Лёва, речь которого за эти секунды так и не восстановилась, в испуге молча протянул в сторону сидящих растопыренную ладонь. Тот, с револьвером, не зная как реагировать на этот малопонятный жест, сунул руку обратно в тот самый карман, в который только что положил своё грозное оружие. В кармане тихо щёлкнуло – не иначе как взводимый курок дал о себе знать. Или это осечка при неудачном выстреле? А, может быть, всё же полноценный выстрел, так слабо слышимый Лёвой потому, что живая мишень в его лице уже мертва? Или – пока ещё не окончательно мертва, но вот-вот будет?..
Не дожидаясь второго возможного щелчка, который мог бы расставить всё на свои места, так и не успевший понять, жив он или мёртв, бывший доблестный военный водитель, шофёр первого класса Лев Скакунов упал в обморок.
… В страстных вскриках и сладостных стонах пережив пик небывалого восторга, Артём и Мила, вспомнив, что деловая встреча по месту командировки запланирована на самое начало рабочего дня, а ехать ещё не одну сотню километров, засобирались. А как хотелось, отдав природе в обмен на полученный только что экстаз уйму энергии, вздремнуть хоть немножечко здесь же, в стогу! Делать, однако, нечего, пора спускаться на землю. Во всех смыслах.
Прощай, сказка…
Спустились. А сказка и не думала уходить, всё так же продолжая очаровывать своей колдовской красотищей. Дух влюблённых захватило от счастливого изумления ничуть не слабее чем там, на вершине и стога, и блаженства. В большей своей, некошеной, части луг выглядел широким сверкающим бисерным покрывалом. Ярко-оранжевый диск наполовину вышедшего из-за кромки леса солнца озарял выпавшую росу так, что каждая её капелька блистала и лучилась как настоящая бриллиантовая бусинка. Особенно – поодаль, на расстоянии.
Артём и Мила, обнявшись, шагнули вперёд. Опустились на покрытую мягкой влажной травой, дышащую теплом землю. Понизу всё это смотрелось ещё красивее. Они начали купаться в приятно освежающей росе, резвясь, как малые дети. Мила натирала живительной влагой тело Артёма, он – её. Ощущение прилива сил при этом купании было необыкновенным. Молодые словно крепчали подобно героям русских былин о богатырях и живой воде.
Не заметили, как рассвело. Стремительно наливающийся дневной свет отрезвил их. Вздохнули: хорошо… а возвращаться к реальности, уф-ф, надо.
Разыскав в густой траве тропку, по которой выходили на этот луг, быстро пробрались через кусты к тому месту у обочины шоссе, где должна была дожидаться их машина с Лёвой за рулём. И… Любовники, обомлев, никак не хотели поверить, что уж это-то не сказка, не сон, а именно то, что они видят.
– Тёма… а мы не спим?..
– Лучше бы уж спали, моя хорошая… – Артёму внезапно стало настолько плохо, что будь в его руках сейчас что-то стреляющее, он бы это «плохо» устранил, не раздумывая, в одну секунду: дуло к виску и – никаких проблем.
О, как отвратно на душе! Ну, ладно, пусть «Мерседес» прибрали к рукам какие-нибудь из многочисленных, до ужаса расплодившихся в последние годы бандюганов – чёрт с ним, наживём. Но зачем было при этом Лёву-то убивать? А угрохали его, не похитили – триста процентов: кому нужен в заложниках простой шофёришка… да и как свидетель он, с точки зрения тех же умыкальщиков «крутых тачек», тоже лишняя живая единица на этой земле. Кстати, вот вам и ответ на наивный вопрос «зачем». Единственная надежда, что, может быть, не убили его совсем, не добили случайно, и валяется он где-то неподалёку, сердешный, истекая кровью. Значит, если хорошо поискать, есть шанс…
– А может, он подзаправиться бензином отъехал, а, Тём?
– Помолчи, прошу тебя! – впервые за время их безоблачного знакомства Артём говорил с Милой неласково. Мила надула губки.
– Ты думаешь, мне Лёвку меньше жалко, чем тебе? – всхлипнула она.
– Да погоди ты хоронить! Поищем лучше. Может он поблизости где.
– А как мы свой такой внешний вид и состояние людям объясним? У нас же ни одежды, ни документов, ни даже копейки денег с собой. Ведь, деревня уже просыпается вовсю, коровы вон пошли куда-то кучкой…
– Кучкой, говоришь? Да-а… вот, что, Людмила Павловна, пойдём-ка, счастье моё, на дорогу, поостанавливаем машины, поспрашиваем. Может, кто видел Лёву, или наш «Мерс…» на худой конец.
– А дальше? Пешком да голышом догонять?
– А дальше, если не повезёт, если никто не остановится и ничего не прояснится, пойдём сдаваться в ментуру.
