг калеке. Незадачливый грабитель валялся между столиков, широко разбросав руки, будто пытался поймать шар-бабу202. Кровь на лице действительно напоминала грим. Его подружка неестественным клубком забилась под стул. Никто из них не подавал признаков жизни.
– Буду сидеть здесь хоть весь день, пока ты меня не пропустишь, – пробубнил Билли в газету. Газета не шелохнулась.
Это вряд ли.
Кравитц влетел в закусочную и двинул Блэка по спине. Хрясть! Ровно в то место, куда вогнал палаш в башне. Противник вскочил, но тут же получил под колено. Удар на замахе, как бил в голову Дракса на Холмах. Бугай рухнул, врезавшись подбородком в стойку. Челюсть клацнула, зубы вперемешку с кусками дерева брызнули по сторонам. Ленни провел несколько приемов, быстрых и жестких. А потом сделал захват и что было сил швырнул Черноватого через себя. Связки взвыли, истерзанное тело ответило болью в каждой косточке, но оно того стоило. Безвольная туша, нелепо перевернувшись в воздухе, врезалась в паркет в нескольких ярдах позади. Стены вздрогнули, черно-белые панели вспучило, жизнерадостный за’ар с плаката весело потряс гигантской репой.
– А, Ленни, наконец-то! – мистер Берри опустил газету и дружелюбно улыбнулся своей мерзопакостной улыбкой. – Я уже начал беспокоиться, что мистер Шилдс тебя прикончит.
– Он пытался, – осклабился Кравитц и вытащил на разбитую стойку магнум. Дуло недвусмысленно смотрело на Рэдмонда. Холодный свет лежал на бледном металле, как обещание.
– Как вообще твои парни вышли на меня? – неловко забросил удочку Ленни. Дросс смотрела на него страшнее любого ствола.
– По наводке. – Она порылась в бумагах и нашла нужную. – Это любопытный случай в криминалистике.
Агент прочистила горло и зачитала с листа:
– Известный гангстер Леонард Элмор Кравитц, он же «Счастливчик Ленни», федеральный розыск которого был прекращен в связи с гибелью на войне в Заливе – упокой Господи его душу – сегодня в три часа до полудня будет находиться в переулке между Юнион-авеню и бульваром Стаута, неподалеку от кафе «Дыра в Стене». Мистер Кравитц вооружен и опасен.
«Отличная идея запереть сына иллюзиониста в его же сейфе», – улыбнулся внутренний Шилдс. Умные глаза смотрели в упор на сыщика.
Да пошел ты!
– Он похож на портье, которому не дали чаевых, – голос мистера Берри вырвал сыщика из раздумий. – Или просто – не дали.
– А?
– Наш герой, – пухлый палец указал на грабителя. – Есть в нем нечто от оскорбленного ничтожества. Когда за’ар готов довольствоваться малым, но не получается и этого. Такой отпечаток на облике, – сам с собой рассуждал Рэд. – Куда бы его пристроить?
«Рэдмонду часто приходилось выносить мусор», – сказал Умник.
– Может быть, смузи?
– Я лучше свою блевотину выпью, ты прости.
Ленни уселся на барный стул и строго взглянул на Толстяка:
– Ну, как это будет? Ты потянешься за дробовиком, я всажу тебе пулю в живот? И буду пинать до тех пор, пока ты не скажешь мне все, что я спрошу? Или предпочитаешь по-хорошему?
Если бить достаточно долго, рано или поздно тебе ответят.
– Сильно сомневаюсь, что тебе удастся выстрелить из незаряженного револьвера, – вежливо ответил Рэдмонд. Его вежливость звучала насмешкой.
– К тому же у меня нет дробовика. А если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это в первую нашу встречу. Никогда не видел проблемы в том, чтобы кого-нибудь хлопнуть, – весело закончил он.
Что-то нехорошее родилось у Ленни в груди и медленно опустилось в область паха.
– Хочешь сказать, с самого начала ты знал?
