III
1 июля 2020 г., 16 ч.30 мин., Украина, г. Киев, Министерство обороны, Воздухофлотский проспект, д.6
На этот раз, у всех собравшихся в кабинете Начальника Генерального Штаба ВСУ, было особенно приподнятое настроение. Сведения каждого из присутствующих на совещании генералов, полученные со своего участка внушали оптимизм. Вся подготовительная операция к блокированию основных источников сопротивления была проведена более чем успешно. Первая и вторая фазы операции были осуществлены в намеченные сроки и с прогнозируемым успехом. Сепаратисты, по мнению абсолютного большинства генералитета, были деморализованы мощным ударом тяжелых артиллерийских систем. Их военная и гражданская инфраструктуры были по большей части либо уничтожены полностью, либо выведены из строя на длительный период. Данные полученные из разведывательных источников указывали на небывалые до сих пор потери в боевой технике, а главное – в живой численности. Теперь, не теряя времени даром, необходимо было переходить к завершающей стадии операции – блокированию частями прорыва городских агломераций с одновременным выходом к границе между Россией и Украиной, дабы пресечь возможные попытки оказать помощь, оказавшимся в кольце сепаратистам. Наконец-то пришло время и мятежникам испытать на своей шкуре, что означает попадание в «котел». Это вам не какой-то локальный «котел» навроде Иловайского. Сейчас в «котел», вернее в два «котла» попадали сразу обе непризнанные республики. Командиры одиозных добробатов с нескрываемым вожделением потирали руки, представляя, как они с «побратимами» будут осуществлять мероприятия по окончательной зачистке территории от ставленников проклятого Кремля. Цены на аренду большегрузных фур мигом подскочили почти в три раза от первоначальных. Ну, да это и не удивительно. Рыночек, как всегда, «порешал». А чада и домочадцы из Подолии и Прикарпатья уже порядком соскучились по «подарункам» своих отцов и братьев, отнятым у дончан.
– Панове, – открыл вечернее совещание Оперативного Штаба Корнейчук, – как и было предусмотрено планом операции, к данному моменту наши войска расчистили стоящие перед ними преграды и уже начали планомерный охват обоих ключевых опорных пунктов сепаратистов. Особенно успешно наши части продвинулись в районе Тельманово. В настоящее время наши бронетанковые части при поддержке мотопехоты, и не встречая сильного сопротивления вклинились на вражескую территорию на одиннадцать километров южнее Луганска и почти на восемь километров севернее Донецка. Таким образом, сепаратистские территории оказались отрезанными друг от друга. Сейчас, в режиме реального времени, мы получаем оперативные сводки о дальнейшем продвижении наших штурмовых частей вглубь ОРДЛО. Если операция будет продолжаться без потери первоначального темпа, а для подобного предположения имеются все основания, то к утру мы возьмем в тиски оба войсковых корпуса сепаратистов, расквартированных непосредственно в Луганске и Донецке, и выйдем на границу с русскими. С представителя ОБСЕ уже имеется договоренность о помощи в организации блокпостов на границе. Одновременно мы получили заверения от стран участниц блока НАТО об их помощи в подавлении всякой активности войск соседнего государства на нашей территории.
Сияющий, как медный пятак и чувствующий себя именинником, командующий Ракетными Войсками и Артиллерией генерал-майор Горбылев, взял на себя смелость и перебил главу Генштаба:
– Следует ли вас понимать так, что натовцы в случае обстрела наших войск с сопредельной стороны военными силами подавят источник нападения?
– Нет, конечно, – не обиделся на перебившего его Сергей Петрович. – Они не безумцы связываться с ядерной державой, атакуя ее на ее же собственной территории. Однако при любой попытке пересечь международно признанную границу передовыми частями соседнего государства, они окажут нам поддержку в их уничтожении средствами авиации, расположенными в Польше и Литве.
– А не вызовет ли это дальнейшей эскалации конфликта с Красной Машиной? – поежился Командующий операцией объединенных сил генерал-лейтенант Наев, на котором, по сути, и лежала основная ответственность за данное мероприятие.
– А какие у России будут к этому юридические основания? В отличие от Крыма, она всегда признавала наш суверенитет над этими территориями. За рамки своих общепризнанных границ мы не заходим. А что касается уничтожения просочившихся сквозь пограничные кордоны российских военнослужащих, так русские сами неоднократно заявляли, что российских войск на территории Украины нет.
