– Я думал, это вы его… того…
– Чего-о? Слушай, умник, неужели ты всерьёз думаешь, что если бы это мы его… того… то и тебя бы сейчас не того же самого… вместо очухивания нашатырём. Но-но, ты давай обратно-то в откид не вались! Поживи уж, пожалуйста. Нам ведь ещё одного мэра в корефаны приобрести никак не помешало бы, а зазнакомиться, если ты случайно отбросишь сейчас копыта, будет проблематично. Давай-ка, лучше, перетрём как приличные люди, помозгуем, что делать в первую очередь, а потом и в дальнейшем. Если помощь конкретная нужна прямо тут – без звука поможем на каких-то условиях. И профилактическую поддержку в будущем обеспечим без проблем, уже за чисто символические взносы в общак.
– Символические – это, по-вашему, сколько? – простонал, не смея долго молчать, действительно готовый «откинуть копыта» Лёва.
– А ты, руль, с юмором! Иль настолько тёмный, что торговаться собрался? А может, смертничек, шлангом прикинуться решил, да на свою облезлую голову за дуремаров нас держишь? Не знаешь, что порядочные пацаны строго по понятиям, в честном пополаме работают? И только из уважения к некоторым партнёрам типа отца вашего города, в исключительных случаях бывает, что и от этой справедливой доли позволяем откусывать в пропорции «фифти-фифти»3. В итоге остаётся всего четвертная в общак – куда символичней-то? Почти, можно сказать, грабёж по отношению к честно исполняющей свой долг братве. Так что, прости уж, любезный. Ну, а если мэр по доброте душевной выделит нам из своих городских владений участочек-другой в хорошем месте под выгодное строительство, или даст поучаствовать в «прихватизации» какого-нибудь высокорентабельного объекта – расклады тут уже совсем другие, в конкретных круглых суммах. Закончит свой законный срок в этой нелёгкой должности, купит банановый остров в тёплом океане и – лафа на всю оставшуюся жизнь!
– Я таких вопросов не решаю…
– А тебя, таракана усатого, никто и не спрашивает. Твоё дело – баранку крутить и постараться в своих и своего работодателя интересах осознать, что с нами вам всем будет куда надёжнее и, в случае каких-то проблем, дешевле, чем с ментами. Так что, давай, колись, сказывай, чего стряслось. Что за непонятка с бугром твоим – коммерсантом, как ты говоришь, с этой самой, крутой буквы алфавита?..
… Совсем уже готовая смириться с неизбежностью принятия не самого желательного решения по развитию сегодняшних событий – самосдачи в милицию с заявлением, фактически это явка с повинной, и подробным объяснением всего случившего, отчаявшаяся в безуспешных попытках остановить хоть какое-то движущееся транспортное средство, бредущая по обочине шоссе красивая полуобнажённая молодая пара вдруг услышала за спиной резкий визг тормозов. Оглянулись. Похолодев, взялись за руки. Одеялко с плеч девушки свалилось наземь.
Ловко выскочившие из сверкающего «навороченным» никелированным тюнингом джипа двое коротко стриженых амбалов-«качков» хором присвистнули – стройная белокурая длинноволосая девушка с шикарной голой грудью и в миниатюрных кружевных интим-трусиках смотрелась на фоне прекрасной типично русской природы потрясающе. Фотоизображения топ-моделей на обложках дорогих импортных журналов для мужчин в данном случае просто отдыхают.
Артём с мрачным выражением лица и ненавидящим взглядом выступил вперёд, заслонив собой Милу. Каждая волосинка на его вмиг покрывшемся пупырышками теле торчала дыбом, но не подумайте, вовсе не от страха, а от чего-то другого, похожего на презревшую опасность и даже саму смерть решимость. Нет, граждане бандиты, Артём Рукомойников не хлюпик, он готов без раздумий принять бой за честь любимой и, если придётся – погибнуть. Но он сейчас, по своей же халатности (да что теперь об этом говорить…) безоружен. А напротив него, фронт к фронту – вы, матёрые, типичной внешности «быки»-боевики первой половины лихих российских девяностых годов двадцатого века. Факт – именно вы и утащили Лёву вместе с «Мерседесом», а теперь вот щёлкаете своими смрадными клювами на Милу, стервятники… Не дождётесь!
– Братишка, ты, что ли – хозяин «мерина»4? Чёрного «пятисотого»… ну, на котором крендель какой-то ненормальный за рулём, лысоватый такой, с тараканьими усами, чумной до безобразия.