– Нет, я ж дурак. Запускаю пропильон для каждого болвана, который сунет мне метку! – всплеснул руками мистер Берри. Вышло фальшиво, как репетиция школьного театра. – Разумеется, это была моя идея отправить тебя через коридор.
– Зачем? – опешил болван.
– Сам как считаешь?
– Я превращался в угрозу… – задумчиво проговорил сыщик. – Мое расследование стало привлекать лишнее вни…
– Твое расследование – дырка от бублика. Кем ты себя вообразил? Детективом?
– А?
– Ты боевая машина, Ленни Кравитц. Ужасная боевая машина, герой войны, десница хаоса. Так еще говорят, «десница»? Раньше говорили… Я все-таки сделаю тебе смузи, можешь не пить.
Мистер Берри принялся за работу, будто имел физическую потребность что-нибудь сготовить.
– Ты должен согласиться, индукция – это не твое. Но интеллект вообще переоценен, не находишь? Умников вокруг пруд пруди, и никто не хочет замарать руки. А когда доходит до дела… План провалился, непредвиденные обстоятельства, мы не могли предположить, что… Но ты-то прекрасно знаешь, что план – это скорее декларация о намерениях, чем четкая последовательность действий.
Он добыл из-под стойки невыносимо-зеленое яблоко и мгновенным движением разделил его на дольки. Откуда Толстяк вытащил нож, было решительно не понятно. Наточенное лезвие за завязками цветного фартука, не иначе. Стоит только отвести взгляд, и…
– Твое выступление в Рэнде было грандиозным.
Гигантский, мать его, нож. Почти тесак.
– Грандиозным?
– Ты, как шальная пуля, Ленни. Носился рикошетом и постоянно попадал во всех подряд.
Ничего так определение грандиозного…
– Я там чуть не сдох, вообще-то.
– Глупости. Фирменная удача вкупе с коктейлем из пост-эффектов вряд ли позволили бы тебе сильно пострадать.
Мир в огне. Бродяга Хьюи крошит небоскреб, и обдолбавшийся берсерк поливает этаж свинцом из пулемета. И вправду, какие глупости!
– Кроме того, после первого перехода путешественников практически невозможно убить. Что-то не дает, такой вот феномен. Господь хранит пришельца203, как метко выразился мистер Хопс.
«Практически» – какое милое слово.
– Хопс, кстати, помер. Подавился свинцом в Кадисе.
– Что ж, он теперь в лучшем из миров.
«Как всякий христианин, вы отправитесь в единственно возможное место. В преисподнюю». Так что вряд ли.
– Но это лишь подтверждает сказанное.
Мистер Берри прикончил еще одно яблоко. Смертоносное лезвие с безумной скоростью мелькало в воздухе. Один поворот кисти, и сыщик повалится на стойку с перерезанным горлом. Алая кровь зальет мир холодных полутонов.
– Окей, ты все продумал. Но вышло не так чтобы хорошо, а?
Ленни попортил жизнь всем участникам банкета – это уж точно.
– Ты уверен? – лукаво спросил хозяин.
– Давай посмотрим. – Он достал сигарету, и Рэдмонд мгновенно ее поджег. Сыщик даже не понял, каким образом.
Он может прикончить меня в любой момент. И кто бы заподозрил в жиробасе такую реакцию?
– Синдикат в руинах. Банда Дракса распалась. Алхимик мертв. Силовое крыло Башни уничтожено. Плантации дряни, которую вы тут жрете, сожжены. За какую сторону ты бы ни выступал, все в жопе.
Сыщик затянулся.
– И за какую сторону я выступаю? – подзадорил мистер Берри.
Ленни надолго задержал взгляд на Толстяке. Тот непринужденно шинковал зеленую гадость прямо на столешнице. Где-то там запросто могли валяться осколки зубов мистера Блэка. «Рэдмонд реконструировал основную формулу продукта», – сказал Донни. «Консьерж, Башня и Вилли Дракс объединились в Синдикат, – сказал он. – Фракционная борьба».