– И все-таки мы должны учитывать безбашенность нынешних владельцев Кремля, – выразил опасения Таран.
– Что вы имеете в виду? – не понял его Корнийчук.
– Я говорю, что учитывая непредсказуемость российского руководства, не следовало бы нам перебраться отсюда в ЗКП[97]?
– Да что вы такое говорите, Андрей Васильевич? Уж от кого-кого, а от вас я никак не ожидал услышать такие слова. Или вы не слышали заявления Хазаровой, на только что окончившемся брифинге для журналистов?
– Слышал. И что? – упрямо гнул свою линию министр.
– А то, что я и предсказывал еще днем. Когда у государства нет сил и возможностей на проведение войсковой операции, оно обычно прибегает к угрожающей риторике и обещанием всевозможных экономических санкций.
В это время громкий хлопок с улицы, потряс оконные стекла кабинета. Все невольно обернулись на звук. А за окном, как в замедленной съемке, нарастал гигантский Огненный Цветок. Сообразить о том, что произошло снаружи, никто из них так и не успел. Им даже не пришлось осознать факт своей смерти, настолько все быстро произошло. Огненный Смерч, прилетавший с востока, поставил жирную точку в карьере и череде победных реляций вконец потерявших стыд и честь генералов, пять минут назад радовавшихся смертям своих соотечественников.
IV
1 июля 2020 г., 17 ч.40 мин, г. Москва, Фрунзенская набережная 22, Национальный Центр Управления Обороной РФ.
Оцепенение от увиденного прервал вопросительный взгляд Рудова в сторону Главы Совета. Тот без слов понял вопрос своего соратника и отрицательно помотал головой, для вящей убедительности пояснив свой жест:
– А вот со второй фазой операции по принуждению к миру мы, пожалуй, повременим немного. Есть у меня чуйка, что она, возможно, и не понадобится.
– Какие предпосылки к этому имеются у тебя? – невольно перешел на «ты» при посторонних Сергей Иванович.
– Никаких, – не заметил нарушения субординации Афанасьев. – Просто вся истерическая психология нынешнего руководства Украины говорит о том, что оно само начнет лихорадочно искать достойные выходы из сложившейся обстановки. Дай только ему немного прийти в себя.
– И какой срок ты отводишь ему на это?
– Часа два. Максимум – три. Такие наглые натуры, как этот и предыдущий президенты, всегда становятся трусливыми при первых же столкновениях с более сильной натурой. Иными словами, получив единожды по сопатке, продолжать драку они уже не будут, а размазывая кров и сопли, начнут из-за забора выкрикивать угрозы, но за ворота уже выйти не посмеют. А нам, по большому счету, только это и надобно. Мы же не хотим потерять надежду на аншлюс всей Украины? Значит, ссориться вдрызг, нам не с руки. Иногда и половина победы, может перевесить на чаше весов победу полную. История знает прецеденты этого.
– Садовая[98]?
– И она тоже, – кивнул Афанасьев.
– Судя по тому, что мы сейчас услышали от вас, – вмешался в диалог Юрьев, – в ближайшее время никаких активных действий с нашей стороны ждать не придется. А потому, разрешите мне уже не как Министру Обороны, а как руководителю кабинета Министров покинуть вас. Толку в моем присутствии все равно нет, а на завтра мне еще надо раздать кучу распоряжений.
– Хорошо, Борис Иваныч, – согласился Глава Совета. – В ближайшее время от нас от всех будет мало проку. Мяч, как говорится, на стороне противника. Поэтому я предлагаю всем разойтись, если у кого-то имеются свои дела. В случае необходимости, мы сможем экстренно собраться вновь.
Все откланялись. Барышев, Тучков и Костюченков тоже, сославшись на неотложные дела по своим ведомствам, удалились, оставив Богданова, Рудова и Афанасьева ждать конца развязки.
– А я предлагаю оставшимся военным руководителям переместиться в более неформальную обстановку. И в ожидании ответной реакции со стороны украинских властей попить чайку у меня в кабинете, – предложил Валерий Васильевич, с чем его спутники и согласились.