– Да ты что, Тёмчик, какая ментура? Ведь, эта местная милиция сразу же начнёт звонить своим коллегам в наш город, ко всем нам домой, у кого телефоны имеются… на работу. Твоя репутация…
– Плевать я хотел на репутацию в такой вот ситуации! Я человека потерял, члена руководимого мной же самим трудового коллектива. По моей вине его дети без отца-кормильца остались, а ты зациклилась на ерунде – «репута-а-ция»! Ну как я его семье в глаза теперь гляну? Конечно, слов нет, материально поддержу и потом помогать буду, пока не вырастет его детвора, но никогда не прощу себе гибели Лёвы, поплатившегося собственной жизнью и благополучием своих жены и детей за прелюбодейство начальника-засранца. Какой водитель, какой человек был! О-о-о…
– Тёма, умоляю, не казнись ты так, не бери на себя лишнюю вину. Ведь так много людей сейчас исчезает, особенно с хорошими машинами. Время такое. Вот ментов наших, да всю нашу власть, что довели страну до этого состояния, я бы казнила, и рука б не дрогнула!
– Может, ты и права, но от этого не легче. Хотя… насчёт уничтоженной моей репутации есть здесь, при всех болевых моментах, и один к лучшему: ну, потеряю я бизнес, семью, зато взамен получу тебя, моё сокровище. И произойдет это просто, естественно и небезобразно. Тестю своему жирному, например, в глаза обвинения брошу, что как представитель власти он несёт солидарную с ней ответственность за всё, что творится сейчас в стране – и за криминальный беспредел в целом, и в частности за случай с ни в чём не повинным главой простой российской семьи Скакуновых. Трое ребятишек-сироток!..
– Не плачь, Тёмушка, родненький мой.
– Милк, а может, чудеса случаются на этом свете, и найдём мы Лёву живым?
– Чудес, ты сам всегда утверждал, нет. Если сейчас легко убивают даже за сравнительно мелкие деньги… а «Мерседес» наш исчезнувший – очень соблазнительная для уголовщины штука. Или, наоборот, бывают они, чудеса, хоть маню-у-сенькие, а, Тём?
– Нет, боюсь, я был прав, не бывает их, чудес твоих. А то, я что хочешь отдал бы кому угодно, хоть тем же ментам, чтобы именно в данный момент доказали мне обратное.
– Да, насчёт милиции, Тёма. Если туда сдаваться, то проще и не выходить из этого села. Хоть участковый с семечками в кобуре вместо
пистолета, да должен здесь быть. Хотя бы по штатному расписанию.
– По штату – не обязательно в натуре. Давай-ка, всё же, пойдём на
дорогу, двинемся обратно направлению нашего маршрута, то есть в сторону дома, а в ближайшем городе, крупном посёлке или селе, если что, сдадимся.
И отправилась безмерно раздосадованная такой жестокой жизненной метаморфозой парочка в путь. За час хода ни одна из всё чаще появляющихся на утренней трассе автомашин не остановилась ни на какие их отчаянные призывы. Напротив, водители только прибавляли скорость, завидев необычных «голосующих», практически голых и без какой-либо ручной клади: не иначе сумасшедшие, сбежавшие из «дурки», если не чего похуже…
– Мужик, те чё, совсем херово? – едким нашатырём в нос и звонкими пощёчинами по лицу приводя упавшего в обморок водителя «Мерседеса» в чувство, пытались разговорить его «спортсмены». – Глядим, тачка вроде нехилая, а наёмный, судя по прикиду, рулевой, то бишь, ты, как бы не в себе, точняк – буйно помешанный. Вовремя ты, брат, в отруб грохнулся – только потому и не пристрелили как прямую опасность для нашей жизни. Наширялся, что ль, наркоты дешёвой? Или в непонятку попал какую, а разрулить сам не способен? Кто хозяин-то? Не из пацанов?
– Непонятка конкретная, орлы, – начал, наконец, приходить в себя и возвращаться к осознанию суровой реальности Лёва, тут же сообразивший хоть что-то выгадать в данной ситуации хотя бы за счёт родственных связей своего начальника. – А шеф мой не из пацанов, он, забирай покруче – зять мэра почти что миллионного города, как-никак. Да и сам по себе не последний человек – реальный коммерсант с большой буквы.
– Ну, если коммерсант, да ещё и с заглавной буквы, то с кем-то из наших по любому работает. А если случайно, по недоразумению и выпал из поля зрения братвы, то это оплошку хошь, не хошь, а придётся исправлять. Иначе, бизнес его долго не протянет. Поверь уж… зять не зять, а «крыша» пацанская, братан – святое дело. В том числе и в вашем «почти что миллионнике». Чего опять замолчал? Язык со страху съел? Да ежели понадобится, мы и без тебя через своих людей среди ментов легко хоть сегодня пробьём, под кем конкретно и мэр ваш ходит, и шеф твой. Так что, уши нам тереть не надо, милок. Кстати, между прочим, где он, мэров зятёк-то? Не один же ты с его машиной шляешься тут.