– За свою! – воскликнул Ленни.
– Ты начинаешь понимать. Точно не хочешь смузи? – отточенное лезвие смахнуло зеленую гадость под стойку.
– Твои партнеры уничтожают друг друга, а я ношусь между ними, как…
– Как таракан без головы, – тесак резко ударил по столешнице, отрубив у продолговатой хреновины что-то вроде корневища. Будто голову у таракана.
– Значит, ты победил?
– Победить можно только вчера. Я предпочитаю формулировку «получил значительное преимущество».
– И что теперь?
– Теперь нам предстоит подумать, как реорганизовать бизнес с учетом новых переменных.
– Нам?
– Да, Ленни. Я предлагаю тебе войти в дело.
Новая жизнь – новый ты.
Сигарета едва не вывалилась изо рта сыщика.
***
– Не думаю, что мистер Дракс мстительная личность…
А то! Вилли славный, как объятия китайского мишки.
– Он все-таки гувернер, пусть и в прошлом. Надо иметь большое терпение, чтобы заниматься с детьми.
«Orphan Children», кармелитки, Мамаша Марш верхом на ракете судного дня. Вот кого не хватало в поместье Уэллрок: психопата, разрывающего за’аров на куски.
– Он должен принимать взвешенные решения, основанные на…
– Он умер, – снова перебил Кравитц. Это скоро станет традицией.
– Вот видишь, ты и тут оправдал мое доверие.
– А это не я, – небрежно затянулся сыщик. – Вилли отбросил хвост в драке с самураем на канатке. Ну, та, которая с Холмов.
– Интересная у тебя жизнь.
– Только последние дней шесть.
– В общем, я предлагаю тебе полноценное партнерство. Ты, я и то, что останется от Башни, когда закончим.
Значит, в Башне рулит не только Волшебник? Есть и другие фигуры в этой загадочной партии?
– Можем подключить мистера Шилдса, если захочешь. Он ведь еще живой? – с неясной надеждой уточнил Рэдмонд.
Надеждой, что жив, или на то, что помер?
«Fellas sun return spaces», – на прощание сказал Донатас. А еще он сказал: «Элмор Кравитц, вооружен и опасен».
– Пока что.
– Согласен, со стороны организация выглядит зловеще. И то, что Синдикат позволял себе до сих пор не совсем вписывается в твои нравственные рамки. Но все вопросы…
«Мои моральные принципы давно размыты», – сообщил он в тот вечер Моттсу. «Возможно, я не очень хороший за’ар», – совсем недавно, на мосту. Допустим, ну а кто из нас святой204, а? Ленни прекрасно относился к насилию. Он понимал, когда бил сам и когда били его. Такова жизнь, и это обычно больно. Так в чем проблема?
Сыщик выпустил дымную струйку. Мистер Берри запоем развивал мысль. Что-то про честный бизнес. Немного о том, что в прошлом Элмор всегда гарантировал результат. И о том, что парень был немного неуправляем. И еще, что Ленни развил лучшие черты, свои и допплера. И бла-бла-бла-бла-бла.
– Вместе мы сможем забрать себе этот город, – Рэд распалялся, будто хотел втюхать пылесос.
Проблема в дрожащей девушке, которую он оставил в душной синеве табака тысячу лет назад. Проблема в женщине, которую он взялся отыскать совсем недавно. И теперь он сидит в какой-то всратой тошниловке, и толстый говнарь заливает ему в уши про власть над миром. Да какого?!
– Так по рукам? – мистер Берри рьяно протянул ладонь, будто фермер на рынке. Даром что не плюнул.
«Будь героем своей собственной жизни!» – побуждал веган с плаката в багетной рамке. Краснолицый студент одобрительно застонал из забытья.
Ленни устало выдохнул дым и ввинтил сигарету в стойку.
– На хер тебя.
– Не расслышал, прости, – толстый говнарь угрожающе наклонился.