В бывшем кабинете Начальника Генштаба, а ныне Главы Высшего Военного Совета садиться за стол, где проводятся оперативные совещания не стали, а открыв маленькую незаметную дверцу, стилизованную под книжный стеллаж, очутились в небольшой, но уютной каморке, предназначенной для непродолжительного отдыха. Комнатенка была оборудована достаточно скромным образом. В ней помимо большого и плоского экрана телевизора, установленного на тумбочку, еще присутствовал небольшой платяной шкаф, бар с горячительными и прохладительными напитками, черный кожаный диван, пара кресел и журнальный столик между ними. Кряхтя, как старый дед, коим он, по сути, и являлся, Афанасьев бухнулся на диван. Его гости разместились со всеми возможными удобствами в креслах вокруг столика, скромно украшенного кем-то букетиком полевых цветов. Верный Михайлов стоял в проеме двери. Ожидая указаний.
– Ну, что други, – открыл Афанасьев дверцу бара, находящуюся рядом с диванным подлокотником, – по рюмочке чая?
Богданов сразу заотнекивался. Храбрый и умелый воин, в быту слыл завзятым подкаблучником, а его грозная супруга не выносила запах алкоголя, как Святая Церковь Нечистого. Глядя на и.о. Начштаба, Рудов тоже отказался, мотивировав свое решение тем, что обстановка остается крайне неясной, поэтому ему необходимо сохранить ясность и трезвость мышления. Валерий Васильевич сожалеюще вздохнул и, закрыв дверцу, обратил свой взор на все еще стоящего на пороге Михайлова.
– Борис Борисыч, голубчик, – обратился он к своему адъютанту, – расстарайся-ка нам достать чайку цейлонского, да не в пакетиках, ну их к бесу, а настоящего. И еще там всего, что к этому полагается.
– Это мы могЁм, – делая ударение на последний слог, закивал Михайлов. – Обождите немного, я сейчас. Мигом.
Прошли не более пяти минут, как дородная подавальщица из генштабовской столовой уже расставляла на журнальном столике чашки, блюдца и заварной чайник, расписанные под «гжель», сахарницу с рафинадом и вазочку с разнообразными фруктами. Позади нее маячил Михайлов, держа на вытянутых руках горячий электрический самовар. Закончив сервировку столика, она выпрямилась, ожидая дальнейших указаний, но Афанасьев кивком головы отпустил ее восвояси. Ухаживать за мужчинами было некому, поэтому каждый наливал себе сам, сколько кому потребно. Чай пили из блюдечек, громко прихлебывая с сахаром вприкуску, как московские извозчики в начале прошлого столетия. Разговоры при этом вели совершенно посторонние, тщательно делая вид, что события, разворачивающиеся на их глазах, к ним самим не имеют никакого отношения. Так прошел целый час. Втроем выдули почти половину самовара, громко отдуваясь и утирая выступавший пот. Нетерпеливый Рудов, то и дело бросал косые взгляды на круглый циферблат настенных часов. Афанасьев же, напротив, выражал полное спокойствие и безмятежность на манер узбекских аксакалов, кейфующих за достарханом в чайхане под навесом.
Прошло еще какое-то время, прежде чем к ним, как вихрь ворвался, выпучив глаза, Михайлов.
– Там… Там… – бессвязно тараторил он, указывая пальцем на кабинет шефа.
– Да что там?! Говори толком, кол тебе осиновый в ребро! – вскинулся на него Рудов.
– Там, на прямом проводе этот, как его… – все еще не мог оправиться от волнения Борис Борисович.
– Зилинский, что ли? – невозмутимо поинтересовался Афанасьев, выгнув бровь.
Не в силах выговорить ни слова от переполнявших его эмоций, Михайлов только мелко-мелко закивал головой. С несвойственной для его медлительной натуры прытью Афанасьев бодро, как напружиненный вскочил с дивана и направился в кабинет – к одному из полудюжины телефонов расставленных сбоку от стола. Но уже в самом кабинете его догнал Рудов и довольно бесцеремонно дернул за рукав.
– Постой, Василич! – хриплым голосом остановил он его на полдороге.
Тот остановился и с недоумением посмотрел на своего «серого кардинала». А тот, как бы отвечая на его немой вопрос продолжил:
– Негоже тебе, главе сверхдержавы вести разговоры с цирковым паяцем. Ему и со мной побалакать за счастье будет. Он с тобой в четверг отказался говорить, так пускай теперь говорит со мной. А буде так и дальше продолжаться, то в следующий раз пусть вон с Михайловым твоим общается. Будет с него.