– Подавитесь когда-нибудь, ребятки, и моей машиной, и за Лёву, и за всё другое ответите. А на девчонку не зарьтесь, не получите, биться буду до последнего, – Артём лихорадочно соображал, как эффективнее отразить атаку «стриженых» и защитить жизнь хотя бы Милы. С мыслью о своей возможной гибели в неравной схватке он уже смирился и был в этом отношении почти спокоен. Но, если помирать, – так, по любимой присказке самодовольного пузана-тестя, с музыкой (ему-то хорошо, его холёная сытая туша надёжно охраняется от таких вот, как сейчас, случайных дорожно-уличных инцидентов)… нанести как можно больше физического урону противнику, поотшибать подонкам все возможности хотеть когда-либо в дальнейшей жизни женщину, связать их на как можно большее время дракой, чтоб Милка смогла убежать по дороге подальше. И, не может быть, чтобы хоть кто-нибудь из проезжающих людей не помог, не подобрал её и не доставил в милицию или любой другой орган пусть и полупарализованной уже не первый год, но номинально всё же существующей госвласти.
– Да-а, брат… шоферюга твой хоть и придурок полный, а, получается, не гнал порожняка. Точно, непонятка у вас какая-то совсем уж конкретная. Подыми тряпку-то, укрой свою тёлку, да не менжуйся, никто вас пока не трогает.
Артём, не теряя бдительности, не отрывая ни на секунду взгляда от этих двоих архаровцев, от которых ожидать можно чего угодно, что бы они ни говорили, нагнулся, подобрал и встряхнул одеяло. Заботливо обернул им и прижал к себе Милу, дрожавшую так, как будто её только что окунули с головой в ледяную воду.
– О-о, братан, а вон и твой клоун-рулевой на «мерине» с нашими пацанами, лёгок на помине! Вот и перетрём все вместе, на каких условиях сегодня разойдёмся, а потом и срабатываться будем. С тобой, а главное – с твоим любимым тестярой. Мэр, говоришь? Эт-то хорошо-о, оч-чень хорошо…
Из-за руля подлетевшего на бешеной скорости и лихо-филигранно затормозившего с разворотом на месте «Мерседеса» выскочил живой-невредимый, хотя весь какой-то взъерошенный, необычайно суетливый Лёва Скакунов и кинулся обнимать-целовать хмурого Артёма и робко кутавшуюся в одеяло, продолжавшую дрожать, однако уже делавшую попытки улыбнуться Милу, до сознания которых, видимо, ещё не совсем дошло, что перед ними не покойник.
Вышедшие из «Мерседеса» вслед за Лёвой двое точно таких же, как и только что разговаривавшие с Артёмом, крепких молодых людей пересели в стоявший с беззвучно работающим двигателем внедорожник и, развернувшись не менее лихо, чем только что Лёва на «Мерседесе», уехали. Наверное, продолжать прерванный завтрак.
– Мы сейчас! – крикнули им вслед оставшиеся «собрательники».
– Артём, Мила, не бойтесь, всё в порядке, – Лёва от радости, что видит
утерянных было «ребятушек», слава те, Господи, живыми, что трагического конца не случилось и самые страшные волнения позади, не замечая собственных слёз, сиял как празднично начищенный медный таз.
– Ну, Лёва, ты даёшь… – пришедшие, наконец, в себя Артём и Мила влюблённо смотрели и никак не могли наглядеться на воскресшего друга, уже чуть не похороненного и в душе, и в мыслях.
– Эти люди, Артём, Мил, нас не тронут. Они, на самом деле, куда надёжнее ментов могут защитить от всякой швали и напастей. Конечно, так же как и те не бесплатно, но что сейчас даётся даром? С другой стороны, вообще-то, и им полностью доверяться рискованно, а о каких-то гарантиях и вовсе заикаться не стоит… но, хоть пусть и не мне, скромному извозчику, просвещать и воспитывать тебя, Артём, однако ж, сам понимаешь, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Даже я со своей маленькой колоколенки, и то вижу, что в будущем, в случае чего, эти ребята могут ещё так пригодиться!.. Время-то неспокойное, и когда вся эта тёмная муть осядет-уляжется, никому не известно.
– Скакунов! О чём ты? Всё вокруг да около… говори прямо!
– Ну… дорогие мои… раз уж попали так конкретно, как братва выражается… значит, надо сообразно реалиям и выкручиваться… а? Или я неправ? Тогда поправь меня, Артём Владиленович.
– Ты что, Лёва, уж не о крышевании ли речь ведёшь? Так я пока обходился без этого ярма, и неплохо, Бог миловал.
– А ты забыл, Артёмушка, старинную истину, что Бог-то, Он ведь бережёт в первую очередь бережёного? Не зря же говорят, наверное, что на Него надейся, а сам не плошай. Нехорошо, да и невозможно вечно эксплуатировать Его милость. А миловал тебя Господь до сих пор не за твои красивые глазки, а исключительно благодаря женитьбе твоей, наоборот, на некрасивой, мало кому интересной как невеста сама по себе, а потому и жалеемой Богом девице, оказавшейся, на твою коммерческую удачу, дочкой главы твоего города, который тоже, как и многие ему, да и тебе подобные, вряд ли надолго у своей кормушки удержится без компромисса, то есть без взаимовыгодного контакта-контракта с криминалом, захлестнувшим Родину нашу любимую, как петлёй…