Заточенное лезвие, вжик-вжик.
– Ты вообще представляешь, зачем я здесь?
– А ты просвети.
– Я ищу Лори.
– Ищешь, чтобы что?
«А ведь действительно, – внезапно выплыл внутренний Некто. – Ты собираешься найти женщину, которая тебя знать не хочет. А дальше? Только не думай, что при встрече она радостно раздвинет ноги. Прошлое – прошло, растворилось как дым твоего поганого «Лаки Шрайка». И ты вернешься в свой мир таким же одиноким, каким был. В мир, где у тебя ни дела, ни друзей, ни семьи. Где никто не обрадуется твоему стуку. Где каждый вечер ты напивался в конторе, жалея об упущенных шансах. И ты будешь еще тридцать лет таращиться в стену, отгоняя единственно верную мысль, что этих шансов никогда не было. Но ведь ты знаешь правду, не так ли? Лучшая жизнь всегда скрывалась от тебя за поворотом. Все остальное – химера, тени будущего, скитавшиеся по твоей памяти. Будущего, которое даже не могло наступить. Призраки несвершившегося Рождества».
Это еще что за мудозвон?
«Ну а потом? Еще один забулдыжный детектив ждет в безответной темноте аллеи, когда нервы окончательно сдадут и мозг отправит команду спустить курок? Под подбородок, чтобы наверняка, а?»
Херововыхерновый мудацкий мудозвон, как сказал бы Томми Волк.
– Так каков план? – мистер Берри ждал с недовольным видом, как будто сыщик только что отверг его новенький Kirby205. Америка доверяет Гуверу206 – отвали.
– План… хмм, найти Лори? – он глуповато улыбнулся.
«Можно хоть с продавцом пылесосов», – заверила развязная дама из Стоуна и икнула.
– Знаешь, все эти за’ары… Ну, которых мы якобы похитили, – заново завел шарманку Толстяк. – Выбор кандидата – самая ответственная часть предприятия. Сложность даже не в том, чтобы на нашей стороне совпали определенные параметры…
Богатый или влиятельный труп без наследников – вот ваши параметры. И думаешь, я поверю, что никто никогда не помог помереть допплеру из вашего списка? Тот же Блэк за пять центов и мать задушит.
– Важно, чтобы кандидат сам захотел совершить этот переход. И чтобы это случилось, мы предлагаем ему мечту.
Ничто не сосет так, как «Кирби»!
– Так что, я скажу тебе то же, что и всем. Этот город – твой лучший шанс. Шанс, которого у тебя никогда не было, и уверяю – больше не будет. Динаполис, – Рэдмонд разверз руки, желая охватить сущее, – единственное место, где ты можешь быть счастливым. Разумеется, наш Динаполис.
Толстяк картинно наклонил голову, словно закончил представление на сцене.
«Новая жизнь – новый ты», только больше букв.
– И все, что ли?
– Ну, обычно мы добавляем, что твоя дерьмовая жизнь – это не твоя вина, и так далее…
«Фига ли, не твоя! – встрял мистер Мудозвон. – Ты! Именно ты все проебал, вот не надо!»
– Слушай, Ленни, подумай сам. Здесь женщина, которой ты нужен. Работа, которая тебя достойна. Возможности, которые выпадают один раз, да и то не всем. А там что?
Там женщина, которая нужна мне.
– Просто скажи мне, Ленни, где я неправ.
Мистер Смит тоскливо посмотрел на дверь, и Томми Волк выглянул из светотени. Счастливые за’ары.
– Ты никогда не думал, почему они возвращаются?
– Кто? куда?
– Ваши путешественники. Они всегда возвращаются в «Дыру».
– Надеюсь, из-за блюда дня.
Кравитц усмехнулся и ровным тоном продолжил:
– Рекси Джонс. Парень, что батрачил на Дракса, с гребнем. Он был здесь в прошлый раз, если помнишь. А старик Смит небось жопу просидел, ерзая на твоем кожзаме. Каждый день он просит тебя о чем-то, а ты все качаешь головой. Чего же он хочет, а, Рэдмонд? Дай угадаю. Просится обратно, ведь так? Без дома, без кэша, в безнадежный темный город. Я прав?