– Ты уверен, что это будет правильным? – усомнился Афанасьев.
– На все сто. Хамов надо учить этикету хамскими методами.
– Ну, смотри сам, – пожал плечами диктатор и, не дойдя шеренги телефонов, бухнулся на стул рядом со столом.
– Какой аппарат? – спросил Сергей Иванович у адъютанта, шевельнув бровями. Все телефоны были одинаковыми.
– Крайний, справа, – подсказал тот.
Рудов обстоятельно умастился в начальственном кресле и только после этого соизволил поднять трубку, предварительно нажав на кнопку громкой связи.
– Алё! – пророкотал он кошачьей ленцой в голосе.
– Алло! Алло! – заверещал в трубке голос известного комика. Свойственный этому маленькому человечку бас, изменил ему, на сей раз, превращаясь в истерический дискант. – Здесь президент Украины! С кем я говорю?! Афанасьева мне!
– Ишь ты, чего захотел? – со спокойной издевкой в голосе спросил Рудов. – Занят он.
– Как занят?! Почему занят?! Срочно дайте мне его к телефону! – продолжал неистовствовать представитель 95-го квартала.
– Чего орешь?! – невозмутимо оборвал его «пруссак», все более и более входивший в рол хамоватого посредника. – Говорю же тебе, занят он. Совещание у него с аграриями. По поводу урожая моркови и свеклы.
– Какой моркови?! Какой еще свеклы?! Вы что, там все, с ума посходили, что ли?! – окончательно сорвался на крик Зеленский.
– Ты не верещи, как поросенок резаный, а толком объясни, чего тебе надобно от Его Превосходительства Господина Главы Высшего Военного Совета Российской Федерации? – едва не по складам произнес только что выдуманную им самим форму обращения Афанасьеву, под смешки Богданова и Михайлова.
– Вы что себе позволяете, черт вас побери?! Вы кто такой, чтобы разговаривать со мной в подобном тоне?! – не переставал голосить суматошный человечек на том конце провода.
– Я то? – как бы переспросил он его, уточняя. – Я-то буду генералом армии Рудовым Сергеем Ивановичем. Слыхал, чай о таком?
– Рудовым?! – как-то сразу поник президент «незалэжной», поняв с кем, имеет дело, но тут же опять встрепенулся, словно после принятия возбуждающего средства (хотя не исключено, что так оно и было на самом деле). – Я знаю, что это все ваши гнусные проделки! Незамедлительно! Слышите?! Незамедлительно свяжите меня со своим начальством!
– Рылом не вышел говорить с самим Афанасьевым, – все также спокойно возразил ему Сергей Иванович. – Со мной будешь говорить, а я ему передам, если что.
– Да, как вы смеете оскорблять президента независимого государства?! – опять начал возмущаться тот, но собеседник его перебил.
– Ась?! Какого-какого государства? – переспросил он, как бы ослышавшись.
– Независимого! Вы долго будете измываться надо мной?!
– Неа! – по-простецки ответил Рудов. – Я хоть сейчас могу положить трубку.
– Хорошо, дьявол вас возьми! Тогда я выскажу вам все в лицо!
– Излагай, – царственно снизошел Рудов.
– Слушайте же! Ваша наглая кровавая выходка нанесла моей отчизне острую и болезненную рану, которая еще долго будет кровоточить в сердцах всех украинцев! Но вы глубоко ошибаетесь, думая, что эта рана смертельна! Мы все еще в силах противостоять вам! Подло и предательски, в очередной раз, вы напали на нашу страну без всяких оснований и без объявления войны! Вы переступили грань нашего терпения и всепрощенчества, бросив перчатку нам в лицо! Что ж! Мы принимаем вызов! И объявляем вам войну с этого самого мгновенья! Весь цивилизованный мир с нами! Я уже переговорил с главами ведущих держав. И нам была обещана всесторонняя и всеобъемлющая помощь. На этот раз вам придется иметь дело не только с пылающим чувством мести украинским народом, но всем блоком НАТО. Терпению мира пришел конец. И мы заставим вас подписать акт о капитуляции прямо под стенами вашего Кремля. А потом будет суд! Международный! И вас всех, кто останется после всего этого в живых, будет ждать веревка по приговору Уголовного Трибунала! Наше дело правое! Слава Украине!