Мистер Берри только поморщился.
– Их тянет в «Дыру», их тянет назад, – заключил сыщик, голос горчил, как дым его дешевых сигарет. – Томми Волк даже отойти от твоей тошниловки не может. Живет здесь как привязанный, в переулке, за углом. И выглядит, будто бухал последние восемь лет.
– Он журналист. Обычно они спиваются во младенчестве, – раздраженно бросил хозяин. – Что ты пытаешься сказать?
А что ты скажешь, когда одежда пропахла чужим потом? Когда с улицы тянет вонью чужого дерьма? Знакомые за’ары притворяются своими, но их души вывернуты наизнанку. И самый светлый день тут темнее темнейшей ночи. Этот город – будто извращенное отражение с обратной стороны разбитого зеркала. И оно медленно извращает тебя самого. Здесь нельзя жить, здесь нечем дышать и некуда пойти.
Внутренний голос постепенно становился тише. Печальный, как шелест склонившейся ивы над рекой. Кажется, то была Дифайнс.
– Говно твой мир. И сам ты говно, – вместо этого ответил детектив.
– С каких это пор, ребята, вам говно не угодило? – весело рассмеялся хозяин. – Вы же в нем ползаете буквально от рождения.
– Может, мы предпочитаем ползать в своем?
Чужой костюм, в нем неуютно, ведь правда? Пусть даже и по размеру.
– Тут я бессилен, – развел руками мистер Берри. – Потому что другого мира для вас у меня нет.
***
Наша история могла бы закончиться на этом. Ленни посидел бы немного, надвинул шляпу и поковылял прочь, в холодное бледное утро. Был бы он счастлив? Навряд ли. Страдал бы он? Возможно, но не больше обычного. Лаковые туфли Элмора стерли бы в кровь еще не зажившие ноги, и Лорелея подарила бы ему чужой тоскующий взгляд. Он мог бы пойти на Уэстлейк или на Гулд-стрит, набить морду Брютсу или встретить знакомого и не узнать. Работать на мистера Берри или отобрать контору у Шилдса. Мог бы уехать в Неаполь, штат Флорида, или в Великую Республику Техас. Но Ленни оставался сидеть.
Время едва плелось, на улице мелькали редкие кары, холодное утро мучительно превращалось в пасмурный день. На вспученном паркете глубоко дышал старина Билли, и студентик подскуливал из забытья, точно дворняга во сне. Инопланетный джук-бокс казался чужим и мертвым в полярном свете, лишенным электрической жизни. Мистер Берри все еще шинковал травы и смахивал их под стойку, будто готовил смузи для травоядного великана. Интересно, есть ли такие?
– Так ты понимаешь, зачем я здесь? – спросил Ленни. Он говорил ровно, глядя перед собой.
Лори, его Лори. С этого все и началось. Почти три недели назад в его рифленое стекло постучали. Ширес с конвертом и призраком старой любви. Почти семь лет назад в его квартиру ворвалась дрожащая девушка и предложила ему уехать. Кто сказал, что прошлое невозможно вернуть? Изрезав руки в кровь, собрать из осколков растресканное отражение, где дощатый домик, и берег, и трава, тяжелая от росы, и где иногда идет дождь. Нужно только отыскать основной фрагмент. Он. Должен. Найти. Свою. Лори.
– А ты просвети.
Кажется, они вели этот разговор вечность назад.
Ленни достал сигарету, но хозяин больше не предложил подкурить.
– Меня наняли найти одну конкретную персону. – Он вынул из чехла серебряный листок с портретом в пол-оборота. Все, что позволила оставить бездушная Дросс. – Нигде не видел?
– Увы.
– А у меня другие сведения.
– Уверяю тебя, Ленни, Лорелея Ширес никогда не переступала порог этого мира, – натянутым тоном ответил мистер Берри.
– Риз, – глухо сказал Кравитц. – Ее фамилия Риз.
– Кроме того, пока ты бродил в бесплодных скитаниях, данная особа вполне самостоятельно нашлась.
Мерзкий холодок прошел от шеи до копчика, словно кто-то провел лезвием по каждому позвонку.
– И где же она?
– Так вот же, на третьей полосе!
Рэдмонд пододвинул все это время лежавшую на стойке газету и развернул сыщику. Маленькие буквы дрожали на мятой бумаге, и поначалу Ленни никак не мог уловить смысл. А потом уловил.
ГОРИЗОНТЫ СОБЫТИЙ
(ежедневная колонка полицейских новостей)
Пропавшая без вести Лорелея Ширес обнаружена мертвой в подвале собственного дома по адресу… Иногда прошлое нельзя исправить… Заявление об исчезновении женщины поступило в полицию в понедельник, 9 июля… Дощатый домик в зазеркалье разбивается в дрожащих руках… «Нет сомнений, это – убийство!» – утверждает капитан 11-го участка Элизабет Дросс… Серебристые осколки вскрывают обнаженные вены… Страховой следователь Джеремайя Оливер Ширес III был задержан на вокзале Марлоу при попытке бегства в Канаду… Алая кровь сочится сквозь пальцы на мокрый песок, и равнодушный прибой уносит ее за горизонт.
«Я признаюсь. Я убил, – говорит со страницы Джимми, его угрюмое фото смотрит на сыщика из-под статьи. – Да, я убил, – повторяет бойскаут, и ни к чему добавляет: – Я не сумасшедший». Ленни представил, как твердо он произносит эти слова.
– Как я мог заметить раньше, – продольно нарезая стебли, сказал мистер Берри, – у меня нет для тебя другого мира, кроме этого.
Ленни узнал цвет растения: «коринфская медь». Совсем как он.
– Тогда и для тебя не будет, – мрачно ответил сыщик и положил обе руки на стойку.
Джимми Ширес убил Лори. Его Лори. Они поссорились. Он закопал ее в подвале. Куда ты сунешься с телом в гребаном Стоуне? Ленни мог бы назвать с десяток мест. Но никто не покинет Каирн. Даже после смерти. А потом Джимми скормил полиции сказку. Быть может, прочел в газете о «кафе с говорящим названием», быть может, услышал сплетню на работе. И вот он обратился к одинокому детективу с Гулд-стрит. Зачем ты это сделал, мерзавец? «Ты проведешь меня долиною смертной тени», – в тот вечер сказал Ширес. И Ленни пришел туда, куда обещал не возвращаться. В прошлое. Еще один круг в аду, но кто считает?
«Так я ее и убил, – признался ему Джимми в тот вечер. – А к тебе пришел, потому что совесть замучила». Он сказал: «Хочу, чтобы ты воздал мне за грехи». Тогда это показалось сыщику шуткой.
– Тогда и для тебя не будет, – мрачно сказал Ленни и выложил руки на стойку.
Пальцы левой держали серебряный доллар. Он едва не расплатился им утром, когда покупал сигареты в лавке табачника. Правая ладонь крепко сжимала гранату, уже без чеки. Стоит отпустить рычаг, и…
Проверим, насколько ты быстрый, здоровяк?
– Крайне опрометчивое заявление.
– Твой выбор, Рэдмонд. Ты можешь открыть мне коридор и быть счастливым, – Ленни впечатал коллекционный доллар Шилдса в столешницу и кивнул на другую руку, – либо твой мир станет таким же неприятным, как и мой.
Мистер Берри рассматривал монету, как если бы взорваться могла именно она.
– Какой нетривиальный ход, – медленно протянул он. – Боюсь, мы оба разочаруемся в развязке.
Разочарования ожидают каждого из нас.
– Не волнуйся. Я как-нибудь справлюсь, – ответил Ленни.