– Сала Украине, а не славы, – ехидно заметил Сергей Иванович, а затем, сразу посерьезнев, начал отвечать. – А теперь слушай меня внимательно, «щеня вмерла»[99]. Для тебя было бы лучше, если бы все что ты мне тут наговорил, было бы твоей очередной шуткой. Но к твоему несчастью, я принял твои слова всерьез. Что ж, война, так война. А теперь, если у тебя есть авторучка под рукой, то записывай по пунктам. Я тебе сейчас расскажу, как будет проходить настоящая, а не клоунская война, к которой ты привык, посещая якобы передовую в велосипедном шлеме и женским лифчиком. Сам видишь, что нам уже нечего терять. Мировое сообщество нас не признает. Так стоит ли тогда нам обращать на него внимание? Все твои завывания по поводу солидарности стран НАТО с Украиной не стоят и выеденного яйца. Если уж они не рискнули связываться напрямую с северными корейцами или все теми же персами, то с нами и подавно не станут. А в крайнем случае, мне ничего не стоит развязать м-а-а-ленькую ядерную войнушку в Европе.
– Ядерные силы вам не подконтрольны, – попробовал неуверенно возразить президент-комик.
– Ты как был шпаком, так им и остался. Это стратегические силы ядерного сдерживания подчинены непосредственно Верховному Главнокомандующему. А я, как Начальник Главного Оперативного Управления, распоряжаюсь оперативно-тактическими ядерными комплексами Сухопутных Сил. И ядерных зарядов у меня, начиная от тактических ракет малой дальности и кончая авиабомбами с крупнокалиберными снарядами, почти пять тысяч. А у твоих дружков из Пиндосии всего-то двести свободно падающих бомб с истекшим сроком использования. Вот и меркуй. И, вообще, не имей привычку перебивать старших. А теперь продолжим. Всех твоих генерал-атаманов, я уничтожил, потратив всего одну ракету, да и то, в обычном снаряжении. Как только мы закончим разбирательство с вашей провокацией в Волновахе, мы объявим вашу СБУ террористической организацией. Это даст нам основание применять любые методы уничтожения для ее сотрудников. По примеру Израиля. А сие означает, что твоей «службе бэспеки» уже сейчас пора присматривать себе другое помещеньице, а лучше всего начать переход на нелегальный режим. Итак, слухай сюды. Дважды повторять не буду. Если через час, ты, пес шелудивый, не начнешь отвод войск, не просто на исходные позиции, а вообще за пределы Донецкой и Луганской областей, то прилетит уже вторая ракета. И знаешь куда?
– Н-нет, – осипшим враз голосом произнес пан Зилинский.
– Вторая ракета прилетит как раз в дамбу плотины Каховского водохранилища. Соображаешь, что это будет означать? Только что закончилось половодье. Это значит, что вся водная махина Днепра, и так еле сдерживаемая ветхой дамбой, со скоростью курьерского поезда, разом устремится по течению вниз, сметая на своем пути все города и села на побережье, включая Херсон и Запорожье. Прикинь, сколько миллионов жизней сразу прервется? Миллиона три-то, точно. Заодно в Азовское море смоет и все войска, расположенные на южном фланге, как раз по течению Днепра. Мне пох… сколько народу погибнет в пойме Днепра. Моя задача – махом уничтожить всю тамошнюю армейскую группировку. Так что, прибавь к этой сумме еще тысяч семьдесят, благодарных тебе за все душ, оказавшихся на том свете. Сам понимаешь, за границу отдыхать я не поеду, поэтому преследования со стороны МУС[100] мне не страшны. Но и это еще не все.
– А-а, что е-щ-щ-е? – начал уже заикаться Зилинский, ибо он, как хороший актер, имел прекрасное воображение, в котором уже сумел нарисовать для себя безрадостное существование.
– Есть еще третья ракета. И эта ракета будет твоей персональной. Мы еще в мае запустили на орбиту два спутника. Так вот, один спутник будет нацелен на отслеживание лично твоей тушки. И как только ты выберешься на белый свет, за тобой тотчас явится крылатый ангел весом под тонну. А теперь посчитай, сколько тебе останется жить, после того, как тебя засекут из космоса? Ты у меня всю оставшуюся жизнь будешь по подвалам ховаться, как крысеныш. Правда, есть и другой вариант. Мы объявим за твою башку награду, скажем, в десять лямов «зелени». И тогда тебя придушат свои же соратнички, чтобы случайно не попасть вместе с тобой под раздачу. Так что, все в твоих руках. И запомни, сволота, я тебе не Афанасьев, и заниматься морализаторством не буду. Моя совесть давно уже почила в Бозе. У тебя осталось пятьдесят минут на прекращение огня и начало вывода войск. Все войска должны быть выведены до завтрашнего полудня. Да, кстати, чуть не забыл.