Посмотрим, как справишься ты…
***
– Это интересное предложение, – наконец ответила Дросс. Она постоянно поправляла платок, будто тот пытался ее задушить.
Как я тебя понимаю, бро. Как я тебя понимаю.
– У нас будет все: аудио, видео, как на ладони. Одна камера напротив двери внутри. Камера напротив двери снаружи. Микрофон на мне. Микрофон в зале. Все под запись. Полный набор улик. Признание. И если я исчезну прямо на пленке…
Он говорил «у нас», потому что тоже кое-что смыслил в продажах.
– То избежите наказания за… раз… два… три… скольких вы убили на этой неделе?
– Четыре года, Линда, – продолжал давить Ленни.
Он не верил в брехню о том, что она ни черта не нарыла за это время. Бог с ней. Он готов играть по ее правилам.
– Самое крупное дело в твоей жизни. В любой жизни. Мафия. Параллельные миры. И вертолет в гребаном Дракенсберге, ну!
Линда колебалась, как девственница на школьном балу. Глаза сыщика горели предвкушением: в тот момент ему было наплевать, играет она или нет.
Наконец агент Дросс решилась. Ее взгляд впился в сыщика, как острие ножа. Линда ударила по столу ключом от браслетов, так бьют костяшками домино на Спиллейн-роуд, и медленно пододвинула его к задержанному. На ее лице отразилась странная смесь похоти, презрения и азарта. Ленни показалось, что он увидел, как на клетчатом узоре платья проступили очертания сосков.
– Если ваша затея не выгорит, мистер Кравитц, вам лучше умереть в том кафе.
– Все будет, Лиз, – улыбнулся Ленни. – Мне сказали, что у меня там место силы.
***
– А знаешь, у меня тут и правда место силы, – сказал Ленни, когда блендер закончил трудиться.
– Прости, что?
– Обиталище муз. Я словно вижу, как они парят между нами.
Вместо ответа мистер Берри разлил болотную жижу по бокалам, на этот раз без болтающихся кусков. Ленни покосился на забытую на столике сумочку, из которой выглядывал глаз объектива. Камера напротив двери снаружи, камера напротив двери внутри. Он едва узнал Линду в образе закутанной клуши.
– Я же говорил, что не буду пить твою мочу.
– А придется.
Рэдмонд достал бутылочку фирменного соуса и мстительно вылил содержимое в коктейль. Коричневая струйка извивалась внутри мутно-зеленого напитка, будто червяк на крючке.
– Бон аппети. И бон вояж!
Он демонстративно помешал жижу соломиной.
– А ты ловкач, а?
– Ты помнишь, что в твоем мире тебя разыскивают за убийство?
Страдание – это выбор. Ну и похер!
– Наплевать.
Найду Ширеса. Убью Ширеса. Воздам за грехи, а там посмотрим. «Бойся своих желаний», – сказал судья. Сыщик забрал пойло и нехотя слез со стула. Когти оставили на хрупком стекле различимые следы. Он отсидел ноги, его шатало, словно пьяного. За время их разговора солнце вылезло на краешек неба и теперь расстелило тонкую дорожку к выходу.
– Настало время узнать, глубока ли кроличья нора, а?
– Намного глубже, чем ты можешь себе представить, – мрачно протянул хозяин. – И не забудь возвратить монету.
Кравитц вышел в проход. Он обещал ей ключ от города. Он обещал ей медаль. Вот тебе доказательства, стерва. Сыщик встал так, чтобы обе камеры его поймали. Гвоздь в крышку гроба этой конторы и горсть земли на их могилу заодно. Золотое сияние поднималось от пола, подсвечивая парящие пылинки, из которых, казалось, и состоял весь воздух в кафе.
Я пью за твой успех, стерва, я возвращаюсь домой!
Он поднял бокал и опрокинул жидкость в себя.
– Ты же в курсе, что тебе крупно повезло просто выжить в этой истории? – бросил мистер Берри, протирая разбитую стойку.