– Что?! – уже откровенно паникуя, прохрипела трубка.
– Там у вас наши дипломаты в Киеве, как ты знаешь. Так вот, если с головы хоть одного из них упадет невзначай, хоть волосок, а не дай Бог, синячок у кого-нибудь под глазом вскочит, то имей в виду, что мне ничего не стоит сделать из площади Майдан Незалежности одну громадную воронку, и не факт, что не радиоактивную. Внял ли?
Ответом ему были невнятные булькающее звуки, отдаленно напоминающие согласие.
– Ну и договорились тогда, – воспринял Рудов их в нужном ключе.
– Мы не успеем начать эвакуацию так быстро, – вновь заканючил президент, к которому вернулся дар речи. – Командования нет, связь нарушена, а полевые командиры меня просто не послушают.
– Пятьдесят шесть минут.
– Да, поймите меня! – уже чуть не плача взмолился он. – Я даже не в курсе дислокации наших частей. Куда отдавать приказ!? Кому?!
– Обратись по радио. Открытым текстом. Объясни изменившуюся ситуацию.
– Я даже не успею… – опять заныл комик.
– Я только теряю с тобой время.
– Хорошо-хорошо, я попробую.
– Ну, то-то же, – уже более мягко пробурчал Рудов. – И никаких фокусов. Если через пятьдесят пять минут я не увижу из космоса, что обстрелы прекратились, и начался отвод, можешь заказывать реквием по трем миллионам сограждан. И если до полудня не закончишь отвод, то ракеты все равно прилетят. Я слов на ветер не бросаю, и мне терять уже нечего.
С этими словами Рудов положил трубку.
– Ну, Сергей Иваныч, ты даешь! – в восхищении воскликнул Афанасьев, глядя, как Рудов тяжело отирает со лба набежавшие струйки пота. – Уже второй раз удивляюсь тебе. Завидую твоему искусству убеждать людей! Если бы ты не был талантливым полководцем, то из тебя бы получился классный дипломат. Некая реинкарнация «мистера Нет»[101].
– Рано завидовать еще, – устало проговорил Рудов, тяжело вставая с начальственного кресла. – Посмотрим, что будет через час.
– Скажи, а ты, правда, намеревался разрушить Каховскую дамбу? Ведь этого в планах ранее не было, насколько я помню.
– Да, – просто ответил Сергей Иванович. – Разрушил бы.
– Ну, ты и зверь! – не то, восхищаясь, не то, осуждая, сказал Афанасьев.
– Пойду-ка я в Зал, – нерешительно потоптался Богданов. – Вы со мной?
– Ступай, Николай Василич, – отмахнулся от его предложения Афанасьев. – Если, что, то мы к тебе присоединимся через пятьдесят минут. Надо же будет как-то претворять в жизнь все угрозы нашего воинственного полководца.
Богданов удалился, и они остались вдвоем. О чем-либо говорить не хотелось, ни тому, ни другому. Афанасьев, заняв свое законное место во главе стола, тупо перебирал мелкие канцелярские предметы, а Рудов с интересом разглядывал носки своих надраенных до блеска ботинок. Это были самые долгие пятьдесят минут в жизни этих пожилых людей. Когда сорок минут прошли, и Валерий Васильевич уже ясно начинал представлять, как ему сейчас придется встать и идти на Голгофу, как вдруг, запиликал телефон внутренней связи. Он в нетерпении рванул трубку так резко, что она, чуть было не вырвалась из руки. Звонил Богданов.
– Валерий Васильевич, победа! Победа!
– Говори толком, Николай Василич, – с придыханием в голосе попросил Афанасьев.
– Украинские войска начали отход! Постреливают еще, конечно, но отходят! По всему фронту! Огрызаются, вишь. Но ведь главное, что отходят!
Валерий Васильевич, положил трубку и молча закрыл лицо руками. Рудов намеренно отвернулся в этот момент. Никому нельзя было видеть состояние диктатора.
Продолжение следует
11.10.2021 г.г. Новокуйбышевск